Легория. Дилогия

Пока мы шли вдоль домов, я с любопытством разглядывала оборотней. Оборотни отвечали добродушными улыбками. Одежда монстров была опрятной, чистой, простой и цветастой. Каждый встречный старался похлопать Степашу по холке. Видимо благодарили за бесплатный ужин в моем лице. Может волколак наплел с три короба про жриц и вынужденное вегетарианство, а сам заманивал меня в деревню в качестве гарнира? Тогда он просчитался – на такую ораву меня одной маловато будет.

Степаша остановился и потерся боком о мое бедро. Оборотни – выше и мощнее обычных волков. Когда Степаша стоял рядом со мной, мохнатая башка с разорванным ухом находилась на уровне груди. Так что его «обтерся» чуть не сбило меня с ног.

– Тебе нужно отдохнуть. Дальше по дороге есть трактир, можешь остаться там или выбрать любой дом, тебе будут рады везде.

Я на секунду задумалась. Сотни глаз тут же уставились на меня гадая, какой счастливчик примет у себя будущий обед.

Ни один из предложенных вариантов мне не понравился. Трактир – строение ненадежное: ни решеток на окнах, ни крючка на двери, а дом и того хуже – загрызут всем семейством и глазом не моргнут.

– Можно я побуду у тебя?

Волколак кивнул и двинулся дальше. Мне пришлось прибавить шаг, чтобы не отстать от оборотня.

Волколаки разделились: часть пошла за нами – видимо хотели удостовериться, что я зайду в дом, остальные скрылись из виду. Наверняка побежали готовиться к вечерней трапезе.

Зря я ушла из леса. Стражи точно попытаются выпроводить Эльгу, а она заартачится и полезет в драку. Вот тогда на границе вспыхнет небольшая война!

– Пришли, – голос Степаши прервал мысли.

Мы остановились около двухэтажного дома, утопающего в кустах сирени. Труба призывно попыхивала белесым дымом, аромат свежих пирогов будоражил аппетит. Начинка-то наверняка мясная! Клумба тюльпанов красовалась в центре двора, за ней стоял сарай. Светлые кленовые доски еще хранили аромат дерева. Рядом живописной кучей лежали бревна и широкий топор – хозяин готовился к зиме и уже начал колоть дрова.

– Эй, мать, принимай гостей, – звучно пробасил оборотень и скрылся за домом.

Я осталась сиротливо стоять перед тюльпанами, попутно поглядывая на провожающих меня волколаков.

Скрипнула дверь. На крыльцо выскочила молодая женщина: высокая, худенькая, из-под платка выбивались пряди темных волос. Грустные большие глаза и добрая улыбка делали ее похожей на сказочную принцессу, заморенную мачехой.

При виде меня хозяйка поспешно вытерла руки о передник, почтительно склонила голову и опустила взгляд.

– Госпожа жрица, – голос был под стать улыбке – тихий и ласковый. – Большая честь принимать вас.

– Спасибо, – с трудом выдавила я и нагло поднялась по ступеням. Женщина посторонилась, пропуская меня вперед, и вошла следом. Я повидала много нечисти, но самку оборотня видела впервые. Она жрицу тоже, судя по внимательным взглядам.

Дверь за моей спиной захлопнулась. Звук напомнил стук крышки гроба.

Попалась!

Я помялась на пороге и прошла к столу. Легкие занавески на окне были сдвинуты в стороны и открывали обзор на дорогу. Мы с Эльгой давно привыкли к зевакам, глазеющим на нас в двери и щели, но деревня оборотней меня удивила – как только я вошла в дом, народ словно растворился. Убежали ножи точить, не иначе.

– Устали, наверно, с дороги? Пока греется банька, чайку или чего покрепче? – самка не переставала улыбаться, сосредоточенно разглядывая пол у себя под ногами.

– Покрепче. – С выбором напитка определилась быстро. Если мне суждено стать обедом, то хоть позабочусь о здоровье едоков – убью алкоголем микробы в организме.

– Это мы мигом, – женщина зашелестела длинной юбкой и закопошилась у печи. На поднос со стуком упали тарелки с салом, огурчиками и грибными соленьями. Новорожденных детей Степашки в избе я не видела и не слышала – обманул-таки, мерзавец.

– Вино или бражку? – хозяйка потрясла у меня перед носом двумя наполненными бутылями.

– Вино, – выбрала я, польстившись на рубиновую жидкость, плещущуюся в таре. – А вам можно?

– Можно, – самка заметно смутилась и поставила на поднос второй бокал. – Только это не принято.

– Что не принято?

Не принято пить на брудершафт с будущим ужином?

– Вы жрица, – пробормотала она, снова опуская взгляд. – А я простолюдинка.

– Я еще не жрица, – у меня получилось-таки улыбнуться, и женщина заметно повеселела. Пока она расставляла на столе тарелки, я оглядела комнату. На второй этаж вела деревянная лестница с широкими ступенями. Дальний угол занимала большая печь. У единственного окна стоял стол с белоснежной скатертью и две лавки. Комод с посудой завершал убранство. Вся кухня была заставлена цветами – на подоконнике, в кадках у печи и на столе в вазе.

Самка присела напротив, положила подбородок на руки. Потом спохватилась, разлила вино по бокалам и протянула один мне:

– За вас, – произнесла она смущенно.

– За женщин, – поправила я, принимая вино из теплых рук. Отпила и тут же закашлялась – крепость домашней настойки зашкаливала. Такой напиток придется по нраву и гномам, и оркам – слезу вышибает за секунду.

Самка рассмеялась и подвинула тарелки с хлебом и салом на мой край стола:

– Кушайте. А то ужин только часов через пять будет.

Долго упрашивать не пришлось, я накинулась на еду, будто ела в последний раз. Хозяйка смотрела на меня с умилением и иногда подливала вино в пустеющий бокал.

– Степаша говорил, что у вас дети. Тебе же пить нельзя? – будто случайно «вспомнила» я.

В ожидании ответа сердце отбило десять ударов. Оборотень в ответ махнула рукой.

– У меня молока нет, так… получилось. А деток коровьим пою – растут, как на дрожжах.

Я многозначительно покивала.

Хмель ударил в голову, сытый желудок потребовал кровать и подушку. Пришлось бороться со сном.

– Давно здесь живешь?

– Всю жизнь, – самка снова улыбнулась. – Я как доросла до сватовства, так в этой деревне и осталась. К тому же Степашка у меня.

– Ясно, – я выловила из тарелки дольку огурца и умяла его с аппетитным хрустом. – А сам он откуда?

– Пришлый, – сразу загрустила женщина. – Жизнь у него тяжелая. Но ничего, выкарабкались. Дом построили, детей нарожали. Живем.

Я смущенно откашлялась. Когда всю жизнь охотишься на монстров, рассказы о их нелегкой судьбе ставят в тупик.

– Если что интересует, просто спросите, – сжалилась женщина над моими совестливыми потугами. – Мы знаем, что вы охотница. Но еще вы жрица. Наша жрица.

Я посмотрела на нее в упор – прямой открытый взгляд, морщинки в уголках губ и глаз. Она много смеялась, итак же часто грустила.

Что если это правда и не вся нечисть кровожадные монстры? Обрати вампир меня, стану ли я охотиться на людей? Нет! Тогда кем я была бы? Правильно, несчастным человеком, втянутым в мир зла. Потому они и бегут, скрываются от охотников и магов, прячутся в лесах, обходят селения за три версты и воют на луну по ночам, заламывая руки и сбивая в кровь лапы.

– Давно ты…, – я не смогла произнести страшное слово, но женщина поняла мой вопрос.

– Нет, что вы, – ее улыбка стала грустной и мягкой. – Я не оборотень.

– Как же так? Как же ты по своей воле вышла за…

– За монстра? – раздался с порога веселый голос.

У двери стоял молодой парень, может чуть моложе хозяйки дома. Серые холщевые брюки держал широкий плетеный ремень, рубаха свободно висела на плечах. Женщина радостно вскрикнула и бросилась целовать гостя.

– Степашка, где ты так долго? Мы с госпожой уже и перекусить успели.

– А я к колодцу бегал, да баньку проверил. Поленья почти прогорели, – оборотень чмокнул жену в щеку. – Банька – первое дело при проблемах.

– Ты сам на себя не похож, – съязвила я с облегчением. С приходом Степаши на душе стало легче. На все селение хоть одна знакомая морда, тьфу, лицо.

– Старался, – мужчина что-то прошептал на ухо женщине и подтолкнул ее к печи. – Я присоединюсь к вашему девичнику?

– Да, пожалуйста, мы не жадные.

Оборотень усмехнулся и прошел к столу. Он сел на место жены и замер, позволив мне рассмотреть его человеческую ипостась.

Степаша улыбался, но глаза оставались печальными, а лоб пересекали глубокие морщины. Наполовину оторванное ухо и покрытые шрамами и рубцами от ожогов плечи рассказывали о трудном детстве, а увитые узлами мышц худощавые руки – о тяжелой работе.

– Нравлюсь? – оскалился волколак и прищурил светло-голубые глаза. Два верхних клыка удлинились, демонстрируя кровожадный оскал.

– Ты такой… обычный.

– А каким я должен быть?

– Не сердись. Я первый раз в жизни с оборотнем разговариваю.

– Обычно ты нас убиваешь?

Клыки втянулись. На его губах заиграла грустная улыбка.

– Обычно я бегу сломя голову.

– Да ладно?! – удивился Степаша и расхохотался. Напряжение между нами мигом отступило. – Ты никогда не убивала волколака?

– Почему не убивала? – я озадаченно почесала затылок. – Помогала убивать. Была приманкой, подавала ингредиенты, отвлекала. Но чаще убегала.

– Ты будешь очень странной жрицей, – помедлив, признался Степаша.

– А я предупреждала, что вы не ту выбрали. На моем счету только комары да пара мух. Какая я жрица?

– Уж, какая есть.

– Сколько тебе лет? – наобум спросила я.

Об оборотнях маги знают мало: вроде как животная ипостась позволяет им долго не стареть и поддерживать отличную физическую форму многие десятилетия. Я слышала истории об охотниках, к которым и через пятьдесят лет являлись их недоубиенные твари с одним желанием – отомстить.

Степаше сейчас могло быть двадцать человеческих лет, а могло и сто двадцать. Об этом я и хотела спросить у его жены – как она относится к разнице в возрасте. Ведь через несколько десятков лет она превратиться в каргу, а оборотень постареет максимум на два года.

– Много, – уклончиво ответил Степаша и тут же перевел тему. – Сегодня тебя беспокоить никто не будет, а завтра ночью будет Праздник Встречи.

– Праздник? – я снова почувствовала себя не в своей тарелке. – Может, не надо праздника?

– Tsura, мы так долго ждали новую жрицу. Не лишай народ радости, пожалуйста.

Я судорожно кивнула:

– А мне надо будет что-то делать, речь произносить или еще чего?

– Можешь, если хочешь, но не обязательно.

– Отлично! Тогда празднуйте, а я в сторонке мясо покушаю.

Оборотень неожиданно оборвал смех и посмотрел на дверь. Его глаза сузились, а ноздри расширились, вдыхая воздух. У печки засопела женщина, поглядывая в окно. Нервозность и страх повисли в воздухе, хоть лопатой вычерпывай.

– Что случилось? – прошептала я и прислушалась: кипел бульон в горшочке, шелестела занавеска на окне, мычали вдалеке коровы. Никаких посторонних шумов способных напугать волколака я не услышала. Может Эльга заявилась в селение?

– Гости, – жена Степаши мельком взглянула на мужа и скрылась за печью. Мне такое радушие не понравилось. Я на всякий случай взяла в руки нож, которым недавно нарезала сало.

– Будь гостем в моем доме, легорец, – громко произнес Степаша, но с места не поднялся.

Не успела я справиться с удивлением, как дверь распахнулась. Через порог перешагнул страж. Плащ подмел пол на кухне, со складок упал зеленый лист. Черные сапоги покрывал толстый слой земли и на досках тут же образовались грязные лужи.

Это один из моих знакомых или нет? Как мне себя вести? Надо что-то говорить? А поздороваться я должна?

– Приветствую тебя, verpell, – капюшон наклонился. Степаша ответил ему тем же.

Гостю в доме определенно были не рады: исчезли улыбки, никто не предложил ему пройти за стол или отдохнуть с дороги. Оборотень даже с лавки не поднялся, так и остался сидеть вполоборота, прожигая капюшон взглядом.

Страж по-хозяйски прошел к столу и сел рядом со мной, игнорируя холодный прием. Я проследила взглядом дорожку из грязи, тянувшуюся за легорцем от порога, и сильнее сжала нож в руке.

– Ты сошла с ума, Лориенна? – неожиданно заорал страж и навис надо мной, как скала над озером. Глаза оборотня приняли размер блюдца, за печью раздался звон разбитой посуды – видимо, со жрицами так разговаривать было не принято.

– Ты зачем убежала? – снова проорал плащ и злобно зашипел. Присутствие хозяев дома его нисколько не смутило, скорее наоборот, раззадорило.

– Храм смотрела, – крикнула я в ответ и бросила на стол нож. Как я могла не узнать этого нахала?!

– Между прочим, твоя верста закончилась… много верст назад!

– Я жрица. Хожу, где вздумается, и гуляю сама по себе.

– А меня предупредить о своих гуляниях ты не забыла?

– И не думала даже! – я налила в бокал вино и выпила одним глотком. Нервозность отступила, но злость осталась. – Ты недоделанный манипулятор и врун! Я не должна тебя предупреждать, это ты должен следить за мной! Где тебя носило, когда я нос к носу с оборотнем столкнулась? Второй раз, между прочим. А ведь он мог меня сожрать. Чтобы ты потом делал?

Я мельком посмотрела на ошарашенного Степашу, оклеветанного в предполагаемом покушении на жизнь жрицы. Оборотень от такой неслыханной наглости покрылся белыми пятнами.

– Легче вырезать клан скальных троллей, чем полдня уследить за тобой. У тебя какая-то нездоровая мания попадать в неприятности. Вы обе – чокнутые, лезете на рожон, а потом удивляетесь, что вам сдачи дают!

– Что-о? – в глазах потемнело от страха. – Что ты сделал с Эльгой? Где она?

– Проснулась, гулёна, о подруге вспомнила? Ты сама бросила ее в лесу с кровожадными нами и теперь возмущаешься?

– Я не бросала! – голос сорвался от подступающих слез. Вспышка ярости была такой сильной, что я не заметила, как ударила кулаком по столу. Посуда подскочила и жалобно зазвенела.

– Ты ушла! – продолжил орать легорец. – Значит, бросила!

– Если ты хотя бы пальцем ее тронул! Если ты…

– То – что? Что ты сделаешь? Заплачешь?

– Эй! – Степаша влез в разговор. – Страж, не забывайся!

Меня затрясло от гнева и отчаяния:

– Я пошлю тебя и твою страну к троллям! Ждите другую жрицу хоть до посинения! Мне все равно!

– Лориенна, успокойся. Страж, не напирай! – оборотень встал из-за стола вслед за мной и попытался вклиниться между нами.

– А ты не лезь в разговор, клыкастый! – прошипел легорец и откинул руку оборотня.

Назревала драка.

– Она жрица! – от ледяного голоса волколака мурашки побежали по коже. – Ты находишься в селении нежити. Здесь каждый встанет на ее защиту, помни об этом.

Из-за печи медленно выплыла жена Степаши. В ее тонких руках угрожающе раскачивалась кочерга.

– Ты нападешь на меня? – с угрозой в голосе поинтересовался страж и развернулся к оборотню. – На меня?

– Каждый житель Легории обязан защищать свою жрицу от любой опасности, – заученно отрапортовал волколак и еле слышно зарычал. – Скажи мне, страж, ты – опасность?

– Я просто хотела прогуляться, а потом смотрела деревню, – моя злость испарилась – драки только не хватало для полного счастья. Ладно, если они просто кулаками помашут, а могут друг другу и глотки перегрызть.

– Прогуляться? – легорец отвернулся от оборотня и недовольное рычание волколака тут же стихло. – Мы с ног сбились, разыскивая тебя. Как ты прошла через стражей?

– Откуда я знаю! Где Эльга? Где она?

– Да не знаю я. Может, ее уже сожрал кто. Я за ней не слежу!

– Сожрал? – жалобно переспросила я и беспомощно посмотрела на Степашу. Оборотень в ответ неуверенно пожал плечами.

Легорец тяжело опустился на лавку и пробубнил:

– Извини. Это к слову пришлось. Просто я очень переживал за тебя.

– Сожрал? – словно во сне повторила я.

– Я просто предположил, – неуверенно пробормотал страж. – Мы ее найдем, она скорее всего с Монти на поляне, не переживай и только не…

Поздно! Я расплакалась, вызвав столбняк у легорца и истерику у семейства оборотней. Степаша кинулся меня успокаивать, его жена бросила кочергу и понеслась к ведрам. Колодезная вода моментально выгнала хмельной пар с головы. Я пила, с трудом удерживая кружку в трясущихся руках.

– Если ее кто-нибудь из твоих упырей тронет, я лично тебя четвертую! – клятвенно заверила я стража.

Легорец в ответ невозмутимо отчеканил:

– Не тронет ее никто. Больно надо руки марать.

– Tsura, успокойся, он правду говорит – ее никто даже пальцем…

– Госпожа, попейте еще водички…

– Нет! – Я вдруг ясно поняла, что нужно было делать. Слезы высохли. Холодная решимость затопила сознание. В голове будто пульсировал тихий голос, который нашептывал всего одно слово – «храм».

– Что – «нет?» – испугался оборотень.

Я повернулась к Степаше и вернула ему кружку:

– Прости, я не смогу присутствовать на празднике, мне нужно уйти.

– Что? Куда?

– К храму.

– Нет, – отрезал страж.

– Тебя не спрашивали, – огрызнулась я в ответ и перевела взгляд на жену оборотня. – Я благодарна за кров. Мне пора.

Она растерянно кивнула.

Я оттолкнула легорца и направилась к двери.

Степаша сорвался с места и подскочил ко мне:

– Я с тобой. Ты одна заблудишься.

– Нет. Ты нужен дома жене и детям, а я девочка большая, справлюсь.

– Я устал бегать за тобой по лесу, – страж сделал шаг к выходу и остановился. – Дай мне немного времени, и мы вернемся к храму вместе.

– Мне не нужна помощь!

Я хлопнула дверью, выскочила на улицу и уверенно повернула направо.

Главное добраться до храма, оттуда до поляны рукой подать. Сколько бы Эльга не крутилась по лесу, она все равно вернется проверить место нашего ночлега. Это было наше правило на случай, если на охоте что-то пойдет не так.

По деревне разливался запах жареной дичи и настоек, спешно доставаемых с погребов вместе с посудой для торжеств. Несколько волколаков грели пузо, распластавшись в дорожной пыли. По дороге носились дети, старики обсуждали посевы и удои, бабы кашеварили и стирали. Я шла по пыльной дороге и улыбалась жителям. Оборотни в ответ приветливо махали руками или просто здоровались. Они радовались искренне, как дети, если смеялись, то от души. Будь больше таких добряков среди людей, Нагория стала бы лучше.

Пару раз я оглядывалась, чтобы убедиться – страж за мной не шел, дорога оставалась пустынной. Обидно. С одной стороны я сама запретила помогать, с другой – мог бы и додуматься, что я одна в лесу не справлюсь. Тоже мне, мужчина!

Солнце палило. Пока добралась до леса, упарилась. На сапогах ровным слоем лежала дорожная пыль, по спине бежали ручейки пота. Деревья стояли стеной, раскинув ветви и маня в блаженную тень. Так и тянуло нырнуть в спасительный сумрак и охладить разгоряченную солнцем кожу.

Я обернулась в последний раз, посмотрела на пустую деревенскую дорогу и шагнула в лес.

Пришлось поплутать. Направление я знала и пока нашла еле заметную звериную тропу, ведущую к водопою, вспомнила всех родственников легорца до пятого колена. Страж был себя пяткой в грудь, кричал о безопасности и даже почти умер за меня, защищая от взбесившегося волколака, но не захотел проводить до озера. Его логика не поддавалась объяснению.

За размышлениями и руганью время прошло незаметно. Водопад вынырнул из леса так неожиданно, что я, задумавшись, чуть не прошла мимо. Храм освещало солнце, и даже отсюда был виден огромный каменный зал за распахнутыми дверьми.

Как только легорская святыня оказалась в поле зрения, переживания о магичке улетучились: сама она из страны не уйдет, а стражи убивать подругу жрицы не станут – себе дороже. Взвесив все «за» и «против», я развернулась и направилась к одинокой скале, у которой утром встретила Степашу. Забраться по отвесному склону оказалось проще, чем в прошлый раз. Пальцы впивались в самые маленькие трещины, ноги без труда поднимали тело. Скоро я восседала на камне, свесив ноги. Вода билась о его основание, по дну скользили красноперые рыбки.

– Изучаешь окрестности? – вопрос стража испугал. Я нервно огляделась и, наконец, заметила легорца. Он стоял на широком балконе, опоясывающем храм, и смотрел на меня, сложив на груди руки.

– Тобой любуюсь, – я с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык. Пусть не думает, что я так просто прощу его предательство и ложь.

– Вижу, – страж облокотился на перила и лениво оглядел озеро. – Верю. И долго еще будешь любоваться?

– Пока не надоест. Или пока не разберусь, как попасть в храм.

– А спросить дорогу не пробовала? – в его голосе послышался смех.

– К храму?

– К моему сердцу.

Краска стыда залила щеки. Будь я на земле, уже сбежала бы на поляну, но сползать со скалы под внимательным взглядом стража – только позориться.

– Не люблю подсказки.

Бедственное положение спасла Эльга. Она выскочила из-за деревьев и, подбежав к моему насесту, громко поинтересовалась:

– Ну, ничего себе, Лорик, ты долго купаешься. Я все грибы в округе собрала, пока тебя ждала.

– Сам поражаюсь, – зычный голос легорца перекрыл грохот водопада. – И как вы в паре вообще работаете? Или Лориенна у тебя за наживку? С ее-то торопливостью?

Магичка посмотрела на меня снизу вверх. На ее лице отразилась целая гамма чувств – беспокойство, участие и волнение.

– Лорка, скажи правду – ты животом маешься? В кущи бегала, да?

– Эльга! – краска стыда залила лицо: хохот легорца наверняка услышали даже в деревне оборотней. – Нет!!!

– Ля! А где тогда тебя носило, резвая моя?

– Гуляла.

Я убью свою подругу! Ни капли такта! Ну что за полоса такая: то нога застряла, то отравление заработала, то кинжалы с оборотнями покушаются на мое здравие и целостность тела. Теперь пришло время позора?

В лесу мелькнул легорский плащ второго стража. Монти тенью ходил за Эльгой и, судя по довольному выражению лица и сверкающим глазам подруги, она была этим довольна. Я прищурилась, внимательно посмотрела на магичку и с улыбкой сытого дракона протянула:

– Ты перенесешь меня в храм и забудешь про кустики, а я не буду весь вечер выспрашивать, кто помогал тебе собирать грибы и почему ни одного из них я в корзине не вижу.

Эльга охнула, залилась румянцем, выкрикнула какую-то витиеватую абракадабру и резво умчалась в лес. Озадаченный Монти удрал за ней.

Меня приподняло над скалой и понесло в сторону храма. Балкон приближался быстро и плавно. На лицо упали брызги водопада. Я и раньше левитировала – подруга переправляла меня через небольшие реки или разрушенные мосты. Один раз перебросила на сотню шагов от разъяренного медведя.

Сейчас я ее разозлила. Другого объяснения, почему я осталась висеть над головой стража, демонстрируя ему изгибы бедер, у меня не было.

– Как приземляться будешь? – ехидно поинтересовался легорец.

Он не двинулся с места и продолжил нагло меня рассматривать. Капюшон съехал на затылок, и я прекрасно видела его улыбку.

– Каком кверху!

– Интересный вариант.

Легорец протянул мне руку и в этот момент я рухнула. Страж смягчил падение, сыграв роль матраса. Мы повалились на каменный пол и покатились по балкону. Я истошно орала, он ругался.

– Ой! – пропищала я, когда поняла, что больше не изображаю перекати-поле. Спина ныла от ушибов. Лежать на холодном полу под тяжелым телом легорца оказалось крайне неудобно.

– Schedha lesay! – с чувством пробормотал страж.

Что-то мне подсказывало, что тарабарщина, которую он произнес, была не словами восхищения от моей физической ловкости.

– Извини.

– Ниче-го, – легорец крякнул, ловко вскочил на ноги и протянул мне руку. Я с опаской потрогала плечи и спину – вроде ничего не отбила.

– Зачем тебя понесло в храм? – нетерпеливо тряхнул рукой страж.

– Посмотреть хотела. Красиво тут.

– А по дороге никак?

– Я ее не нашла!

Поднялась сама, игнорируя руку легорца, и осмотрелась.

Огромные створки высотой в четыре метра были распахнуты: то ли приглашали, то ли заманивали в каменную пасть, утопающую в сумраке.

Легория вызывала во мне интерес, смешанный с постоянным ожиданием подвоха. В каждом дереве и луже воображение рисовало скрюченные конечности монстров, готовых схватить и утянуть в неизвестность, острые клыки и смертельные ловушки. Про ночной лес я даже думать боялась – во мраке обычная сова казалось демоном из преисподней.

– А спросить нельзя было? – легорец задал вопрос с таким недоумением, что страхи лопнули, как мыльный пузырь.

– Слушай, – я резко обернулась к стражу и чуть не столкнулась с ним лбом. – Что ты меня постоянно тыкаешь, как котенка, издеваешься, кричишь, отчитываешь? Думаешь, мне приятно куковать в твоей стране? Если ты так сильно меня ненавидишь, тогда скрывай это. Чувство такта тебе не знакомо?

– А ты постоянно придираешься к моим словам и все делаешь наоборот, чтобы я тебе не говорил. Так что мы квиты.

– Вот, опять ты меня оскорбляешь!

Может, легорец прав? Я постоянно лезу, куда не просят. Но признавать это я не собиралась ни в коем случае.