Земля Джона Марта

Я всячески желал разнообразить свой рацион питания и создать долгохранящиеся запасы. Поэтому, нарезав небольшими кусками фрукты, разложил их сушиться на камнях. Я также не забыл о мясе, хорошенько просолил его и развесил на самодельной сушильне. Один раз я попытался прокоптить мясо, набросав на горящие угли зеленых листьев для большего дыма, но вкус мяса мне не понравился, и пришлось на время оставить эту идею. Возможно, мною был неудачно подобран материал для копчения, я использовал листья папайи, готовое мясо показалось мне горьковатым. Процесс копчения занял около трех часов, это было довольно утомительно и скучно, поэтому мне не хотелось заниматься этим вновь. Сейчас я ждал, когда вяленое мясо высохнет, станет пригодным для хранения и безопасного употребления, чтобы с ним отправиться на разведку вокруг острова. Мне очень хотелось обойти его полностью. Я также надеялся найти на берегу что-нибудь ценное, принесенное водами океана. Никто не обещал мне, что поиски дадут плоды, это была лишь надежда, или даже мечта, пускай наивная и детская, но она была и грела мне душу. Мне нужно было лишь двинуться в путь, и я был готов к этому.

Легкие порывы теплого ветра колебали потрепанную одежду и отросшие непричёсанные волосы на моей голове. Я шел вдоль берега около трех часов. Было довольно жарко, и, чтобы экономить воду, я скрывался под ветвями деревьев, окутав себя тенью, и внимательно осматривал окрестности. Изредка мне слышалось пение птиц, засевших на зеленых ветвях недалеко от песчаного берега. Ветер завывал в ушах, не давая мне насладиться их песнями, и уносил прочь от меня эти дивные мелодии. Воздух наполнял мои легкие, словно каждый вдох был взят из самого сердца природы, даруя ощущение полной свободы и жизни. Легкий морской бриз, как нежное прикосновение, окутал мое лицо освежающей прохладой, очищая душу от суеты и даруя ощущение умиротворения и легкости. Я двигался по берегу острова, как если бы прогуливался по ухоженному и живописному парку, где каждый шаг был наполнен ощущением покоя и гармонии и приносил мне умиротворение, радость и безмятежность. Мои босые ноги погружались в мягкий песок, словно в теплую подушку, ощущая каждую песчинку, которая, как нежные искры, касалась загорелой кожи.

Нос уловил неприятный запах моего потного тела и, так как я немного устал, решил найти подходящее место для отдыха. Впереди, пересекая берег и преграждая путь, виднелись высокие скалы, выходящие из воды, и скрывались в глубине леса за высокими деревьями. Подойдя ближе, я увидел большую черепаху: своими мощными лапами она вырыла глубокую яму в мягком песке и, трепеща от напряжения, откладывала яйца. Я притаился среди кустов, ожидая завершения ее ритуала. Это продлилось около часа, я отдохнул, но успел проголодаться. Собственно, я ждал, когда черепаха закончит откладывать яйца и скроется в глубинах океана, чтобы похитить и приготовить на обед несколько яиц. Раскопав кладку, обнаружил больше сотни яиц в мягкой скорлупе. Мои аппетиты были весьма скромными, я взял лишь три яйца, а остальное зарыл обратно.

Черепашьи яйца я решил поджарить и использовал для этого плоский камень, разместив его на раскаленных углях небольшого костра. Обеденная трапеза была шикарной, никогда еще я не пробовал ничего подобного. Яйца большой черепахи обладали богатым и интенсивным вкусом, а их текстура была более плотной и жирной, нежели куриные яйца. Это скромное блюдо оказалось подлинным кулинарным шедевром и доставило мне истинное наслаждение. Их насыщенный, глубокий вкус не только приносил удовольствие, но и прекрасно насыщал желудок, делая трапезу понастоящему незабываемой. Дабы не портить впечатление и послевкусие ценного блюда, я решил запить его не обычной водой, а кокосовой. Ее легкий освежающий вкус и естественный сладкий оттенок хорошо сочетался со вкусом жареных яиц черепахи, создавая симфонию вкусов.

Получив максимальное удовольствие от обеда, я затушил костер и скрыл следы своего пребывания на побережье. Чтобы продолжить свой путь, мне нужно было миновать перегородившие дорогу скалы. Было три варианта, как это сделать. Первый, самый быстрый, но и самый опасный – пойти влево, вдоль скал, и погрузиться в воду. Проплыть около семидесяти футов в одну сторону, миновать скалы и проплыть еще столько же в обратную, уже на той стороне. Но волны, пусть и небольшие, громко бились об эти скалы и могли легко отбросить меня на них, причинив мне боль и увечье. К тому же, в воде могли быть акулы, которых я чертовски боялся. Этот вариант я отбросил сразу. Второй вариант – лезть на скалу. Ее острые вершины выглядели, как зубья гигантской пилы. Острые выступы и обрывистые участки скалы, возвышающиеся надо мной, придавали ей угрожающий и неприступный вид. Восхождение на скалу казалось чрезвычайно опасным, а в случае падения с нее – смертельным. Третий вариант – путь вправо, в глубину леса. Я не видел конца скалы из своего положения, возможно, чтобы ее обойти, мне придется потратить не один час. Тяжело вздохнув, я направился вправо. Не я выбирал эту дорогу, дорога выбрала меня, а я лишь подчинился ее воле.

Уже через полчаса пути высокие скалы превратились в невысокие каменные насыпи, и я легко преодолел это препятствие.

Передо мной открылось суровое каменистое поле, покрытое редкими кривыми деревьями и густо затянутое ползучими растениями, а также невысокой травой. Но мои глаза приковало не каменистое поле и не ее растительность, а стоящий у острова корабль. Сперва я не поверил своим глазам и, протерев их, присмотрелся еще раз. Это была не иллюзия моего воображения, а настоящий корабль, стоящий на якоре. До него было не больше пяти миль, мое спасение ближе, чем я предполагал. Значит, люди, прибывшие сюда по какой-то причине, высадились на остров, но надолго ли? Я рванул изо всех ног и не желал выпускать его из виду, опасаясь, что он все же исчезнет, словно мираж, но с каждым шагом крепчала моя вера в то, что он настоящий. Но кто те люди, что прибыли на нем? Торговцы? Пираты? Или, возможно, это военное судно? Я решил, что прежде, чем покажусь команде на глаза, понаблюдаю и, по возможности, подслушаю их разговоры. Мой план легко удастся, если они останутся на берегу на ночь. Вечер был не за горами, солнце уже приближалось к горизонту.

Я бежал и бежал, не глядя под ноги. Растения били и кололи мою кожу, но сейчас меня волновали лишь корабль, его команда и мое скорое спасение с этого острова. Дорога была неровной и опасной, я понимал это, ведь несколько раз чуть не подвернул стопу, но продолжал бежать, не сбавляя скорости и, по закону подлости, быстро поплатился за свою неосторожность. Нет, я не подвернул стопу. В очередной момент я просто не нащупал под собой точку опоры. Моя нога наступила на воздух и быстро ушла под землю. Голова ударилась о камень, а руки, не успев ухватиться за что-нибудь жесткое и крепкое, сорвались, и я стремительно полетел вниз, просочившись в расщелину в каменной породе, разрывая вьющиеся стебли растений, которые подло заслонили своими листьями природную ловушку. Прежде чем достичь дна, я несколько раз ударился о каменные стены и выступы. Приземление было жестким, голова ударилась о пол, и я почувствовал, как на меня что-то упало. Перед глазами все расплывалось и двоилось. Попытка поднять голову оказалась непосильной нагрузкой и поглотила последние силы. Мир вокруг меня растворился в вихре смутных теней и размытых контуров. Все казалось далеким и недостижимым, волна усталости и слабости накрыла меня, словно темное облако. Последняя попытка удержаться в сознании обернулась мучительным усилием, и вдруг мир слился в сплошное месиво. Я погрузился в небытие, свет перед глазами угас, и тьма, как мягкое покрывало, окутала меня.

8

Мне нелегко было открыть глаза. Для этого пришлось приложить усилия. Проблемой были не только усталость и боль, но и кровь, засохшая на лице. Трясущейся рукой я протер глаза и, ухватившись пальцами за ресницы, расклеил веки. Меня окружала непроглядная тьма, я не видел абсолютно ничего и, если бы не ужасная боль, исходящая от каждого дюйма моего тела, то подумал бы, что умер и попал на тот свет. Немного привыкнув к темноте, я все же рассмотрел несколько звезд над собой. Стояла глубокая ночь. Не знаю, сколько я пробыл в отключке, сейчас меня это не особо интересовало. Я был рад тому, что жив, хотя и чувствовал себя ужасно. Попытка подняться на локоть вызвала ряд болезненных ощущений по всему телу. К тому же чувствовалось головокружение и тошнота. Пересохшее горло требовало воды, пришлось подчиниться ему и, скрипя зубами от боли, я снял с пояса бурдюк и сделал несколько маленьких глотков. Рот впитал влагу, словно сухая земля. Сознание слегка прояснилось, но сил, чтобы подняться, по-прежнему не было. Что-то на моем лбу вызывало неприятные ощущения, я прикоснулся и нащупал огромную рану над правым глазом.