Легория. Дилогия

Легорец перешел ко второй руке, пальцы осторожно стянули шнуровку, нежно скользнули по стали. У меня заболел низ живота. Да так сильно, словно я съела соленую рыбу и запила ее целой кринкой кислого молока.

– Я не хотела тебя обидеть, – голос сорвался. Ладони стали горячими. Я бы с удовольствием вытянула их в окно под холодные капли водопада, но вставать и проходить мимо стража, было выше моих сил. Вместо этого я подтянула ноги к груди и сжалась в комочек.

Легорец посмотрел на меня, задумался, кивнул и вернулся к прерванному делу.

Я наблюдала за ним и не могла оторвать взгляд от его рук.

Где он будет спать? Где буду спать я? Во что мне переодеться и надо ли это делать?

Легорец словно прочитал мои мысли и с усмешкой прохрипел:

– Одежда и полотенце в шкафу, вода за дверью. Я выйду прогуляться, – он отложил наручи на стол и встал. – У тебя двадцать минут.

И вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Я не смогла пошевелиться – нервы натягивались струной. Жгучее желание догнать легорца и впиться в него губами нарастало, как снежный ком. Только через несколько минут смогла встать и добраться до второй двери.

Комната была маленькой. Напротив узкого окна стояла большая гранитная чаша. При желании в ней можно было помыться втроем. В потолке зияла дыра, из которой с шумом падала вода. Она просачивалась сквозь трещины каменного основания и уходила вниз. Я скинула с себя одежду и залезла в чашу. Первые минуты просто стояла, наслаждаясь потоком воды.

Как часто страж оставался здесь? Раз в неделю? Не похоже, пыли на книгах не было совсем, значит, их часто брали в руки.

По коже побежали мурашки от одной мысли, что легорец мог стоять на моем месте. Я представила, как вода бежит по его плечам, как он поднимает лицо и прохладные капли летят на загорелую кожу.

А белье-то на кровати чистое и выстирано с добавлением масел. Не будет мужик так делать – вымачивать в цветочной отдушке ткань, полоскать, сушить. Максимум крошки с кровати стряхнет. Значит, жена у него все-таки была.

Мысли о семье легорца охладили пыл. Я вылезла из чаши и выглянула в другую комнату – все еще пусто. Проскользнула к комоду, постоянно поглядывая на дверь. Полотенце нашла, а вот с пижамой не повезло – пришлось позаимствовать у легорца рубаху.

Я была готова. Только к чему? Пришлось ущипнуть себя за руку и прогнать фривольные картинки, нарисованные воображением. Ко сну ты готова, дорогая, ко сну и ни к чему больше!

Я нырнула в кровать и укуталась в одеяло. Цветочный аромат белья дурманил, истома разливалась по телу, шорох простыней убаюкивал.

Я медленно провалилась в сон.

…Меня окружала тьма. Она будто была живой и дышала – шумно, резко, с хрипом. Размытые тени проносились мимо, задевали кожу. Глухое утробное рычание, переполненное яростью и гневом, разнеслось во мраке, и кожа тут же покрылась мурашками.

Я знала – тот, кто был в пещере, злился. На меня…

Проснулась резко как от удара. Пот стекал по лицу. Знобило. Ветер пробрался через окно и коснулся кожи, успокаивая.

Дверь скрипнула, звякнул засов, страж вошёл в комнату. В первое мгновение сердце отчаянно заколотилось в груди. На секунду показалось, что легорец из моих снов нашел меня. Снова.

– С возвращением, – пробормотала я больше для того, чтобы услышать свой голос. К тому же, я не хотела заставлять хозяина гадать – стоит ли проходить в комнату или еще оставался риск оглохнуть от визга.

– Ты почему не спишь? – страж, кажется, удивился. Он замер около кровати в ожидании ответа. Как я не присматривалась, разглядеть легорца не смогла – ночь была на редкость темной.

– Ты мне правду обещал, – соврала я. – К тому же не сказал, где будешь спать.

– Предлагаешь тебя согреть? – хохотнул страж, подошел к столу и сдвинул броню в кучу. Сталь обиженно звякнула.

– Я не замёрзла, спасибо.

– Жаль.

Легорец снова приблизился.

– Почему тебе жаль?

– Потому что спать я буду рядом с тобой.

Кровать натужно заскрипела под весом мужского тела. Я так удивилась его наглости, что даже забыла по привычке рассердиться:

– Как это – со мной?

– Не с тобой, Лориенна, а рядом с тобой. Кровать в этой комнате одна. Если не нравится, иди на пол.

Я услышала, как зашелестел сброшенный на пол плащ и возмущенно засопела:

– Вот ещё. Сам иди на пол. Между прочим, я твоя гостья.

Страж лег на спину и подложил руки под голову. Мне пришлось прижаться к краю кровати, чтобы не задеть мужчину.

– Спи уже. Гостья.

Любопытство пересилило робость и чувство досады. Я свернулась клубочком под его боком и прошептала:

– Почему ты не показываешь мне лицо?

– Потому что ты сама будешь об этом жалеть, – голос прозвучал глухо и хрипло в полупустой комнате.

Во мне боролись два чувства – страх и умиротворение. Страж с легкостью мог сломать мне шею и избавить страну от ненавистной человеческой жрицы. А еще мог уберечь от опасности. Чем и занимался все это время – он почти умер за меня на берегу, отвлекая волколака. Но при этом с трудом переносил мое присутствие.

И почему я должна жалеть? Видела уже и ничего кроме любопытства и восхищения не испытывала.

– Вдруг не буду?!

– Будешь, – легорец вздохнул. – Все жалеют. Со временем, но это происходит. А мне очень этого не хотелось бы.

– Неужели тебе удобно в этом капюшоне?

– Конечно, нет. Думаешь, мне приятно общаться с тобой через плотную ткань? Или при разговоре понимать, что ты не смотришь мне в глаза?

– Сними его.

– Не могу.

Кровать прогнулась, страж повернулся ко мне лицом.

– Почему?

– Примешь сан, узнаешь.

– Ты сейчас меня видишь?

– Да.

– Как тебя зовут?

– Ты спрашиваешь как жрица?

– Нет. Я спрашиваю, чтобы знать, как тебя позвать. Или на худой конец отличить от сотен таких же стражей. Вы же все на один капюшон! Как вас жёны не путают? Или как, скажи на милость, я буду объяснять какому-нибудь легорцу, что ищу определённого мужика, хотя имя его не знаю, и как он выглядит – понятия не имею, но вы уж постарайтесь, найдите мне его! Так что ли?

– После принятия сана…

– Ну, точно, сглаза боитесь, – перебила я легорца.

– Нет, не сглаза.

– А говорил, что ответишь честно на все вопросы. А сам так ничего и не сказал.

– Я отвечаю так, как ты спрашиваешь.

Сумрак сгущался, водопад шумел. Мимо окна пронеслась сова. Тяжелые крылья задели скалу, и на подоконник посыпалась каменная крошка.

– Я – не все, – с опозданием ответила я.

– Ты про что?

– Про твоё лицо. Я не все и жалеть не буду.

– То, что ты одна на всю страну, я не сомневаюсь, – в темноте снова мелькнула улыбка. – Если попросишь, я больше не надену плащ.

– Я не уверена, что хочу просить.

– Ты как детская игрушка, – голос легорца прозвучал глухо, и мне даже показалось, разочарованно. – Как к полу не прижимай, всё равно встанешь на ноги только с другого бока. Определись уже.

– Это лишь мое любопытство. Как тайна, которую надо разгадать. Я боюсь, что после этого потеряю интерес.

– Ко мне?

– Знаешь, – я проговаривала слова медленно, подбирала их, чтобы не обидеть стража. – Мне иногда кажется, что ты подталкиваешь меня.

– Куда?

– К себе. Тебе нравится играть со мной?

В комнате надолго повисла тишина.

Легорец не шевелился, и, казалось, даже не дышал.

Я решила прервать затянувшееся молчание первой:

– Мне всё равно как ты выглядишь. Когда сам посчитаешь нужным, тогда и снимешь капюшон. Я не в праве, да и не хочу торопить тебя или заставлять. Ни как жрица, ни как… никто.

Я врала, лгала, обманывала. Это было мерзко и одновременно волнующе приятно. Будто сила, о которой все твердили, медленно меняла меня. И изменения были не в лучшую сторону.

– Рэмиэль. Меня зовут Рэмиэль.

За окном бурлил водопад, разбивались о скалу волны, ветер шумел в кронах деревьев. В лесу завыл волк. Я представила, как он поднимает морду к полной луне, как поет, отдавая ночному светилу тоску и боль.

Я не ответила легорцу. Лежала, прислушиваясь к его спокойному дыханию, и думала о том, что сегодня буду спать спокойно. Этой ночью не надо вздрагивать от хруста веток или заспанными глазами вглядываться в темноту, пытаясь рассмотреть нежить, не нужно опасаться нападения воров или набега кабанов. Сегодня я в безопасности, ведь меня охраняют двое: вредный, но надежный легорец наяву и злой – во сне.

– Расскажи мне о себе, – голос стража вывел из дрёмы.

– Что ты хочешь знать?

– Что-нибудь, – Рэмиэль устроился на подушке и заботливо прикрыл меня одеялом. – Откуда ты пришла?

Странный вопрос. Многие люди спросили бы: «где ты родилась?».

– Из столицы. Закончила Нагорскую школу, а так как наши магистры не нашли во мне ни грамма магических способностей и пророчили будущее за мытьём полов в таверне пришлось навязаться в подруги к Эльге и прикрываться её силой.

– Я не знаю что у вас там за школа, но пропустить под носом человека твоего потенциала – верх глупости.

Я хмыкнула. Вот бы увидеть лица учителей, когда они узнают, кем я стала. Они все скопом удавились бы на первой рее.

– У меня никогда не было сил. Эльга случайно обнаружила что-то в ауре, как будто оно просто появилось во мне, словно пришло ниоткуда или по ошибке. Рэмиэль, а сила жриц врождённая или ее можно передать?

Страж задумался. Не сказать, чтобы я ждала ответа уж очень нетерпеливо, но, тем не менее, понервничать он меня заставил.

– Врождённая, – его голос звучал более чем неуверенно. Видимо своим предположением я загнала его в тупик. – Никто из нас никогда не задавался этим вопросом. Жрица просто приходила и всё. И сила у неё уже была.

– Это может быть ошибкой? Может эта сила предназначаться кому-то другому, а я просто оказалась не в том месте и не в то время?

– Нет, этого не может быть, – Рэмиэль пожал плечами и одеяло, небрежно накинутое мне на плечи, сползло до груди. – Скорее всего, твоя сила пробудилась в непосредственной близости от Легории.

– Может итак. Но ты же узнаешь точно? Спроси у кого-нибудь. У той же жрицы или старожил. Должен же кто-то знать каким образом передаётся сила и почему только женщинам? Почему не оркам или эльфам, а только людям?

– Это сложно, но насколько я знаю, сила передаётся только по крови. Она может не проявиться несколько поколений.

– Ты хочешь сказать, что моя мама или бабушка могли быть жрицами? – ужаснулась я. Сон улетучился со скоростью драпающего от волка зайца.

– Скорее прапрабабушка. Сила есть не у всех людей. Вернее только у тех, чья кровь чиста.

– Подожди, – я откинула одеяло в сторону и, одёрнув рубашку, соскочила с кровати. Нащупать стол в темноте оказалось непросто, а найти сумку среди бряцающего и звенящего оружия и брони еще сложнее.

– Если ты хотела обыскать мои вещи, то сначала нужно было меня оглушить, – с усмешкой заметил легорец.

– Я ищу вино.

Круглолицая луна вынырнула из-за тучи и услужливо заглянула в окно. Я с радостным криком выудила из-под ремней и пластин брони мешок с провизией.

– Откуда ты знаешь, что оно там есть?

– То, что ты «забыл» мне про него сказать на обеде, еще не значит, что его нет.

– У тебя нюх волколака?

– У меня мозг жрицы. Если мой сан действительно такой важный как все говорят, то бутыль домашней настойки мне просто обязаны подарить.

– Умнеешь на глазах.

Я выудила стеклянную тару и попыталась рассмотреть содержимое в лунном свете, но в темноте вино казалось лишь черной водой.

– Отвернись, – спохватилась я.

– Лориенна, я разорвал на тебе рубаху и вонзил в твою грудь нож, потом ты голышом плавала в озере у моих ног, а сейчас спишь в моей кровати. Чего тебе стесняться?

– А разве стражу позволительно смотреть на великую и могучую жрицу, когда она в неглиже?

– Мне можно всё. И даже больше.

Я вернулась на кровать, укуталась в одеяло и утопила стыд в вине. Терпкое и ароматное – то, что надо.

Наверняка выглядела я сейчас как сельский алкаш – взъерошенные волосы, без штанов, в рубахе с чужого плеча, пью прямо из горла. У меня даже мысли не возникло спросить у Рэмиэля кружку.

– Будешь? – протянула бутыль стражу.

– Будешь,– Рэмиэль забрал вино, отпил и вернул обратно.

– Итак, – я помахала хмельным напитком перед лицом легорца. – Ночь длинная, бутылка полная, а разговор предстоит долгий. Что такое «чистая кровь?»

– Не мне тебе рассказывать, что ваш народ готов жить со всеми подряд, – Рэмиэль даже глазом не моргнул на мой негодующий фырк. – Люди готовы приносить себя в жертву липовым Богам, жить вечность с вампирами или заполучить в мужья эльфа. Есть даже те, кто не прочь поближе познакомиться с орком или гномом. Размножаются как кролики! Никогда не мог понять людскую страсть к соитию с другим видом.

– Соитию? – мне стало смешно. – Чудные ты, хлопец, слова говоришь!

Легорец покосился на меня и широко улыбнулся:

– Сношение, совокупление, таинство – так лучше?

– Нисколько!

– Как корабль не назови, – многозначительно продолжил Рэмиэль. – Но факт остается фактом.

– Мы не одни такие, – я заступилась за весь свой род и за себя тем более – мне нравился страж, и он не был человеком. Чувство, которое возникало внутри меня в присутствии легорца как раз подходило под описание «познакомиться поближе».

– Это и пугает.

– Тогда и другие расы можно посадить на кол за то, что они влюбляются в человеческих женщин и мужчин.

– Смешанная кровь, – Рэмиэль почти выплюнул эти слова и, отобрав вино, снова сделал глоток.

– То есть в моём роду не было смешанных браков? И я настоящая чистокровная людь?

– Получается так.

Я отобрала бутыль обратно:

– Тогда объясни мне вот что: ты сам говорил, что мне выдадут мужа и еще одного «не мужа» на мой выбор. Если я выберу нежить, еще куда ни шло, а если легорца? Мой избранник предпочтет перерезать себе горло от такой чести? И стану ли я тогда тоже нечистой? То есть потеряю силу после первой же ночи…соития?

– Думаю, нет, – страж молчал целую минуту, прежде чем ответить. – Дар потеряет твой потомок. Смешение крови убивает или человека или силу. Ты бы захотела рисковать своим ребёнком? Или внучкой?

– Но почему нельзя приумножить магию? Взять силу крови от обоих видов?

– Можно, – легорец приподнялся и откинулся на спинку кровати. – Если практиковаться, учиться, укреплять дух и тело. Неподготовленную жрицу такая сила разорвёт на части.

– И что никто и никогда из легорцев не женился на человеке?

Мне вдруг стало грустно и тоскливо. Словно это мне только что отказали в предсвадебной суете и указали на выход.

– Никто и никогда, – голос Рэмиэля был сухим и безжизненным. – Иначе и мы вымерли бы или лишились сил.

– А как выглядят легорские женщины?

– Как и все человеческие. Жена твоего Степаши – легорка.

– Что? – я открыла рот от изумления. – Легорка? В каком месте? Она же сама говорила, что…

Она сказала, что не оборотень, и я тут же приписала ее к людям. Сама надумала, сама поверила.

– Что? – страж удивился. – Ты не знала? Обычно волколаки от жриц ничего не скрывают.

– Мы просто не поняли друг друга, – я всё ещё не могла отойти от шока. – Она пыталась рассказать мне, а я подумала что она…

В темноте мелькнула ехидная улыбка:

– Человек? Я же говорил, ваша раса готова прыгнуть в койку к любому виду. Хотя наша слабая половина тоже не сильна в целомудрии.

– Не язви, язва, – очередной глоток домашнего вина ударил в голову. – Тогда у меня к тебе снова вопрос по старой теме, можно?

– Тебе попробуй запретить.

– Жена Степаши милая женщина и довольно симпатичная, – начала я, подбирая слова.

– Ясно, – голос стража зазвенел от смеха. – Снова-здорово! Тебе моя внешность покоя не даёт? Я уже готов смотрины устроить, лишь бы ты мне таких вопросов не задавала.

Я удивлённо поперхнулась:

– С чего ты взял, что я хочу спросить про тебя?

Страж вдруг наклонился. Его горячее дыхание обожгло кожу на шее. Сердце прыгнуло вниз живота и забилось раненой птицей.

– В твоей светлой головке наверняка возникла идея сравнить мужчин и женщин Легории. Верно? – выдохнул он мне в ухо.

– Как вариант, – протянула я, ошарашенная наплывом чувств.

– Мы разные. Абсолютно, – Рэмиэль отодвинулся от меня и снова откинулся на спинку кровати.

Неприятное чувство недоверия змеей заползло в сердце – страж меня обманывал. Я видела тебя, легорец, и разницы не заметила. Помимо половых признаков, разумеется. Почему ты продолжаешь упорно мне врать?

Глубоко вздохнула, успокаивая колотящееся сердце. Так, Лорка, немедленно возьми себя в руки. Он хитрый лжец и манипулятор. К тому же ты ему совершенно не нравишься и раса твоя ему ненавистна.

– Жаль, – смогла пробормотать я.

Когда вино в бутылке уменьшилось наполовину, глаза начали слипаться. Я уткнулась лицом в одеяло и закрыла глаза.

– А что значит – «жрица сказала, что ещё два дня?» – пробормотала я сквозь дрему.

Я помнила этот разговор. И до сих пор не понимала, когда закончился сон про пещеру, и началась явь Легории. Хотя мне всё больше казалось, что особой границы между ними не было.

– Ты слышала? – голос стража был спокойным и уставшим. – Это значит, что ты очнёшься через два дня.

– А как она узнала? Жрица приходила на поляну?

– Нет, у нас телепатическая связь. Ты, скорее всего, в магическом смысле подслушала разговор.

– Интересно. А кто советовал мне, что делать? Ты?

– Ты о чем? – дыхание Рэмиэля вдруг участилось, тело напряглось, в голосе засквозила злость. – Какие советы?

– Про сердце.

Что я опять сказала не так? Откуда такая вспышка ярости и непонимания?

– Про сердце?

– Ладно, не бери в голову, – я закрыла глаза. Время замедлилось, в тишине комнаты шум водопада стал громче и размеренней. Казалось, он пел колыбельную всем, кто мог его слышать. Ничего что я усну, не пожелав Рэмиэлю спокойной ночи?

– Голос, который ты слышала, был мужским?

Я не ответила. Это был наш маленький секрет: мой и мужчины в моей голове. Неизвестного мужчины. Не Рэмиэля…