Глава 1. Сваха всея Аэриса
Рик
– Давай, девочка! Покажем им, на что мы способны! – воскликнул я, пригнувшись к шее своего грифона.
Рута и не думала возражать – воинственно заклекотала и ускорилась.
Вокруг нас мелькали горные пики, а впереди огненным шаром маячило заходящее солнце. Кроме этого ярко-красного пятна было сложно что-либо разглядеть. Однако я был достаточно опытным наездником, чтобы это могло хоть как-то отвлечь меня от главного, поэтому ближайшего соперника я обогнал без проблем. А вот последняя преграда на пути к победе мельтешила впереди меня, мешая пробиться к финишу.
Джерри Тонг вилял на своем грифоне из стороны в сторону, будто тот был бешеным василиском на крыльях нетопыря, а не специально обученным гоночным верховым животным. Но, стоило признать, тактика действенная. Даже если он будет плестись со скоростью беременного бегемота, его все равно будет трудно обогнать.
Сейчас же скорость была просто сумасшедшей. Ветер хлестал по щекам и выбивал из груди воздух, пронизывал до костей и выворачивал наизнанку. Рута и вовсе летела на пределе возможностей, я это чувствовал. Все, на что ей оставалось сил – двигаться по инерции туда, куда ведет воздушный поток, и ни в коем случае не сворачивать. Но финишные флажки уже близко, и если сейчас же что-то не предпринять, то победы нам не видать.
– Давай, дорогая, поднажми!
Ветер унес мой крик в сторону, но я не сомневался – она все поняла. Из последних сил Рута сделала рывок и… И мое лицо едва не распороло когтистой лапой грифона Джерри.
За полмига до опасного столкновения я сделал то, чего обещал себе никогда не делать, особенно во время гонок – телепортировался вместе с грифоном чуть вперед, всего на пару футов…
Львиная лапа с выставленными когтями осталась позади, а мы с Рутой пересекли финишную черту под громкие овации зрителей с трибун. И под ненавидящий взгляд противника, прожигающий спину.
Несколько часов спустя…
– Ты чего такой кислый, Рик? – спросил Дэн, глядя на меня со счастливой улыбкой. – Тебе здесь не нравится?
Я не ответил, лишь сильнее скривил рот и нахмурился, с опаской поглядывая на увлеченно беседующую о чем-то компанию мужчин за соседним столиком. Не прерывая разговоров, они то и дело косились на меня – наверняка узнали! Да и трудно не узнать победителя сегодняшних гонок в том, кто носит весьма приметную повязку на глазу и кожаный жилет наездника поверх голубой сорочки.
Мы находились в элитном столичном заведении под названием “Чайная роза”. Леди и джентльмены в дорогих нарядах, сшитых по последней моде, вели светские беседы, элегантно сидя на кожаных диванчиках и попивая изысканные вина. Играла ненавязчивая музыка, разбавляя шум голосов сидящих неподалеку разбогатевших коммерсантов из простых.
Мне следовало бы избегать этого места, где все напоминало об оставленном далеко позади неприятном прошлом. Но уговор дороже денег, а сегодня был день Дэна выбирать место для празднования победы. Очередную. Пришлось справиться с чувствами и заставить себя сидеть смирно.
– Да ладно тебе, расслабься, – поддел меня локтем Дэн. – Имеешь право. Сегодня твой праздник!
– Ага… – протянул я, нервно поглядывая вокруг.
А вообще победа была нечестной, признаю. Не могу сказать, что меня замучила совесть. Вовсе нет. Если бы не мои способности, доведенные до автоматизма еще в детстве, мой хладный труп сейчас валялся бы разодранным на дне ущелья Вильденберга.
Больше всего беспокоила мысль о том, что Джерри Тонг мог что-то заподозрить. Но разве это возможно? Расстояние перехода было незначительным. Со стороны все должно было выглядеть смазанным рывком, который человеческий глаз не в силах уловить, особенно боковым зрением. Рывок, который любому тренированному грифону вполне по силам совершить. По крайней мере, в теории. К тому же, солнце действительно сильно мешало. Не зная, на что смотреть, никогда не догадаешься, что такого особенного я сделал в тот момент…
– Вот подожди, – продолжал друг. – Сейчас она выйдет, и ты поймешь, почему я привел тебя именно сюда!
Я с усилием отбросил на время неприятные мысли и хмуро уставился на пустую сцену в дальнем конце зала.
На цветастой афише у входа в салон красовалось изображение девушки по имени Виолетта Моро, танцовщицы с сиреневыми волосами и в черной ажурной маске. Надпись обещала неповторимое красочное шоу, и, судя по многолетней славе, окутывающей ее имя, девушка действительно была очень талантлива. А еще, бесспорно, красива.
Внезапно свет в зале погас. Перешептывания и разговоры смолкли, как по команде. В зале воцарилась тишина, полная предвкушения.
Пару мгновений спустя яркие огни осветили сцену, и от увиденного у меня перехватило дыхание. На сцене в весьма соблазнительной позе застыла танцовщица. На ней почти не было одежды: лишь кусок серебристо-бордовой ткани, обернутый вокруг бедер, да точно такой же кусок, прикрывающий грудь. Остальные части тела были обнажены, если, конечно, не считать множества подвесок, цепочек и непонятных побрякушек, тонкой переливающейся паутинкой опутывающих ее тело. Весьма откровенный наряд подчеркивал исключительное изящество и грацию девушки.
С первыми аккордами музыки неподвижная фигура начала движение. Танцовщица то плавно кружилась, как лист на ветру, то изгибалась под невероятными углами, как пляшущее пламя свечи. Странный туман устилал пол сцены, в котором виделось то, чего не могло быть.
Сначала с потолка посыпалось разноцветное конфетти и, осев на пол сцены, превратилось в цветочный ковер. Со взмахом рук танцовщицы возникло дуновение ветра и сорвало с цветов все лепестки, запустив их в воздушный круговорот. Затем лепестки превратились в рой переливчатых бабочек и упорхнули со сцены под звуки оваций, прихватив с собой танцовщицу.
Музыка стихла. Свет погас. Сцена опустела, не оставив ни тумана, ни цветов, ни конфетти… Послышался полный разочарования вздох, и я с запоздалым удивлением осознал, что издал его сам.
– Ну, скажи же! Тебе понравилось! – испытующе вглядывался в мое лицо Дэн. Его блаженная улыбка была точным отражением моей собственной.
Я не успел ответить – официант передал мне письмо от незнакомца за дальним столиком по ту сторону зала. Письмо без подписи, но с печатью – такой знакомой, что внутри все в миг похолодело. Я пытался разглядеть незнакомца, но его и след простыл – столик был пуст.
– Эй-эй, Рик! – дернул меня за руку друг. – Откуда у тебя письмо с королевской печатью?
Я отмахнулся от навязчивого любопытства Дэна и вскрыл письмо… И тут же пожалел об этом.
Ви
– Тори, дорогая, ты не спишь? – мама снова стучала в дверь посреди ночи. – Открой, пожалуйста, нам нужно поговорить!
Я не ответила – лишь перевернулась на другой бок и укрылась с головой одеялом.
Сегодня была трудная ночь: народу в «Чайной розе» было больше, чем обычно, да еще и владелец снова приставал с просьбой остаться подольше. Мол, зрители почти все новые, ни разу прежде салон не посещавшие, а значит, можно показать что-то из старого репертуара, они и не поймут, а прибыли будет больше. Пришлось в очередной раз напоминать о нашей с ним договоренности. Вечно этим мужчинам все и сразу подавай! Иногда терпение и стабильность окупаются в разы быстрее, чем поспешность и риск.
Матушке, видимо, этого тоже не понять…
– Детка, это срочно! – продолжала она колотить в дверь. – Мне пришло послание от его величества!
Я удивилась, но виду не подала. Все дела можно решить утром, а мне и так недолго спать осталось.
– Так, Виктория! – кажется, матушка начала выходить из себя, раз назвала меня полным именем, да еще и капризно притопнула ножкой. – Ну-ка быстро выходи! Дело не терпит отлагательств. До утра нам очень многое нужно успеть.
Я недовольно поморщилась, но все же встала с постели. Она так всю ночь может ломиться, не давая покоя ни себе, ни людям.
Открыв дверь, обнаружила маму при полном параде: причесанную и одетую, будто та и не ложилась даже. Следом за ней в комнату протиснулась вереница служанок, тут же приступивших к подготовке моей одежды и туалетных принадлежностей.
– Матушка, что случилось? – я потерла глаза и зевнула, делая вид, что все это время спала.
– Читай! – она всучила мне в руки письмо и принялась руководить процессом сборов.
На конверте была красная печать с изображением дракона, окруженного огнем – покровителем и главенствующей стихией королевского рода. В письме говорилось, – со всем пафосом и излишней многословностью, – что завтра, а точнее, уже сегодня утром должна состояться встреча с никем иным, как… моим будущим супругом!
От такого заявления, я чуть не выронила из рук письмо. Казалось, я все-таки уснула под мамины истеричные вопли, и мне снится самый жуткий сон в моей жизни…
– Это что, шутка? – спросила я. – Его величество решил повеселиться за наш счет? Если так, то передай ему, что шутка неудачная. Так и до сердечного приступа довести можно…
– Не говори глупостей, Тори, – укоризненно взглянула на меня матушка. – Откуда ты только нахваталась таких выражений? Сердечный приступ, скажешь тоже!.. К тому же, это вовсе не шутка. Мы с его величеством уже давно обсуждали вопрос твоего замужества. Ты теперь совершеннолетняя, пора замуж.
Я сжала губы и с шумом медленно выдохнула – привитого многолетними практиками контроля над эмоциями хватило лишь на это. Но все внутри меня буквально кипело от возмущения. Она так просто об этом говорит, будто сейчас не моя судьба решается, а время для совместного чаепития!
– Но почему меня не поставили в известность? Разве я не должна принимать участие в выборе супруга?!
– Сбавь тон, Виктория, – осадила она меня и принялась перебирать мои платья. – Твое замужество – всего лишь вопрос политики, прямая обязанность и главная забота короля, а не твоя. Или ты думаешь, он просто так, от скуки решил попробовать себя в роли свахи? Не смеши меня!
Я была в корне не согласна с ее мнением, но вовремя прикусила язык. Спором с ней точно ничего не добиться. Вместо этого я спросила:
– А причем тут я?
– Не ты, а наша семья. Дом Грифона – старинный могущественный род, одни из шести семей-основателей Аэриса, хранители Тайных знаний. Его величество просто не может позволить им погрязнуть в бесчестии и забвении, несмотря на все их прошлые прегрешения. А именно это случится, если в скором времени не повлиять на репутацию Дома.
– А что не так с их репутацией? – непонимающе нахмурилась я.
Матушка выронила из рук мои наряды и удивленно воззрилась на меня.
– Ты что, Тори, газет не читаешь?! И что вообще ты обсуждаешь с подругами, если не новости светской хроники?
Мне нечего было ответить. Я действительно не интересовалась новостями, а подруги были всего лишь прикрытием, встречи с ними – отговоркой для занятий танцами, походов по магазинам и мастерским в поисках новых сценических нарядов и всевозможных аксессуаров для выступлений.
Меня мало заботило происходящее в высшем свете. Настолько не заботило, что, если однажды весь Аэрис узнает, что танцовщица Виолетта Моро – на самом деле леди Виктория Дюваль из Дома Единорога, я буду последней, кто об этом узнает. Разразится небывалых масштабов скандал, а я так и продолжу заниматься своими делами, не понимая, вокруг чего вся суета!
Днем я была истиной юной леди: училась, прогуливалась с младшим братом в саду, ездила верхом, музицировала, читала или вышивала. А ночью преображалась в обворожительную Виолу и ловила восхищенные взгляды публики и овации всех тех, с кем встречалась в дневное время. Меня однажды даже пытались пригласить на мое собственное выступление! Смех да и только!
И теперь отточенный и продуманный до мелочей уклад жизни вынужден будет измениться из-за какого-то… Грифона!
Я, конечно, всегда знала, что рано или поздно мне придется выйти замуж. И даже не особенно пыталась завязывать знакомства с мужчинами на балах, потому что понимала: от моего решения и моих чувств в этом деле мало что зависит, и лучше не искушать судьбу даже самыми невинными встречами с молодыми людьми, не питать ненужных надежд на великую любовь. Ведь брак для семей вроде нашей – это прежде всего деловая сделка. Однако я не думала, что этот день настанет так скоро.
– Всем известно, что Дом Грифона всегда был склонен к инакомыслию, что привело их в итоге к участию в давнем мятеже против короля, – заявила матушка, досадуя на мою неосведомленность. – Вероятно, в них говорит их стихия – воздух. Они слишком ветрены, непоседливы и склонны к авантюрам. Это ведь именно они в свое время учредили и ввели в моду так называемые гонки на грифонах, – она не смогла скрыть в голосе своего презрения. – Теперь весь высший свет Аэриса просаживает на ставках свои деньги.
– Так что король хочет от нас?
– Наш Дом пока малоизвестен в высшем обществе и не обладает такой властью и влиянием, как Дом Грифона, – ответила мама, выворачивая содержимое шкатулки для хранения атласных лент. – И именно поэтому у нас пока еще отменная репутация и стабильное финансовое положение, что выгодно обоим нашим Домам.
Мое возмущение вырвалось наружу:
– Постой, постой! То есть получается только ради известности рода мы позволим запятнать наше имя связью с мятежниками?!
– Известность – значит возвышение, Тори, – с небывалым доселе терпением объясняла матушка. – Сейчас для нас любая репутация будет выгодна, иначе твой брат останется без жены. Заметь, жены из сильного рода и известного Дома, которая сможет обеспечить нам должное развитие и сильное потомство, влияние и благосостояние. Если б твой отец был жив, возможно, не пришлось бы идти на подобные меры, а так…
Я покачала головой и вздохнула. Что уж теперь поделаешь… Король все просчитал и вынес свое решение. Вероятно, единственно верное. Нам остается лишь подчиниться.
– И вообще, хватит мне зубы заговаривать! – воскликнула вдруг мама, сверкнув яростным взглядом. – До утра осталось всего ничего, а ты еще не готова! Ну-ка марш в ванную, живо!
Я уже давно перестала удивляться частым переменам настроения матушки. Хотя и принято считать воздушных магов самыми непостоянными, но импульсивность огненных вообще легендарна!
Поэтому, набравшись смирения, я послушно поплелась туда, куда сказала матушка, целиком и полностью доверив себя умелым рукам служанок.
Спустя несколько часов их упорных трудов я сидела за столом по левую руку от матери и степенно жевала омлет в компании расположившейся напротив такой же несчастной жертвы обстоятельств, как я. Хотя совсем несчастным жених не выглядел, скорее уж недовольным.
Он придирчиво осматривал помещение, с недоумением хмурясь и качая головой. И я была готова повторить его жест.
Несмотря на заверения мамы о том, что короля интересует только политика, а не сватовство, все выглядело так, будто он решил ненадолго сменить род деятельности. Иначе зачем ему устраивать нам свидание рано утром в одном из его любимых ресторанчиков, где вместо стульев были пушистые белые подушки, похожие на парящие облака, столики были высотой с подставку для ног, а на стенах цвета рассвета красовались ангелочки с широкими белоснежными улыбками, выглядящими скорее кровожадно, нежели мило?
И почему вдруг за завтраком? К чему такая срочность? Нельзя было до ужина подождать?
В такой обстановке серьезный разговор не клеился. Поэтому мама завела несерьезный:
– Вы не поверите, что мне сегодня снилось! – с преувеличенным восторгом воскликнула она. – Три маленьких белоснежных единорога! Они резвились на зеленом лугу, а неподалеку над ними возвышались стены каменного замка. Как думаете, может, этот сон пророческий? Наверняка он предсказывает, что у вас будет трое прелестных детишек. Ах, поскорее бы стать бабушкой!
Мой жених от такого неожиданного заявления едва не подавился чаем и наверняка был готов разразиться гневной тирадой, но вовремя сдержался.
– Позвольте, леди Дюваль, но почему единороги? – спросил он. – У моей семьи ведь все-таки грифоны являются хранителями Дома. Может, у вашего сна было какое-то другое значение?
– Нет-нет, я абсолютно уверена – он предсказывал именно ваших будущих детей! А то, что они предстали в виде единорогов… Ну ведь мы-то из Дома Единорога и с грифонами никогда дел не имели.
– Мы и единорогов за всю жизнь не видели, матушка, – напомнила я ей. И пояснила жениху: – Наш Дом из тех, что называют новыми. Его основал мой отец. Сами понимаете, хранители рода не всегда сразу являют себя перед своими подопечными. Говорят, папа однажды повстречал единорога и изобразил его на нашем гербе…
– Видели или нет – какая разница? – вставила мама. – Я ведь чувствую, что моя догадка верна!
Я украдкой вздохнула и сдалась. Все равно ее не переубедить. Нам с женихом оставалось лишь помалкивать и время от времени поддерживать непрекращающийся поток матушкиной болтовни скупыми кивками или ничего не значащими репликами. В результате беседа, изначально призванная быть краткой, заняла почти все утро.
Королю, наверное, следовало специально большими буквами упомянуть в письме, что это утреннее свидание должно быть только для нас двоих. Судя по его задумке, моя мать здесь явно лишняя.
Тем не менее, мне все-таки удалось выяснить главное: имя моего будущего супруга – Ричард Эдельгаст. Он красив и относительно молод – ему едва исполнилось двадцать шесть. Русые волосы и темно-серые глаза, словно грозовые тучи, готовые вот-вот разразиться громом и молниями. Нахмуренные брови лишь сильнее подчеркивали это впечатление.
Под его суровым взглядом хотелось сжаться, словно мышка, и дрожать от страха. Но я себе этого не позволяла. Сидела ровно и неподвижно, будто металлический штырь проглотила. Хотя и было довольно неудобно делать это с подогнутыми под себя ногами в платье с длинной пышной юбкой. Бесконечные рюши на ней то и дело приподнимал легкий сквозняк и закидывал прямо в тарелку. А я снова и снова терпеливо смахивала их обратно, делая вид, что меня это ни капельки не беспокоит.
Несмотря на все то, что рассказывала мне матушка о бедственном положении Дома Грифона, выглядел мой жених весьма презентабельно, если не сказать роскошно. Дорогой костюм известной марки, сшитый на заказ, вероятно, совсем недавно. Не менее дорогая обувь, драгоценные запонки и массивные часы на запястье по последней столичной моде.
Представительный, уверенный в себе, с хорошими манерами – и не скажешь, что столько лет провел в провинции. Только волосы лежали в беспорядке, будто их потрепал ветер, хотя и видно, что мужчина причесывался. А еще у него имелась трость с костяным набалдашником в виде орлиной головы. Прислоненная к стене, она под действием сквозняка все время заваливалась то на одну, то на другую сторону, и мужчине постоянно приходилось ее ловить.
– Свадьбу назначим на послезавтра, лорд Эдельгаст, – наконец сказала мама, когда солнце за окном уже достигло зенита. – Церемонию венчания можно провести в нашей часовне, если вы не против…
– Это ни к чему, леди Дюваль, – перебил ее Ричард, по-видимому, безмерно утомленный всем этим фарсом и раздраженный очередным самовольным движением трости вдоль стены. – Его величество был весьма милостив и, помимо городской усадьбы, оставил мне родовой замок в Вильденберге и близлежащие территории. Там есть часовня, можно все устроить в ней. Ах, да! – добавил он и посмотрел на меня. – Что касается предприятий, отныне Дом Грифона владеет только ткацкой фабрикой в столице и фермерскими угодьями в родном герцогстве. Все остальное было конфисковано королем. Думаю, вам важно об этом знать.
Повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь стуком чашки о блюдце. Мне вдруг сделалось тоскливо. Я старалась не думать о том, в каком незавидном положении окажусь после свадьбы. Да, его не оставили совсем без средств к существованию, но по сравнению с тем, каким богатым и процветающим Дом Грифона был раньше, сейчас он казался просто жалким и пустым.
Неужели его родители не понимали, на что обрекали себя и весь свой род, поднимая восстание против короля? Чего они хотели добиться открытым противостоянием? У Ричарда была большая семья. А теперь он остался совсем один и может рассчитывать только на себя. Ну и на меня, конечно – куда уж я теперь денусь…
Чем больше думала об этом, тем сильнее ощущалась горечь разочарования от внезапно свалившихся на меня обязанностей. Меня насильно лишали детства и любимого занятия, буквально вырывали из привычной жизни и обременяли нежданными заботами. Не уверена, что теперь у меня появятся время и силы на то, чтобы танцевать, не говоря уже о том, чтобы сбегать из дома и скрывать свои увлечения от мужа. А ведь рано или поздно я забеременею, и тогда прощай, Виола Моро! Прощай, прекрасная жизнь, полная музыки, света софитов и любви публики…
Внутри меня разливался холод утраты. С каждой секундой я все больше начинала чувствовать себя снежинкой или, скорее, сосулькой. Пустой, бледной и несчастной. Несломленной, но подтаявшей – еще немного и заплачу.
Да я и одета была почти как сосулька: светло-голубое платье с глубоким декольте, в тон к ним перчатки и туфельки, на плечи накинута серебристая шаль. Из украшений только колье со светло-розовыми сапфирами под цвет губной помады и такие же серьги. Со своими платиновыми волосами и голубыми глазами я казалась бледной поганкой. Но матушка настояла именно на этой цветовой гамме, чтобы показать жениху мою невинность и утонченность.
Если ей так важно это подчеркнуть, могла бы просто обложить меня фигурками единорогов, ей богу! Уж в этом-то интерьере символ чистоты и непорочности смотрелся бы как нельзя кстати!
– Я все подготовлю и организую, – продолжил Ричард после небольшой паузы. – Вам, Виктория, останется только прибыть к назначенному часу.
– Не беспокойтесь, Ричард. На свою собственную свадьбу я не опоздаю.
Возможно мои слова прозвучали излишне едко и заносчиво, а может, ему хотелось услышать прямо противоположный ответ, но лицо жениха тут же скривилось, и он окинул меня непроницаемым взглядом – таким же ледяным, как моя магия и мое сердце.
Ричард поспешно поднялся сам и помог подняться нам с этих неудобных низких подушек.
– Раз мы наконец решили все вопросы, леди Дюваль, я вынужден откланяться. Дела не ждут, – он двинулся к выходу, а потом, будто вспомнив о чем-то, вернулся. – До встречи, Виктория! С нетерпением жду нашей свадьбы, – за дежурной фразой скрывалось явное пренебрежение.
Я тоже поднялась с дивана и с натянутой улыбкой ответила:
– Я тоже, Ричард. До свидания!