Сферотехник-1. След чужака

Сейчас, в свои тридцать два, доктор Чеддра был лучшим специалистом по травмам магического характера в городе. Сколько Ильнар помнил, врачом Эл мечтал стать с детства, в нем всегда было это стремление – помогать, лечить, чувствовать чужую боль и побеждать ее, почти так же, как побеждают злейшего врага на поле боя, с мечом в руках.

Пять лет назад враг обрел имя.

Амайя Чеддра, мать Эла, тоже была специалистом по магическим травмам. В тот день она проводила сложную операцию, пациент сильно пострадал от встречи с потусторонним пауком. Врачи три часа держали его на грани инициации – и не удержали. Ни его, ни Амайю, которая до последнего пыталась срастить разорванную ауру.

Змеиную болезнь, проклятие инициированных магов, лечить до сих пор не научились, и всех инициированных ждал один исход – смерть через пять-шесть месяцев.

Ильнар знал, что Эл поклялся найти способ.

Пусть даже ценой собственной инициации.

Пусть даже это будет последнее, что он сделает в жизни.

Друг вопросительно приподнял брови – интуит восьмого уровня и полноценный эмпат, запросто считывал настроение и состояние человека невооруженным взглядом.

Ильнар честно попытался улыбнуться, доктор ему явно не поверил, но лекций про медосмотр читать не стал, а взгляд его стал сочувствующим.

– Кофе будешь?

Ильнар кивнул. Стоило сесть и откинуться на спинку стула, как организм тут же вспомнил, что хотел спать, и глаза начали закрываться сами собой. Вряд ли, конечно, стоит пить кофе на ночь, но не ночевать же прямо тут…

Эл повернулся вместе с креслом к окну и тут же развернулся обратно с кофейником в одной руке и чашкой в другой. Ильнар сделал глоток, блаженно зажмурился и откинулся на спинку стула. Кофе, корица, кардамон… Казалось, один лишь запах прочищает сонные мозги и заставляет их работать живее.

Доктор тем временем поймал его за руку и сосредоточенно провел ладонью над повязкой, вслушиваясь в отклик дара.

– На первый взгляд никакой дряни не нацеплял. И сотрясения тоже нет, хотя было б чему сотрясаться… Ну ладно, сейчас снимок сделаем, посмотрю повнимательнее. Допил? Снимай все металлическое и иди сюда.

Все металлическое, точно. Ильнар с неудовольствием оглядел рукава рубашки. Люверсы на манжетах, пряжка на ремне, пуговица на брюках – любая мелочь могла исказить снимок, а Эл не успокоится, пока не добьется нужного результата.

Сложив одежду на стуле, он подошел ближе к аппарату, коротко вздохнул и осторожно улегся на выехавшее ложе. Эл прекрасно знал о том, насколько друг не любит сканирование, но комментировать выражение его лица не стал, только хмыкнул и опустил стеклянную крышку, под которой Ильнар чувствовал себя подаваемым на стол праздничным блюдом. Вот сейчас аппарат-людоед зарычит, распахнет пасть и…

Тьфу, что за ерунда в голову лезет.

Он закрыл глаза и попытался расслабиться. Вокруг что-то гудело, поскрипывало и пощелкивало, потом аппарат мелодично звякнул – и процедура началась.

Сначала закололо подушечки пальцев на руках и ногах. Ощущение постепенно усилилось, под кожей словно бегали мелкие шустрые муравьи, того и гляди, укусят. Некстати, но вполне ожидаемо зачесалась левая лопатка – если шевелиться нельзя, обязательно должно что-то зачесаться. Да и не слишком-то пошевелишься в узкой капсуле…

Ощущения были неприятными, но не новыми – ровно до тех пор, пока «муравьи» не начали кусаться. Казалось, в кожу впиваются мелкие ядовитые иголочки, места уколов немедленно начинали чесаться в несколько раз сильнее. Сегодня выскочить из капсулы, не дождавшись окончания процедуры, хотелось еще больше, чем в прошлый раз, но увы, открыть крышку изнутри до завершения сканирования было невозможно технически. Оставалось стиснуть зубы и терпеть, повторяя в уме формулы медитации и борясь с желанием разнести аппарат на кусочки.

Неужели змеев колдун все-таки успел что-то натворить? Предсмертные проклятия – та еще дрянь…

Когда крышка, наконец, поднялась, от облегченного вздоха Ильнар все-таки не удержался.

– Ненавижу эту штуку, – с чувством произнес он, садясь. Мурашки по телу все еще бегали, хоть и менее интенсивно, на коже проступили красные пятна, похожие на солнечные ожоги. Он машинально потер зудящее плечо и поморщился. – Что, вот это тоже, как ты там говоришь, индивидуальная реакция дара? Или ты совместил свой змеев прибор с солярием?

– Не выдумывай, – доктор, сдвинув брови, осмотрел светлеющие на глазах пятна, потом взглянул на снимок. – Это больше похоже на аллергию. А ну-ка, встань ровно… А, нет, лучше сядь.

Ильнар фыркнул – чтобы посмотреть другу в глаза, при их разнице в росте, доктору пришлось бы встать на цыпочки и запрокинуть голову. Он послушно уселся и пару минут старался дышать ровно, не шевелиться и не передергивать плечами, пока Эл сощурившись, сверял снимок ауры с тем, что показывало Истинное зрение.

– Ну, во всяком случае, это точно не проклятие, – доктор, окончив осмотр, вздохнул и выпрямился. – Гляди-ка, почти пропало. Значит, и не аллергия. Ладно, жертва врачебного произвола, вставай и одевайся. Можешь радоваться, на ближайшие полгода ты свободен.

– Я радуюсь. – Ильнар поднялся, потянулся и сделал несколько наклонов. – И очень буду надеяться, что ты прав.

Эл неодобрительно посмотрел на друга поверх снимка и покачал головой. Оба знали, что оперативник магобезопасности имеет все шансы встретиться с ненавистным аппаратом досрочно, колдунам и потусторонним тварям нет никакого дела до того, кто и насколько не любит лечиться. Но вслух никто ничего сказать не успел.

В кабинет без стука ворвалась миловидная особа лет двадцати в форменном платье.

– Эл, я принесла списки на завтра и… Ой!

Девушка замерла посреди кабинета, широко распахнула глаза. Ильнар тоже замер, брюки он успел взять, но не надеть, и в первый миг растерялся. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом девица чуть порозовела, спряталась за папку с документами, так что только глаза были видны, и хихикнула.

– А вас не учили, что надо стучаться? – раздраженно поинтересовался Ильнар. Не то чтобы он стеснялся, однако сканирование ощутимо ему испортило настроение.

– А вас не учили, что переодеваться нужно за ширмой? – парировала нахалка. Эл многозначительно кашлянул, и девица, спохватившись, протянула ему документы и повторила официальным тоном: – Списки пациентов из спецбольницы.

Доктор принял папку, и девушка так же стремительно покинула кабинет. Хлопнула дверь.

– Ну и что это было? – недовольно поинтересовался Ильнар, быстро натягивая штаны, пока в кабинет не вломился еще кто-нибудь. Эл уронил папку на стол и вздохнул.

– Это Кеара. Не узнал?

Ильнар недоверчиво уставился сначала на друга, потом – на закрытую дверь.

– Кеара? Твоя сестра?

Он припомнил, что друг на прошлой неделе и впрямь рассказывал о возвращении сестры из Ксантара, где она училась в медицинском колледже. Тогда это сообщение прошло как-то мимо его сознания.

– Что, не похожа?

– Похожа, просто… – Ильнар потянулся за рубашкой и задумчиво сдвинул брови, пытаясь откопать в памяти нужный образ.

Кажется, в последний раз они виделись лет пять назад, он только что получил диплом, а она собиралась уезжать учиться. Тогда его мало интересовала пятнадцатилетняя девчонка, худенькая и застенчивая. Да у него и не было особенно возможности ею интересоваться – на встречи с друзьями Эл сестру не брал, а если собирались у него в гостях, Кеара чаще всего оказывалась в школе.

Сейчас ей должно быть двадцать или около того. Наверное, он даже узнал бы ее самостоятельно, если б посмотрел чуть подольше. А может, и нет. На Эла она походила мало: Ильнару показалось даже, что девушка выше брата, а ещё она выглядела стройной – но отнюдь не худощавой. Лицо круглее, черты его мягче, веснушек на порядок меньше, да и волосы не темно-рыжие, а скорее рыжевато-русые…

– Одевайся уже, а то всех медсестер мне распугаешь. И садись.

Ильнар хмыкнул и принялся застегивать пуговицы, стараясь не тревожить левую руку. Второе за вечер обвинение, что он кого-то пугает – то медсестер, то колдунов… Неужели он такой страшный?

Пока доктор отключал технику, Ильнар придвинул к себе оставленный на столе снимок и попытался вспомнить, чему его учили в университете. Вспоминалось плохо – чтение ауры не было профильным предметом для сферотехников. Основные линии он худо-бедно опознал, а вот что означал узор энергетических линий в верхней части снимка, напоминавший вязь двойных узлов, вспомнить не удалось. На проклятие все-таки не похоже…

– Эл, а этот узел что значит?

– Этот узел значит, что документы с моего стола хватать нельзя, – врач сердито отобрал снимок. – Линии четкие, цвета в норме, следов травм нет, проклятий тоже нет. Ага, и сыпь твоя уже прошла. Считай, что ты условно здоров и к работе годен. А узор – он тем более у каждого свой, и со временем может меняться. Не забивай себе голову, она тебе в работе пригодится.

– Значит, магом мне все-таки не быть? – с притворным сожалением уточнил Ильнар, глядя, как доктор прячет снимок в папку, а папку – в шкаф. Он ожидал возмущения и лекции на тему вреда, который наносит магия инициированным, но друг развел руками:

– Увы. Да ты и не потянешь.

– Чего это я не потяну? Магию?

Не то чтобы ему всерьез хотелось стать магом, но вот чего он терпеть не мог, так это когда сомневались в его способностях. Да и вряд ли выучить заклинания намного сложнее, чем сферофизические формулы.

– Магию – потянешь, – легко согласился Эл. – А вот двадцать лет подметать дорожки в резиденции Ордена – без шансов, ты и дома-то не убираешься.

Крыть было нечем. До обучения черно-красные допускали только своих, да и то не всех – пройти инициацию могли лишь те избранные, что не менее десяти лет провели в монастыре, соблюдая строжайший пост и не вылезая из медитаций. В Баоне было всего два лицензированных мага, а по всей стране их едва ли набралось бы больше пары десятков. Считалось, будто орденские маги настолько продвинулись по пути борьбы с проявлениями Великого Змея, что без проблем могут справиться с оными проявлениями внутри себя – тем не менее, даже перемещаться без контроля и конвоя вне резиденций им было запрещено.

Что же касается уборки, то проще было доплатить хозяйке, тем более, когда работаешь без выходных.

– Можно подумать, ты сам моешь полы в особняке, – проворчал Ильнар. – Справку мне выдать не забудь. А то Кир не поверит, что я у тебя был.

– Кстати о Кире, – друг вытянул из стопки чистый бланк и принялся его заполнять. – Как он добивается, чтоб вы не опаздывали?

Воспитательные методы у Кира были жесткими, но действенными, и Ильнару не раз пришлось испытать их на собственной шкуре.

– Очень просто. За каждую минуту опоздания – двадцать отжиманий. Вовремя приходят все.

– Гениальная идея, – задумчиво произнес Эл. – Надо предложить эту практику начальству, а то есть у нас тут некоторые… Держи свою справку.

Ильнар покрутил в руках фирменный бланк.

– То есть я свободен?

– Абсолютно. Подожди, провожу, там закрыто наверняка.

Доктору понадобилось лишь отключить рабочий терминал и набросить пальто. Ильнар лениво огляделся и зацепился взглядом за лежащую на столе папку. На обложке переливалась алым и золотым эмблема Ордена Карающего пламени – скрещенные мечи в огненном венке.

– Все еще ездишь к этим?

Доктор раздраженно поморщился и, толкнув дверь, вышел в коридор.

– Если Император снизойдет до того, чтоб передать спецбольницы в ведение другого Ордена, я буду только рад. А пока – иди ты к Змею, Иль, я врач и лечу людей. И меня совершенно не волнуют разборки между Орденом и магобезопасностью.

Спецбольница для людей, прошедших магическую инициацию, находилась на территории Ордена Карающего пламени – исторически именно он занимался проблемами колдунов. Считалось, что служители Ордена могут если и не помочь инициированным, то, по крайней мере, обеспечить безопасность окружающих – новообращенные маги, сами того не желая, могли нанести кому-нибудь вред. Но обратить инициацию официально было невозможно, так что, по сути, люди здесь просто содержались в отдельных палатах, оснащенных средствами противомагической защиты. И делом врачей, работающих здесь, было в основном назначение обезболивающего, которое, к слову, тоже не всегда помогало при приступах.

Доктора Чеддра такое положение дел не устраивало. После смерти матери лечение инициированных стало для него навязчивой идеей, почти одержимостью. Он отправлялся в спецбольницу каждую неделю, осматривал пациентов, изучал развитие болезни, пытался экспериментировать с лекарствами. Его визиты не слишком радовали врачей спецбольницы, одно время его даже не хотели туда пускать, но Эл был достаточно упрям, чтобы получить разрешение на исследования у самого Императора. Ильнар подозревал, правда, что для Императора это было лишь еще одним поводом немного насолить Ордену, но, как бы то ни было, доктор Чеддра теперь имел полное право посещать инициированных.

Это было достаточно опасно, и, по мнению самого Ильнара, в принципе бесполезно. Но говорить об этом другу он не стал.

Кеару они встретили на лестнице, и её улыбка с некоторой натяжкой походила на приветливую.

– До свидания, дан Дьери.

– Мы ведь были на «ты»? – уточнил Ильнар, разглядывая ее с проклюнувшимся любопытством. За те пять лет, что они не виделись, девушка действительно изменилась – пожалуй, в лучшую сторону. В туфлях на каблуке она действительно оказалась выше Эла, волосы отросли настолько, что их можно было заплетать в косу и укладывать на голове короной, а форменное платье облегало фигуру весьма изящно – и облегать действительно было что. Пожалуй, сейчас он назвал бы ее симпатичной, даже красивой…

Кеара заметила его интерес и сощурилась – насмешливо, даже вызывающе.

– Не думаю, что это хорошая идея. Это может привести к печальным последствиям.

– Каким же?

– Очень просто. Сначала мы перейдем на «ты», затем вы попробуете пригласить меня на свидание, а я неожиданно возьму и соглашусь… а потом Эл будет очень огорчен.

Ильнар перевел взгляд на друга, но тот и сам глядел на сестру с недоумением:

– О чем ты?

– Ну как же, Эл, – девушка с демонстративной укоризной покачала головой. – Сам подумай – я возьму и влюблюсь в него, он сойдет с ума от счастья, а тебе разве нужен сумасшедший друг? Так что только на «вы» – для нашего общего душевного спокойствия.

Улыбнувшись напоследок, она проскользнула мимо вверх по лестнице, и Ильнар с трудом удержался от того, чтоб обернуться.

– Не слушай ее, – вполголоса произнес Эл. – Она в последнее время сама не своя, на всех бросается, язвит…

– Чего она вообще вернулась? – с легкой досадой поинтересовался Ильнар. – Ты же вроде говорил, она хотела после колледжа на врача учиться.

Доктор поморщился и пошел вниз по лестнице, вынудив друга его догонять.

– Отец настоял. Заявил, что она несовершеннолетняя, и без его согласия не может ни договор заключить, ни оплачивать учебу, а он согласия не даст, и вообще, девушке из знатного рода не пристало заниматься подобной ерундой. Мол, давай-ка ты, дорогая, лучше выйдешь замуж, родишь мне внуков…

Ильнар фыркнул. Слишком уж ход мыслей старшего дана Чеддра напоминал ход мыслей даны Дьери – мама тоже намекала, что в его возрасте давно пора обзавестись семьей, да и работу лучше сменить.

– И что она?

– А она упрямая, прямо как ты. Только ты можешь снять квартиру и жить отдельно от родителей, а у нее как-то не очень с выбором. Остается злиться и вымещать досаду на окружающих, особенно на потенциальных кандидатах в женихи.

– Угу… И когда это я успел стать потенциальным кандидатом?

– Вчера после обеда. Твоя мать пригласила нас в гости на завтра, и отец полвечера рассказывал, какой там будешь замечательный ты и сколько других замечательных вариантов. Даже не знаю, стоит ли теперь вообще брать ее с собой, мало ли что она там может выкинуть.

Мама действительно что-то говорила о вечернем чаепитии, намекая, что одеться стоит поприличнее и вести себя тоже. И если раньше Ильнар колебался, не стоит ли принять приглашение, то сейчас окончательно определился с планами. Еще не хватало, чтоб его считали потенциальным женихом и выкидывали в связи с этим невесть что.

– Не будет там замечательного меня. Мне на смену вечером, а еще выспаться надо.

Эл искоса взглянул на друга, и, оценив степень решимости, коротко вздохнул.

– Вот только не надо мне рассказывать, что твоя мама и ее гости страшнее, чем Кир и потусторонние твари.

– В потусторонних тварей можно хотя бы стрелять, и им плевать на мой внешний вид и мои манеры, – огрызнулся Ильнар и, не сдержавшись, добавил: – И замуж за меня они не хотят.

А ведь именно этого хотели мамины гостьи в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти. Поэтому их, собственно, и приглашали. Не то чтобы Ильнар был категорически против время от времени общаться с симпатичными девушками… Но завтра, пожалуй, действительно стоит отоспаться.

Эл пожал плечами.

– Ну в храм тебя никто силком не тащит, так ведь? И кроме того, тебе стоит лишь упомянуть о своей работе, и все невесты разбегутся в ужасе.

Как и многие дамы Старого Круга, дана Элинда предпочла карьере дом, хозяйство и благополучие детей. Однако самой младшей ее дочери уже было целых двенадцать лет, да и хозяйство за годы супружеской жизни было отлажено, словно новый образец двигателя айринга у ее супруга. Разнообразные общественные мероприятия, культурные, благотворительные и прочие, стали для нее удачной возможностью проявить себя. Дочери охотно помогали, а вот сын жизнью высшего света Баоны интересовался слабо и решительно сопротивлялся всем попыткам заинтересовать его сильнее. Старый Круг, аристократия Империи, состоял из потомков артефактников, сумевших двести лет назад запереть волну дикой магии в пределах Алемской долины, и с точки зрения Ильнара, его служба в магобезопасности намного больше соответствовала древним традициям, чем всякие там балы и концерты.

Иногда он даже сожалел, что среди людей, которые после Катастрофы восстанавливали бывшее государство магов практически из руин, затесались и его предки – до сих пор претендовать на основные должности в стране могли лишь выходцы из определенных семей. Это, в свою очередь, давало дане Дьери повод пугать сына возможностью работы в администрации наместника, жена которого была ее близкой подругой.

Сидеть весь день в офисе и перебирать бумажки… брр. Вот Кира бы в администрацию отправить, ему и работа с документами не страшна, и построить всех тамошних чиновников труда не составит. Ильнар невольно усмехнулся, представив себе, как важные дяденьки из администрации отжимаются за опоздание, и, попрощавшись с другом, отправился домой.

***

Квартиру в жилом комплексе на окраине города он снял пару лет назад. Две комнаты с кухней на одиннадцатом этаже стандартного панельного дома уступали по комфорту особняку в Старом городе, зато тихо, и можно спокойно отсыпаться после ночных смен, не опасаясь быть вовлеченным в затеи младших сестер. Да и до базы отсюда можно было добраться пешком за какие-то десять минут. Личным сферокаром Ильнар обзаводиться не хотел, ездить через весь город на общественном транспорте ему уже порядком надоело, а кататься на работу на отцовской машине, да с водителем… Нет уж, увольте.

Продуктовый магазин на углу уже закрылся. Ильнар полминуты постоял, печально глядя на вывеску и пытаясь вспомнить, что вообще дома есть из еды. Но усталость победила и направила засыпающего на ходу оперативника не к супермаркету через два квартала, а к внешнему лифту.

Ночная Баона сияла огнями.

Сплошными светящимися лентами прошивали город магнитные трассы сферокаров на высоте десятого этажа, разрезая Баону на верхний и нижний ярусы. Вдоль трасс между домами тянулись широкие платформы с тротуарами, сквериками и детскими площадками, подсвеченные пунктиром розоватых фонарей. Сияли теплым золотом квадраты окон в жилых домах, перемежаясь рекламными вывесками и голограммами – внизу их традиционно было больше, хотя ночью компенсировать тени верхнего яруса вроде бы не было смысла. Лампы дневного света, вмонтированные в платформы, давно погасли, зато призрачное сияние Внешних колец разливалось на полнеба, а у самого горизонта робко светился узкий серпик Белой луны.

Чем выше поднимался лифт, тем шире открывалась панорама города. Переливалась оттенками ночная подсветка парка вдоль набережной, на темной холодной воде дрожали разноцветные блики, над деревьями играли лампочками спицы колеса обозрения. А совсем далеко, за деревьями, сияющим призраком высились витые башни резиденции императорского наместника, построенные ещё до Катастрофы с помощью магии. Правда, за двести лет от древней архитектуры остались лишь сами башни, но дворец наместника и без магии стоил того, чтобы им полюбоваться.

В квартире было тихо и темно. Ильнар сбросил в прихожей куртку и ботинки, немного постоял, прикидывая, чего ему на самом деле больше хочется – есть или спать. Победило желание сходить в душ – все события и эмоции дня ощущались на теле почти физически, и в случае интуита это даже не было метафорой. К тому же кофе у Эла был крепкий, и организм был в состоянии потерпеть до свидания с подушкой ещё полчаса.

Стоило подумать о работе, как тут же перед внутренним взором вновь встало лицо Каоро, искаженное предсмертной судорогой. Ильнар поморщился, швырнул снятую рубашку на пол, зашел в ванную… и едва не выскочил оттуда с руганью, когда навстречу радостно бросилась стайка загорелых девиц в легкомысленных разноцветных купальниках. Но годы тренировок сделали свое дело, и Ильнар, растерявшийся в первый миг, тут же сообразил, в чем дело, и с неудовольствием оглядел цветочные гирлянды, кокосовые коктейли, зеленые пальмы, белый песок и мерцающую гладь залива вместо привычной ванны. Довершало картину сиротливо парящее в воздухе слева от двери зеркало.

– Восхитительно, – пробормотал он сквозь зубы, правой рукой нашаривая за голографической пальмой выключатель. Щелчок – и пляж обесцветился, мигнул и растворился, уступая место привычной темно-зеленой плитке и современной сантехнике.

Другое дело.

Ильнар подковырнул панель голографического блока, вынул элемент питания – крошечную голубую сферу в оплетке изоляции, – и сунул в шкафчик. Там царил непривычный порядок, и интуит запоздало вспомнил, что именно сегодня хозяйка квартиры, дана Айра, должна была прийти для еженедельной уборки. Она, по-видимому, и включила змееву голограмму, несмотря на многочисленные просьбы этого не делать.

К неудовольствию Ильнара, дана Айра очень гордилась тем, что сдаваемая ею квартира оборудована почти по последнему слову техники, и раздражение жильца по поводу голограмм игнорировала. К неудовольствию хозяйки, дипломированный сферотехник перенастроил систему управления квартирой и визуализацию в комнатах отключил в первую очередь.

А потом вручную сделал ремонт, потому что под голографическим интерьером оказались выцветшие обои и облезлый пол. Учитывая, что ремонт был сделан за его счет, хозяйка повздыхала и отстала.

Увы, голографический блок в ванной проектировали и подключали чьи-то кривые руки. Отключив его, Ильнар рисковал также отключить свет в ванной, подогрев воды и стиральную машину, так что единственным доступным ему способом борьбы с голограммами было вытащить из блока сферу. Неделю сфера смирно лежала в шкафчике, потом приходила дана Айра и, если жильца не было дома, совершала диверсию – причем полуголые девицы были далеко не худшим вариантом.

Контрастный душ помог успокоить нервы и расслабиться, а поздний ужин, состоящий из чашки чая и бутербродов, – почувствовать себя человеком. Очень усталым, злым, с ноющей рукой и гудящей головой, но все-таки живым. Снова.

А живым людям время от времени полагается спать.

Ильнар, не включая свет, добрался до спальни, завалился на кровать и перед тем, как окончательно отключиться, успел подумать, что даже сам Великий Змей не поднимет его утром раньше десяти.

А если поднимет – ну тогда придется поверить в его существование.

И набить наглую чешуйчатую морду.