В руинах времени

1

Я шлёпала по мартовским лужам, не выбирая сухих участков на тротуаре и уже не стараясь обходить слякоть. Мои старые кроссовки промокли до такой степени, что не имело никакого смысла совершать сложные пируэты и акробатические трюки в попытках сохранить опрятность внешнего вида. Я спокойно продвигаюсь по самому центру пешеходной дорожки, хлюпая потёртыми «Найками», в то время, как все остальные случайные попутчики занимаются именно тем, что отчаянно пытаются отстоять у мартовской грязи своё законное право на чистые ботинки. Наивно и бессмысленно, особенно если посмотреть вон на того высокого худощавого дядьку с длинным носом и густыми бровями. Он комично поднимает тощую ногу вверх и оттопыривает в стороны острые локти, пытаясь сбалансировать и не упасть, поскользнувшись на льду, притаившемся под мутной водой. При этом он становится похожим на цаплю, застигнутую внезапным порывом ветра посреди болота. Прижимая к себе барсетку, дядька выискивает относительно сухой участок тротуара, вытянув длинную ногу вперёд и аккуратно, будто прощупывая надёжность почвы, ступает на носочек. Ну право слово, смешно, тем более учитывая его забрызганные по колено брюки. Прохожие идут, вытанцовывая над лужами, в основном, по краям дорожки, натыкаясь друг на друга, еле слышно извиняются, а порой даже и высказывают недовольство тем, что их толкнули. Не желая участвовать в общем кордебалете, я иду напролом, рискуя заработать очередной насморк.

Целью моего пешего заплыва был недавно открывшийся автосалон, там я должна была сделать несколько фотографий для журнала, в котором с недавних пор подрабатывала. Почему меня назначили стажёром в колонку, занимающуюся автопромом – огромная для меня загадка. Я и водительское удостоверение-то получила только год назад, когда мне исполнилось двадцать два. А уж водительский опыт и вовсе ограничивался занятиями вождения в автошколе. Нет, я, конечно, свято верю, что однажды стану взрослой и солидной женщиной, страшно богатой и успешной и тогда-то обязательно куплю себе большую чёрную машину, на которой буду гордо рассекать, не зная печали и не боясь запачкать дорогущие туфли. Но пока, в мои двадцать три года, никаких намёков на беспечную жизнь не было, поэтому я бодро топала в сторону нового блестящего автосалона, чтобы заработать свои кровные, хоть пока и небольшие деньги. Родителей олигархов у меня не наблюдалось, гипотетический богатый дядюшка в Швейцарии,

по всей видимости, тоже не собирался отдать концы и озолотить меня нежданным наследством в виде какого-нибудь скромного банка международного уровня.

Моя мама – учитель русского языка и литературы в средней школе, изо всех сил старалась обеспечить мне сытое детство, а в последствии – возможность спокойно получать высшее образование. Она брала дополнительные ставки в школе, занималась репетиторством и написанием курсовых и дипломных работ для ленивых студентов филологических факультетов. Бабушка моя, творческая, а посему невероятно рассеянная личность, в бывшем преподаватель музыки по классу фортепиано, с недавних пор проживает у нас. Переезд свой она обосновала необходимостью помогать нам по дому. Якобы дочь её постоянно занята на работе, а внучка заканчивает последний курс университета и работает в журнале, вот и приходится ей, наплевав на свои болячки (к счастью, в основном выдуманные от скуки) взвалить на свои плечи домашнее хозяйство. Аргумент, прямо скажем, слабенький. Ну просто совсем еле живой аргумент, учитывая то, что список дел, которые она любит и умеет делать, ограничивается игрой на фортепиано и пением. Надо отдать ей должное, поёт и играет она божественно! В детстве я часто оставалась у неё на ночь, когда матери приходилось до позднего вечера ходить по ученикам, и засыпала под волшебную музыку, рождающуюся из белоснежных клавиш под умелыми пальцами бабули. Отца же своего я не помню вовсе. От него нам с мамой осталась только совершенно нелепая фамилия, а мне ещё и странное отчество. Августовна! Ну честное слово, где мама в советское время нашла себе мужа с именем Август, я ума не приложу, а она о своей личной жизни разговаривать со мной не спешит. Интеллигентная она у меня, что с неё возьмёшь.

Наконец, на противоположной стороне улицы показался автосалон – двухэтажный красавец, состоящий, в основном, из огромных, блестящих, тонированных в чёрный цвет окон и ярко-красной облицовки. Посмотрев, нет ли на дороге мчащихся машин, я решила не идти до ближайшего светофора, а перебежала дорогу тут же, чтобы сразу попасть ко входу в салон. И, конечно, тут же ко мне подскочил гаишник, прятавшийся за автобусной остановкой в ожидании злостных нарушителей дорожного порядка. Он вяло козырнул и быстро проговорил:

– Добрый день, инспектор ГИБДД, капитан Меркушев. Вы перешли дорогу в неположенном месте, будьте добры, ваш паспорт.

– Паспорта у меня с собой нет, только студенческий. – я жалобно посмотрела на полицейского снизу-вверх.

Я стала расстёгивать нагрудный карман голубой ветровки, естественно, молнию заело, и я с глупой улыбочкой стояла и дёргала замок куртки, которую давно следовало выбросить, тем более, что в шкафу висело абсолютное новое пальто цвета фиолетовой фуксии. Но сделать я этого не могла по той простой причине, что страстно любила эту саму голубую ветровку и, расплачиваясь за свою необъяснимую привязанность, я стояла и бормотала:

– Минуточку, сейчас-сейчас, только справлюсь с замком. Это же ничего, что студенческий? Но если нужно, я свои паспортные данные помню, могу вам их продиктовать.

Наконец молния поддалась, и собачка с жужжанием поехала вниз. Я достала студенческий и протянула инспектору. Он взял твёрдую синюю корочку, открыл и молча стал читать.

– Карабинчик Александра, – хмыкнул гаишник, – интересная фамилия.

– Очень. – съязвила я.

Тем временем он закончил изучать мой документ, но протокол выписывать не начинал.

– По мужу? – спросил полицейский.

Я не расслышала вопроса и уверенно ляпнула:

– По лужам! Все ноги промокли пока шла, вот и решила перебежать здесь, чтобы не идти лишние метры. – по вытаращенным глазам инспектора я поняла, что разговор наш не клеится и блеющим голосом переспросила, – извините, что вы спросили?

Меркушев хохотнул и сказал:

– Я интересовался, фамилия ваша, от мужа?

– А, нет. Я не замужем. Моя, родная фамилия.

– Понятно. Ладно, – вздохнул капитан, – на этот раз штраф вам выписывать не буду, но впредь соблюдайте правила! Не жалко себя, пожалейте водителей, они же не виноваты, что вы ходите по лужам и у вас промокают ноги. – он еле сдерживал смех, – идите, Александра Августовна. И лужи обходите.

Ну и как прикажете мне после этого становиться водителем? Да меня же каждый второй будет отвозить на освидетельствование по выявлению алкогольного и наркотического опьянения. И кто меня вечно тянет за язык? Неужели нельзя с каменным лицом предъявить имеющийся документ и пойти дальше? Вечно мне надо оправдываться. Но тут уж я ничего не могу с собой поделать. По непонятной причине представители власти вселяют в меня дикий страх, при виде их мне сразу начинает казаться, что я чуть ли не серийный убийца с любимым хобби грабить по ночам банки и нападать на старушек с пенсией. А уж если представляется случай пообщаться с каким-либо человеком в погонах, то я немедленно глупею и начинаю лепетать всякую чушь.

Проходя по зоне паркинга перед автосалоном, я постаралась переключиться с режима самобичевания и придать себе уверенный и деловой вид, что весьма непростая задача после длительных прогулок по весенним лужам и совершенно унизительной встречи с инспектором безопасности дорожного движения.

Я вошла в открывшиеся автоматические стеклянные двери и направилась к высокой стойке, похожей на барную, за которой сидела стройная брюнетка в деловом костюме. Над стойкой красовалась огромная вывеска: «Администратор». Приближаясь к брюнетке, которая щёлкала компьютерной «мышью» и бегала глазами по монитору, я окинула огромный чистый зал, с расставленными повсюду дорогущими автомобилями и почувствовала, как моя самооценка снова сжалась до размера новорожденной улитки, правда, я никогда не видела какие они – младенцы улиток, но сейчас моя задача не дать этому испуганному студенистому существу спрятаться с головой в свой панцирь, иначе я не смогу произнести ни одного внятного предложения. «Саша, соберись! Ты фотограф, профессионал. Тебе не обязательно выглядеть как звезда на красной дорожке, ты здесь, чтобы выполнить свою работу. Давай же!», убеждала я сама себя, натягивая на лицо вымученную улыбку. Заметив меня, администратор отвернулась от компьютера и приветливо улыбнулась:

– Добрый день, чем я могу вам помочь?

– Здравствуйте, где я могу найти старшего менеджера? – ну вот, вроде бы самое страшное позади, пока всё получается.

– Сергей находится в синей зоне, – брюнетка указала рукой в правую часть зала, отличавшуюся от той, где мы находились тем, что глянцевый паркет был глубокого ультрамаринового цвета. – если хотите, я могу вызвать его сюда.

– Спасибо, не нужно, я пройду к нему сама.

– Хорошо. – девушка снова улыбнулась тонкими губами, ровно накрашенными красной помадой.

Где только люди учатся так идеально наносить помаду? Сколько бы я не старалась, у меня лишь получаются жалкие мазки начинающего художника-абстракциониста. А если и удастся изобразить на лице некое подобие стильного макияжа, то через час-другой всё это превращается в растёкшееся цветное пятно. В общем, на роковую женщину я явно не тяну.

Я пошла на поиски менеджера Сергея. В этой части зала были расставлены белоснежные и молочно-белые внедорожники, потрясающе смотревшиеся в контрасте с синим покрытием паркета. Я мысленно восхитилась дизайнерской проработкой. Надо же так выгодно представить простой белый цвет автомобиля!

– Добрый день, – поздоровалась со мной высокая стройная (они тут все из модельного агентства?) девушка, в тёмно-синей жилетке, надетой на белую рубашку.

– Добрый день, – кивнула я.

– В этом ряду представлены автомобили в обновлённом кузове, советую обратить внимание на последние два, их комплектация заметно усовершенствована, а новый модельный ряд вы можете посмотреть в бежевой зоне.

Серьёзно? Она думает, что я здесь для того, чтобы выбрать машину? Неужели кто-то может принять меня за потенциального покупателя? Тем не менее, я поблагодарила менеджера и машинально оглянулась в сторону, как она там сказала, бежевой зоны. В противоположном конце громадного зала, на светлом паркете стояли сияющие «легковушки» всевозможных оттенков красного. Потрясающий эффект, оценила я, уже мысленно потирая руки от предвкушения того, как вся эта феерия цвета будет смотреться на моих снимках.

Старшего менеджера я нашла сразу. Высокий блондин отличался от остального персонала тем, что вместо белой рубашки и жилетки он был одет в светло-серый строгий костюм с приталенным пиджаком. Это и понятно, ведь в отличие от подчинённых, ему приходится ходить по всему залу, а, как я уже успела догадаться, цвета жилеток менеджеров зависят от цветовой зоны, в которой они находятся. Я подошла к блондину и поздоровалась.

– Здравствуйте, Сергей.

– Добрый день, чем могу быть полезен? – выученно улыбнулся он.

– Александра Хромцова, – представилась я своим журналистским псевдонимом, под которым печатаются в журналах сделанные мной фотографии и быстро показала менеджеру своё временное удостоверение, надеясь, что он не станет его читать и не заметит моей маленькой лжи. – я из журнала «Пульс Мегаполиса», вам должен был позвонить наш редактор, предупредить, что я приду фотографировать.

– Да, верно, мы договаривались. Хотите сначала выпить чаю или кофе?

– Нет, спасибо, лучше я сначала поработаю.

– Если понадобится моя помощь, я всегда к вашим услугам.

– Спасибо, Сергей, я сделаю несколько интерьерных снимков, а вот по моделям машинок мне нужна будет подсказка.

– Само собой, директор оставил распоряжение, что бы три модели машин были сняты более крупным планом. Всё остальное на ваше усмотрение. Ах, да, ещё он просил вас сделать панорамный снимок со второго этажа.

– Хорошо. Где я могу положить свои вещи?

Сергей проводил меня в небольшой кабинет.

– Пожалуйста, располагайтесь, здесь всё под камерами, так что за сохранность вещей не беспокойтесь.

Я сняла рюкзак и положила его на пухлый диван, обтянутый кожей кремового цвета. Сняла ветровку и повесила на вешалку возле двери. Из недр рюкзака я бережно достала свою драгоценность – профессиональный «Кэнон» – моя гордость и важнейшее, на данный момент, достижение в жизни, на него я копила несколько месяцев, откладывая почти всю стипендию. Оценив освещение в зале, я выбрала широкоугольный объектив для съёмок больших пространств и отправилась на «фотоохоту». Ощутив холодный тяжёлый фотоаппарат в своих руках, я тут же забыла все разочарования и трудности, во мне проснулись азарт и целеустремлённость. Я плавно перемещалась по залу, выбирала угол съёмки, определяла площадь захвата, всматривалась в зеркальный экран, стараясь не упустить ни одной важной детали. Помещение автосалона превратилось для меня в единое поле деятельности. Автомобили больше не пугали меня своей величественностью и страшными, невообразимыми цифрами на табличках с ценниками, они стали лишь моделями, прекрасными и грациозными, и лишь от меня зависело то, насколько точно передадутся их совершенные черты на фотографиях. Я воображала, будто это сказочный бальный зал, машины – это люди в роскошных одеяниях, застывшие в медленном прекрасном танце, а я художник, способный на волшебном холсте запечатлеть великолепие момента. Так было всегда, когда ко мне в руки попадал фотоаппарат, смущённая Саша со странной фамилией Карабинчик переставала существовать. Миру представала уверенная и счастливая Александра, с раскрасневшимися щеками и горящими глазами, щёлкающая затвором фотоаппарата. Я могу сравнить себя с героями моей любимой сказки про волшебника Изумрудного города, которые получили смелость, ум и сердце. Также и я. Словно бы фотоаппарат был недостающей частью тела, при взаимодействии с ним я обретала ощущение собственной значимости и уверенность в себе.

Наконец, основная работа была сделана, я подошла к Сергею и спросила, какие конкретно автомобили нужно сфотографировать отдельно. Он провёл меня через ряды машин в другой конец зала, там обнаружился небольшой коридор, ведущий в небольшое отдельное помещение. Оказавшись там, я сразу поняла, что нахожусь в ВИП-зоне. На невысоких стендах стояли три автомобиля, сияющих чёрным, жёлтым и нежно-розовым кузовами. В том, что их цена бесстыдно высока, не было никаких сомнений. Иначе зачем бы их прятать в отдельную комнату, да и ценников рядом с ними не было.

– Бесценные! – восхищённо прошептала я.

– Они самые. – ухмыльнулся Сергей.

– Не то чтобы я разбиралась в машинах, но, по-моему, эти самые породистые здесь.

– Здорово сказано, – развеселился менеджер. – а главное точно. Дизайнеры часто разрабатывают кузов, взяв за основу морды диких животных из семейства кошачьих.

– Получилось очень благородно. Сейчас посмотрим, как нам лучше приручить этих хищников. – сказала я, настраивая объектив и вспышку.

В маленьком ВИП-зале было несколько темнее и в этом тоже чувствовался точный дизайнерский расчёт, в затемнённом помещении глянцевая поверхность машин просто искрилась под светом грамотно-установленных точечных светильников.

Я обошла каждый автомобиль по-отдельности, оценив плавные изгибы корпуса и выразительные формы фар. Лакированная поверхность ярко-жёлтого цвета одной из машин так и манила дотронуться и провести пальцем по гладкой дверце. Возле этого автомобиля я задержалась дольше, чем у других. Он явно отличался по всем признакам. Даже, я бы сказала, имел совершенно другой характер. Круглые фары, слегка пухлые формы крыльев, изящные кожаные сидения в салоне, всё это придавало автомобилю вид капризного и разбалованного инфанта, привыкшего к излишкам и осознающего свою исключительность в этом мире.

– У вас отличный вкус, Саша, – сказал менеджер, отметив моё особенное внимание к желтому капризному красавцу, – вы выбрали самый дорогой автомобиль.

– Правда? То-то мне показалось, что он здесь босс!

Мы посмеялись, затем Сергей объяснил мне, в каких ракурсах хозяин салона хотел бы видеть автомобили, а чего лучше не фотографировать. Конечно, эти объяснения были лишними, я сама прекрасно видела, как лучше преподать картинку, но лучше проявить вежливость и выслушать наставления. Снова защёлкал объектив, в памяти камеры запечатлелись три гордых красавца, которые когда-то станут признаками нереальной успешности каких-то счастливчиков.

Я попросила Сергея принести стремянку и выключить свет. Забравшись на лестницу, я сделала несколько прикидочных снимков, хотелось посмотреть, как на фото будут играть блики от вспышки на лакированных изгибах машин. Даже если эти фото и не подойдут для журнала, оставлю их себе, для личной коллекции, вряд ли нам с моим верным «Кэноном» ещё когда-то представиться шанс так близко увидеть такие дорогущие автомобили.

– Ну вот кажется и всё. – я спустилась со стремянки и подошла к Сергею.

Он включил свет, и мы покинули ВИП-зону. Проходя по коридору, я почувствовала упругий толчок в спину и меня словно обдало тёплой волной, как от сильного порыва ветра. «Только не это снова, пожалуйста, только не сейчас!» – пронеслось в голове. Оступившись, я качнулась вперёд и налетела на менеджера. Он обернулся и быстро подхватил меня.

– В чём дело?

– Ничего, голова немного закружилась, наверное, долго смотрела в маленькое окошко камеры, а сейчас вернулась в большой мир, – попробовала я отшутиться.

– Ничего удивительно, три часа без перерыва фотографировать, это же сколько энергии нужно. Идёмте в кабинет, без чая я вас не отпущу.

– Целых три часа прошло? – искренне поразилась я.

Работая, я совершенно теряю ощущение времени. Мир неподвижных предметов, их сочетание друг с другом и с окружающей обстановкой, игра света и тени, ярких цветов и полутонов, всё это настолько завораживает меня, что мои тело и сознание полностью погружаются в крошечный мирок объектива, каждый раз проживая особенную, неповторимую жизнь.

Мы вернулись в комнату, где я оставила свои вещи. Сергей весьма настойчиво порекомендовал мне присесть на диван, пока он наливает нам чай. Кожаное сидение оказалось настолько удобным, что я тут же захотела откинуть голову и закрыть глаза. Приятный желтоватый свет лампы создавал в помещении атмосферу домашнего уюта. Испытанное в коридоре ощущение накатившей волны больше не повторялось, и я порадовалась: «Наверное, и вправду просто голова закружилась. Всё-таки я не железная, могу и устать». Сергей повернулся ко мне и поставил кружку дымящегося ароматного чая на стеклянный журнальный столик рядом с диваном, а сам сел в кресло напротив.

– Что-то вы бледная, Саша. Может попросим секретаря принести аппарат, измерим давление?

– Нет-нет, правда, всё нормально, голова уже не кружится.

– Ну хорошо, давайте пить чай, я положил побольше сахара, чтобы восстановить ваши силы.

– Спасибо огромное, Сергей!

К этому моменту я настолько расслабилась и освоилась в салоне, что и думать забыла о своих недавних комплексах по поводу моего внешнего вида. Вопреки моим самым страшным ожиданиям, никто из персонала не осматривал меня с ног до головы, осуждая и прикидывая, могу ли я себе позволить купить хотя бы один болт из колеса представленных здесь автомобилей. Сотрудники приветливо улыбались, предлагали помощь и с готовностью отвечали на любые мои вопросы. Вот это я понимаю – профессионализм! Созданы все условия для того, чтобы пришедший в салон человек почувствовал себя комфортно и расслабленно.

Горячий сладкий чай окончательно привёл меня в чувство, я испытала прилив сил. Настроение было прекрасным. Я убрала камеру и объективы в чехол, положила всё своё богатство в рюкзак и стала одеваться.

– Благодарю за помощь, Сергей! Фотографии для согласования мы вам вышлем на имейл в течении недели.

– Отлично! Было приятно с вами посотрудничать, Саша.

Он проводил меня до входных дверей. По пути я невольно бросила взгляд в сторону коридора, отделявшего основной зал от ВИП-зоны и мне снова стало не по себе. Мне показалось, ну конечно показалось, иначе не может и быть, что в коридор быстро метнулось какое-то неясное пятно, нет, не человек, а именно пятно, похожее на колыхание воздуха над разогретой поверхностью, только здесь оно было большое, величиной почти с дверной проём. Я быстро отвернулась и потрясла головой. Ну и чушь я тут выдумываю. Привидений не существует. А если и существуют, в чём я очень сомневаюсь, то в любом случае, здесь им не место, мы же не в каком-нибудь древнем музее находимся, а в самом, что ни на есть современном центре по продаже самых, что ни на есть современных автомобилей. Просто я наработалась до такой степени, что в глазах расплывается, так недолго и зрение испортить.

Когда я вышла из автосалона, на улице было уже темно. Ехать в редакцию не было никакого смысла, всё-равно не успею до закрытия, отвезу фотографии завтра. Я побрела в сторону остановки, которая находилась тут же, неподалёку от входа в салон. За задней стенкой остановки сиротливо стоял уже знакомый гаишник. Как там его, Меркушев, кажется. Он стоял, прислонившись плечом к трубе, являющейся опорой для железной коробки остановочного комплекса, и рассеянно смотрел в сторону, прямо противоположную проезжей части, ещё недавно представлявшей для него повышенный интерес. Служитель закона явно подрастерял свой охотничий азарт. После удачной фотосессии я чувствовала себя всемогущей и обнаглела до такой степени, что подошла к полицейскому и заговорила:

– Добрый вечер, товарищ капитан, в засаде сидите?

Меркушев резко оглянулся на меня и удивлённо ответил:

– О, Александра Афанасьевна, какая встреча!

– Августовна. – процедила я сквозь зубы, впрочем, нисколько не рассердившись на забывчивого полицейского. Я уже давно привыкла к тому, что люди постоянно коверкают мои фамилию и отчество, непривычные для слуха нормального человека и совершенно непригодные для запоминания. Как только я не пыталась убедить публику в университете не склонять мою фамилию! Всё без толку! Я постоянно слышала режущие ухо фразы: «Карабинчику передайте», «Позовите Карабинчика», но первое место в рейтинге издевательств над моей несчастной фамилией по праву занимает мой однокурсник Славка, который запросто может громогласно выдать шедевр, вроде: «Это Карабинчиковы тетради!» Ну и как прикажете жить с такой фамилией?

– Александра Августовна, – послушно повторил капитан. – вот уж не ожидал вас снова встретить в качестве пешехода. Что, не выбрали себе машинку?

– Издеваетесь?

– Нисколько. Вы так уверенно промаршировали туда, – он кивнул в сторону автосалона, – что на автобусной остановке я вас точно не ждал.

– Вообще-то, я фотограф, – неизвестно зачем разоткровенничалась я, – ходила делать фотографии для журнала. А вы почему так долго здесь стоите?

– Честно говоря, – доверительно пробормотал гаишник, – я уже просто жду конца смены. Норму выполнил, благо любителей побегать по лужам хватает.

Мы замолчали, не зная о чём ещё говорить. Я переступила с ноги на ногу, под подошвами захрустел тонкий лёд. Становилось холодно, как всегда в марте всё растаявшее днём безобразие к вечеру застывает и город превращается в гигантский аттракцион под моим личным кодовым названием «Скользи или умри». В кармане куртки зазвонил сотовый. Я посмотрела, на экран, увидела номер моего лучшего друга и радостно ответила:

– Привет, Лекс!

– Привет, Сашуль. Ты где там бегаешь?

– Я только что вышла с фотосессии, сейчас на остановке, на дублёре Московского тракта.

– Что фотографировала?

– Не поверишь, машины.

– Серьёзно? Ты, и вдруг машины?

– Серьёзно, как никогда. Самые настоящие, живые машины! – я довольно захихикала. – редактор назначил меня стажёром в рубрику про автосалоны города и области.

– Ничего себе, это что же ты там такого в резюме навыдумывала, что тебя к машинам подпустили?

– Сущую малость. Написала, что виртуозно управляю спортивными тачками, внедорожниками, ну и на любительском уровне могу пилотировать военные вертолёты.

– Ты ж моя зайка-зазнайка. А на самом деле?

– На самом деле для меня это такая же неожиданность. Но какие впечатления я сегодня получила, Лекс, а какие снимки сделала, закачаешься.

– В таком случае, почему ты всё ещё не у меня? – с напускной суровостью спросил Лекс. – серьёзно, давай, дуй ко мне, ты же совсем рядом, посмотрим твои фотки, а потом я тебя отвезу.

Я замолчала, обдумывая приглашение, но мой друг терпеть не мог проволочек ни в каком виде, поэтому нетерпеливо заворчал: