Часть 1
Молодой парень стоит у дорогого ресторана. Парень вышел на лужайку, дабы осветить свои очи этим прекрасным утром. Пред ним – чисто выглаженная, постриженная, яркая трава. В это утро (а если сверяться с часами, то в это мгновение было четыре часа утра). В это утро он встречал свой первый рассвет не школьником. В голове у него проносились воспоминания: за все эти одиннадцать лет ему не удавалось хотя бы с кем-то заговорить. "Неужели я так уродлив?" – шептал он себе тихо, наслаждаясь в одиночестве рассветом и слыша громкие крики с балкона ресторана. Это были его счастливые одноклассники, также провожающие себя со школьной скамьи. Когда рассвет уже показался днём, молодой парень Агап зашёл обратно в залу. Поднявшись на второй этаж, он видел, как девушки в милых шляпках болтают о своём девчачьем, в их пышных платьях. Агап прошёл за стол и сел на самый край. Молодые парни – от самых чудесных мордашек до откровенных уродцев – взяли всю смелость в кулак и стали приглашать ещё совсем юных девиц на танец. Музыка раздалась по залу, и молодое поколение закружилось… Агап всё сидел и тупился в связанную скатерть стола. Родители детей не смогли усидеть и тоже пустились плясать бок о бок со своими дочерями и сыновьями. Через какое-то время музыка замедлилась и стала более мелодичной, как и движения танцующих. Агап громко встал, простучав каблуками по паркетному полу, и вышел, захлопнув дверь. Он молча ушёл. Гости ресторана смутились, смотря ему вслед, но когда Агап скрылся из виду, они тут же про него забыли и продолжали танцевать.
Идя по утреннему проспекту, Агапу стало тошно от всех лиц, мелькавших перед ним все одиннадцать лет; он шёл по узким улочкам к своему опустевшему дому, прилипавшая к туфлям грязь всё больше раздражала его. Вернувшись домой, Агап скинул с себя костюм и упал на кровать… За последние два месяца с ним произошло слишком много событий. Отец уехал на службу по воинской обязанности, мать уехала с ним, не собираясь оставаться без мужа. Дом был красив, но вечно молчаливые комнаты только раздражали Агапа. Через некоторое время Агап подал документы в университет киноиндустрии и актёрского дела. Молодой Агап ещё совсем не знал, чем он хочет заниматься, а его консервативный отец убеждал его о поступлении в военное дело, а мать всё хотела, чтобы он поступил на медика. При поступлении никаких проблем бы не было, у Агапа прекрасные оценки, и такому ученику будут только рады.
В одну из бессонных ночей Агап лежал в кровати в полной тишине, которая его съедала. Отдёрнув штору и всмотревшись в улочки, которые были прекрасно видны летом в Петербурге, Агап привстал и заметил письмоносца, проходившего его дом. В бессилии Агап встал и вышел на улицу, было относительно тихо, только вдали был слышен говор пьяных мужиков. Проверив почту, он заметил два письма. Агап уселся на деревянную скамью у дома и принялся читать. Открыв первое письмо, у Агапа оно вызвало безразличие. Это было зачисление в университет. Но второе письмо было от его родителей:
– Здравствуй, Агап, это я, твой отец Николай. К сожалению или, к счастью, я пробуду вне дома ещё как минимум два года, как и твоя мать. Пишу это я тебе из уважения. Под лестницей лежит тридцать тысяч рублей, они все твои, и постарайся быстро их не тратить, я буду высылать тебе одну четвертую часть своего жалованья, и думаю, на этом стоит закончить, больше тебе знать и не положено. Надеюсь, ты одумаешься и поступишь в престижный университет.
Твой отец Николай Захаров.
Агап свернул письмо и зашёл в дом с оскорблённым лицом. Только под утро ему удалось уснуть. Прошло три месяца лета – скучного, однообразного, серого и тихого. Всё, что сделал Агап, – так это прочёл несколько книжек из подвальной библиотеки и пролеживал часами на кровати в мечтах. Наконец близился сентябрь, которого он так ждал, – завтра первое сентября. Впервые за лето Агап хоть что-то сделал: он выгладил свой тёмный костюм в клетку и сидел перед выбором. Пред ним было шесть вещей: галстук, две бабочки и три пары туфель. Вкусовые предпочтения упали на сей раз в деловой стиль. Крайне деловой стиль! Он примерил тёмно-коричневую бабочку, которая так прекрасно слилась с его коричнево-чёрными туфлями. Агап подошёл к зеркалу и сказал: – Да, это оно! – немного хриплым и высокомерным голосом высказал Агап, глядя в зеркало.
Агап лёг поздно, стояла всё та же гробовая тишина, которую перебивали лишь пьяные мужики и парочка лающих собак. В семь часов утра Агап был уже у своего университета, располагая мысли по порядку, как всё будет. Мысли крутились в голове: – Вот я зайду гордой, ровной походкой, поприветствую учителя и пройду в кабинет, а сяду я на первую же парту, дабы доказать мою намеренность учиться! И никто мне не нужен, мне не нужны родители! Не нужны пустоголовые девушки, мне нужны знания и работа! – С такими чёткими и до блеска отточенными рассуждениями Агап направился в входную дверь.
Зайдя в здание, Агап прошёл на третий этаж, где должно быть его первое занятие. Старые деревянные, местами прогнившие полы истошно скрипели, что вызывало у Агапа отвращение. Он прошёл в двадцать третий кабинет, где находился лишь один учитель. Это был Иван Резников, его называли правая рука директора. Он сидел за столом и заполнял какие-то бумаги, не замечая Агапа. В это утро было непривычно жарко. Как только Агап зашёл, ему стало противно: у Резникова стекал пот по всему лицу, и особенно было противно, как пот стекал по его рыжим хаотичным усам.
Агап громко спросил: – А где все?
Резников медленно повернул голову, обтёр мокрые усы и встал. – А вы, молодой человек, откуда и куда направляетесь? – Ну как, на учёбу. Я Агап Захаров.
–Так секунду… Резников обратно уселся на стул и достал бумажку из стола. -Так-так-так Агап Захаров, где ты у нас, а вот вижу! Ты беги да побыстрей в спортивный зал, вашу группу туда направили. Агап поблагодарил и быстрым шагом направился на первый этаж. Агап зашел в зал и увидел своих однокурсников, которые стояли вокруг по всей видимости преподавателя.
– Здравствуй, я Агап Захаров! – чётко с эхом пронеслось по залу.
– Ну здравствуйте, а почему опаздываем? Мы уже как пять минут занимаемся. Быстро проходи и слушай!
Агап прошёл к кругу молодых людей и уставился на преподавателя. Он разъяснял, как быть на сцене, как выходить из неловких ситуаций и как работать со своими эмоциями. Одному из учеников стало скучно или же тошно – именно такое выражение лица красовалось на нём. Он прошёл к лавочке у края стены и уселся в свободной позе.
В этот момент зал посетила тишина, стало даже стыдно, но не ясно за что. Учитель замолк и показал руками, чтобы студенты разошлись на две линии. Учитель Михаил Поляков уставился на ученика. Тишина… Тишина продлилась более трёх минут…
– Встать! – громко по всему залу раздался истеричный, грубый голос учителя.
Ученик в испуге подорвался, и взгляд устремился в даль.
– Почему ты считаешь, что ты лучше других!? Нет, не отвечай, сейчас я говорю и советую слушать внимательно! Если бы можно было сесть, я бы вам так и сказал, а ты почему вздумал сесть? Может, ты думаешь, все ученики хотят стоять? Или, может, ты думаешь, что после школы можно расслабиться? Ты с первого же дня показал себя, теперь я знаю, что ты не настроен на учёбу, ты ей не горишь! А теперь ответь мне, кто такой актёр театра?
Гневный, разоряющий сердца голос затих, но по залу всё ещё шёл жуткий бас.
– Ну, я… извините, Михаил Поляков! Я никак не думал…
– Не надо думать, надо знать! Не стоит отвечать на вопрос, кто такой актёр театра, вероятно, никто из вас не знает, что это за человек, но вы за этим и пришли, вы пришли учиться, так ведь!?