Криминальные истории. Молекулярная загадка

Глава 3: "Кодировка истины"

На третий день расследования в ЦКР прибыл новый эксперт – Олег Кузнецов, специалист по компьютерной безопасности из Центра анализа киберугроз. Высокий, худощавый мужчина лет сорока, в очках и с внимательным взглядом программиста, он должен был помочь в анализе цифровых улик по делу об убийстве Дмитрия Воронова.

Морозова лично познакомила его с материалами дела и поручила углубленное исследование найденных в смартфоне жертвы данных.

– Олег Александрович, у нас есть подозрения, что убийство связано с промышленным шпионажем, – объяснила она. – Воронова принуждали к краже конфиденциальной информации. Нужно выяснить, насколько глубоко это дело.

Кузнецов внимательно изучил переписку Воронова с неизвестным абонентом, которую восстановил Соколов.

– Интересно, – пробормотал он. – Шантажист очень хорошо информирован о финансовом положении жертвы и о рабочих проектах. Такие данные просто так не получишь.– А что вы можете сказать о проекте "Феникс"? – спросила Волкова.

– По предварительной информации от руководства "КодТех", это система машинного обучения для прогнозирования рыночных трендов. Потенциальная стоимость – несколько миллионов долларов. Если кто-то получит исходный код, то сможет либо продать его конкурентам, либо создать аналогичный продукт.

Соколов подключился к разговору:

– В восстановленных файлах телефона я нашел фрагменты еще одной переписки. Она была удалена более тщательно, но удалось восстановить части сообщений. Текст зашифрован.

– Покажите, – попросил Кузнецов.

На экране появились строки непонятных символов:

"Zj4K9mPx7QwErTy2UiOpLk5…" "Vn8BcXz3SaFgHj6YuIo9Pl…" "Mn5TrEw4AsDf7GhJk2LqWe…"

– Классическое шифрование, – констатировал эксперт по безопасности. – Нужно определить алгоритм и попытаться расшифровать. Михаил, когда примерно была эта переписка?

– Судя по метаданным, около месяца назад. Но участники диалога неизвестны – эти сообщения приходили через анонимный мессенджер с временными аккаунтами.

Кузнецов запустил специализированное программное обеспечение для криптоанализа. На экране замелькали строчки кода, программа анализировала частоту символов, искала закономерности.

– Попробуем определить тип шифра, – сказал он. – По структуре похоже на симметричное шифрование с ключом переменной длины.

Через полчаса программа выдала результат – предположительно использовался алгоритм AES-256 с дополнительным слоем обфускации.

– Без ключа расшифровать будет сложно, – констатировал Кузнецов. – Но попробуем найти закономерности или ошибки в реализации.

Пока эксперт занимался криптоанализом, Морозова поручила Соколову более детально изучить цифровые следы активности подозреваемого Петухова.

– Михаил, пробейте все доступные базы – банковские операции, использование корпоративных карт, активность в социальных сетях. Нужна полная картина его действий за последний месяц.

Соколов принялся за работу. Анализ банковских данных Петухова показал интересную картину – в последние две недели на его счет поступали небольшие суммы от разных физических лиц. Всего около 200 тысяч рублей.

– Странно, – отметил эксперт. – Переводы идут от людей, которые не числятся в его контактах. И суммы мелкие – от 5 до 15 тысяч рублей.

– Возможно, это оплата за какие-то услуги, – предположила Волкова. – Проверьте, кто эти плательщики.

Детализация показала, что деньги переводили сотрудники различных IT-компаний Москвы. При этом многие из них работали в фирмах-конкурентах "КодТех".

В это время Кузнецов добился первого успеха в расшифровке.

– Галина Сергеевна, удалось частично восстановить один из диалогов! – воскликнул он.

На экране появился фрагмент расшифрованного текста:

"…база клиентов ТехноИнвест готова к передаче…" "…получены схемы алгоритмов новой торговой системы…" "…следующий объект – проект Феникс из КодТех…" "…исполнитель уже выходит на контакт с разработчиком…"

– Это же организованная группа промышленных шпионов! – воскликнула Морозова.

Кузнецов продолжал работу над расшифровкой. Постепенно картина становилась яснее – в переписке фигурировали коммерческие тайны нескольких крупных IT-компаний Москвы.

– Смотрите, здесь упоминается "ТехноИнвест", "Цифровые Решения", "КодТех" и еще три фирмы. У всех них в последние полгода были проблемы с утечками информации.

Соколов подключился с дополнительными данными:

– Я проверил корпоративную переписку Петухова в "КодТех". За последний месяц он активно интересовался проектами других отделов, задавал вопросы о системах безопасности, выяснял, кто имеет доступ к исходным кодам.

– А что с "ТехноСферой"? – поинтересовалась Морозова.

– Интересные детали. После увольнения Петухова компания получила несколько крупных заказов от фирм-конкурентов его нынешнего работодателя. Возможно, там налажен канал сбыта украденной информации.

Кузнецов тем временем обнаружил еще более важную информацию.

– Галина Сергеевна, в зашифрованной переписке есть конкретные технические детали. Кто-то передавал подробные инструкции по взлому корпоративных серверов.

На экране появился фрагмент:

"…используй уязвимость CVE-2023-4567 в Apache Struts…" "…после получения shell доступа установи бэкдор в /tmp/systemd…" "…копируй базы через прокси 185.243.112.45…"

– Это же детальное руководство по взлому! – констатировал эксперт. – Причем уязвимость свежая, обнаружена только три месяца назад.

Морозова поручила немедленно проверить, использовалась ли эта уязвимость для атак на серверы компаний-жертв.

Кузнецов запустил сканирование логов серверов "КодТех" и обнаружил следы подозрительной активности.

– Вот! 15 октября, за пять дней до убийства, кто-то пытался эксплуатировать эту уязвимость на сервере разработки "КодТех". Попытка была неудачной – сработала система защиты.

– А можно установить, откуда шла атака?

– IP-адрес атакующего – 10.0.15.143. Это внутренний адрес сети "КодТех". Атака шла изнутри компании.

Соколов проверил журналы доступа к внутренней сети.

– В тот день и в то время этот IP-адрес был назначен рабочей станции Петухова, – доложил он.

Картина становилась все яснее. Петухов не только участвовал в промышленном шпионаже, но и сам пытался взломать сервер своей компании.

– Но почему Воронов? – задалась вопросом Волкова. – Петухов мог получить доступ к данным и сам.

Кузнецов нашел ответ в дальнейшей расшифровке:

– Смотрите, здесь есть переписка о том, что после неудачной попытки взлома систему безопасности усилили. Доступ к критически важным данным ограничили только несколькими ключевыми разработчиками. Воронов был одним из них.

– Значит, Петухову нужен был инсайдер, – сделала вывод Морозова.

В расшифрованной переписке обнаружились и финансовые детали операции.

"…за базу ТехноИнвест получили 500 тысяч…" "…алгоритмы торговой системы оценили в 800 тысяч…" "…проект Феникс стоит минимум 2 миллиона…" "…исполнителю стандартные 10% от суммы сделки…"

– Промышленный шпионаж в крупных масштабах, – констатировал Кузнецов. – Оборот группы – несколько миллионов рублей в год.

Соколов обнаружил еще одну важную деталь.

– В метаданных зашифрованных сообщений есть информация о времени их создания. Последнее сообщение в этой цепочке датировано 10 октября, 19:47 – примерно за час до предполагаемого времени убийства.

– Что там было?

Кузнецов расшифровал последнее сообщение:

"Исполнитель отказался сотрудничать. Переходим к плану Б. Устранение свидетеля и прямое изъятие данных."

– Это же практически признание в планировании убийства! – воскликнула Морозова.

Эксперт по безопасности продолжил анализ.

– А вот и детали "плана Б". Здесь описано, как получить физический доступ к серверу разработки и скопировать данные напрямую.

В сообщениях содержались коды доступа к серверной комнате "КодТех", расписание работы охраны и схема расположения оборудования.

– Откуда у них такие подробности? – удивилась Волкова.

– У Петухова есть доступ ко всем этим помещениям как у штатного сотрудника, – ответил Соколов. – Он мог передать эту информацию соучастникам.

Кузнецов обнаружил в переписке упоминания о других участниках группы.

– Здесь фигурируют как минимум четыре человека: "Координатор", "Технарь", "Инсайдер" и "Сбытчик". По контексту, Петухов – это "Инсайдер".

– А кто остальные?

– "Технарь" – специалист по взлому, судя по сообщениям, очень квалифицированный. "Сбытчик" – тот, кто продает украденную информацию конкурентам. "Координатор" – руководитель группы.

В процессе дальнейшей расшифровки выяснились детали распределения ролей.

"…Технарь готовит эксплойты для новых целей…" "…Сбытчик нашел покупателя на алгоритмы машинного обучения…" "…Инсайдер должен обеспечить доступ к данным до конца месяца…" "…Координатор принимает решения о методах воздействия на цели…"

– Классическая структура организованной преступной группы, – отметил Кузнецов. – Четкое разделение функций, конспирация, иерархия.

Соколов в это время анализировал сетевую активность Петухова.

– В логах его рабочей станции обнаружены подключения к анонимным прокси-серверам и использование программ для сокрытия цифровых следов.

– Какие именно программы?

– Tor Browser, VPN-клиенты, утилиты для очистки системных логов. Классический набор для сокрытия активности в интернете.

Кузнецов сопоставил временные метки сетевой активности Петухова с расшифрованной перепиской.

– Интересная закономерность. Зашифрованные сообщения отправлялись именно в моменты, когда Петухов использовал анонимные каналы связи.

– Значит, он действительно "Инсайдер", – заключила Морозова.

В расшифрованной переписке обнаружились и планы на будущее.

"…следующие цели – стартапы в сфере финтеха…" "…нужен новый инсайдер в компании BlockChain Solutions…" "…рассматриваем вариант с подкупом системного администратора…"

– Они планировали расширение деятельности, – констатировал Кузнецов.

Волкова задалась важным вопросом:

– А как насчет других участников группы? Можем ли мы их вычислить?

Кузнецов изучил технические детали переписки.

– "Технарь" использует очень специфические методы. Эксплойты, которые он создает, требуют глубокого знания системного программирования. Таких специалистов в Москве не больше пятидесяти.– А "Сбытчик"?

– У него есть связи в руководстве конкурирующих компаний. Судя по суммам сделок, это человек с серьезными деловыми контактами.

– Что насчет "Координатора"?

– Самый осторожный. В переписке почти не фигурирует технических деталей о нем. Но принимает стратегические решения, включая решение об устранении Воронова.

Соколов обнаружил еще одну важную улику.

– В браузере Петухова сохранены закладки на сайты по поиску работы. Он изучал вакансии в компаниях-конкурентах "КодТех".

– Возможно, планировал сменить место работы после получения денег за "Феникс", – предположила Волкова.

Кузнецов завершил анализ основной части зашифрованной переписки.

– По расшифрованным данным, группа действует уже больше года. Украли коммерческую информацию минимум у шести компаний. Общий ущерб – десятки миллионов рублей.

– А как они выбирали цели?

– Анализировали финансовую отчетность IT-компаний, выявляли наиболее перспективные разработки. Затем искали способы получить доступ к информации – через подкуп сотрудников, взломы или внедрение своих людей.

Морозова подвела промежуточный итог:

– Значит, убийство Воронова – только верхушка айсберга. Мы имеем дело с серьезной преступной организацией, специализирующейся на краже интеллектуальной собственности.

– Именно так, – подтвердил Кузнецов. – И судя по переписке, они не собираются останавливаться.

В расшифрованных сообщениях обнаружилась и информация о способах легализации доходов.

"…деньги переводим через криптовалютные биржи…" "…часть средств инвестируем в легальные стартапы…" "…создаем фиктивные консалтинговые фирмы для отмывания…"

– Полноценная схема отмывания доходов, – отметил эксперт по безопасности.

Соколов дополнил картину данными о финансовых потоках:

– Петухов в последние месяцы активно покупал криптовалюту. На общую сумму около 300 тысяч рублей.

– А продажи?

– Тоже есть. Продавал Bitcoin на сумму 150 тысяч рублей, деньги выводил на банковские карты родственников.

Кузнецов нашел в переписке упоминания о технических деталях организации преступной деятельности.

– Они используют многоуровневую систему анонимизации. Tor-сеть, VPN-каналы, анонимные мессенджеры, временные телефонные номера. Серьезный уровень технической подготовки.

– Но все же оставили следы, – заметила Волкова.

– Да, и главная ошибка – использование личного телефона Воронова для переписки с ним. Видимо, рассчитывали, что после убийства улики не найдут.

К вечеру экспертам ЦКР удалось восстановить значительную часть преступной схемы. Петухов действительно оказался ключевым участником организованной группы промышленных шпионов.

– Теперь нужно выйти на остальных участников, – решила Морозова. – Олег Александрович, можете ли вы проследить цифровые следы до "Координатора" и других?

– Попробую. В расшифрованной переписке есть технические детали, которые могут помочь идентифицировать их.

– А у нас есть достаточно доказательств для ареста Петухова?

– Более чем достаточно, – ответил Соколов. – Попытка взлома сервера, участие в зашифрованной переписке, финансовые потоки – все указывает на его причастность к преступной группе.

Морозова приняла решение:

– Передаем материалы следователю Краснову для получения санкции на арест. Параллельно продолжаем работу по выявлению остальных участников группы.

Расшифровка зашифрованных сообщений открыла истинные масштабы преступления. Убийство Дмитрия Воронова оказалось лишь частью большой схемы промышленного шпионажа, угрожавшей интеллектуальной собственности множества IT-компаний.

Глава 4: "Битый пиксель"

Четвертый день расследования начался с поступления видеоматериалов с камер наблюдения. Следователь Краснов передал в ЦКР записи с десятков камер, установленных в районе офиса "КодТех" и промышленной зоны, где предположительно встречались участники преступной группы.

Морозова поручила анализ видеоматериалов специалисту по видеотехническим экспертизам Антону Викторовичу Рыбакову – опытному эксперту, который за пятнадцать лет работы в ЦКР стал настоящим мастером извлечения информации из самых качественно испорченных записей.

– Антон Викторович, у нас большой объем материала, – сказала Морозова, передавая жесткие диски с записями. – Временной интервал – с 5 по 11 октября. Особое внимание – на лиц, которые могли контактировать с жертвой или находиться в районе преступления.

Рыбаков подключил накопители к специализированной системе анализа видеоданных – программно-аппаратному комплексу, способному обрабатывать терабайты видеоинформации в сжатые сроки.

– Начну с записей, сделанных непосредственно в день убийства, – сказал эксперт. – Если повезет, удастся зафиксировать момент прибытия убийцы в офис "КодТех".

Тем временем судмедэксперт Елена Петрова продолжала исследование биологических улик, изъятых с тела Дмитрия Воронова. Предварительный осмотр показал наличие посторонних частиц под ногтями жертвы – возможно, следы борьбы с нападавшим.

– Галина Сергеевна, под ногтями убитого обнаружены микрочастицы неорганического происхождения, – доложила Петрова. – По внешнему виду – металлические включения. Возможно, жертва царапала что-то перед смертью или во время борьбы.

– Какие предположения о природе этих частиц?

– Пока сложно сказать. Нужен подробный химический анализ. Но уже сейчас видно, что это не случайные загрязнения – частицы имеют характерную структуру, возможно, остатки припоя или другого технического материала.

Петрова поместила извлеченные микрочастицы под электронный микроскоп. При увеличении в несколько тысяч раз стала видна их внутренняя структура.

– Интересно, – пробормотала судмедэксперт. – Здесь определенно присутствуют металлические включения правильной геометрической формы. Это не природный материал, а продукт промышленного производства.

Для точного определения состава Петрова использовала рентгеноспектральный анализ. Результаты появились через несколько минут.

– Олово – 63%, свинец – 37%, – прочитала она с экрана прибора. – Классический состав припоя ПОС-63. Высококачественный материал, используемый в радиоэлектронике.

Морозова внимательно изучила данные анализа. Информация дополняла картину, полученную ранее криминалистом Волковой.

– Значит, убийца действительно профессионально связан с электроникой. И не просто связан – работает с современными высококачественными материалами.

В это время Рыбаков добился первых результатов в анализе видеозаписей.

– Галина Сергеевна, есть интересные кадры, – позвал он руководителя ЦКР. – Камера наблюдения торгового центра напротив офиса "КодТех" зафиксировала подозрительную активность.

На экране была видна запись от 10 октября, 19:45 – примерно за час до предполагаемого времени убийства. У входа в офисное здание стояла фигура в темной одежде.

– Качество записи не очень хорошее, – отметил Рыбаков. – Но можно попытаться улучшить изображение.

Эксперт применил алгоритмы цифрового улучшения качества видео. Постепенно изображение становилось четче.

– Мужчина, примерно 35-40 лет, среднего телосложения, – комментировал Рыбаков. – В руках держит какой-то предмет – возможно, сумку или кейс.

– А время можно определить точнее?

– Метка времени на записи показывает 19:43:27. Человек находился у входа около трех минут, потом скрылся из поля зрения камеры.

Рыбаков продолжил просмотр записей. На кадрах от 21:15 того же вечера была видна та же фигура, выходящая из здания.

– Интересно, – отметил эксперт. – При выходе он двигается заметно быстрее. И походка другая – более напряженная.

Для более детального анализа Рыбаков применил специализированное программное обеспечение для биометрической идентификации. Система анализировала особенности походки, пропорции тела, характерные движения.

– Попробуем сопоставить эти кадры с записями других камер, – решил эксперт.

Анализ записей с камер, установленных в промышленной зоне, где происходили встречи участников преступной группы, дал неожиданный результат.

– Галина Сергеевна, тот же человек появляется на записях с промзоны! – воскликнул Рыбаков. – 8 октября, 19:30 – именно в то время, когда, по данным Соколова, происходила последняя встреча Воронова с шантажистом.

На экране был виден мужчина в той же темной одежде. Он стоял рядом с неприметным серым автомобилем на парковке одного из промышленных предприятий.

– Номер машины виден?

– Частично. Попробую улучшить изображение.

После обработки удалось разглядеть несколько цифр номерного знака – 847. Остальные символы были скрыты углом съемки.

– Передайте эти данные Краснову, – поручила Морозова. – Пусть пробьет по базе ГИБДД автомобили с такими цифрами в номере.

Тем временем Петрова продолжила исследование микрочастиц припоя. Используя метод масс-спектрометрии, она получила более подробную информацию о составе материала.

– Галина Сергеевна, анализ показал интересные детали, – доложила судмедэксперт. – В составе припоя обнаружены микропримеси редкоземельных металлов – индия и висмута. Это очень специфический состав.

– Что это может означать?

– Такие припои используются для пайки особо ответственных электронных компонентов – процессоров, микросхем памяти, высокочастотных устройств. Обычный радиолюбитель или рядовой мастер по ремонту электроники с таким материалом не работает.

– То есть наш подозреваемый – высококвалифицированный специалист?

– Именно так. Более того, судя по чистоте состава и отсутствию окислов, припой использовался недавно – не более недели назад.

Петрова провела сравнительный анализ найденных частиц с образцами различных типов припоев из криминалистической коллекции ЦКР.

– Наиболее близкое совпадение – с припоем серии ПОС-63 производства завода "Московский припой". Это довольно редкий материал, поставляется ограниченному кругу предприятий.

Морозова поручила Соколову проверить, какие организации в Москве закупают такой тип припоя.

В это время Рыбаков сделал важное открытие при анализе записей с камер внутри офисного здания "КодТех".

– Галина Сергеевна, удалось восстановить кадры с внутренней камеры наблюдения! – воскликнул эксперт.