Легория. Дилогия

– И где носит его дружков? – пробубнила Эльга и помотала головой: капля пота замерла над ее бровью и, подумав, скатилась к виску. Магический резерв не был бесконечен. Надеюсь, у подруги хватит сил подлатать стража, иначе мы станем к закату трупами.

– Снимай плащ, Лорка, или я тебя убью! – угроза в голосе подруги придала сил. Я поднесла клинок к ране, но все равно застыла. Со стороны могло показаться, что я примериваюсь для точного удара – попаду ненароком в ребро легорца, сломаю красивую сталь ножа, буду плакать потом.

– Ты чем любуешься? – Эльга заорала над ухом, моментально выводя из ступора.

– Я увижу его лицо. А вдруг он разозлится на меня?

– Лорка! – магичка подняла руку стража и ловко стащила с нее порезанную в лоскуты броню. Металлические ошметки с глухим скрежетом упали в траву. – Он помрет, если мы его не заштопаем. Его внешность сейчас так важна для тебя?

– Нет. Конечно, нет!

Губы пересохли, руки задрожали еще сильнее. Кинжал ходил ходуном, будто сомневался, куда воткнуться – в ребра, пятки или голову.

– Тогда режь! Я не могу остановить кровь!

– Все нормально, я все сделаю. Только потом, когда он очнется, не дай ему меня прибить.

– Если он очнется.

Я посмотрела на неподвижное тело стража и поняла, что не могу позволить, чтобы наступило это «если».

– Лорка, мне требуются две баночки, – подруга выругалась и отобрала у меня кинжал. Ловко подцепила острием коготь оборотня, застрявшего у левой ключицы легорца. – Обе с синими пломбами и черною водою внутри. Принеси.

Я замотала головой. Казалось, что если отвести взгляд от неподвижного тела или моргнуть – страж умрет сразу же, в то же мгновение. Отойти от тела легорца даже на несколько шагов было равносильно вогнанному кинжалу в еле бьющееся сердце.

– Ясно, – Эльга скрипнула зубами от натуги и выдернула коготь. – Я сама.

Кровь густым сиропом потекла из раны, залила рваные лоскуты кожи и устремилась на траву.

Магичка подлетела к сумке и, недолго думая, вытряхнула на землю содержимое. В образовавшейся куче лежали – потрепанная одежда, походные котелки, завернутая в тряпицы еда и пара бутылок вина, пучки высушенной травы с привязанными к ним разноцветными ленточками (не ровен час перепутаешь ромашку с аконитом), точило и стальные нарукавники, кресало, свернутое в рулон одеяло, несколько комков свалявшейся шерсти оборотня и чешуйка василиска. Не было только двух бутылочек с синими пломбами.

Тихо ругаясь сквозь зубы, Эльга рылась в куче своего добра, впервые в жизни пожалев, что ее сумка-бездонка, такая бездонная.

Она не успеет! Я знала это, как и то, что трава зеленая, а после ночи обязательно наступит день. Вот только в нем уже не будет вредного легорца.

Грудь стража пересекали наискосок три рваные раны. Кровь сочилась, подгоняемая редкими толчками еще работающего сердца, и стекала на землю. Росшие рядом цветы сменили окрас белоснежных лепестков на медный.

Чья-то рука опустилась на мое плечо, и я поняла, что сижу, раскачиваясь и поглаживая стража по голове. Темные волосы легорца спутались с травой, а длинные ресницы придавали ему больше схожести с трупом, чем мне бы хотелось.

Ну, вот я и увидела твое лицо, но было бы лучше, произойди это при других обстоятельствах.

– Он не может умереть в Легории, верно?! – пробормотала я, даже не обернувшись.

– Легория воскресит его, – мужской голос прозвучал неожиданно только для Эльги. Подруга вскочила на ноги, одновременно посылая в незваного гостя жалкий импульс и отборный четкий адрес, по которому следует незамедлительно удалиться гостю. Орки были бы очень довольны находчивостью магички за вовремя добавленный речевой оборот.

– Но вы не должны этого позволить. Ты не должна, – незнакомый страж не обратил на подругу никакого внимания и лишь крепче сжал мое плечо.

– Я? – удивление смешалось с недоверием. – Как я должна «не позволить?»

– Ты издеваешься над нами? И шо она будет делать? Песни петь или в бубен стукать? – магичка, видя, что новоприбывший страж в драку не лезет, продолжила сосредоточенно копаться в вещах.

– Она – Tsura. Она сможет его вернуть, – терпеливо объяснил гость и присел рядом со мной. Он задержал взгляд на открытом лице умирающего и недовольно покачал головой.

– Что мне делать?

– Ты, мать, не рехнулась часом? – Эльга подняла голову и растерянно перевела взгляд с меня на незнакомца. – А ты, хлопец маскарадный, как, по-твоему, она это сделает?

– Понятия не имею, я просто знаю, что жрицы это умеют, – честно признался легорец и выпрямился. Он осторожно забрал у меня кинжал и засунул в широкое голенище сапога. – Этот ритуал проводят редко и только для сидлайтов.

– Шо? Для кого?

– Как они это делают?

– Не знаю, – из-под плаща донеслась глухая ругань. – Попробуй сама, пошепчи что-нибудь, руками поводи по телу. Ты должна его спасти!

– Как? – завопила я. – У меня нет магии!

– Да что ты?! – ехидно заметил легорец.

Ужас накинулся с новой силой и хорошие манеры тут же улетучились. Мне было все равно, что подумает незнакомый страж о моем поведении:

– Позови жрицу! Что ты стоишь?

– Она не успеет. Тебе нужно очистить его кровь.

– Что мне нужно сделать? Очистить кровь? Что это значит? Как?

– Ne seam, – тихий стон вырвался из груди раненого. Кровавая пена окрасила уголки его губ и поползла к земле. Мы со стражем склонились над телом, чуть не сбив друг друга лбами.

– Duid? – переспросил легорец, рассматривая развороченную грудь собрата. В его голосе было столько удивления, что я на мгновение забыла о страхе и с любопытством посмотрела на капюшон.

– Шо он сказал? – выкрикнула Эльга, продолжая разбирать вещевую кучу.

– Что он сказал?

Три вопроса прозвенели в воздухе одновременно.

– Ничего. Это бред, – неуверенно пробормотал незнакомец и наклонился над телом еще ниже. – Illas potes?

– Guod suusan ordon, – снова выдохнул раненый. Приказным тоном.

– Не для меня, – легорец отстранился. – И ты прекрасно знаешь, чем все это может закончиться. Она сможет.

– Я сказал нет, – голос раненого звучал все тише, кровь уже не текла, а медленно сочилась из ран. Сил открыть глаза у стража не было. Как он смог заговорить, и то было непонятно.

Я с горечью переводила взгляд с одного мужчины на другого, совершенно не понимая, о чем они говорят и что делать дальше. Мысли скакали, как бешеные: один легорец считал единственным выходом исцеление с помощью моих способностей жрицы, но второй был категорически против. А судя по склоненной голове первого, он был готов выполнить приказ второго. То есть, риск, что умрет этот самый второй от полученных ран, возрастал. А Эльга отчаянно запаздывала со своими чудо-баночками.

Я посмотрела на белое от потери крови лицо умирающего, сжатые от боли губы и дрожащие длинные ресницы. Не знаю, что нужно делать, как очистить кровь и что при этом говорить, но попытаться спасти такого красавца я просто обязана!

Закрыв глаза, я протянула руки к разорванной груди, как это делала Эльга, когда исцеляла порезы и ожоги.

– Я поведу тебя, – над моим ухом прошелестел голос подруги. Ее теплые ладони легли на плечи, и чувство уверенности выросло внутри меня – жалкие остатки боевой магии Эльги придали сил.

Из черноты выплыла картина: пульсирующая рана с кроваво-черными рваными полосами. Смоляные линии живыми змеями расползались по телу легорца в попытке окутать стража. Сейчас, рассматривая это, я поняла, что означало «очистить кровь». Поняла и то, что ни эликсиры, ни противоядия здесь бы не помогли. Слишком стремительно расползался яд оборотня по крови стража, слишком быстро, даже для Эльги.

Я вздохнула и попыталась схватить черные щупальца. Несколько штук увернулись, но одну я смогла поймать за самый кончик хвоста. На удивление он оказался холодным, почти ледяным. От прикосновения к яду оборотня тут же закололо кожу, тело покрылось мурашками от озноба. Я не знала, что делать с добычей и просто отбросила ее в сторону.

Это было похоже на ловлю рыбок в луже: щупальца извивались и ускользали, вырывались из рук и постоянно стремились нырнуть обратно в тело. Импровизированная рыбалка длилась недолго. Я устала и замерзла так, словно неделю жила в сугробе на дальнем хуторе. Зубы отбивали дробь, пальцы посинели и плохо слушались, но я упорно продолжала увеличивать мерзкий улов.

– «Не подпускай к сердцу», – знакомый голос из снов вдруг ворвался в мой кровавый мир, и затерялся где-то в темноте. Видимо, я схожу с ума, раз слышу его наяву.

Теплые руки подруги соскользнули с моих плеч, и тут же рана стража задрожала и подернулась дымкой тумана. Черные ядовитые змейки скрылись в кровавых сгустках. Поймать их стало практически невозможно.

Это был конец. Я осталась один на один с умирающим легорцем. Я знала, резерв магички полностью истощился, и она потеряла сознание, иначе она ни за что бы не отпустила мои плечи.

Тупая боль разлилась по затылку и скользнула к глазам, рот наполнился слюной со странным привкусом железа. Будто я разгрызла звено от кольчуги или мясницкий топор. Из носа потекла кровь, но не упала на землю, а яркими ручейками понеслась к ране стража. Пальцы не гнулись. Они дрожали и тряслись как у древней старухи. Я не иначе как чудом успела схватить еще одну змейку и потянула на себя.

– «Бросай, – прошептал голос из снов. – Ты молодец».

Я послушно откинула ядовитую ленту в сторону и завалилась на бок – тело не слушалось. Тьма заглатывала меня, укачивая на волнах боли и усталости.

Извини меня, легорец, я не смогла…

***

– Лорик, пора просыпаться. – Голос Эльги звенел и резал по ушам колокольным набатом.

Я с трудом разлепила веки. Ощущения такие, будто я бочками пила вино и танцевала всю ночь на углях. Тело ныло, сухость во рту была такой сильной, что распух язык.

– Рыбалка не удалась, – пробормотала я, с трудом шевеля губами. – В следующий раз займусь охотой.

– Она бредит? – заботливо спросил мужской голос. – Она не умрет? Это опасно?

– Если она не умрет, я убью ее сам, когда она проснется.

– О, – я улыбнулась сквозь сон. – Ты живой.

– В отличие от тебя.

– И я живая, – мне все казалось смешным и добрым, даже строгий голос (кстати, вполне себе бодрый для умирающего стража) не смог стереть с лица улыбку. Пусть злится. Главное, что он жив.

Кто-то приподнял мою голову, о зубы ударила кружка. Холодная вода полилась в горло. Где-то это уже было.

– Ты… дура, – страж бухнулся рядом со мной, небрежно отпихнув руку. – Я же говорил, что тебе нельзя этого делать. Ты принципиально никогда никого не слушаешь, или только меня?

– Шо ты на дивчину нападаешь? Спасибо скажи лучше, она тебе жизнь спасла.

– А сама чуть со своей не рассталась.

– Эльга, – я окончательно расцвела. – И ты тут. Тебя не выгнали.

– А то, – мокрая ткань легла на мой лоб. – Пусть попробуют. Ты ж без меня совсем помрешь. На кого тебя оставлять-то? Эти легорцы как дети малые, даже борща не сварят. Все всухомятку и трескают. А ты поправляйся давай, нечего лежать за просто так, дел много.

Подруга всхлипнула и тут же сердито засопела: не пристало магичке сырость разводить на глазах у других.

А я снова провалилась в ночь…

***

– Еще пара дней.

– Что говорит жрица?

– Что еще пара дней.

Я слышала голоса, но просыпаться совсем не хотела. Было тепло и уютно. Только немного грустно от того, что мне не приснился он – мой страж из пещеры.

– Она просыпается.

– Нет, – кто-то осторожно провел рукой по моему лицу. – Она бредит…

***

Луна робко заглядывала на поляну, переливаясь в брызгах водопада. Я лежала около костра, укутанная в Эльгино одеяло с головы до ног, одна, в ночной мгле. Стояла полная тишина, изредка прерываемая ровным шумом бурлящей воды.

Осторожно стянув одеяло, перевернулась на бок и замерла, рассматривая костер. Языки пламени жадно лизали недавно подкинутую ветку и довольно потрескивали. На поляне разместились три лежака. Слой лапника под одеялами больше походил на перину королевского дворца, чем на лежанку посередине леса. Значит, у меня получилось убрать из стража яд оборотня – для мертвого тела такое ложе никто делать не будет. Остальные кровати видимо предназначались для второго легорца и Эльги.

В памяти всплыла кровавая рана стража, его густые ресницы и загорелая кожа (на тот момент бледная и обескровленная), сжатые от боли губы и темные волосы. Он выглядел как человек. И очень хорошенький, даже с перекошенным от боли лицом. Зачем он носит капюшон? Зачем эта таинственность? Ничего не понимаю. И опять эта ночь. Сколько же я провалялась у костра? И где все?

Моя кожа была липкой от пота, а на голову будто вылили жбан масла. Одно радует: еще неделя таких приключений и смело можно хвастать перед подругой плоским животом – штаны уже еле держались на поясе.

Я потянула носом воздух и поморщилась – судя по запаху, спала год, а то и два. А перед вынужденной спячкой щедро поливала себя кровью и кувыркалась во внутренностях убиенного волколака.

Хорошо бы по дороге к озеру не застрять в коряге или не встретить еще одного оборотня. С моим везением это казалось вполне реальным исходом.

Подняться оказалось труднее, чем идти. Когда ноги ступили в прохладную воду, я скинула пропахшую потом и кровью одежду. С каждым шагом, погружаясь в озеро, тело будто вспоминало о существовании мышц и костей.

Набрав воздуха, нырнула и уже на поверхности блаженно перевернулась на спину.

А где Эльга? Почему периметр не выставлен?

– Как водичка? – спокойный голос прозвучал почти над самым ухом. Вскрикнув от неожиданности, я села на каменистое дно и прикрыла руками все, до чего смогла дотянуться. Меня некстати принесло к берегу течением, и теперь я лежала прямо у ног стража как тряпичная кукла, подкидываемая волнами. Легорец стоял по колено в воде, сложив руки на груди. Плащ безропотно плавал по поверхности озера и медленно темнел, меняя расцветку. Капюшон, против обыкновения, не закрывал лицо полностью, а свободно висел, обнажая нос и крепкие белые зубы. Красивая улыбка, озорная и хищная одновременно.

Я нахмурилась и, изо всех сил изображая праведный гнев, выпалила:

– Ты что здесь делаешь?

– Стою и жду, когда ты закончишь отмокать и выйдешь, – с усмешкой ответил он.

– Может, это ты уйдешь?

Легорец невозмутимо пожал плечами, но с места не сдвинулся. Я очень надеюсь, что он не сошел с ума после нападения. Иначе я ничем не могу объяснить этот странный порыв приподнять капюшон на невообразимую для него высоту.

– Зачем мне уходить?

– Потому что я здесь моюсь! Отвернись хотя бы.

Ночной гость помедлил, затем медленно развернулся:

– Как ты?

– Нормально.

На фоне костра плечи стража казались еще шире. Красавец! У меня даже дыхание перехватило от восторга.

Я оттолкнулась от берега и отплыла на десяток метров.

– Ты совершила глупость. И могла умереть,– снова заговорил легорец.

– По-моему, твоя смерть была бы глупостью. И я не умерла.

– Но могла.

Молчание затянулось. Чтобы хоть как-то разбавить густоту недосказанных обвинений, сказала первое, что пришло на ум:

– Я смотрю, ты переоделся.

– Да, пришлось пробежаться по рынку. Старые плащ и кольчугу я подарил одному знакомому оборотню.

– Волколак был… странным. Тебе не показалось?

Легорец вздохнул. Два широких шага в сторону берега и плащ благодарно выпрямился, сливая на песок воду.

– Он не смог сдержать жажду.

– Значит, был проклят. Истинники ее прекрасно контролируют.

– Видимо, – в голосе легорца зазвучала грусть.

– О вас такие легенды ходят, закачаешься. Я думала вы не убиваемые и даже быстрее волколаков, – я подплыла обратно к берегу, положила руки под подбородок и замерла на песке. Как выглядела сейчас мое далеко не маленькое мягкое место в лунном свете, старалась не думать. Да и страж не пытался его рассмотреть. Я была благодарна и уязвлена одновременно.

– Быстрее, если вторая сущность человеческая.

– А кто же был этот?

Страж присел на песок. Подол плаща смялся и заскрипел под тяжестью тела.

– Легорец, – нехотя ответил он.

– А это возможно?

– Бывает.

– Он… мертв? – я дотянулась до рубашки и натянула ее на себя, морщась от холода. Мокрая ткань прилипла к телу, засохшие коркой кровь и грязь неприятно царапали кожу. Но всё лучше, чем сидеть перед стражем развратной сиреной.

– Да, – легорец даже не взглянул в мою сторону, задумчиво рассматривая мокрые сапоги. – Легория его не воскресит, если ты об этом.

– Мне жаль.

– Tsura…

– Что? – я села рядом со стражем, изредка поглядывая на его губы, едва прикрытые капюшоном. Рубаха доходила мне до середины бедер, но длины хватило на то, чтобы сидеть рядом с легорцем без стыдливо полыхающих щек.

– Пообещай мне.

– Что?

– Прежде чем что-то делать – думай! – он резко повернулся, схватил меня за плечи и встряхнул. – Пожалуйста.

Я кивнула, наклонила голову и уперлась взглядом в грудь стража: на миг, на один короткий миг показалось, что эльфийская ткань не такая качественная, как про нее говорят.

– Постараюсь, – с трудом разлепив онемевшие губы, выдавила я.

Хватка ослабла, легорец покачал головой.

Не поверил… Да и я не обещала.

И что было с тканью? Размокла от влаги, протерлась от времени? Или эльфийские умельцы сэкономили-таки на пряже? Может новый плащ оказался гномьей подделкой, пусть и высокого качества? Почему я смогла рассмотреть лицо стража или это воображение дорисовало образ, потому что я его уже видела?

– Лорка! – Эльгин радостный вопль прокатился по поляне, отразился от воды и ушел в скалу, насмешливо вернув тягучее «рка-ка-а». – Очухалась?

Рыжая копна волос мелькнула в темноте и подруга в три прыжка очутилась около меня. За деревьями учтиво замер второй страж.

– Как же ты нас напугала. Этот несостоявшийся доходяга от тебя не отходил ни день, ни ночь. Они из меня стряпуху сделали. Я – боевой маг и на костре борщи варю! Кому сказать, не поверят. Спасибо Монти, хоч мяса приволок, а то так на одной петрушке с морквою и просидели бы.

Оба стража, одновременно уличенные в добрых чувствах, смущенно опустили капюшоны.

– Лорик, – Эльга проворно накинула мне на плечи одеяло и мягко потянула к костру. – Как же мы утомились того волколака закапывать. Скажу я тебе запах от него – мечта гуля. Помнишь нашего-то?

Меня передернуло. Забудешь тут!

Два года назад в последнюю неделю весны мы взяли заказ в маленькой деревне. На местном кладбище засел гуль – мерзкая плотоядная тварь. Связываться с ним особого желания не было, но уж больно жалобно просили мужики помочь – продыху от него в селе не стало, все могилки раскопал и пожрал содержимое. Смрад стоял за десять верст от бедного селения. А что было с нашими носами и желудками, когда мы с Эльгой нашли логово, до сих пор помню! Схватка была короткой, но стремительной. Долговязое тело гуля, тощее, с костяными наростами на голове, с острым тонким рылом и длинным змеиным языком, так и осталось лежать в импровизированной пещере из камней и разодранных гробов. Долго потом наши желудки не воспринимали ничего, кроме моркови и картофеля.

– Но управились же?! – подруга мягко, но настойчиво усадила меня перед костром и впихнула в руку кружку с наваристым бульоном. В животе тут же заурчало от голода.

– Этот, второй – Монти, – магичка небрежно махнула в сторону, указывая на приближающегося стража. – Толковый хлопец. Жрёть, правда, за троих, тока успевай харчи подливать.

Сконфуженный характеристикой легорец присел с другой стороны костра, и резко отдернул тянущуюся к котелку руку. Неподвижно стоявший за мной исцелившийся страж хмыкнул, скрывая в темноте белозубую улыбку.

Эльгу никто не перебивал, может, понимали, что бесполезно (пока не выговорится, не успокоится) или сами не хотели разговаривать.

– А этот, – подруга мотнула головой за мою спину. – Мне не нравится. Уже к вечеру от шрамов только полоски и остались. Силён, собака!

– Ты же понимаешь, что он тебя слышит? – я улыбнулась одними губами и, не удержавшись, сделала из кружки обжигающий глоток. – Вкусно. Надоест магия, иди в поварихи.

Стражи как-то странно переглянулись, и по поляне загромыхал хохот. Монти, откинув полы плаща за ноги, достал из котелка кусок мяса и вгрызся в него с довольным урчанием голодного льва: надвинутый на лицо капюшон очень напоминал гриву.

– Вы сговорились шо ли?! – Гневно закричала Эльга, но перебить смех не смогла.

***

Поужинали быстро. Стражи шептались между собой и не обращали на нас никакого внимания. Эля крутилась рядом со мной и то и дело пыталась заговорить, но оглядывалась на легорцев и замолкала.

Магический резерв подруги полностью не восстановился, но на рутинное колдовство хватило – моя одежда очистилась от грязи и пота, заштопалась и разгладилась. Нитки трещали, ткань расползалась, но магия худо-бедно держала одежду в форме. В ближайшее время о замене гардероба можно было не мечтать. Да и были ли тут базары, я не знала, а судя по одежде стражей, даже носовой платок в этой стране мне был, мягко сказать, не по карману.

К вечеру мы, не сговариваясь, укутались в одеяла и сделали вид, что уснули.

До рассвета оставалось совсем немного. Еще час и горизонт разорвут первые солнечные лучи, ночные хищники и нежить вернутся в норы и уступят место дневным созданиям: иногда более опасным, чем те, что рыщут во мраке.

Я честно пыталась заснуть и отгоняла мысли о своем будущем, о страже, перекочевавшем из снов в реальность, и о словах Эльги о том, что после магической рыбалки я спала почти двое суток. Песню – «я тебе говорила, шо есть в тебе силища» – подруга не заводила, за что я была ей благодарна. И без этого напоминания было тошно.

С самого утра Эля закрутилась у костра – что-то готовила. Оба стража ретировались с восходом солнца, отговорившись срочными делами и клятвенно заверив, что вернутся ровно к готовности мяса. Подруга в ответ приуныла, но воду на огонь поставила.

Я же направилась к озеру. Если мне суждено провести какое-то время в Легории, то осмотреть земли было уже не капризом, а необходимостью.

Исследовав каждый уголок скалы взглядом, я поняла, что храм пустует уже давно. Видимо, легорские жрицы перебрались ближе к цивилизации или в более удобное помещение. Я их понимала, тоже была против круглогодичной влажности, сырости, грохота водопада и вездесущих комаров.

Скинула сапоги и проверила воду ногой – не ледяная, но и парным молоком не назовешь, ночью была теплее.

Еще раз осмотрела пляж, убедилась в отсутствии непрошенных гостей, стянула одежду и шагнула в воду. Перепуганные вторжением рыбы прыснули в разные стороны, возмущенно работая плавниками.

Я любила воду. А после всех злоключений, только она могла меня успокоить и унять страх перед туманным будущим. Волны покачивали, подталкивали на середину озера. Солнце светило в лицо и я с запозданием вспомнила, что кожа на лице, обгоревшая еще в Росах, может пострадать еще сильнее. Хотя, какая мне теперь мертвой разница?!

Я шевельнула рукой, отгоняя от тела оторвавшуюся от берега кувшинку. Темно- зеленые листья обиженно поджались, и цветок поплыл искать новый причал.

К слову: во всех книгах и сказаниях прекрасный принц наблюдал за юной девой чаще всего во время купания. Мне всегда казалось, что такие принцы были как минимум больны на голову. Кем надо быть, чтобы следить исподтишка за возлюбленной? А ну как она вытворит что-нибудь такое, что потом стыдно будет в глаза смотреть? Или все-таки принцесса знает, что на нее таращится из кустов воздыхатель и потому долго моется и томно вздыхает, стоя по пояс в ледяной воде?

Я осмотрела лес – вроде никого нет. С другой стороны, попробуй высмотреть здешних принцев, быстрее глаза сломаешь. Да и я не принцесса, чтобы за мной подсматривать. Если легорский воздыхатель прямо сейчас появится на берегу, то первое, что сделает, – начнет орать, что я порчу экологию его страны своими бактериями. Какая уж тут возлюбленная, хорошо не ведьма, и на том спасибо.

Через полчаса плескания в озере волосы заскрипели от чистоты, кожа на пальцах превратилась в губку, а чувство голода стало невыносимым. Страсть к еде когда-нибудь сделает меня размером с гору, и придется искать работу полегче – без беготни от умертвий и оборотней. Пойду в плакальщицы, а еще лучше – в корчму стряпухой. Надо Эльгу попросить, пусть научит готовить. Буду картошку варить, курицу запекать, пироги жечь.

Я решительно перевернулась на живот и подплыла к скале.

Мост начинался от боковой стены храма, нависал над озером и уходил за водопад. На перилах зеленел мох, собирая капли воды в сверкающие нити. Легория все больше напоминала сказочную страну и лучшего места для логова дракона, чем пещера, скрытая за вертикальной рекой, было не придумать.