Месье. Мошенник. Дон Жуан. КНИГА ПЕРВАЯ

Иллюстратор Михаил Михайлович Полынов

© Михаил Михайлович Полынов, 2017

© Михаил Михайлович Полынов, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-9310-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

КНИГА ПЕРВАЯ: «ОШИБКИ НАШИХ ОТЦОВ»

Вступление к первой книге

Пролог17

С чего начать свой рассказ, я даже не знаю. Ведь в нём столько всего необычного, я бы даже сказал в диковинку, от живущих народов, и до столь необычных сюжетов описанных, и крепко связанных меж собой. А, начну с того, что этот мир подобен нашему, который насыщают такие же люди, как и мы, как по цвету, так и по росту. И животные, птицы, рыбы, растения и так далее, ничуть не отличаются от наших. Отличает лишь их от нас языки, традиции18 и развитие технологии времени.

Единственный Атлантический океан19, названный древнейшей цивилизацией20, цветущей и по сей день на острове21 Атлантида, омывает три материка22. Первый, это Фариус, подобен нашей Антарктиде, такой же холодный и безлюдный. А вот два других материка, занимающих пол земного шара, Кафтандор и Эльба-Деб, наполнены множеством государств23, живущих в полном согласие и мире.

Но мой рассказ начинается с 1883 года.

*****

В северо-западной части материка Кафтандор, где располагалось самое большое государство этого чудного мира, Фрусгман, уже как десятый год длилась война. Эту войну вскоре назовут историки24, как Фрусгманского государства, так и другие, – «десятилетней войной».

Это чудовищное злодеяние было организованно вентушским государством, которое вот уже десятое столетие упорно пытается захватить фрусгманские земли.

Вентуш – это воинственный народ, жаждущий поработить весь мир. Их государство скрывалось за Нейтральным морем25, на западе полуострова26 Лорсов, за высокими вулканами, где чёрный густой дым, в сопровождение серого пепла, укрывал их от нападения других государств.

Фрусгманское государство чудом выигрывала войны с вентушами, и эта война не обошлась без очередного чуда…

В 1873 году вероломное нападение вентуш застало врасплох большинство дивизий27 и полков28 приграничных округов. Пользуясь внезапностью и слабым артиллерийским29 прикрытием портов30, вентушские корабли в первый же день войны уничтожила корабли приграничных округов и захватила полное господство в водах.

Начальный период войны складывался для страны31 неблагоприятно. Фрусгманские войска вскоре начали отступать по всему фронту32.

Пехотные33 войска противника, обходя узлы сопротивления, стремительно продвигались вглубь фрусгманской территории, особенно с западной стороны.

Не уступали фрусгманские войска агрессору34 в артиллерии, но вентушские войска имели преимущество в автоматическом оружии и наличии большого количества автомашин, что значительно повышало их мобильность35. У них был опыт ведения широкомасштабных боевых действий наступательного характера. Слабой стороной фрусгманских вооружённых сил, было отсутствия такого опыта и по части оперативного36 управления войсками и стратегического37 руководства в целом.

Созданные из числа вентушской агентуры38, диверсионные39 группы захватили в тылу фрусгманских войск: мосты, узлы связи; нарушали управления войсками, сеяли панику, создавали видимость окружения.

Итог внезапного удара был страшен. Сотни тысяч убитых, раненых, пленных и пропавших без вести военнослужащих, захваченные врагом склады с боеприпасами и горючим.

Обстановка для фрусгманского государства была катастрофической.

Почти никто из государственных и военных деятелей за рубежом не верил в способность Фрусгмана выстоять в войне с вентушами.

Итак, 1883 год ноябрь.

В десятый год войны все земли были захвачены, и лишь её столица40 Ца̀рзкая-Гу̀берня, имеющая колоссальную территорию, занимающий полуостров Царз, ещё могла дать отпор.

*****

Ранним, ранним утром, когда солнце только встало и уже не тёплыми лучами грело землю, и блуждал холодный ветерок, Ца̀рзкая-Гу̀берня внезапно утихла.

Войска неприятеля в спешке покидали свои позиции, оставляя боеприпасы, артиллерийское оружие, и даже продовольствие. Но почему? Что могло напугать столь упорного врага, перед самой долгожданной победой? Но не будем гадать, и терять время, так как обо всём скоро узнаем.

По руинам41 столицы, пробираясь, шёл не спеша и без всякой тревоги, слегка увечивший и почему-то закованный в кандалы, фрусгманский солдат. Его лицо сияло не понятно от чего. А звон цепей, будто наигрывало ему гимн42 победы, при этом, ощущая какую-то гордость. Не знаю почему, но мне кажется, что его сердце гоняло в венах кровь, как это бывает весною, в приливе солнечного тепла, в цветение природы и пробуждения чего-то необычного, как будто заново родился. Его не беспокоила ни война, у которой не было конца. Ни предвещающие события, о которых вообще никто не знал. Ни голод, который преследовал фрусгманских солдат от нехватки продовольствия. Ни холод, пронзающий его наголо обритую голову. И вообще ни чего, ни чего.

Проходя мимо очередных руин, располагавшихся на краю столицы, он остановился и, оглянувшись по сторонам, скрылся в развалинах тьмы, проникая всё глубже и глубже под руины. Он шёл, насвистывая какую-то мелодию, а впереди из глухой темноты мелькал играючи свет. Свет становился всё ближе и ближе, и вот он входит. Перед ним предстала, весьма уютная каморка, освещающая костром, располагавшимся в самом углу. И оглядывая её, он не переставал насвистывать. Его взгляд остановился на бочке, где лежала покромсанная буханка чёрного хлеба, а рядом стоял отнюдь43 не новенький чайник, из которого валил пар. Около бочки располагались две табуретки и один, вполне шикарный стул, в красной обивке из нарезного дерева. И как бы завершающе свистнул, направился к бочке. Но только он сделал пару шагов, как щелчок взвода остановил его, доносясь с его правой стороны, где властвовала темнота. Он медленно повернулся к тени, откуда выглядывало дуло ружья, и увидел, как бы дрожащий, не уверенный взгляд.

– Зачем берёшь на мушку, если не можешь стрелять? – Отвернув лицо, сказал солдат, направляясь без всякого страха к бочке.

– Бартел? – Донеслось из темноты. Он прищурил глаза и, не опуская ружья, стал медленно выходить. Его военная форма принадлежала к фрусгманским войскам, а, судя по кока̀рде44 фуражки, которая лежала на голове непристойно, то есть козырьком, отвёрнутым назад, и погонам, был младшим офицером в звание капитана45. Лицо его украшали пятнадцати сантиметровые, пышные седеющие усы. Сам же он невысокого роста, но вполне крепкого телосложения.

– Да, Федерик, – отозвался солдат, и, остановившись, посмотрел на него из-за плеча.

Федерик опустил ружьё и, обойдя солдата с другой стороны, как бы заставляя обратить его взгляд в свою сторону, прошёл к бочке и уселся на стул. Он мельком взглянул на руки солдата, которые были скованны цепями. И как бы не замечая этого, достал с за пазухи фунтик46, положил на бочку и обратился к солдату:

– Ты присаживайся, не стой как неродной. – Он отодвинул одну из досок бочки и достал алюминиевые кружки. Солдат уселся напротив Федерика и, ёрзая на табуретки, слушал его продолжение. – Я вот только чай с огня убрал и слышу свист. Не понял. Взял ружьё, ну и притаился, а то тут вчера такое творилось, я уж думал всё, пропало наше государство. Весь день и всю ночь на столицу обрушивался артиллерийский налёт. А сегодня внезапно всё стихло, и не то что стихло, а чудо какое-то свалилось…

– А ты не верил, – прервал его солдат, насыпая в кружку чай из бумажного пакета, гремя при этом цепями. – Я же говорил, что всё получится, значит получиться.

От услышанного, лицо Федерика побледнело, его глаза не столь приветливо смотрели на солдата. По телу пронёсся жар, и его немолодое лицо покрылось потом. Он освободил шею от удушливого воротника, расстегнув первые две пуговицы, и глубоко вдохнул, вытер мокрое лицо ладошкой. Солдат подал ему кружку горячего чая и принялся готовить себе. Федерик не уверено взял кружку и, попытавшись сделать глоток, обжёгся.

– Аккуратней, пусть чуток остынет, – помешивая чай в кружке, говорил солдат. – Помнишь, я говорил о прибытие короля с супругой, да с юным наследником?

– Да, – кивая головой, отвечал Федерик, пристально наблюдая за ним.

– Ну, так вот, – продолжал солдат, – я этого юнца похитил и велел им убираться с наших земель, если они хотят заполучить его обратно.

Затем он аккуратно взял кружку, и тихонько дуя – остужая, сделал несколько глотков. Но только он поставил кружку, как вдруг раздался громкий неприятный смех:

– Ха-ха… Так я тебе и поверил, – говорил с улыбкой на лице Федерик, задрав голову. – Это ты ребятам такое болтай, они махом проглотят. Я же тебя, ни первый день знаю, и очень хорошо, чтобы шутки твои понимать. Но эта шутка не уместна! – Сменив тон голоса, воскликнул и при этом ударил кулаком по бочке, от чего подпрыгнула кружка разлив немного чая. Столь неожиданный крик и удар кулака, ничуть не испугало солдата в лице, но внутри задело, который как ни в чём не бывало, похлюпывал чаем.

– Извини, если что не так сказал, но это сущая47 правда, – спокойно говорил солдат. – Я вот только чай допью и пойду к королю, одарю его этой новостью.

– Чую сердцем, что шуточки твои к добру не приведут.

Солдат, скривив гримасу48, посмотрел на Федерика, который ни в какую не верил и, поставив кружку, медленно встал и пошёл.

– Ты куда? – Нахмурившись, спросил Федерик.

– К королю, может он мне поверит, – отвечал солдат, не оборачиваясь.

– Иди, иди. Шутник, – кричал ему в след Федерик.

На улице стемнело, и наступила ночь. Тёмное звёздное небо простёрлась над столицей, которая впервые за десять лет была в ночном покое. Поднимался холодный ветер, предвещающий наступления зимы. Сквозь жуткий холод, весь, сжавшись и уже освобождённый от цепей, шёл Бартел. Воротник его шинели49 был поднят к верху, прикрывая лицо от морозного ветра. Он в спешке добрался до тех же развалин и углубился внутрь. И только Бартел явился в каморку, как тут же на него с кулаками накинулся Федерик. Он ловко увернулся от кулаков Федерика и при очередном ударе, поймал его руку, заломил и вырубил…

Очнувшись, Федерик заметил, что сидит связанный на табуретке, а напротив него во всю полыхал костёр.

– Извини, что вырубил, но ты сам виноват, – не громко сказал Бартел, сидя на стуле у бочки и пил чай, от которого исходил пар.

– Ты что это дружище делаешь? – Говорил Федерик, поглядывая на него из-за плеча. – Если жить тебе надоело, то меня, зачем губишь. Я же к тебе добром, а ты, ты…

– Не пойму, о чём это ты? – Перебил его Бартел.

– Не поймёшь, говоришь, – злился Федерик, повышая голос, – так я тебе сейчас объясню…

И Федерик стал ему рассказывать: «Когда ты ушёл во дворец, то где-то ближе к вечеру ко мне пришли солдаты и сказали, что рядовой50 заключённый Бартел Чемонт в корыстных целях использовал вражеское положение. Я, конечно, спросил их, что это они имеют, введу. На что те мне ответили, что рядовой заключённый Бартел Чемонт, путём шантажа требует с фрусгманского государство не менее пол тонны золота. За этим следовал вопрос, каким образом, ответ подтвердил то, что ты мне говорил до ухода. После чего последовал указ короля: „Во что бы то ни стало выследить, где укрывает рядовой заключённый Бартел Чемонт похищенного наследника. На всё про всё даются сутки. За неисполнения или уклонения от приказа, младший офицер капитан Федерик Редкед будет, судим трибуналом51. Его высочество король Литер Русгман II“»

– Я так и знал, что добра не жди, – продолжал Федерик. – Из-за твоей затеи ввек52 воли не видать. А тебе-то не знать, что ожидает меня, надзирателя53. И кой чёрт меня за язык тянул, за тебя слово давать, – говорил, мотая головой. – Да ты и дня на воле продержатся, не можешь, всё куда-то лезешь и лезешь, да ещё выкрутиться хочешь. Но нет, не в этот раз.

– Не горячись, я знаю, что делаю, – говорил Бартел, взяв нож с бочки, и направился к нему. – До конца жизни свободны, будем, да при этом в богатстве невиданном. Как цари54.

Увидев, что к нему направился Бартел с ножом в руке, Федерик медленно поднимал голову и, замедлив дыхание, тяжко проглотив слюну, говорил:

– Ну, давай! Давай режь! Мне же легче будет… Меня в тюрьме бездна ждёт… Избавь меня от этого… Я прошу тебя, ну же, режь!

Бартел задрав бровь на левом глазу, и с ухмылкой подошёл к Федерику и, ухватив его за шиворот, нагнул.

– Вот гад, в спину решил! Да ты в сердце… В сердце, не промахнёшься! – Кричал Федерик.

Не обращая внимания на него, Бартел освободил его от верёвок, после чего отпрыгнул в сторону, опасаясь, что тот вновь кинется. Но Федерик молча сидел на бочке, растирая запястье55, от режущей верёвки.

– Ты прав, в тюрьме тебе будет тяжко. И лучше беги, беги куда подальше. Пока наследник у меня, ты сможешь скрыться, и тебя никто не найдёт.

– Нет, – тихо произнёс Федерик.

– О чём это ты? – Не понимая его, спросил Бартел.

– Я не могу, вот так просто убежать. Посадят, так посадят.

– Я тебя не понимаю?

– Да как тебе понять-то, – повысив голос, говорил Федерик. – Иль ты забыл, что у меня жена с детьми. Я их не брошу. А вот ты беги, куда подальше.

– Прости, если что не так.

Федерик молча встал и, взглянув ему в глаза, спросил:

– Зачем тебе это золото? Изгнал бы врага, да и на том спасибо, но золото, да ещё столько? Куда тебе его девать?

– Я это делаю не для себя.

– А для кого? Не долги же карточные покрывать. Явно авторитет56 захотел заполучить. Или я не прав?

– Я не буду отвечать, но хочу лишь одно сказать, что на это золото наше государство не просто отстроится, а положит конец всем войнам. Ведь вентуши рано или поздно вернуться.

*****

Прошло два дня. Бартел получил золото и избавил Фрусгман от Вентуш, а король Брунель Шутнев III получил своего наследника. И после этого никто не видел, ни Бартела, ни золота. А младшего офицера капитана Федерика Редкеда осудили, с вынесением приговора, что он будет отбывать свой срок в тюрьме строгого режима, в сокращение, которое звучало «ТюСтРе», располагавшиеся на краю запада центра столицы, до того момента пока не будет пойман Бартел Чемонт.

Глава 1

Спустя тридцать лет

Война обернулась для фрусгманского государства огромными людскими и материальными57 потерями. Страна потеряла примерно одну треть своего национального богатства. Сокращение рабочей силы, отсутствие полноценного питания и жилья, вели к снижению уровня производительности труда по сравнению с довоенным периодом.

За рубежом считали, что восстановление разрушенной экономической базы займёт не менее двадцати пяти лет. Однако восстановительный период в промышленности58 составил менее десяти лет!

Восстановление промышленности проходило в очень тяжёлых условиях. Впервые послевоенные годы труд людей мало, чем отличался от военной чрезвычайщины. Постоянную нехватку продуктов, тяжелейшие условия труда и быта, высокий уровень заболеваемости и смертности, объясняло населению тем, что долгожданный мир только наступил и жизнь вот-вот наладится. Однако этого не происходило…

Наряду с приоритетным развитием военно-промышленного комплекса, преимущество отдавалось также машиностроению59, металлургии60, топливной, энергетической промышленности, на развитие которых уходило восемьдесят процентов капиталовложений61. Лёгкая62 же и пищевая промышленность, как и прежде, не удовлетворяла даже минимальных потребностей населения.

Одной из важнейших задач было возрождение разрушенной войной образовательной системы. Начиналось оно со строительства школ. Неуклонно росли расходы на науку и образования. К концу четвёртой пятилетки в ВУЗах63 было подготовлено, грубо говоря, шесть сот пятьдесят две тысячи специалистов, из них, которые: инженеры64, учителя, врачи, агрономы65 и другие.

Вскоре Фрусгман расцвёл и шёл на одной ступени со всеми странами, и в чём-то даже превосходил.

*****

В 1913 году в начале марта был пойман и тайно арестован Бартел Чемонт.

По правде сказать, Бартел больше походил на какого-то бродягу, нежели на достойного богатого господина. И когда происходил его арест, то поначалу, те, кто его арестовывали, не могли поверить своим глазам, что настолько богатый человек, мог выглядеть как какой-то бездомный. В одежде он был опрятный, и никакого ужасного запаха от него не исходило; но обросшая до не узнаваемости голова, и одежда, не говорили, о его так сказать благосостояние.

Его упекли в тюрьму особого содержания, сокращённо названная ТОС, расположенная на краю запада столицы. Фрусгманское государство опасалось, что если кто узнает о его содержание, то непременно разгорится мировой скандал. И во избежание этого, его держали вдали от остальных заключённых. Был так же издан указ об истребление птиц, особенно голубей, пролетавших над территорией тюрьмы.

Вы хотите спросить: «Причём здесь мировой скандал?», так вот, хочу вам сказать, что Бартел Чемонт находясь в бегах в зарубежных странах, был прозван месье Чемонтом. Со слов очевидцев66 и пострадавших, месье Чемонт проживал как величественный магнат67. Используя своё богатство, он входил в доверие различных чиновников68, и тем самым беспощадно разорял их. Приезжая в другое государство он получал неприкосновенность, платив сумасшедшие деньги. И точно так же проворачивал очередную аферу, он вновь скрывался. Вскоре его в прямом смысле этого слова ненавидел весь мир. И если бы узнали за рубежом, что месье Чемонт находится в заточение, в Ца̀рзкой-Гу̀берни, то многие чиновники потребовали мирового суда, с жестокой расправой над ним. Как бы то ни было, это всего лишь, людские слухи. Но для фрусгманского государства, была поставлена цель, узнать, где он спрятал своё богатство.

Хочу сказать, что месье Чемонт изредка появлялся в столице, где он под крылом преступного мира, приобрёл авторитет мирового мошенника69. В столице и без него хватало криминальных сообществ, которые безбрежно вели свои дела. С каждым разом как он появлялся в столице, развязывалась ожесточённая криминальная война. И о чём это он тогда говорил своему капитану, что положит конец всем война, что столицу ждёт процветание и благо. Но где, то, что он говорил? То обещанное, от чего устал мир? Я не вижу в нём какой-либо искренности70 и доброты. Он не вписывается в представление героя и патриота71 своей страны. Но я верю и знаю, что в каждом человеке, каков бы он ни был, есть частичка, которая заставляет проявить какое-либо доброе дело.

*****

Время шло, и наступил апрель.

Чёрная туча поднялась на западе, отрезав пол солнце. Потом она накрыла его целиком, так что стало темно. На улице посвежело.

Эта тьма, пришедшая с запада, покрыла громадный город; не просто город, а целый полуостров! Исчезли мосты, дворцы. Всё пропало, как будто этого никогда не было на свете. Через всё небо пробежало несколько разрядов молнии. Потом город потряс со всех сторон небесный гром, и началась гроза.

Жители столицы вздрогнули. Тьма вцепилась в город словно осьминог, окутав щупальцами жертву. Люди в спешке покидали улицы, которые тускло, из-за небесных слёз, освещались фонарями. Погода будто предвещала что-то ужасное, не обратимое.

А неподалёку от ТОСа, возле сточной канавы, остановился весьма неприметный легковой автомобиль. Из него вышел атлетически сложенный человек. Его серьёзное, но симпатичное, лицо, выглядело не много недружелюбно, и это не какое-то обстоятельство вынуждало его так выглядеть, а по природе он был таков. Всё это недружелюбие лица, скорей подчёркивалось его грустноватым взглядом, из-за его широких глаз, а иначе щенячьего взгляда. Облечённый в длинный брезентовый72 плащ с капюшоном, который укрывал его голову от дождя; он, хлюпая по лужам, подошёл к багажнику и, открыв его, достал клетку с голубями. Затем он поставил клетку на багажник и поочерёдно выпустил голубей, а они в свою очередь направились в сторону тюрьмы. Выпустив голубей, он сразу же направился к сточной трубе, и при этом достал из кармана брезента авоську73.

На территории тюрьмы раздались выстрелы.

«Сейчас их всех перебьют» – наматывая на трубу авоську, думал человек с щенячьим взглядом. И тут вместе с потоком выбрасываемой воды, в сетку попадает небольшой свёрток. Высвободив свёрток от сетки, он, спотыкаясь, бежал к автомобилю.

Вскоре его автомобиль со всей скоростью нёсся по городским шоссе, поднимая брызги фонтанов луж. Хорошо знавший город, он, легко разыскал ту улицу, которая ему была нужна. На том самом углу, где улица вливалась в базарную площадь, автомобиль свернул в переулок. Волнуясь до того, что сердце стало прыгать, как птица под чёрным покрывалом, водитель, заглушив двигатель и погасив фары, скинул капюшон, под которым кудрявились чёрные волосы. Его вытянутый нос, пошмыгивая, дёргался на вытянутом лице. Достав пойманный свёрток, он стал читать под играючи свет спички, прерывающим шёпотом: «Поезжай в редакцию „Мир новостей“, и найди месье Журникса Кориспикса, после чего сообщи ему о моём место нахождение (в скобках (ТюСтРе)), и пусть печатает газету. Месье Бартел Чемонт (ниже его подпись)».

*****

Только солнце поднялось из-за горизонта, не успев осветить весенними лучами столицу, как на улицах вовсю горланили молодые мальчишки, тряся перед носом прохожих, газетами: «Сенсация74, сенсация! Арестован великий мошенник месье Бартел Чемонт!». Такая весть не могла не заинтересовать, какого-либо прохожего. Газеты шли нарасхват. Вскоре весть о поимке месье Бартела разнеслась по всей столицы.

Площадь с вызывающем названием «Часовая», которая разделяла мэрию75 от королевского дворца, одна из достопримечательности76 столицы.

Её построил некий аристократ77 Томас Лидри, которого, к сожалению, все забыли, для своей возлюбленной графине Розалинде, в эпоху исследования электричества. Само название возникло от «Грозовых часов», которые спасали от разрушения площадь во время грозы, наделённые молниеотводами. Три громоздких памятника, изображавших людей, обнажённых до пояса и стоящие на левом колене, удерживали на своих плечах гигантские песочные часы. Стекло было расчерчено множеством шкал, благодаря которым можно узнать не только фрусгманское время, но и других зарубежных стран. Эти часы окружало двенадцать фонтанов. Но к сожалению, графиня отказала Томасу в любви, на что тот покинул страну, и никто больше о нём не слышал.