Легория. Дилогия

ГЛАВА 6

Подруга слушала молча. Иногда в повествование встревал страж, поправлял или добавлял упущенные детали. Я не высказывала свою позицию или отношение к происходящему, только сухо перечисляла факты. Точку в рассказе поставил легорец. Он кивнул в мою сторону и сухо приказал, обращаясь к Эльге:

– Ты выполнишь свою работу, наемница, и покинешь Легорию. О ней мы позаботимся.

– Шо? – подруга округлила глаза и посмотрела на меня с негодованием и яростью. Можно подумать, это была моя идея!

– Можешь присылать ей письма, – сжалился страж, неверно истолковав изумленное молчание Эльги. – Но о встречах не может быть и речи.

– Шо? – снова переспросила она и перевела взгляд на эльфийский плащ. – Шо ты сказал?

Магичка смотрела на капюшон легорца с яростью взбешенной львицы. Сейчас или ткань заполыхает, или глаза Эльги вылезут из орбит. В ход даже пошло «важное лицо» – последнее оружие подруги. Страж оторопел от неожиданности и задал вопрос, от которого магичка потеряла последние капли самообладания:

– У тебя припадок?

– Я тебя предупреждаю-у, – прошипела она и медленно поднялась. – Я на грани. И могу стереть в порошок тебя и твой лес. Одним взглядом.

– Вижу, – легорец с опаской покосился на ее лицо и на всякий случай сделал шаг назад. – Верю. Но помочь ничем не могу.

– А я не верю, – подруга оскалилась от переполнявшей ее ярости. – Попробуй меня выгнать, и я тебе колени покусаю.

Страж замер и вдруг расхохотался. Белые зубы мелькнули под беспечно приподнятым капюшоном:

– А почему колени?

– А вот и думай почему. И мучайся. Шоб у тебя мозги слиплись! Нахаба!

– Тебе придется уйти. И кстати, сама ты… нахаба!

– Шо-о? – переходя на ультразвук, завопила Эльга. – Ты предлагаешь бросить дивчину в чаще? С вами, с погаными людишками? Шоб вы ее сразу на шматочки разрезали?

– Никто ее резать не будет! – выпалил легорец, теряя терпение. – Обещаю.

Встревать в перепалку не было никакого желания. Как и говорить, двигаться и даже моргать. Ощущение, что вся лень мира легла на мои плечи, становилось сильнее с каждой минутой.

– Это ты мне обещаешь? Да с вас станется и непотребно замужество с нее требовать. Куда жинок деревенских дел? Уже обрюхатил, небось?

Эльга вытянула руки перед собой, будто держала невидимый каравай, и забормотала заклинание. Ее голос становился громче с каждым произнесенным словом. Скоро поляна трещала по швам от раздирающей ее магии. Страж, озадаченный обвинением, замер.

– Или все-таки на сало пустил? – Взвизгнула подруга и махнула рукой.

Первый огненный шар спикировал на землю и разорвался у ног легорца.

– Шо? – удивленно пробормотал страж и отступил от тлеющей травы, не сообразив, что подражает Эльгиному говору.

– Ля! Мало того, шо угрожает, так еще и дразнится. Ах, ты легорское чучело!

В плащ полетел новый сноп молний (к счастью ни одна не попала в цель). Эльга двинулась вперед пружинистым шагом. Огненный шар засверкал на кончиках пальцев.

– Я тебе все кости переломаю, а мамо твоей скажу, шо так и было. Да я тебе все волосья повыдергиваю, жених ты недоделанный. Дивчину со свету сжить захотел? Иди, ищи себе другую дурёху, хай она тебе капюшоны стирает. А Лорку не тронь – закопаю!

По поляне пролетел залп молний. Деревья удивленно затихли, раздумывая – стоять тут и досмотреть поединок до конца, или вытащить с земли вековые корни и дать деру, пока не подпалили.

– Эль, в дерево не попади – отрикошетит.

– Стой, очумелая! – легорец легко увернулся от магического гнева. Скоро ему надоест играть в поддавки, и Эльге придется туго.

– Прекратите оба, – я с трудом ворочала языком от усталости, но все же попыталась встать между ними. В этот момент в воздух поднялись камни и закрутились по поляне в бешеном хороводе. Один из булыжников чуть не заехал мне по голове, но я вовремя успела пригнуться. Видимо, ярость подруги была настолько огромной, что сила вливалась во все, что ее окружало.

– Стой, страж, я тебя убивать буду! – верещала Эльга, проносясь мимо костра вслед за легорцем. – Повертайся, кому говорю!

– Успокойся! – плащ увернулся от ледяной молнии. А вот куст дикой смородины таким расторопным не оказался и превратился в ледышку. – Или я тебе помогу.

– Ты и мне угрожаешь? – Эльга резко остановилась и метнулась в противоположную сторону. Страж среагировать не успел, и подруге почти удалось схватить его за край капюшона. Хотя мне казалось, что он просто дурачился. Так кошка играет с мышкой: как надоест, выпустит когти и поминай, как звали.

– Тебе одной дивчины мало? Ты и за меня принялся?

– Перестаньте! Оба!

– Стой, хлопчик, хуже будет!

– Успокойся, рыжая, в который раз говорю.

– Я не рыжая!

– Ох, и надоели же вы мне.

Осторожно, чтобы не угодить под магический обстрел, я протиснулась к краю поляны. Ни страж, ни Эльга меня не замечали, упиваясь представлением, которое сами и затеяли. На границе мигающего контура я обернулась – вокруг костра застыли ледяные фигуры, отдаленно напоминающие кусты, на траве чернели выжженные круги. Две тени носились друг за другом: одна громко верещала и ругалась, вторая – молча уворачивалась. В воздухе парили камни, с завидной регулярностью обрушиваясь то на легорца, то на магичку, не успевавшую вовремя отозвать заклинание.

Они веселились, хоть и скрывали это за наигранной ненавистью и взаимными обвинениями, а у меня на душе кошки скребли. И лень, эта огромная лень, прижимающая к земле… Поспать, что ли? Прямо сейчас, вот под этим деревом?

Охранная стена приветливо моргнула и пропустила меня без единого звука. Мысль, что барьер был односторонний, пришла слишком поздно. Выйти из круга мог любой, кто находился в нем в момент активации, а вот зайти уже было невозможно. Легорцы не в счет, эти куда угодно без мыла пролезут.

Осознание собственной бесполезности и ненадобности настигло уже за магическим периметром. Детская обида на подругу захлестнула с головой, и я уверенно направилась в лес. Самое главное уйти подальше от поляны, чтобы никто не услышал моих завываний и не увидел слез.

Я решительно пробиралась через кусты в ночной темноте. Пусть эта парочка предателей забавляется, а я пока подумаю, что делать дальше. Может, мне повезет, и я найду следы пропавших женщин? Или хотя бы коров. Тогда Эльга вернет пропажу в Росы, заберет оплату, мы наймем самого умелого целителя, и он меня вылечит. Вот так и сделаем. Вот это уже похоже на план.

Задумавшись, я не сразу увидела паутину и с размаху влетела в нее лицом.

– Извини, дружок. Сегодня не твой день, – я подмигнула ошалевшему от размеров добычи пауку и содрала с кожи липкие нити.

Ночь в Легории была самая обычная – темная, лунная и живая. Деревья перешептывались с кустами, ветер сонно пробегал по раскидистым кронам. Узловатые корни опутывали землю и переплетались в причудливый узор. Стволы тянулись к небу, спуская к земле могучие ветви, унизанные резными коралловыми листьями. И везде были цветы – маленькие, белые, словно садовые розочки, случайно проросшие в чаще. Они робко тянули к небу закрытые бутоны, спеша порадовать проходивших мимо животных своим ароматом.

Я без раздумий легла на траву, вглядываясь в белоснежные лепестки. Прекрасное место для отдыха. Нужно поспать, отдохнуть, всего минутку полежать с закрытыми глазами…

Песчаный берег встретил неприветливо – ветер поднял песчинки с земли и швырнул в лицо. Мокрая юбка холодила ноги.

Опять этот сон! Вернее, его продолжение. И снова переполняет желание убежать, скрыться от преследования. Но лошади быстрее, наездники сильнее, а усталость лежит на плечах неподъемным грузом.

Я повернула голову и взглянула на легорца. Он был в плаще и крепко держал меня за локоть. Его голос звучал коротко и отрывисто, приказы отдавались на незнакомом языке.

Как долго я скрывалась от него – день, неделю, год? Почему бежала и почему он догонял?

Не помню.

А потом он вдруг резко обернулся. Лицо было скрыто капюшоном, но голос… Я могла поклясться, что услышала в нем страх.

– Ты должна проснуться! – крикнул он.

– Что?

Крепкие руки схватили меня за плечи и встряхнули. Голова замоталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.

– Проснись. Надо открыть глаза!

Зачем? Зачем он это делает? Почему кричит? Как бы я не старалась убежать, он все равно догонит. Почему сейчас он делает мне так больно?

В голосе легорца забилась злость:

– Открой глаза. Проснись! Сейчас…

Глаза я все же открыла и с минуту смотрела в никуда, осмысливая сон. Потом догадалась оглядеться.

Воздух посерел, солнце только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая небо желтыми сполохами. Передо мной раскинулось лесное озеро. Противоположный берег состоял из отвесной серо-черной скалы, на ее верхушке стеной стоял вековой лес. Водопад низвергался с каменного уступа, чем-то напоминающего голову то ли орла, то ли какой другой птицы. Весь склон был унизан белыми цветами, неизвестно как крепящимися к камням. Вода, падающая с огромной высоты, пронзала озерную гладь, бурлила и пенилась. Расходящиеся волны покачивали камышовые заросли, и большие вытянутые листья травы будто кивали, приветствуя рыбу. Озеро было настолько прозрачным, что я без труда могла рассмотреть серебристые плавники мальков. О глубине оставалось только догадываться: дойдет вода до пояса или накроет с головой.

Сбоку от водопада стоял храм. Он был вырублен в скале и нависал над озерной гладью. Выдолбленные в монолите башни ловили застекленными окнами утренние лучи солнца, резные перила лестниц упирались в колонны и терялись в арке. Узкие бойницы украшали каменные цветы, плющ обвивал стены. Сооружение определенно было местом поклонения какому-то божеству, и, судя по стрелковым башням и подъемному мосту – отнюдь не миролюбивому. Храм будто кричал о своей красоте и мощи, рассказывал о свирепых воинах и прекрасных девах, о кровопролитных сражениях и вечной любви.

А в довершении всего прямо передо мной стоял оборотень.

Остатки сна убежали без оглядки. Я попыталась прикинуться трупом и замерла, хлопая глазами от ужаса.

До зверя было шага три, может, четыре. Шансов выжить – ноль. Убежать я не смогу, да чего уж там, не успею даже привстать – челюсти тут же сомкнутся на моем горле. Оборотни прекрасно лазают по деревьям, так что поиграть в обезьяну тоже не получится. Магии и меча у меня нет. Остается одно – надеяться, что зверюга мной подавится и издохнет в страшных конвульсиях. А если не умрет, то пусть мучается жутчайшей диареей целый месяц!

Мозг отчаянно заработал, выковыривая из памяти обрывки знаний: волколак (чаще волколак) – разновидность териантропического волкоподобного существа. Он же оборотень – наполовину человек, наполовину волк. Превосходит своих животных собратьев по всем параметрам, включая силу, ловкость, чутье. Не путать с ликанами! Они страшнее оборотня – совершенные убийцы и непревзойденные охотники. Слава Богам, о них уже тысячу лет никто не слышал. Волколаком можно стать несколькими способами: использовать зелье, провести обряд, наложить проклятие. Есть итакие, кто становится зверем по собственному желанию. Все эти варианты объединяло одно – часть человеческого разума оставалась в теле животного. И это была моя последняя надежда на спасение.

– Здравствуйте! – как можно спокойнее заговорила я и с ужасом услышала истерические нотки в собственном голосе. – Прекрасное сегодня утро, не правда ли?

Зверюга повел носом и как-то отстраненно и в то же время внимательно уставился на меня.

Оборотень был огромным даже по отношению к другим собратьям. Если я поднимусь на ноги, он будет с меня ростом, а охвата рук только на шею и хватит. Темно-серая шерсть свалялась от грязи, на морде и передних лапах темнели бурые пятна высохшей крови, куцый хвост висел метлой. Зверь неловко приседал на задние лапы, как будто плохо их чувствовал.

Мне нельзя отводить взгляд, нельзя шевелиться – любое движение спровоцирует нападение. Я знаю, что умру, но предпочитаю оттягивать неизбежность. К тому же Легория – неумираемая страна. Вдруг все кусочки, на которые меня разорвет эта гадина, продолжат влачить свое жалкое существование? Вот интересно, если регенерировать начнут все части меня одновременно, сколько в итоге воскресших Лориенн будет бегать по Легории и сводить с ума Эльгу?

– Лорка, – раздался позади тихий шепот магички. – Постарайся не дышать.

Я чуть не завопила от радости, а волколак навострил уши. Желтые глаза, не мигая, уставились на Эльгу. Из приоткрытой пасти показался красный язык, дернулся и вывалился набок. Тонкая тягучая слюна стекла на песок, запах тухлого мяса разлетелся по берегу и защекотал нос. Страшно захотелось чихать. Переносица зачесалась, сводя на нет мои попытки прикинуться камнем. Краем глаза заметила стража. Он подкрадывался к нежити с подветренной стороны: его руки упирались в землю, плащ закрывал тело.

Волколак качнулся, задние лапы на мгновение дрогнули.

Что-то с ним было не так. Может, он был ранен или истощен?

– Da tes, – голос стража звучал глухо из-за надвинутого капюшона. – Resonsom praesdo, verpell.

В левой руке легорца блеснуло тонкое лезвие ножа. Волколак по-собачьи наклонил голову, прислушиваясь к словам стража. Слюна стекла на когтистую лапу и увязла в свалявшейся шерсти.

– Da tes! – настойчиво повторил легорец, не сводя взгляда с хищника. Оборотень задумался. Язык втянулся обратно в пасть, огромная башка медленно повернулась в его сторону.

– Лорка, – шепот подруги вывел меня из священного ступора. – Медленно отползай назад.

Волколак услышал Эльгу, но два желтых немигающих глаза почему-то уставились на меня. Слюна потекла ручьем, отчего казалось, что изогнутые клыки монстра пузырятся изнутри. Сейчас хищник видел не меня, а кусок прожаренной курицы с подливой. Он был голоден, очень голоден! Волколак себя не контролировал, и мог думать лишь о мясе и крови. И в данный момент этим всем была я.

Запах разложения усилился и на глазах тут же выступили слезы: ну и вонь! В пещере у троллей так не смердит.

– Respice ademe! Prosme!

Громкий окрик стража снова привлек внимание оборотня. Волколак перевел взгляд на легорца. Слава Богам!

– Что с ним? – не удержалась я от вопроса.

– Молчи! – тут же зашипела Эльга.

Поздно: людоеду надоело выбирать, он потерял последние капли разума и зарычал. Из пасти вытекла густая белая пена и шапкой застыла на траве.

– Эля…

Свистящий рык вырвался из пасти. Оборотень нагнул башку, присел, подбирая под себя задние лапы.

Страх парализовал. Надеюсь, он убьет меня быстро!

– Эй, ты, чудо волосатое! – легорец неожиданно вскочил на ноги и запустил в оборотня землей. – Посмотри на меня!

Я втянула голову в плечи.

– Вот дурной хлопец, – прошептала пораженная Эльга и одобрительно покачала головой. Легорец метнул взгляд в сторону магички, но промолчал, сосредоточившись на противнике.

Зрелище было страшное: облаченная в плащ фигура, вооруженная тонким изящным ножом, против волколака, скалившего клыки в предвкушении свежей крови. Серая шерсть оборотня поднялась на загривке, массивные когти впились в землю. Он с трудом удерживал тело в вертикальном положении и качался как куст при сильном ветре.

Вот, пакость! Что же делать?

За спиной еле слышно забормотала Эльга, – видимо, плела заклинание. Очень надеюсь, что против оборотня, с подруги станется под шумок и стража прибить.

Время замедлилось.

Я видела, как Эльга махнула рукой, и огненная молния расколола воздух. Магический разряд рванулся к волколаку, но в тот же мгновение нежить прыгнул. Мощные лапы и жажда крови увеличили и без того молниеносную скорость. Если бы оборотень атаковал меня, я была бы уже мертва и разодрана на куски. Но монстр решил сначала наказать наглого обидчика и, потеряв остатки человеческого разума, налетел на стража.

Магический удар прошел вскользь, зацепил задние лапы людоеда и содрал гниющую кожу до мяса. Волколак завыл от боли, но взгляд от легорца не отвел. Эльга сорвалась с места и прыгнула вперед, одновременно вытаскивая из ножен меч. Оборотень оказался быстрее.

Я видела, как страж вскинул руки, защищаясь от клыков. Как когти волколака разорвали броню, повалили легорца и вонзились в грудь, пригвождая тело к земле. Хрип раненого стража слился с раскатистым торжествующим ревом нежити.

Оборотень навис над добычей и медленно облизнулся, втягивая ноздрями терпкий аромат крови. Эльга пролетела между лап волколака. Казалось, клинок едва задел шерсть оборотня, но из распоротого брюха с чавкающим звуком вывалились внутренности и упали в траву с противным хлюпающим звуком, доказывая обратное.

Я наконец-то завизжала. Предсмертный рык нежити разорвал тишину леса. Суматошно заголосили птицы и сорвались с веток, отчаянно хлопая крыльями.

Волколак покачнулся и посмотрел сначала на землю, потом на магичку. В желтых глазах мелькнули удивление и обида.

Нежить тяжело выдохнул и медленно завалился на бок. Не отскочи Эльга в сторону, лежала бы сейчас под огромной смердящей тушей. Я с ужасом осмотрела поляну: труп оборотня коченел в собственных внутренностях, источавших такое зловоние, что глаза слезились. Подруга стояла рядом с ним и сжимала окровавленный меч. Страж лежал на траве с развороченной грудью и не подавал никаких признаков жизни.

На стычку с волколаком ушло десять ударов бешено колотящегося сердца, а казалось, что я уже давно состарилась и поседела. Хотя последнее было очень вероятно.

– Все плохо, плохо, плохо! – это были единственные слова, которые пришли на ум.

Мозг рисовал ужасные картины: злое лицо короля, мое тело, набитое стеклом и вывешенное на всеобщее обозрение на главной площади, тысячные армии легорцев, марширующих по Нагории и оставляющих после себя только пепел и трупы.

Это моя вина! Гнома выпотрошили из-за стекляшки, страшно подумать, что будет с бедными нами за убийство легорца. Хоть и косвенного.

Эльга бухнулась на колени перед распростертым телом стража и осторожно развернула на его груди лоскуты из ткани, крови и кожи.

– Слушай меня, капюшон, – пробормотала она и ловко вытащила осколки брони из кровоточащей раны. – Не смей умирать. Я тебя хочу убить своими руками. Нехорошо дивчину радости лишать!

– Эля, Элечка, – я медленно приблизилась к подруге, с отчаяньем вглядываясь в плотную ткань, закрывающую лицо стража. – Как он?

Магичка меня не слышала. Она что-то пробормотала себе под нос и осторожно раздвинула полы плаща, развязала окровавленную шнуровку.

Я упала на колени и сжала холодную руку легорца:

– Эля, что мне делать? Чем помочь?

– Ничего, ничего, – подруга разговаривала сама с собой, не обращая внимания ни на меня, ни на смердящую в шаге от нас тушу волколака. – Мы тебя зараз подлатаем, будешь как новенький. Снимай плащ.

Страж не пошевелился, не открыл глаза, и даже не попытался стянуть с себя окровавленную ткань.

– Он без сознания, он не может, – я заступилась за раненого, заворожено высматривала в широкой груди хотя бы намек на дыхание.

Магичка подняла с земли нож легорца, отрезала кусок ткани, открывая рану. Я молила Богов, чтобы это оказался материал накидки – в кровавой каше было непонятно, где заканчивалась броня, а где начиналась кожа.

– Лорка, плащ снимай! – заорала Эльга дурным голосом и подала мне клинок рукоятью вперед. Я схватила нож, освобождая подруге обе руки для ворожбы. Кинжал оказался неожиданно тяжелым, но прекрасно сбалансированным. Клинок хищно блеснул на солнце и, повинуясь движению дрожащей руки, легко прошел сквозь шнуровку. Полы плаща свободно упали на багряную траву, капюшон сдвинулся назад, приоткрывая подбородок стража.