Звездный странник. Книга 2. Тропы миров

Глава 3

Неизвестная планета. Архипелаг островов. Поселение варангов

Прыжок с отвесной вершины вулкана и последующий спиральный подъем дельтаплана на высоту двух километров над уровнем моря прошел хорошо, так как этому очень способствовал теплый воздух из жерла. Поэтому, набрав нужную высоту, я взял курс на юго-восток.

Как оказалось, зрение меня не обмануло, и действительно, там, в двадцати двух километрах была земля. Сперва показалась гряда из дюжины рифов, возвышающихся над водой, а за нею был явственно виден крупный остров. Используя свои вычислительные мощности, а также баллистический и дистанционный модули нейросети, прикинул его размер, который составил порядка сотни квадратных километров.

В дальнейшем я узнал, что этот остров самый северный и маленький из архипелага, состоящего из четырех островов, расположенных в форме ромба. Остальные три острова располагались от него на юго-западе, юго-востоке и юге соответственно. В дымке, у самого горизонта, виднелись очертания береговых полос – первых двух островов, – но тогда я не стал заострять на этом внимание. Было сделано самое главное открытие – остров оказался обитаем!

Позже, от жителей острова, я узнал, что на островах проживает четыре этнических группы – если классифицировать их внешность по земным канонам. В первой, самой крупной и расположенной на «восточном» острове, превалировали представители азиатских и ближневосточных этносов. Вторая группа располагалась на южном острове и была из представителей африканских народов. Западный остров заселяли явные представители северо- и южноамериканских регионов. Ну а северный был под европейцами.

Но на тот момент, устав от трехмесячного одиночества, я решил приземляться. Поэтому, сделав пару кругов и приметив несколько удобных мест, я пошел на посадку. Дабы уменьшить заметность и риск быть обнаруженным, последние пару сотен метров высоты пролетел на вингсьюте, «засунув» дельтаплан в «карман» прямо в полете.

Проведя ряд подготовительных мероприятий и оставив следы, которые бы подтверждали мою легенду, я отправился к селению.

Еще сутки у меня ушли на наблюдение и изучение. Увиденное и услышанное сформировало очень интересную картинку. Уровень развития соответствовал концу бронзового и началу железного веков. Внешняя атрибутика, одежда и элементы архитектуры явно указывали на скандинавский отпечаток (что-то похожее я видел в исторических фильмах про викингов…).

Лингвистический анализ речи выявил удивительную смесь языка Содружества с элементами древнерусского и норвежского. Первый был мне хорошо знаком, второй в принципе узнаваем, а третий оказался идентифицируем только благодаря тому, что у нас в институте проводился международный форум. Вот среди гостей и был норвежец, который выступал с докладом.

Были включения еще нескольких языков, но идентифицировать их я не смог, хотя значения слов было понятно. Непонятно было другое – КАК могла произойти такая языковая «каша»?!

В принципе, для своих дальнейших действий все, что хотел, я узнал, модель поведения выработал, внешность, используя открывшуюся опять способность морфинга (пока только частичного), чуть-чуть подправил. Теперь осталось дело за малым – войти в местное сообщество и стать в нем своим.

Доставшимся в наследство от отца стальным молотом, аккуратно ударив по выщербленной кромке лезвия в крайний раз, Ратибор отправил топор в горн нагреваться. Дело в том, что ковать плохо прогретый металл было рискованно из-за угрозы возникновения трещин. Впрочем, была и другая опасность – перегреть металл.

Допустить этого он ни в коем случае не мог – окончательно испортить один из пяти железных топоров их острова было бы крайне неприятной потерей. Но и оставлять как есть тоже было неправильно – большая зазубрина в нижней трети лезвия грозила в случае сильного удара расколоть головку топора на куски.

Вообще, Ратибор сильно волновался и максимально напрягал память, вспоминая, как работал с металлом отец. Ведь одно дело – работать с привычными для парня медью и бронзой, а другое – с железом! И все это под пристальным надзором военного вождя поселения, хевдинга Снорри, который ни в какую не хотел уходить из кузницы.

К огромному сожалению парня, многие секреты их семейного ремесла оказались утеряны три года назад с гибелью отца, который с командой воинов-охотников отправился в Проклятые земли на поиски железа, пригодного для ковки. Мера эта была вынужденная, тогда срочно требовалось заплатить дань халифу с большого острова.

Когда стало ясно, что добытчики не вернутся, видать, встретили Морской Ужас и им не помогла настойка из ягод огневода, в селении был сразу двойной траур – по пропавшим и по девушкам, которых приходилось отдать в качестве откупа, ибо их участь была печальна: бесправные рабыни и утеха для халифатцев.

От воспоминания о халифе у Ратибора поднялась волна гнева. В случае, если рабыни теряли здоровье или возможность работать, их скидывали со скалы в море на корм морским обитателям или обменивали на другие острова. При этом не ясно, что еще было страшней. Говорят, что на острове черных людей племени Банту их съедают на праздник, а на острове племени Ироезов приносили в жертву, подвергая страшным пыткам. Хотя были прецеденты, когда многие рабы исчезали бесследно и у самих халифатцев…

К слову сказать, последние хоть и позиционируют себя как хранители порядка, абсолютно ничего не делают для того, чтобы прекратить вражду и столкновения между остальными тремя островами. Твари! Именно из-за одного из таких набегов Ироезов пропала тетка и двоюродная сестра Ратибора. Женщины пошли в лес собирать съедобные корнеплоды и целебные травы и… не вернулись.

Хотя в последнее время количество грабительских налетов сократилось. По словам мореходов, это могло быть вызвано тем, что глубина моря между всеми четырьмя островами стала увеличиваться и в него начали наведываться Морские Ужасы.

Качнув пару раз меха и догнав нагрев топора до температуры цвета крови, Ратибор опять положил его на наковальню. В этот раз он работал небольшим молотком-ручником, нанося легкие и точные удары, от которых послушный воле кузнеца металл постепенно принимал нужную форму. Эх, видать, правду сказала бабка Инджеборга – работа с железом была призванием семьи Брандов, а проклятые земли – смертельным роком.

Этот рок начался с прадеда отца, который очень сильно переболел после того, как побывал в проклятых землях, добывая металл. Печать этой болезни отложилась на всех его потомках и особенно сильно на Ратиборе – будучи всего два с половиной аршина высотой, он имел полтора аршина в плечах и при этом, еще когда ему было только пятнадцать зим, превосходил всех мужчин селения в силе.

Вообще, все мужчины в их роду были крупными, но Ратибор даже во младенчестве отличился в этом показателе, став невольной причиной смерти матери, умершей при родах. Как сказала бабка-повитуха, из-за большого размера ребенка возникли сильные внутренние разрывы, и роженица изошлась кровью.

Как только доводка металла была окончена и результат удовлетворил парня, он опять отправил боек топора в горн. Следующий этап был не менее важным и, наверное, самым ответственным – закалка. Если перекалить – острие получится хрупким, а не докалить – не будет держать заточку, начнет гнуться и тупиться.

Из кузни Ратибор вышел выжатый до основания, но с облегчением – у него вроде бы все получилось! Немаловажным для него было и довольное лицо хевдинга, поскольку через год, когда его младшей дочери, красавице Ладе, исполнится шестнадцать зим, Ратибор планировал преподнести ей свадебные дары, прося ее руки.

Сходив к ручью и смыв с себя грязь и пот, парень вернулся к кузнице, так как жил тут же, в небольшой пристройке. После смерти отца дом остался мачехе, отношения с которой у парня всегда были прохладными, хотя сводных сестер-близняшек – Ингу и Дарью – он любил всем сердцем.

Впрочем, они отвечали ему взаимностью, и к моменту его возвращения от ручья уже традиционно накрыли немудреный ужин – горшочек с вареными овощами, поджаренная рыба, четверть каравая вчерашнего хлеба, свежие фрукты и овощи, да крынка кваса.

После ужина, как бы не рвалось сердце увидеть милую Ладу, на гульбище к майдану он не пошел. Внеплановая починка топора дядьки Снорри отодвинула остальную работу, а ее тоже нужно делать и желательно побыстрей. Через четыре месяца, сразу после серпеня (августа), истекал очередной срок выплаты дани ненавистному халифу, и как минимум четверть должны составлять его бронзовые и медные изделия.

Утро, как всегда, началось для него с рассветом. Наскоро перекусив остатками вчерашнего ужина, Ратибор приступил к подготовке к трудовому дню – разложил отливные формы, растопил горн, отмерил руду из смеси меди и олова…

Неожиданно, когда солнце полностью поднялось над горизонтом, в дверной проем кузницы ввалился кметь младшей дружины по имени Вагард.

– Ратибор! Собирайся и бегом за мной на тинг! Тебя зовет конунг Людомир! Там чужака испытать (проверить) надо… – выпалил он с ходу.

Успев только скинуть грубый кожаный фартук, Ратибор, как был в измазанной сажей и прожжённой окалиной одежде, поспешил за кметом. Пока шли, Вагард успел рассказать, что утром к воротам бурга подошел чужак просто гигантского телосложения, внешне похожий на варанга. Был он чудно одет и безоружен (даже засапожного ножа не было!), но агрессии не проявлял.

Ситуация была не ординарная, и поэтому всех кметов с гриднями (младшая и старшая дружины) хевдинг Снорри поднял по тревоге – мало ли…

Чужака, назвавшегося Киром, повели под охраной к конунгу для разбирательства. Пока шли, неизвестно какая муха укусила гридня Калле, может, опять с женой поругался или из-за поднявшегося сполоха его «сняли» с ее горячего тела – история умалчивает. Решил он за свои беды и невзгоды чужака «подтолкнуть» древком копья… Но почти мгновенно, после удара-толчка в спину, копье Калле оказалось поломано на куски, а сам он сел задницей на землю с разбитым носом.

Шедшие рядом гридьни Белояр и Ролло кинулись было крутить обидчика своего боевого товарища и побратима. Но не тут-то было! Эти два сильнейших воина старшей дружины сами оказались на земле, причем аккурат друг на друге.

Грядущее кровопролитие предотвратил хускарл (телохранитель-ближник) конунга Могута, который громоподобным рыком остановил похваставшихся за оружие и готовых кинуться в бой воинов. Что удивительно, находясь в окружении десятка бойцов, жаждущих его крови, чужак не испытывал страха и спокойно стоял, сжимая в руках обломок древка копья.

По мнению Вагарда, ох и зря Могута это сделал, надо было все же проучить проходимца, даже не взирая, что он такой здоровый и ловкий. Готового вскочить с земли с саксом в руке Калле удержали свои же – ослушаться приказа Могуты было равносильно смерти. Но Вагард был готов биться об заклад – Калле после допроса у конунга собирается вызвать чужака на хольмганг!

Что было дальше, Ратибор не узнал, они как раз подошли к площадке тинга. Чужак впечатлял, будучи немногим меньше Ратибора в плечах, он был выше его на пол-аршина. Даже Белояра, самого высокого мужчину их селения, он превосходил на целую голову!

Одет он и вправду был чудно, но что больше всего бросалось в глаза – его поведение, спокойное и уверенное, как у Людомира, Снорри или Могуты.

Людомир, конунг поселения варангов, задумчиво смотрел на пришлого чужака со столь сильным именем – Кир (Владыка). Чудные вещи поведал он в ходе их беседы. Мол, их народ жил на большом острове, но на их несчастье, проснулся вулкан. Построив корабли, его народ пустился в поиски новых земель. На двадцатый день большой корабль, на котором они плыли, попал в шторм и начал тонуть. Используя малые корабли (лодки), они спаслись, но чуть позже были атакованы Морским Ужасом. Кир чудом спасся на обломке и оказался выброшен на берег их острова.

Повинуясь взгляду конунга, хевдинг Снорри сразу же отправил в описанное место следопытов – проверить.

На памяти конунга это был первый разумный, кто оказался родом не из их халифата и с кем удалось поговорить. К примеру, сам Людомир пару раз бывал в Проклятых землях, в брошенных селениях древних, сталкивался с одичавшими тварями, бывшими некогда людьми и превратившимися в диких, кровожадных зверей. О том, чтобы вести с ними диалог, речи и быть не могло!

Как только стало известно, что чужак один, дружина на тинге встрепенулась, поудобней перехватив оружие, по первой же команде готовясь изрубить незваного гостя на куски. Вот только Людомир не спешил, желание узнать больше об окружающем мире и заветы предков, бережно передаваемые из поколения в поколение с момента их появления в этих землях, останавливали его.

На вопрос, знает ли Кир, куда попал и что ему известно об островном халифате, пожав массивными плечами, тот ответил отрицательно.

О себе говорил более подробно, мол, их поселение находилось на большом острове в двадцати пяти днях пути к восходу солнца. Сам он владеет воинским делом, может плотничать и портняжить, неплохой гончар, при необходимости управится как кожевенник али кузнец.

Кузнец! А ведь точно! Вон в роду Брандов все мужики здоровенные нарождаются, и ведь началось-то все с болезни, подхваченной одним из них несколько поколений назад в проклятых землях! Жалко, что отец Ратибора, славный Деян, побратим Людомира, там сгинул. Вот добрый был муж, а кузнец-то какой! Эх… получить в селение еще одного кузнеца – это было бы хорошо!

И тут Людомиру в голову пришла еще одна идея – испытать чужака. То, что он в драке мастак, то Могута ему докладывал. Вон как Калле злобой исходит, сверкая разбитым и опухшим носом. Видать, если будет принято решение сохранить чужаку жизнь и как только закончится допрос – потребует хольмганг за свою кровь.

Посланный за кузнецом кметь управился быстро.

– Приветствую, Ратибор! Этого чужака зовут Кир. Говорит, что владеет кузнечным делом! А ну-ка поспрошай его да скажи свое мнение! – гулким басом, по привычке прищурив глаз, сказал конунг.

– Здавь будь, конунг! Поспрошать-то я могу, но самая лучшая проверка – это работа! Она-то и покажет, кто молотом стучать может, а кто только рядом стоять и горн раздувать. – Невзирая на молодой возраст, парень отвечал степенно и вдумчиво. – Я как раз на сегодня бронзу на литье задумал. Так что можем хоть сейчас приступить…

Прав кузнец, да уж больно рисково. Ратибор хоть и сильнейший мужчина в селении, но не воин. Ежели случится что – риск потерять единственного толкового кузнеца был огромным. Немного работать с металлом могли многие, а вот так, с нуля и до готового изделия – только он.

Скрипя сердцем, Людомир хотел было уже отдать команду рубить чужака.

– Ну литье-то дело нехитрое, главное металлы нужные правильно подобрать и смешать, расплавить, в форму залить да обработать. С железом, для зброи воинской пригодным, куда как сложней работать. Правильно греть да ковать его надо, а закалка – вообще отдельный разговор… – сильным и приятным голосом сказал все еще стоящий в окружении воинов Кир.

– И ты что же, знаешь как? – эмоциональным от волнения голосом спросил Ратибор. Он хоть и старался вести себя солидно, но молодость дала о себе знать.

– Знаю, но ты, кузнец, правильно сказал, слова – это пустой звук, о кузнеце говорит только его работа!

От этих слов Людомир тяжело и судорожно вздохнул. Если чужак не соврал, то он, как кузнец, способный работать с железом, будет для поселения очень ценным приобретением.

В свое время, общаясь с еще живым Деяном, конунг знал, что нормальное железо на островах редкость. Его основную массу привозят из проклятых земель, но оно абсолютно разное. В подавляющем большинстве ковать невозможно – греется, но не куется или же от удара по дереву изгибается да бронзовым ножом режется. Эх… придется Калле без поединка обойтись, если Кир на деле докажет свои слова.

Видать, это понял и обиженный гридень. Какой бы не была дисциплина в дружине, но кровная обида никогда и никому не прощалась! Поэтому срывающимся на рык голосом он прокричал!

– Конунг! Я требую хольмганг с чужаком за мою пролитую кровь! Хочу взять с него виру жизни! Бьемся любым доступным оружием!

Ну что же, слова сказаны, и даже у него, конунга, нет власти что-то изменить…

Вместе с тем от острого взгляда Людомира не укрылся взгляд Могуты, брошенный на Калле с сочувствием, а на Кира – с интересом и предвкушением.

Так-так. В вопросах боя конунг всецело доверял как Снорри, так и Могуте. Интересно. А раз так, то…

– Кир! Готов ли ты сразиться с нашим воином до смерти? Ты можешь отказаться, но в этом случае станешь презираемым нидингом.

– Готов. Но, требуя моей смерти, значит ли это, что и я могу забрать его жизнь? – спокойным и, казалось бы, даже скучающим голосом сказал Кир.

– Условия поединка священны и равны для обоих бойцов. Так что можешь!

– Воины! Освободите тинг и дайте место противникам! Путь Перун узрит схватку, а Один решит, принять ли павшего в Вальгаллу.

Глава 4

Неизвестная планета. Архипелаг островов. Поселение варангов

Мой противник вел себя достаточно уверенно и при этом очень агрессивно – разбитый нос, а также штаны на заднице, выпачканные в навозе, в кучку которого я его усадил, давали о себе знать.

Впрочем, в атаку он сразу не кинулся, а, прикрывшись щитом, стал двигаться по кругу, достаточно грамотно пытаясь развернуть меня лицом к солнцу. Ну-ну…

Уровень местных бойцов я успел уже оценить, поэтому спокойно ждал, держа в руках топор и щит, которые по кивку Людомира протянул мне один из воинов. Оружие должно быть равным!

Как только солнце стало светить мне в лицо – мой противник, прикрывшись щитом, ринулся в атаку, нанося рубящий удар зажатым в правой руке топором наискось в мое левое плечо. Вернее будет сказать, пытался нанести.

Мы начали движение практически одновременно. Выдумывать я ничего не стал и просто действовал на опережение – скорость позволяла (даже пришлось сдерживаться, дабы не раскрыть все свои возможности). Пока топор в замахе не пошел вниз, я резко шагнул вперед и быстрым ударом кромки щита, находящимся в левой руке, нанес удар по топорищу. Сила удара вывернула руку противника и отбросила ее в обратном направлении. В это же мгновение бородкой своего топора зацепил край щита противника, я рванул его вправо и вниз, открывая корпус.

С разведенными в стороны руками, открытым корпусом и выпученными от неожиданности глазами мужик представлял заманчивую мишень для добротного удара ногой, в каратэ именуемого мае-гери, что, в общем, я и проделал…

Однако, поскольку мне в ближайшее время тут предстояло жить, то свой первый день решил начать без убийства. Поэтому, получив четко дозированный пинок в солнечное сплетение и пролетев всего пару метров, противник хлопнулся на землю в позе эмбриона со сбитым напрочь дыханием. На площадке повисла напряженная тишина – никто не ожидал, что все закончится таким образом, так быстро и с таким результатом.

Видя, что если не помочь, мужик просто задохнется от невосстановившегося дыхания, я отбросил находящееся у меня в руках вооружение и подошел к нему. Первым делом оттолкнув валяющийся рядом топор противника (во избежание), потом схватил его за ворот рубахи (доспех перед поединком он снял – суд богов, и все должно быть равным) и поднял с земли, поставив на гнущиеся и трясущиеся ноги. Ну а дальше заставил мужика приседать, комментируя свои действия:

– Выдох (на приседании)! Вдох (на подъеме)! Выдох! Вдох!

Как только он чуть пришел в себя, опустил на землю и, глядя в глаза вождю поселения по имени Людомир, четко и достаточно громко сказал:

– Негоже гостю, пусть и нежданному, в дом хозяина со смертью приходить! Нет в том правды… Ну а обиды – пустое то…

На площадке повисла тишина, и только сиплое дыхание моего бывшего противника его нарушало. Спустя десяток секунд вождь ответил:

– Достойный поступок и слова! Быть по сему! Суд богов решил – вира крови от Калле снята! – После чего, оглядев всех собравшихся на площадке, продолжил: – А теперь, когда нет более помех, я хотел бы просить тебя показать свои навыки работы с металлом! Ну и вечером быть гостем за моим столом! Негоже и нам забывать заветы предков!

Повинуясь нескольким жестам, основная масса присутствующих на площадке разошлась. Хотя в кузницу мы шли достаточно большой группой: сам Людомир, его помощник или, скорей всего, телохранитель (если судить по повадкам и пластике движения), кузнец и тройка воинов. Поймав мой взгляд, брошенный на последних, Людомир спокойно и не отводя глаз сказал:

– Мера предосторожности, сам должен понимать…

Я все прекрасно понимал, но при этом знал, что в данном составе помешать мне в случае чего никто не сможет, даже с учетом моей «ослабленной» формы. Вот если бы их было десятка три-четыре, хорошо экипированных и обученных плотному строю, тогда да, могли зажать, задавив массой и количеством. Однако я не настолько глуп, чтобы такое допустить, а отступление не признак трусости.

Кузница меня разочаровала – низкое строение, неудачный сыродувный горн «реннофен» с плохой вытяжкой и грубая, неудобная наковальня. Единственное, что было нормальным – меха, большие и достаточно грамотно устроенные. Литейную даже смотреть не стал – там все примитивно было просто и незатейливо: тигель, ухваты и глиняные формы для заливки.

Еще на земле, когда я учился в старших классах, то приходил к деду на работу. Он у меня был, так сказать, начальником «транспортного цеха» на автоколонне и отвечал за техническое состояние, обслуживание и выпуск машин на линию. Это транспортное предприятие создавалось еще в Советском Союзе, было оно старым и заслуженным. Как водится с тех времен – в механических мастерских всегда располагалась кузница. Вот туда, начиная с восьмого класса, я и прибегал после школы…

Работал в кузнице старый и опытный, с большой буквы Мастер – Игнатий Кузьмич. Первое время я лишь смотрел, за тем как греется металл в печи, как от ударов пневмомолота железо и сталь мнется будто тесто, как светлячками разлетаются искры – это завораживало. Никогда не забуду, как Мастер сделал из металла розу, в которой была видна каждая мелкая деталь, начиная от заворота бутона цветка и заканчивая прожилками на листиках. В дальнейшем ваза, стилизованная под букет из семи штук таких роз, была преподнесена главбуху автоколонны на юбилей.

После десятого класса, на летних каникулах, Мастер уже допускал меня к самостоятельной работе, хотя я и чувствовал с его стороны постоянный пригляд. За неделю до первого сентября он даже назвал меня подмастерьем, чем я очень и очень гордился!

На всем протяжении моего обучения кузнечному ремеслу, оружие мы с Мастером ковали редко. В основном это были охотничьи ножи для подарка кому-либо. Пару раз делали топоры и всего один раз, под заказ, Мастер сам ковал казачью шашку, используя дамасскую технологию. В тот раз я только смотрел.

Так что в кузнечном деле я профаном не был, а учитывая имеющиеся подробные технологические карты и нейросеть, способную определить четкую температуру нагрева, то вообще проблем не должно было возникнуть…