Сильнее обстоятельств

Она провела ладонью по лицу, словно пытаясь собраться с мыслями и осознать реальность.

– Извини, – произнесла она, качая голову. – Я… это все из-за этих блогеров. Они такие… боже, ты даже не представляешь, как они меня бесили сегодня. Иногда мне просто хочется взять и ударить кого-нибудь. А этот Тони, чертов инфлюенсер, хуже всех!

Я усмехнулся, потому что ее честность была одновременно забавной и немного трогательной.

– Поверь, я понимаю, – ответил я, чуть расслабляясь. – К самому пристал какой-то бухой мажор, предлагая разбить его камеру и показать удары. Придурок не понимает, что я ушатаю его без усилий. Но мне удалось уйти без сцен.

Она подняла на меня глаза, и в них мелькнула искра интереса. Казалось, она уже не так зла. И пыталась понять, кто я.

– А ты всегда такой спокойный? – спросила она, прищурившись. Ее голос был уже мягким, но в нем все еще слышался вызов.

Я пожал плечами, убирая руки в карманы пиджака.

– Не сказал бы, что я спокойный, но когда ты в UFC, то приходится держать себя в руках, чтобы бои были только в клетке, – ответил я, чувствуя, как уголки губ снова ползут вверх. – А еще мой менеджер – страшная женщина. Она бы меня за это потом убила, не испачкав свой костюм.

Девчонка снова рассмеялась, но уже более расслабленно, и я заметил, как ее плечи опустились.

– Значит, ты из тех, кто умеет держать себя в руках? – с недоверием и пьяной улыбкой спросила она, сделав шаг вперед. Теперь свет фонарей освещал ее лицо, и я мог лучше рассмотреть ее. Большие, немного затуманенные алкоголем глаза, красиво очерченные губы, тонкая линия шеи… Черт, она действительно была красоткой. И явно решила поиграть в одну из немногих игр, против которых я ничего не имел. Может, наши желания действительно кто-то слышит? Как раз заикнулся о моделях.

– Ну… обычно да. Хотя бывает разное…

Она задумчиво посмотрела на меня, а затем указала на свой телефон, который теперь держала в руке.

– Знаешь, ты спас не только телефон, но и мой вечер. Если бы я потеряла его, это был бы полный хаос. Так что… спасибо. За это и за то, что не дал этому идиоту украсть его.

– Без проблем. Кстати, я Кайл.

– Сиена, – представилась она, протягивая руку.

Я пожал ее, замечая, как ее пальцы слегка дрожат. Возможно, это был алкоголь, а может, просто пережитый стресс. Но что-то в ее прикосновении заставило меня задержаться на мгновение дольше, чем нужно, и лихорадочно придумывать, как продолжить разговор.

«Давай, Кайл, выдай что-нибудь, за что не будет стыдно», – приказал я себе и понял, что хорошо умею только одно.

Была не была…

– Знаешь, Сиена, – сказал я, отпуская ее руку, – если тебе все еще хочется кому-нибудь врезать, могу предложить вариант. – Я начал расстегивать галстук и снял его, бросив на ближайшую скамейку. – Здесь нет лишних глаз. Можешь ударить меня прямо сейчас. Обещаю, я не буду жаловаться.

Она удивленно подняла брови, но затем рассмеялась. Этот смех был теплым, немного хриплым и таким искренним, что у меня появилось странное желание услышать его снова.

– Ты серьезно?

– Абсолютно, – ответил я, открывая ладони. – Давай. Разрядка помогает.

Она посмотрела на меня, словно решая, стоит ли воспользоваться предложением. В ее глазах мелькнула искра азарта. Девочка явно любит вызовы.

– Ладно, – сказала она, подходя ближе. – Но если я тебя уроню, это будет на твоей совести.

Я усмехнулся. Ее уверенность была забавной, почти милой. Она явно до конца не понимала, с кем связалась, а я решил и не понтоваться поясом в полусреднем весе. И вместо этого продолжил:

– Я выставлю защиту. Если сможешь пробить ее и коснуться моего лица кулаком, то я исполню любое твое желание.

– Звучит заманчиво, – ответила она с усмешкой, и в ее глазах появился азартный блеск. Сиена сделала шаг назад, сняла туфли и аккуратно поставила их на скамейку рядом с моим галстуком. Теперь она стояла босиком на прохладной дорожке парка, но, казалось, ей было все равно. Она тряхнула головой, откидывая волосы за спину, и слегка согнула колени, словно готовясь к бою.

Я не мог сдержать улыбки, наблюдая за ней. В ее движениях чувствовалась некая уверенность, хотя было очевидно, что она никогда раньше не дралась и не владеет техникой. Но это не мешало ей выглядеть чертовски решительно.

– Давай я покажу тебе базовую стойку, чтобы ты хотя бы знала, как правильно бить, – сказал я, становясь напротив нее. – Сначала ноги: одна чуть впереди другой, вес на передней части стопы. Так ты будешь более устойчива. Потом руки – подними их к лицу, как будто хочешь защититься. И самое главное – всегда следи за мной глазами. Никогда не отводи взгляд.

Сиена послушно приняла позу, хоть и выглядела немного неуклюже. Я подошел ближе, поправляя ее локти и положение корпуса.

– Вот так, – кивнул я, отступая на шаг. – А теперь попробуй ударить меня. Главное – не торопись. Начни с простого прямого удара.

Сиена усмехнулась, явно наслаждаясь моментом, и начала двигаться. Первый удар был направлен прямо мне в лицо, но я легко заблокировал его предплечьем, почти не шелохнувшись. Она попыталась снова, уже быстрее, но я снова остановил ее движение, даже не напрягаясь.

– У тебя есть задатки, но ты слишком предсказуема, – поддразнил я. – Попробуй сместить вес тела. Это добавит силы удару.

Она фыркнула, явно не ожидая, что я буду давать ей советы, но продолжила. Ее следующий удар был гораздо сильнее, и я усмехнулся, блокируя его. Но она так не останавливалась. Еще один выпад, потом еще. Каждый раз она пыталась найти способ обойти мою защиту, но я был слишком опытен для этого.

– Ты когда-нибудь дралась? – спросил я, перехватывая ее запястье, когда она попыталась провести хук справа, наверное, даже не подозревая, что это хук.

– Нет, но сейчас начинаю жалеть об этом, – ответила Сиена, широко улыбаясь. Ее щеки раскраснелись, а дыхание стало тяжелее, но она не сдавалась. Вместо этого она рассмеялась, и этот смех был таким заразительным, что я тоже не смог сдержаться.

– Знаешь, обычно люди не смеются, когда я предлагаю им ударить меня, – заметил я, отпуская ее руку.

– Кажется, обычно люди и не оказываются в такой ситуации, – парировала она, делая шаг назад, чтобы перевести дух. – Хотя, честно говоря, мне нравится. Спасибо. Ты прям спас этот вечер.

– Ты хорошая ученица, – ответил я, снова открывая ладони. – Давай еще раз. Попробуй использовать свое тело целиком. Не только руки.

Она кивнула, сосредоточилась и снова атаковала. На этот раз ее удар был намного увереннее. Ей бы немного техники, много тренировок, и был бы шанс пробить защиту любителя. Я усмехнулся, качая головой.

– Почти получилось, – похвалил я. – Еще немного практики, и ты сможешь дать кому-нибудь достойный отпор.

– А если я захочу тренироваться с тобой? – спросила она, слегка приподняв бровь.

– Это можно обсудить, – ответил я, чувствуя интерес. Что-то, что никак не связано с пафосом этого вечера или ее рекламными билбордами. И мне захотелось продолжить. – Послезавтра у меня выставочный бой. Рекламная хрень, но, возможно, мне не помешает кто-то, кто сможет спасти вечер для меня.

И Сиена молча протянула мне свой телефон, чтобы я забил туда свой номер.

Мужчины в костюмах, очередной приступ головной боли и имя

Сиена

– Сиена, ты жива? – прорезался в трубке встревоженный голос Майкла, настолько громкий, что я едва не подскочила на кровати. Но вместо ответа из меня вырвался лишь невнятный стон. Мой мозг, казалось, был занят исключительно тем, чтобы удержать черепную коробку от неминуемого взрыва. Каждый звук отзывался острой болью где-то между висками.

Собрав всю свою силу воли, я с трудом приподнялась на локтях и осмотрела себя. Оказалось, что я так и не удосужилась раздеться. Платье, помятое и слегка пахнущее шампанским, все еще на мне, а туфли валялись на кровати. Зато сумочка оказалась зажата под боком. Видимо, я все еще боялась потерять телефон вновь. Пока я пыталась сфокусировать взгляд на его экране, чтобы поставить Майкла на громкую связь, стало совершенно очевидно: этот день будет долгим. И болезненным. Чертова афтэпати…

– Жива, – прохрипела я, пытаясь сфокусировать взгляд на часах. Полдень. Какого черта он звонит так рано?

– Тогда объясни мне, что за чертовщина происходит с тобой и Цербером? – выпалил он без предисловий.

Я замерла, пока пыталась сообразить, о чем он вообще говорит. Цербер? Это еще кто такой? Что я вчера делала? Или Майкл что-то путает? Он хороший агент, только бы научился уже бы перед нотациями и возмущениями вводить в курс дела…

– Ты снова не спал всю ночь и немного бредишь? – спросила я, потирая глаза. – Или опять начал худеть со своими мексиканскими таблетками? Что за Цербер?

Тишина на том конце провода длилась ровно две секунды, прежде чем Майкл снова взорвался в свойственной ему экспрессивной манере:

– Не притворяйся, что не знаешь! Фото уже везде! Вы двое в Парке… Он показывает тебе какие-то боевые приемы, а ты пытаешься его ударить! Еще и этот бокал разбила! К счастью, на видео этого нет, но слухи поползли! Ты же знаешь Тони! Что за представление, Сиена?!

Точно же… Парень из Парка. Кайл. Боец. Цербер? Серьезно? Кто придумывает им эти прозвища? Хотя… возможно, тут угадали, и это даже подходит. Его уверенные движения, легкая усмешка, то, как он блокировал мои удары… Да, он точно мог бы быть Цербером, стражем подземного мира. Только вот почему Майкл сейчас говорит об этом так, будто мы устроили там какой-то скандал?

– Во-первых, мы просто маялись дурью, – попыталась оправдаться я, хотя понимала, что звучит это глупо. – Во-вторых, почему ты думаешь, что между нами что-то есть?

– Есть между вами «что-то» или нет, решать не мне, и это не имеет значения. Главное: сейчас все пишут об этом! Ты хоть понимаешь, какой это хайп? – продолжал причитать Майкл. – Почему тебя не тянет на мужиков в костюмах: адвокатов, биржевых брокеров?

– Он был в костюме, – в свою защиту сказала я.

– Сиена! – раздраженно воскликнул Майкл. И, боже, как громко. Почему мне достался самый громкий агент из всех существующих? Что это: его бразильские корни? Или сейчас так говорить нельзя?

Я вздохнула. Даже думать об этом было больно, и, садясь на кровати, почувствовала, как комната слегка покачивается.

– Ладно, Майкл, я разберусь, – пообещала я, хотя пока сама не знала, с чего начинать. – А сейчас мне нужно… выжить после вчерашнего.

– Нет, дорогуша! Я уже еду к тебе. Мы только отошли от твоего скандала с этим чертовым парфюмом, а теперь чертов Цербер!

– Скандал с парфюмом? – переспросила я, чувствуя, как раздражение начинает вытеснять похмельное нежелание жить. – Ты до сих пор злишься из-за этого? Я же объяснила свою позицию, Майкл. Это мое тело, и я не собираюсь извиняться за то, что оно такое, какое есть.

– Твоя «позиция» чуть не стоила нам контракта! – рявкнул он. – Люди обвиняли тебя в пропаганде нездоровой худобы, а ты вместо того, чтобы сгладить ситуацию, устроила целую речь про бодипозитив!

– Потому что это правда! – отрезала я, поднимаясь на ноги, хотя комната все еще качалась. – Бодипозитив должен работать в обе стороны. Если кто-то хочет быть крупнее и принимает свое тело, то отлично. А если я всегда была худощавой, и мне так комфортно, то почему я должна перед кем-то оправдываться? Это мое тело, черт возьми, и я не буду менять его из-за недовольных домохозяек!

Майкл вздохнул так громко, что я выключила громкую связь и взяла телефон. Мне стало еще хуже, я уже пожалела, что потратила остатки сил на эту речь, и хотела снова сесть. Но это явно была ловушка. Я слишком хорошо себя знала: если я сяду, то во второй раз уже не встану, а мне надо переодеться, умыться и выпить таблетку от похмелья. А еще желательно не блевануть.

– Сиена, ты не можешь говорить такие вещи прессе! – воскликнул он. – Ты модель! Твое тело – это твой инструмент, и люди имеют право судить о нем. Особенно когда твои слова становятся заголовками!

– Вот именно поэтому я больше не хочу, чтобы пресса управляла моей жизнью! – выпалила я, чувствуя, как внутри закипает злость. – И знаешь что, Майкл? Таблоиды могут писать обо мне и Кайле что угодно, но они больше не будут контролировать мою личную жизнь. Ни мое тело, ни мои отношения. Никто не будет. Хватит. Этот скандал с парфюмом стал последней каплей!

На том конце телефона повисла тишина. Я представила, как Майкл сейчас массирует переносицу, пытаясь справиться с очередным приступом головной боли.

– Сиена… – начал он медленно, словно выбирая слова. – Хорошо. Допустим, ты права. Твое тело – твое дело. Но ты понимаешь, что фото с Цербером уже везде? Люди пишут романтические истории, придумывают драму… Ты уверена, что это не повлияет на твою карьеру? Он парень тоже не одуванчик. Его Цербером прозвали! Или ты думаешь, что это за добрые собачьи глазки и щенячью преданность?

– Значит, разберемся с этим, – ответила я ровно, хотя сердце колотилось где-то в горле, а я неуверенно брела к окну. – Пусть пишут. Если они хотят драмы, пусть сочиняют. Как показывает практика, если таблоиды хотят историю, то они высосут ее из всего. Реальность в том, что мы просто разговаривали и дурачились. Твои мужики в костюмах, о которых ты постоянно говоришь, клеили меня жестче и агрессивнее. А Кайл был милым. Кажется, единственным адекватным на этом сборище.

Майкл снова вздохнул, на этот раз более тяжело.

– Ладно, – сказал он, и в его голосе появились примирительные нотки. – Я понимаю, что ты упряма, как никто другой. Но помни: мир моды – это не только твое тело или твои чувства. Это бизнес. И иногда нужно играть по правилам.

– Иногда, – ответила я твердо. – Ключевое слово здесь это.

Майкл что-то пробормотал себе под нос, но я уже не слушала. Вместо этого подошла к окну и посмотрела на город: машины сигналили, люди куда-то спешили. Нью-Йорк никогда не останавливался, никогда не давал передышки. Но сегодня я чувствовала себя иначе. Сильнее.

Возможно, потому что впервые за долгое время я говорила то, что действительно думаю. Без страха, без оправданий. Просто правда. Я больше не собиралась молчать. Не после всего, через что прошла. Каждый кастинг, где приходилось терпеть скользкие взгляды и намеки, а порой и неприкрытые домогательства. Каждая съемка, где требовали невозможного: будь идеальной, будь худой, но не слишком, будь красивой, но не вызывающей. А порой еще и в нечеловеческих условиях, после которых я тратила последние деньги на лекарства и больницы, позируя полуголой на ветру в лучшем случае. Я делала свою работу, играла по их правилам, пока поднималась по карьерной лестнице.

Сейчас я наконец-то стала кем-то в этой индустрии. Меня узнавали, уважали. Я заработала свое имя. И знала точно: молчать больше не буду, если меня что-то не устраивает. .

Майкл, конечно, принял это не сразу. Он много вздыхал, ворчал, как сложно теперь будет «держать ситуацию под контролем». Но в глубине души он понимал: я права. Больше ему ничего не оставалось. Мы оба знали, что мое решение не изменить.

– Ладно, дорогуша, – произнес Майкл, прерывая мои мысли. – Я почти у твоего дома. И, кстати, кофе действительно сильный. Так что готовься встретить реальность во всей красе.

Я усмехнулась, несмотря на боль в висках.

– Жду с нетерпением, – без энтузиазма сказала я и отключилась.

Пока я стояла у окна, мой взгляд упал на телефон. Уведомления сыпались одно за другим: сообщения, комментарии. Все хотели знать, кто такой Кайл, почему я разбила бокал, и что между нами происходит. Но впервые за долгое время мне было все равно. Еще предстояло сказать Майклу, что я собираюсь на выставочный бой, чем бы это ни было.

Я отошла от окна и, шатаясь, направилась в сторону ванной. Каждый шаг отзывался тупой болью в голове, но я знала, что не смогу нормально думать, пока не смою с себя остатки вчерашнего вечера. Включив холодную воду, я умылась, стирая размазанную тушь и следы тонального крема. В зеркале на меня смотрела девушка с помятым лицом, темными кругами под глазами и чуть взъерошенными волосами.

Но бывало и хуже.

Завернувшись в белый махровый халат, я почувствовала себя немного лучше. По крайней мере, теперь я больше не напоминала участницу какой-то вечеринки девяностых, а выглядела как человек, который просто плохо спал. Я собрала волосы в небрежный пучок и, прихватив телефон, отправилась на кухню, чтобы хотя бы начать готовиться к приезду Майкла.

Дверной звонок прозвучал раньше, чем мне хотелось бы. Я открыла дверь, и передо мной предстал Майкл: стильный, безупречный, словно августовская жара Нью-Йорка его совершенно не трогала. Его светлый льняной костюм был идеально выглажен, а на лице застыло выражение легкой досады. В руках он держал два больших стакана с кофе.

– Ты выглядишь так, будто тебя переехал автобус, – констатировал он, протягивая мне один из стаканов. – Но хотя бы жива. Это уже что-то.

– Спасибо, Майкл, – ответила я с сарказмом, забирая кофе. – Твои слова всегда такие ободряющие.

Он прошел внутрь, праздно оглядывая мою квартиру, но я знала, что его интересует не интерьер, а следы гостей или вечеринок. Но сегодня я была чиста в этом плане. Майкл остановился у островной кухни и сделал глоток своего кофе.

– Знаешь, дорога сюда была настоящим испытанием, – начал он, качая головой. – Сохо в августе – это ад. Люди ведут себя как сумасшедшие на дорогах, а эти туристы… Боже, они фотографируют все подряд! Даже пробки.

– Да, Сохо – это всегда весело, – согласилась я, делая осторожный глоток кофе. О, да. Он был именно таким, как я любила: крепким, почти горьким, с легким намеком на ваниль. И надеюсь, что без плевка из-за того, что я вызвала у Майкла очередной приступ головной боли.

– Ладно, давай вернемся к нашему разговору, – сказал он, ставя стакан на столешницу. – Итак, Цербер. Что ты планируешь делать с этим? Потому что журналисты явно не собираются останавливаться. Они уже пишут о том, что ты «наконец-то нашла свою любовь» и прочую чушь.

– А что я должна делать? – спросила я, чувствуя, как раздражение снова поднимается во мне. – Выпустить официальное заявление, где объясню, что мы просто болтали в парке? Или, может быть, снять видео, где я буду говорить, что это все просто глупые домыслы?

– Именно поэтому я здесь, – ответил он, слегка улыбаясь. – Чтобы помочь тебе принять правильное решение. Но, Сиена, ты должна понимать: чем больше игнорируешь ситуацию, тем сильнее она будет разрастаться.

– Как будто мы можем это остановить. У таблоидов новая игрушка, – отрезала я. – Я в принятии.

– Тебя на твоей йоге так обработали? – недоверчиво спросил Майкл. – Ты уверена, что ароматические палочки там – просто палочки?

Сарказм в его голосе зашкаливал, но у меня уже не было сил. Похмелье не проходило, таблетка еще не подействовала, и я решила перейти к более важному вопросу, чем состязание с Майклом в остротах.

– Еще я собираюсь на бой. Рекламный. Кайл пригласил меня вчера. Просто прими.

Майкл замер, его брови поползли вверх.

– Рекламный? – переспросил он, словно проверяя, правильно ли он расслышал. – Ты имеешь в виду выставочный бой в поддержку детских реабилитационных спортивных программ? Где Цербер встретится со своим давним соперником? И эти два тестостероновых лба будут мериться членами, Сиена. Ты уверена, что хочешь туда идти?

Я чуть не расхохоталась. Конечно, он уже знает все детали. И владеет информацией больше меня. Это же одна из причин, почему он мой агент.

– Почему бы и нет? – ответила я, пожимая плечами. – Думаешь, меня можно удивить тем, как два мужика меряются членами?

Ничего не говоря, Майкл достал свой телефон и несколько секунд тыкал по экрану, прежде чем повернуть его ко мне.

– Вот, посмотри, – сказал он, протягивая телефон. – Это он в клетке. После одного из боев.

На экране был Кайл: весь в крови, поту, с разбитой бровью и поясом чемпиона на плечах. На потном теле было много тату: на груди набита рана, как от когтей дикого зверя, словно его однажды попытался разорвать огромный хищник. Рукава были полностью забиты: сложные узоры, символы. Пот стекал по его лицу, смешиваясь с кровью, волосы слиплись от влаги, а взгляд был таким острым и диким, что казалось, будто он готов ринуться в бой прямо сейчас, через экран.

Я невольно вздрогнула, чувствуя, как внутри что-то екнуло. Это фото было живым, с душой, как говорил один из моих знакомых фотографов. Не просто боец, а настоящий зверь. Опасный, необузданный, но при этом… притягательный. В нем было что-то первобытное, что-то, что заставляло тебя либо бежать, либо смотреть, не в силах отвести глаз. А меня еще, кажется, и течь.

– Ну и как? – спросил Майкл, забирая телефон обратно. – Ты все еще хочешь идти? И смотреть подобное.

Не только идти, Майкл. И просто хочу его теперь. Но, кажется, если я тебе скажу об этом, то ты снова будешь обвинять меня в том, что я толкаю тебя на прием антидепрессантов.

Я молча посмотрела на него, потом перевела взгляд снова на фото. Конечно, я знала, что Кайл – боец. Я сама видела, как уверенно он двигался в парке, как легко блокировал мои удары. Но это фото… оно было другим. Оно показывало не человека, а воина. И теперь я понимала, почему его называют Цербером.

– А это фото должно меня напугать? – спросила я, глядя на Майкла с вызовом. – Потому что, если честно, оно скорее притягивает, чем отталкивает.

Выдала более мягкую версию. Какая я молодец. И пусть Майкл только скажет когда-нибудь, что я его не берегу!

Майкл приподнял бровь: он явно не ожидал такого ответа, но, посмотрев на фото еще раз, быстро понял свой просчет, сделал еще один глоток кофе, будто бы запивая эту мысль, и поставил стакан на столешницу.

– Ты невыносима, – устало протянул он, делая глоток кофе.

– Это же благотворительный прием, – примирительно напомнила я. – Сам отправлял меня в Парк с нотацией, что после шумихи с парфюмом мне нужно, чтобы мое имя появилось с чем-то милым.

– И ты подцепила там чемпиона в полусреднем весе по кличке «Цербер», – саркастично напомнил Майкл.

– Я его не «подцепила», – ответила я, выделяя слово интонацией. – В сотый раз повторяю: мы просто разговаривали. И дурачились. Да, он боец. Да, он выглядит… впечатляюще. Но на этом все. Предпочту судить о нем по своим впечатлениям от личной встречи, а не всему этому, – указала на телефон. – Чего и тебе советую.

Майкл вздохнул, но на этот раз более спокойно.

– Ладно, – сказал он, отставляя стакан с кофе. – Допустим, я не против того, что ты просто собираешься на этот бой как зритель. Но ты хотя бы понимаешь, что журналисты будут следить за каждым твоим шагом? Особенно если ты появишься рядом с ним. Они сделают из этого целый роман. Тебе это надо?

Скорее нет, чем да. Но я определенно хотела узнать Кайла лучше.

И стоило этой мысли пронестись у меня в голове, как я уловила хитрый взгляд Майкла. Ох, не понравится мне то, что я сейчас услышу, судя по его довольной улыбке. Нашел этот лис какой-то разгромный аргумент!

– Сиена, ты уверена, что он сам все еще хочет, чтобы ты пришла на бой? Ты же видишь, как пресса уже начала раскручивать эту историю. А что, если ему это совсем не нужно? Даже помешает карьере?

Я замерла, внезапно осознавая, что Майкл прав. Конечно, мне казалось, что между нами пробежала искра. Но вдруг он совсем не готов к тому, что его имя будет связано с моим в заголовках таблоидов? Как вообще у этих бойцов все устроено?

– Черт, – пробормотала я, чувствуя, как моя уверенность начинает таять. – Я об этом не подумала.

Майкл вздохнул, словно говоря: «Наконец-то до тебя дошло».

– Вот именно, – сказал он, качая головой и плохо изображая сочувствие. – Ты можешь думать, что это просто невинное посещение боя, но для него это может быть совсем другая история.

Я отвернулась, смотря в окно. Мысли путались. Майкл говорил разумные вещи. Но и Кайл уже не наивный мальчик. Он получил пояс. Наверное, давно в индустрии и знает правила игры…

– Ладно, – сказала я наконец, поворачиваясь к Майклу. – Ты прав. Нужно уточнить у Кайла, как он к этому относится. Если он не против всей этой шумихи, то я пойду. А если против… – я пожала плечами, – значит, останусь дома.

Майкл удивленно вскинул брови, словно не ожидал, что я так быстро соглашусь с его доводами.

– Серьезно? – устало спросил он.

– А что такого? – ответила я, доставая телефон. – У меня есть его номер. И это будет честно. Я не хочу врываться в его жизнь, если он этого не захочет в новых обстоятельствах.

Майкл усмехнулся. Я видела, что он не в восторге, но это лучшее, что он мог сейчас получить от меня. И, решив не откладывать в долгий ящик, нашла контакт Кайла.

Привет, Кайл. Это Сиена. Приглашение на бой все еще в силе? Просто хочу убедиться, что тебе комфортно с тем, что я приду. Таблоиды уже начали писать всякую чушь, и я не хочу добавлять проблем