Будни Дракона-детектива, или Убийство в замке ста мечей

Глава 1

СОФИЯ

Понедельники плохие дни?

Так говорят те, кто не переживал «чёрные вторники».

Моя бабуля всегда говорила, что вторник – день вечного Зла.

А я ей не верила.

Кутаясь в колючий шарф по самый лоб, я раньше обычного вышла из Академии и помчалась сквозь снежную вьюгу. Мечтала о горячем чае с вишнёвым вареньем.

На крыльце своего дома наткнулась на пухлого господина.

На его руках были дорогие кожаные перчатки. А у меня сейчас нет денег на хорошие перчатки, в которых ходят леди, но гордость родовая осталась. Никто у меня её не отберёт.

Господин уже тянул руку к дверному молотку.

Но сейчас дома нет никто!

– Чем могу вам помочь? – прокричала, привлекая внимание серьёзного господина.

Мужчина обернулся на мой возглас (надо же, услышал). А я с завистью посмотрела на его магический утеплённый купол. Никакая метель ему не страшна.

Эх, подобный артефакт мне сейчас не по карману.

И почему мой дар бесполезен в артефакторике?

Мужчина внимательно осмотрел мою дрожащую фигурку и с невозмутимым лицом поинтересовался:

– Леди София Тёрнер?

Я шустро взбежала по ступеням и, шмыгнув носом, бойко выпалила:

– Да! Это я!

Надеюсь, мой голос не прозвучал слишком высоко. Я пыталась перекричать вьюгу.

Заметно поёжилась и смахнула снег, что налип на ресницы. От ветра мне сушило глаза, кожу щипало и стянуло от кусачего мороза.

Я его тоже осмотрела.

Господин оказался на удивление молодым мужчиной лет так двадцати шести. Он пытался придать себе самый серьёзный и суровый вид, но это сложно сделать, когда у тебя пухлощёкое, холёное и изнеженное лицо.

Я скривилась под шарфом. И ещё больше скривилась, когда увидела эмблему на его груди.

Служба безопасности банка.

Вот «чёрный вторник» меня и настиг.

Господин пришёл вынести мне приговор, вручив «письмо счастья».

– Просрочка за дом составила три месяца. Это уведомление о досрочном погашении долгового обязательства. Либо вы оплатите в указанный срок указанную сумму, либо выселяетесь из дома.

На мою вязаную варежку из шерсти горной козочки снежными гранулами налип снег. Стоило их снять, чтобы не испортить конверт с гербовым знаком из проклятого банка, вместо этого я с силой сжала его.

Мой жених Патрик Пшик надоумил меня взять кредит, чтобы оплатить учёбу. А ведь я могла выбрать другой вариант и отработать после окончания три года в пользу королевства. Поверила любимому, что он поможет с выплатами.

Вот зачем я согласилась и заложила фамильный дом?

Что сказала бы бабуля о моей дурости, будь она жива?

Я будто наяву услышала её строгий, но такой любимый голос: «Для чего тебе дана голова, Соня? Думать али дурью маяться? Раз дурью, то вот держи топор от головы бедовой».

– Как же так? Мне обещали отсрочку до весны! Я завтра же приду в банк и поговорю с вашим управляющим! – возмутилась я. – Вы что-то напутали, уважаемый!

Банковский служака откашлялся и провозгласил:

– Я действую согласно инструкциям, леди. Никакой путаницы. Но если не верите официальному документу, то приходите в банк.

И преисполненный важности он начал быстро спускаться по лестнице. На последней ступеньке вдруг поскользнулся и с испуганным вскриком, шумно и грузно упал на спину. Его ноги взметнулись вверх, руки в стороны, и поднял он брызги снега.

Мне бы позлорадствовать, да нельзя.

Эти чиновники из банка такие неженки и обиженки, ещё подаст на меня в суд, да скажет, что я специально ступеньку водой залила, дабы она льдом стала.

Сбежала и помогла ему подняться.

– Вы не сильно ушиблись? – поинтересовалась у мужчины.

Он выпятил толстые губы, поправил зимнее пальто, шляпу и взглянул на меня высокомерно и надменно. Сказал таким тоном, будто меня высокой милостью одарил:

– Всё прекрасно, леди. Не извольте тревожиться. Лучше о себе позаботьтесь. Желаю дачи. Она вам ещё пригодится.

Я скривилась и, затолкав проклятое уведомление в карман пальто, побежала в дом.

Вечером с работы придёт мой Патрик и нужно с ним серьёзно поговорить.

Начальство фабрики обещали ему премию к весне. Она-то и покроет основную часть долга за дом. Доложим мою повышенную зимнюю стипендию, и всё обязательно будет прекрасно.

А это уведомление какая-то ошибка. Управляющий ведь мне обещал отсрочку!

Влетела в тепло дома и облегчённо припала спиной к двери.

Стянула шапку, размотала кусачий шарф, стряхнула снег, который превратился в лужицу под ногами и шумно выдохнула.

Вздрогнула, избавляясь от холода.

Сняла пальто и не успела его убрать в гардеробную, как вдруг меня насторожили некоторые странные звуки, будто кто-то стучит.

В доме никого не должно быть. Любимый на работе. Слуг я распустила за невозможностью платить им жалованье.

Тогда кто это? Неужели грабители пожаловали?

Бросила пальто на банкетную скамью, быстро скинула ботинки и, вооружилась латунной ложкой для обуви.

Ложка длинная, один метр и семнадцать сантиметров. Тяжёлая. И с набалдашником в виде головы остроклювой птицы.

Я начала красться на шум, который доносился со второго этажа.

Если ударить этой ложкой, то ой, как больно-то будет.

Стараясь не шуметь, поднялась на второй этаж и удивилась, что злоумышленник орудует не в кабинете, где имеется сейф, правда пустующий, а в спальне – моей и Патрика.

Чтобы вышел эффект неожиданности, с ноги толкнула дверь и замахнувшись ложкой, дабы напасть и вырубить преступника, застыла на пороге с открытым ртом.

Вот уж неожиданность.

– Патрик? – выдохнула изумлённо.

Мой благоверный на нашей с ним кровати, на наших простынях из облегчённого льна, кувыркался с какой-то гулящей девкой!

Да, мы с моим женихом не были ещё близки как мужчина и женщина, хоть и спали вместе. Я настояла, чтобы всё случилось после свадьбы. И раз он дал согласие стать моим женихом, а после и мужем, то не имел никакого права на измену. А он… гад! Кобелина!

– Соня?! – не меньше меня удивился жених. Но тут же взял себя в руки и выпалил гневно: – Что ты здесь делаешь? Ты же на учёбе быть должна!

Ага… То есть, я ещё и виновата?

Сволочь!

Опустила ложку и процедила, обращаясь к его девке:

– Уважаемая, извольте убраться из моей постели и моего дома! Живо!

Молодая полнотелая блондинка с голубыми глазами, полными преданности и любви посмотрела на моего Патрика.

Когда он ей кивнул, лишь тогда эта непотребная девка соизволила покинуть мою кровать.

Я осмотрела спальню и в гневе раздула ноздри. Запыхтела, закипела как колба с ядерным реактивом. Они в мою спальню даже верхнюю одежду с обувью приволокли!

– Сонечка, только не сердись, всё не так как кажется, – точно, как в дешёвом бульварном романе запел мой благоверный, прикрывая свой срам одеялом, чем вызвал у меня смех.

И я захохотала в голос, когда он всерьёз заявил:

– Дорогая, у тебя просто белая горячка. Джина моя подопечная. Я объяснял ей азы профессии, чтобы она получила полмастера на фабрике. А ты всё не так поняла.

– Джина? – переспросила, отсмеявшись. И вздёрнула брови со словами: – Полмастера?

– Именно, дорогая, – заискивающе улыбнулся жених.

– Патрик, а может, хватит врать? – подала голос девка. И с вызовом посмотрела мне в глаза и выдала истину: – Мы уже давно вместе, дорогуша. Патрик обещал с тобой вскорости расстаться. Ты ведь никакая. Кожа да кости и голова забита трупами…

– Джина! Заткнись! – взревел Патрик и вскочил с постели. Запутался в одеяле и с грохотом рухнул.

А у меня внутри словно пропасть разверзлась. И из пропасти этой выбралось чудище страшное. Гнев обиженной женщины называется.

Девка не успела одеться полностью. Лишь нижнюю рубашку натянула и один чулок.

Я крепко схватила грудастую блондинку за её патлы и хорошенько её оттаскала. Она заверещала, будто я её режу:

– Отпусти, дура! Больно же!

Толкнула её, и белобрысая дрянь с визгом повалилась на Патрика.

Она совей пышной тушкой вновь сбила мужчину с ног, и теперь эти двое вместе барахтались в плену моего одеяла.

Патрик ругался и что-то пыхтел из разряда: «Дорогая, ты не так всё поняла!»; «Джина лжёт! Я только тебя люблю!»

А в меня словно демоны вселились.

С каменным выражением на лице распахнула окно.

Окно спальни выходило на задний дворик.

Я сгребла одежду, обувь разлучницы и вышвырнула всё в окно.

– А-а-а! Это же моё! – завизжала девка.

– Соня, что ты творишь? Глупенькая, успокойся, я сейчас объясню всё… – голос Патрика дрожал. Взгляд метался по моему лицу в поисках хоть малой искорки надежды.

– Ненавижу повторять дважды! – зашипела я на девку. – Быстро убралась вон из моего дома!

– Но моя одежда, мои сапожки! Ты выбросила всё в окно! Патрик! Сделай что-нибудь!

Она цеплялась за плечи моего «благоверного» и трясла его, но Патрик глядел на меня. Мужчина был напуган моим поведением и реакцией. От доброй и милой Сонечки сейчас ничего не осталось.

Сонечку обидели, унизили и на её место выползла стерва особого подвида – мстительная и злопамятная.

Бойся меня, Патрик.

– Считаю до трёх, – обманчиво ласково заговорила я. – Если немедленно не исчезнешь из моего дома, я тебя вслед за одеждой вышвырну в окно! Красиво полетишь, прямо головой в сугроб!

Патрик нервно сглотнул.

На слезливые причитания своей любовницы даже внимания не обратил. Оттолкнул её и прошипел:

– Уходи, Джина. Соня не шутит. Моё пальто возьми.

Обливаясь слезами, девка убежала. И пальто Патрика прихватила.

Мой уже точно бывший успел надеть брюки и забормотал:

– Сонечка, милая, я согласен, что всё выглядит не…

Я не стала слушать его лживые оправдания. Замахнулась обувной ложкой и… Увы, Патрик успел увернуться и ложка разрезала воздух.

– Что ты творишь? Успокойся! – заорал он, уклоняясь от моих новых и новых ударов.

Меня начало злить, что я никак не могу поколотить его и всё время промахиваюсь. Патрик убегал от меня по кругу спальни и швырял в меня разные предметы. То подушку, то мой халатик (почему он не в шкафу?) Неужели эта мымра пыталась втиснуться в мой халат?!

Я пуще прежнего рассвирепела и всё-таки огрела бывшего по месту ниже поясницы.

– А-а-а-й! Больно же! – захныкал Патрик, потирая ушибленный зад. – Ты ведь меня могла покалечить!

– Радуйся, что не покалечила, сволочь, – прошипела я и сдула выбившуюся прядь, упавшую мне на глаза. – А теперь, живо одевайся. Будет разговор.

С этими словами вылетела из спальни. По пути на кухню подумала, что придётся устроить генеральную уборку в спальне. Не просто сменить постельное бельё, но и перетрясти всю свою одежду и всё выстирать, вычистить. А то мало ли, что эта девка делала с моими вещами.

«И одна ли она тут была?» – пришла ужасная мысль. Предположение меня потрясло, что я даже о собственные ноги запнулась, чуть не упала.

Вернула обувную ложку на место. Заперла дверь. Любовница Патрика не потрудилась её за собой закрыть.

Повесила пальто в гардеробную и, пыхтя, как паровоз, отправилась на кухню.

Поставила греться чайник. Достала из кладовой баночку вишнёвого варенья и от горя, не дождавшись чая, слопала всю пол-литровую банку.

Глава 2

СОФИЯ

– Что с твоей премией? – с ходу спросила Патрика, когда он спустился на первый этаж и нашёл меня за столом, мирно попивающей чай со второй банкой варенья. На этот раз я уминала малиновое.

Мельком бросила на него негодующий взгляд и хмыкнула. Помылся, причесался, даже по парадному оделся.

И выглядит виноватым. Взгляд такой, будто на казнь собрался. Будь он псом, сейчас бы уши к голове прижимал, хвостом вилял и поскуливал, вымаливая прощения.

Но Патрик не пёс, потому нет ему прощения.

– Она будет весной, ты же знаешь, – ответил он и присел на стул напротив.

И вот у меня возникла мысль, проверить его хребет. Проверить его любовь ко мне.

Придвинула к нему письмо из банка и сказала:

– У меня дом отбирают. Либо я срочно выплачиваю весь долг, либо лишаюсь дома.

Мужчина нахмурился и дрогнувшими пальцами достал письмо. Бегло прочитал и откинулся на спинку стула. Длинно вздохнул и обвинительно процедил:

– Глупая ты женщина, Соня. Ты же договаривалась с управляющим! Тебе дали отсрочку до весны! Он слово дал!

Угу. Прямо, как ты. Только видимо у мужчин это профессиональное, нарушать обещания и клятвы.

Но вслух я сказала другое:

– Я завтра иду в банк. Узнаю в чём дело. Просто… Скажи, Патрик, что ты будешь делать, если дом отберут? Как ты станешь мне помогать?

– Я-я-а? – удивился он так искренне и как-то по-детски, что я хихикнула.

Потом он взял себя в руки и пробормотал:

– Но я-то могу получить комнату от фабрики. Будут один серебряный высчитывать. Но вот мы с тобой не женаты и тебя с собой взять не смогу, Сонь. Прости.

Так я и думала.

Что ж, права была бабуля. Вторники – зло.

– Думаю, нам пора расстаться, – произнесла вдруг с улыбкой. Внутри душа сжалась в комок из жалости к себе.

Некому меня приголубить и пожалеть, посочувствовать и поддержать добрым словом.

Только я одна у себя есть. Но ведь это уже много, правда?

– Соня, я… – вдруг засмущался Патрик. – Право… я не думал, что так выйдет…

Ну вот, теперь никакого вранья нет. Когда узнал, что с домом у меня беда, сразу удочки смотать решил. Трус. Лжец. Блядун.

Патрик надеялся, что я оформлю на него долю дома, когда он своей премией погасит основную часть долга. И у меня были честолюбивые планы так и сделать. А ещё мы пожениться хотели, когда я окончу учёбу.

Недаром говорят: хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

Патрик собрал свои вещи и в тот же день покинул меня и мой дом. Навсегда.

Эту ночь я провела в спальне бабули, и проревела до самого утра.

Ах да, с горя съела ещё две банки варенья. Как итог разболелся живот, и пришлось пить микстуру из трав, зачарованных лесной ведьмой.

На следующее утро около девяти часов утра я бежала с визитом в банк.

В кармане утеплённого пальто не давало мне покоя проклятое уведомление.

Утро было хмурым. Вдобавок ещё и холодным. Впрочем, неудивительно. Для здешних мест холод дело привычное.

Я надеялась, что когда доберусь до банка, не буду выглядеть как ледяная сосулька. Внешний вид для таких людей как управляющий банка крайне важен. Господин не станет слушать девушку, одетую как бродяжка.

Потому я надела свой самый лучший наряд. Достала праздничное утеплённое пальто, которое зачем-то берегу.

«Для чего беречь? Носить надо!» – словно наяву услышала голос бабули.

В большом холле респектабельного банка было тепло.

Сотрудники с важным видом в поте лица уже трудились, писали письма с предложениями новым клиентам, чтобы защитить их деньги от других мошенников. Они косились на меня с подозрением, потому что я уж точно не соответствовала всем критериям их «правильного» клиента.

Подошла к простому служащему и пальчиком постучала по столешнице, привлекая его внимание. Когда он поднял на меня усталый взгляд серых глаз, заговорила:

– Здравствуйте! Моё имя София Тёрнер. Я пришла к господину управляющему. Будьте любезны, проводите меня к нему.

Я старалась говорить по-деловому ровным и спокойным голосом, но в конце фразы голос дрогнул.

– Вам назначено? – отчего-то печальным голосом спросил мужчина за стойкой.

Хотела сначала сказать правду, что нет, не назначено, но тут же вовремя прикусила язык, с силой сжала конверт с уведомлением и твёрдо ответила:

– Да. Мне назначено.

– Хорошо, – он снова печально вздохнул и добавил: – Идите за мной.

Я не поверила своей удаче и поспешила за служащим. На ходу сняла пальто, а шапку с варежками засунула в рукав. Я уже знала, где кабинет управляющего, была там один раз, когда получила его обещание на отсрочку.

В приёмной мой провожатый кивнул секретарю:

– Леди Тёрнер пришла. Говорит, ей назначено.

Сурового вида женщина, как и в прошлую нашу встречу, посмотрела на меня таким подозрительно-недовольным взглядом, будто я пришла грабить банк и заявила неприятным голосом, похожим на скрип старой двери:

– Пусть уходит. Господин управляющий никого не принимает.

Мужчина поманил меня за собой, чтобы мы уходили, а я гневно засопела.

Просто так не уйду. Мне очень нужна отсрочка по займу. Тем более, мне её пообещали!

Я должна услышать ответ управляющего, в чём дело и должна получить подтверждение, что это уведомление – ошибка.

Да, с Патриком покончено, и нет надежды на помощь от него, но до весны есть время и я найду выход.

– Простите, уважаемая, но я не уйду, пока не переговорю с господином управляющим! Я буду находиться здесь столько, сколько потребуется, пока господин Романовский меня не примет! Вопрос крайне важный!

Секретарша поджала и без того тонкие губы, сузила злые глаза и не хуже змеи зашипела:

– Леон, немедленно выпроводи из банка эту нахалку!

– Леди, идёмте, вы ведь слышали… – заблеял Леон.

– Нет! – возмутилась я и встала напротив стола секретарши. – Я вас очень прошу. Нет, даже умоляю, доложите господину обо мне.

Я старалась придать своему голосу всю степень моего отчаяния и мольбы помощи.

Очевидно, у этой женщины просто нет ни сердца, ни души.

– Вон! – вновь зашипела она.

Леон мягко взял меня за локоть, потянул прочь из приёмной.

Я выдернула руку и, игнорируя вопль гадкой секретарши направилась прямиком в кабинет управляющего и застучала по двери, что есть силы.

Секретарша не успела ничего мне сделать. Двери резко распахнулись, и предо мной предстал сам господин управляющий. Высокий, худощавый, нескладный и согнут, как вопросительный знак.

Он был без усов и бороды, но с длинными седыми бакенбардами.

Его глаза были чёрными как уголь, а взгляд – острее любого клинка. И лицо управляющего казалось лицом человека, с которым лучше никогда не пересекаться по жизни. Увы, мне не повезло.

– Что здесь происходит? – совершенно спокойным, но при этом крайне гневным тоном поинтересовался господин Маркус Ром, он же управляющий банком.

От его тона захотелось сжаться в комок, забиться в какой-нибудь угол и вообще исчезнуть, чтобы этот человек не обратил на тебя внимание.

– Г-господин, да она как бешеная набросилась! – завопила секретарша.

А вот и неправда. Я ни на кого не набрасывалась.

Мужчина впился в меня своим холодным и колючим взглядом. Он маг и довольно сильный, оттого вдвойне сложнее общаться, так как его аура сильнее, и она подавляет волю.

– Вы кто такая? – поинтересовался он.

Я собрала все свои силы и максимально доходчиво сказала:

– Господин управляющий, моё имя София Тёрнер. Вчера ваш сотрудник доставил на моё имя уведомление о досрочной выплате всего займа. Но это ошибка. Вы лично давали мне слово, что даёте отсрочку до весны…

– Заходите, – тут же предложил он, не дав договорить. И распахнул двери, пропуская в кабинет.

Дрожащими пальцами достала из кармана пальто конверт с уведомлением и протянула его управляющему со словами:

– Вот, взгляните сами…

– Сядьте, – распорядился он и кивнул на кресло возле рабочего стола. Письмо в моих руках проигнорировал.

Опустилась на самый краешек и заёрзала. Мужчина сел в своё кресло и подперев пальцами подбородок, произнёс:

– Вы та леди Тёрнер, что взяла у нас займ под залог дома.

Облизнула губы и с неуверенной улыбкой кивнула:

– Всё верно.

– И вы просрочили несколько выплат, – продолжил он.

Моя улыбка сползла с лица.

– Всё так… Но…

– Если всё так, тогда чего вы от меня хотите, леди? – усмехнулся Маркус Ром. – Вы сами подписали договор с банком. Сами взяли деньги и сами нарушили обязательства. Не хотите потерять дом, выплачивайте долг. Всё просто. Ещё вопросы?

В полном недоумении уставилась на мужчину. Неужели он сейчас серьёзно говорит?

– Но мы ведь с вами общались и вы сказали, что я смогу всё оплатить весной! Вы пообещали мне отсрочку, господин управляющий! Неужели вы забыли?

Он вдруг подался ко мне и с крайне неприятной улыбкой спросил у меня:

– Если я пообещал вам отсрочку, то где этот документ, леди? Покажите мне его.

У меня не нашлось слов.

– Как же так? – выдохнула изумлённо. Мой голос задрожал. В груди всё сдавило от рвущихся наружу слёз: – Господин, но вы ведь слово дали.

– Слово? – переспросил управляющий и удивлённо поднял густые брови. – Если бы я дал слово, леди Тёрнер, то это обещание было бы с магической печатью. Но ничего нет. А значит, никаких юридических обещаний с моей стороны тоже нет.

Я часто задышала. Голова резко закружилась. Мне стало казаться, что в этом кабинете слишком душно.

Мне захотелось сию же секунду выбежать на мороз и подставить лицо холодному ветру, чтобы он меня отхлестал, а потом умыл снегом. Чтобы остудил, отрезвил и навечно заморозил. Потому что навалившееся отчаяние, было болезненным, горьким и неимоверно тяжёлым.

Я была на грани. Ещё чуть-чуть и позорно расплачусь.

– Значит… всё вот так? – пробормотала тихим, обречённым голосом.

Он развёл руками и с усмешкой произнёс:

– Увы, леди, но я не в силах вам помочь.

Я поднялась с места и побрела на выход. Я не знала, что мне делать.

– Хотя… Знаете, есть один вариант… – вдруг услышала мужской голос и резко обернулась.

– Да? – зацепилась за его оговорку как за последнюю соломинку.

Он широко мне улыбнулся, сцепил длинные узловатые пальцы и произнёс:

– Вы девушка симпатичная, из благородного, но разорившегося рода. Насколько мне известно, у вас нет сильного покровителя. А без него юным и красивым девам сложно выживать.

У меня душа ушла в пятки. Я уже прекрасно поняла, куда клонит этот гад. Стиснула пальто в руках, представив, что это шея управляющего.

– Если вы согласитесь встретиться сегодня вечером, то мы можем более детально обсудить вашу… проблему. И кто знает, быть может, мы найдём решение.

Мне стало тошно от его слов. Но грубить смысла не было.

Натянуто улыбнулась и произнесла деревянным тоном:

– Простите, господин, но ваше предложение мне неинтересно.

Он откинулся в кресле и небрежно махнул рукой, чтобы я скорее убиралась. Да с удовольствием!

Глава 3

СОФИЯ

Даже не помню, как бежала прочь из банка.

Лишь когда оказалась снаружи, и на моё лицо обрушился холодный порыв ветра, слизывая слёзы колючим языком, наконец, глубоко вздохнула и прошептала:

– Божечки! И что же мне теперь делать?

Подняла голову к небу, надеясь услышать ответ.

Снежные тяжёлые тучи вихрились от ветра. Снег летел, гонимый ветром, прилипал к лицу и тут же превращался в воду. Закрыла глаза и всхлипнула. Подавила рвущиеся наружу рыдания.

Смахнула слёзы с лица и натянула на дрожащие руки варежки.

Нужно бежать на учёбу, а потом, уже вечером я подумаю, что делать.

Наверное, устрою на этих выходных распродажу всего, что найду в доме.

А может, стоит сначала обратиться в ломбард?

С такими мыслями быстрым шагом направлялась в академию.

– Соня? – вдруг услышала чей-то голос. Знакомый голос. – Сонечка, ты ли это?

Обернулась и наткнулась на улыбчивую пожилую леди.

Она спешила за мной. У неё, как и у меня не было защиты от непогоды, и она то и дело щурила глаза от ветра и липучего снега.

Присмотрелась и улыбнулась в ответ.

– Леди Патриция Сальмен! – воскликнула я радостно.

– Она самая, – рассмеялась женщина и схватила меня за руки, крепко их сжала и быстро заговорила: – Сонечка, я еле поспела за тобой. Увидела, как ты выходишь из банка. Расстроенная, в слезах вся. Что у тебя случилось, дочечка?

С моего лица сползла улыбка, а на глаза вновь набежали слёзы.

– Ох, леди Сальмен… – прошептала я горько.

– Просто зови меня тётушкой Пати, – произнесла она мягко. – Сонечка, я ведь дружила с твоей бабушкой. Она много добра для меня сделала. Может, я смогу тебе чем-то помочь?

Гулко сглотнула и медленно замотала головой.

– Увы, тётушка Пати. Не поможете. Я сама виновата в том положении, в котором очутилась и…

– Так, идём-ка, выпьем по чашечке чаю, и всё мне расскажешь. А на улице нечего стоять, сопли морозить. Идём-идём, – потянула она меня в сторону уютного кафе.

– Но мне в академию нужно. Учёба и… – попыталась сбежать от неё.

– Ничего страшного не будет, если пропустишь один урок, – заявила она настойчиво. – Если ты не забыла, Соня, то я служила в вашей академии. Замолвлю словечко за твой прогул. Так что успокойся. Идём.