- -
- 100%
- +
Глава 1
Если бы меня спросили о самом ярком воспоминании первого сентября, я бы ответила: то, как меня за пиджак тянет какой-то привлекательный мужчина в костюме, строго указывая, что мне как старшекласснице надо стоять в другой стороне. Только вот я не ученица, а новая учительница… Но обо всём по порядку.
Толпа у школы росла, становилось всё шумнее. Я с интересом разглядывала собравшихся. Особенно умиляли первоклассники. Кто-то растерянно озирался по сторонам, кто-то испуганно держался за родителей, кто-то уже во всю баловался, рискуя испачкать праздничную форму. На пару секунд даже загрустила, задумавшись, что я ещё не скоро поведу детей в школу. Потому что у меня их нет.
Но сразу забыла о грусти, когда на школьном крыльце показались какие-то парни, а с ними мужчина в чёрных брюках и в белой рубашке с закатанными рукавами. Один из парней тащил коробку, другой – лишь микрофон со штативом. Последний явно не перетрудился. А мужчина, которому на вид было лет тридцать пять—сорок, передвигался медленно, обхватывая руками огромную колонку. Я даже зажмурилась на секунду, боясь, что он её уронит. Но все добрались до места назначения в целости, и я выдохнула.
Повсюду слышались голоса родителей: «Улыбайтесь, я фотографирую!», «А теперь цветы к себе поближе прижмите!». Я тоже сделала себе пару фотографий на память, ведь это мой первый в жизни рабочий день в качестве учителя английского. Повезло устроиться сюда в последний месяц лета.
Вдруг я почувствовала, что меня кто-то тянет за рукав нового светло-бежевого пиджака. Мои ноги проследовали в сторону тянущего, хотя делать это я им не разрешала.
– Старшеклассники в этой стороне, – услышала я мужской голос и тут же повернула голову. Передо мной стоял тот же мужчина, который до этого нёс колонку, только теперь на нём был чёрный пиджак. – Не надо стоять где попало. Каждый год одно и то же.
Я на секунду потеряла дар речи. Да за кого он меня принимает?! За семнадцатилетнюю девчонку? Мне это подходит. Возражать не буду.
Мужчина прищурился:
– А, ты новенькая? Не помню тебя. Из какого класса?
– Да, – кивнула я, – из одиннадцатого «А».
Приятно, что в двадцать восемь лет меня приняли за школьницу. И это без посещений косметолога. Ботокс в лоб – не в счёт. А что, рост у меня небольшой и комплекция худощавая. Рыжие распущенные волосы по плечи и минимум макияжа – не умею его делать. Ну не постичь мне все премудрости контуринга и растушёвки. Если не приглядываться, чтобы разглядеть большой жизненный опыт, отпечатанный на моём лице, можно и перепутать с подростком.
– Вставай к своему классу, – проговорил незнакомец в костюме, – не волнуйся, там все нормальные ребята.
– Ага, хорошо, – согласилась я с улыбкой и сделала вид, что иду туда, куда он показал.
Забавно вышло. Интересно, кто он? Учитель? Потом посмеёмся, если он вообще вспомнит об этом.
В стороне, где стояли старшеклассники, меня оглушил громкий гогот и выкрики. Поэтому я медленно направилась к группе людей, похожих на учителей. Их нельзя было спутать ни со старшеклассниками, ни с родителями. Это я ещё только первый день учитель, а они уже наверняка прошли огонь и воду. Глазами они очень внимательно следили за толпой, сдвинув брови, а ртом обсуждали происшествия, которые уже успели произойти за этот короткий промежуток.
– Линейка ещё не началась, а двое уже на очереди в кабинет к завучу.
– Так это Аллы Геннадьевны класс, я не удивляюсь.
Наконец заиграла музыка, и на школьное крыльцо, заменявшее сцену и украшенное шариками, вышла девочка с микрофоном в руке. Она произнесла приветственную речь, к ней присоединились другие школьники, читающие стихи про осень и учёбу. Всё, как и всегда. Выступления, аплодисменты.
– А теперь слово предоставляется нашему директору, Корневу Роману Марковичу!
В центр вышел мужчина, перепутавший меня с одиннадцатиклассницей, и взял микрофон. Теперь я смогла рассмотреть его лучше. Он выделялся спортивным телосложением, густой тёмной шевелюрой, зачёсанной назад, и довольно приветливым выражением лица. Так значит, он директор. А у меня даже и мысли такой не возникло, ведь он колонку тащил. Обычно директора на всё готовое приходят, чтоб только скучную речь произнести.
Я с интересом продолжала его разглядывать. Он слишком живой для директора. Роман Маркович, выступая с речью, активно жестикулировал, передвигался по крыльцу и спускался на пару ступеней вниз. Вид у него был расслабленный и непринуждённый. Видно, что человек в своей стихии.
Когда я устраивалась на работу, собеседование со мной проводили заместительница директора и завуч. Они не спросили меня ни слова по-английски. Только посмотрели диплом и узнали про опыт. Я даже расстроилась. Получается, я зря готовила увлекательный рассказ на английском про всю свою жизнь, любовь к языку и о роли учителя, а также зазубрила цитаты великих педагогов? Оказалось, предыдущая учительница решила уволиться посреди лета, и им срочно понадобилась замена.
Заместительница директора, женщина лет сорока пяти, худощавая и хмурая блондинка в светлом костюме, улыбалась мне натянутой улыбкой и рассматривала с подозрением. Вторая, завуч, полная и невысокая, разговаривала со мной более приветливо и мягко. Я видела, что они готовы взять меня в этот же день, даже разрешили выбрать кабинет. Я тут же представила, как развешу на стенах всевозможные плакаты и интерактивную карту мира с английской озвучкой.
– Во сколько у нас совещание? – услышала я вопрос одной из учительниц в толпе и навострила уши.
– В двенадцать, – ответила вторая.
Потом речь произносила заместительница директора, которую сменили новые выступления детей. Завершилась линейка, конечно же, первым звонком.
Толпа принялась просачиваться сквозь дверь школы. Я проследовала за остальными, позволив этой волне занести меня внутрь. Только уроки мне на первое сентября не поставили, потому что я отказалась стать классным руководителем.
Я поскорее спряталась от шума в своём кабинете на втором этаже. Это была аудитория со свежим ремонтом, нежно-голубыми стенами, проектором под потолком и смарт-доской. Постепенно звуки за дверью стихли – все разбрелись по классам. Я выглянула из окна и посмотрела вниз. На улице стояли директор и его заместительница, Анна Сергеевна. Я с любопытством прильнула к стеклу, уперевшись лбом о прохладную поверхность. Роман Маркович что-то довольно громко говорил, но слов я различить не могла, и показывал то в одну, то в другую сторону. Его заместительница поворачивала голову за его рукой, словно делала разминку для шеи на уроке физкультуры.
Вдруг он поднял голову и уставился на меня сосредоточенным взглядом. Я машинально отпрянула. Ну и зачем я это сделала? Чувствую себя и правда, как школьница. Надеюсь, он не разглядел, кто именно за ним подсматривал.
Время урока подходило к концу, и я вышла из кабинета, чтобы немного прогуляться по школе. Надоело сидеть в пустом классе. А вдруг я пропускаю что-то интересное? В коридорах мне встретилось несколько родителей первоклашек, активно обсуждающих школьную форму.
– Почему только юбки и брюки? Даже сарафаны нельзя!
Хорошо, что у учителей нет таких строгих правил. Уже собиралась направиться в учительскую и там ждать собрания, как из-за поворота вывернул директор и уверенно пошёл ко мне навстречу. Что он снуёт туда-сюда? Сидел бы у себя в кабинете, как все нормальные директора. Роман Маркович прищурился:
– А что твой класс уже ушёл? Я как раз к одиннадцатому «А» направляюсь.
Кажется, пора было признаться, что я не ученица, но я растерялась и промямлила:
– Нет, ещё не ушёл.
– А ты что по коридору гуляешь? Тебя хорошо приняли?
– Да, я в туалет шла, – соврала я, мысленно ругая себя.
– Туалет в другой стороне, – проговорил директор, – ничего, освоишься. У тебя какая фамилия?
– Морякова, – быстро проговорила я и, чтобы избежать лишних вопросов, добавила: – Спасибо, что показали дорогу.
С этими словами я ускорила шаг, будто и правда направляюсь в туалет. Вот я влипла со своими шутками. Подождав несколько секунд и выглянув из-за двери, чтобы проверить обстановку, я направилась в учительскую. Там уже сидела заместительница директора, завуч и ещё пара учителей.
– Здравствуйте, – поздоровалась я и прошла вглубь кабинета.
Нужно сесть подальше, может, Роман Маркович меня не заметит, а потом эта ситуация забудется.
– Нет, я в этот раз сажала только клубнику, – сообщила завуч, – надоели кабачки. Дочь с зятем их отказываются брать. Мне их столько не съесть.
– А клубнику, наверное, брать не отказываются? – возмутилась заместительница директора.
– Клубнику внуки сразу с грядки съели. Я даже опомниться не успела.
– Это как-то непорядочно, – покачала головой заместительница, – совсем их родители не воспитывают?
– Анна Сергеевна, да я же всё равно для них сажаю… – растерянно произнесла завуч.
Вот так незаметно их клуб огородников превратился в педагогический. Анна Сергеевна продолжила высказывать мнение на счёт плохого воспитания современных детей, но прервалась, когда в учительскую вошла совсем молодая девушка со светлыми волосами и голубыми глазами, а рядом с ней брюнет не сильно старше неё. Девушка расслабленной походкой прошла к свободному месту и уселась, а парень тут же присоединился к ней, предварительно бросив на меня любопытный взгляд. Если они тоже учителя, это воодушевляет. Хорошо, что в коллективе есть молодёжь. Хотя в сравнении с ними я почувствовала себя почти завучем-огородником.
Затем в учительской появилась высокая женщина с идеальной осанкой. Казалось, что она идёт по подиуму. Женщина слегка улыбнулась сидящим перед ней учителям в такой манере, будто бы она Анджелина Джоли на ковровой дорожке, а вокруг фанаты, радующиеся каждому её жесту. Увидев свободное место, она элегантно села, и перед моим взором предстала длинная толстая коса из чёрных волос. Что здесь забыла эта дива? Перепутала Каннский фестиваль со школьной линейкой?
Учительская постепенно заполнилась до отказа. В ней стало так шумно, как и в каком-нибудь классе с пятиклассниками, когда учитель вышел. Но голоса резко смолкли, и я сразу поняла почему.
– Добрый день, коллеги. Ещё раз с праздником, – начал Роман Маркович, заходя в кабинет.
Послышались слова ответного приветствия. Роман Маркович обвёл собравшихся взглядом. Я спряталась за спинами молодых учителей. Такое дежавю нахлынуло, будто мне пятнадцать и я прячусь во время урока физики, чтоб меня не вызвали к доске.
– Все на месте? Надеюсь, что да, – Роман Маркович слабо улыбнулся. – У нас, насколько я знаю, есть в коллективе новые учителя. К сожалению, ещё не было возможности познакомиться, потому что летом я сначала был в отпуске, а потом на симпозиуме.
Я пригнулась ещё ниже. Может, под стол спрятаться?
– Анна Сергеевна, – обратился он к заместительнице, – представьте новых педагогов коллективу?
– Здравствуйте, я Абашев Виктор Анатольевич, – послышался мужской голос, и светловолосый парень лет тридцати встал со своего места. – Учитель математики. Первое место в конкурсе «Учитель года» среди школ Центрального района, серебряный медалист в соревновании среди учителей математики «Косинус», почётный член жюри в летнем математическом лагере «Всезнайка» на олимпиаде по ментальной арифметике…
– Спасибо, Виктор, за такое подробное представление, – прервал его директор с ошарашенным видом, – очень приятно, что человек с таким энтузиазмом и любовью к своему предмету пришёл к нам работать.
– Первое место по сборке кубика Рубика на соревновании среди преподавателей интеллектуального клуба «Intellect Club», – быстро договорил Виктор и сел на место.
Повисло молчание.
– А второй учитель здесь?
Я поняла, что тянуть бессмысленно. Ну не убьёт же он меня за глупую шутку? Я встала и улыбаясь ему заговорщически, произнесла:
– Екатерина Евгеньевна Морякова, учитель английского.
Я продолжала улыбаться ему, ожидая, что он меня поддержит, но лицо директора изменилось:
– Вы учитель? – его брови сдвинулись, а голос стал таким суровым, как будто он сейчас скажет: «Вызову твоих родителей!»
Остальные повернули головы на меня, не понимая, что происходит.
– Да, я учитель, – ответила я, – извините, что подыграла вам, когда вы приняли меня за старшеклассницу.
Послышались удивлённые оханья и смешки учителей.
– Вы понимаете, что я был готов школу на уши поставить? Ведь в одиннадцатом «А» сказали, что никакой новенькой с фамилией Морякова у них нет. Я подумал, что либо мы что-то напутали, либо это несанкционированное проникновение в школу! Вы считаете так должен себя вести учитель?
– Да, – кивнула я с энтузиазмом, – то есть, нет.
– Екатерина Евгеньевна, вы сюда веселиться пришли или работать? Кстати, сколько вам лет?
– А вы как думаете? – вырвалось у меня. – Вообще-то невежливо спрашивать у женщины о возрасте.
Меня утомил этот допрос. Почему нельзя просто замять тему? Ведь это он ошибся, а не я.
– Так, понятно. Екатерина Евгеньевна, сегодня после совещания я попрошу вас помочь в облагораживании школьной территории.
– Что? – не поняла я.
– Нужно собрать мусор, оставшийся после линейки, и подрезать кусты на школьном дворе. А я потом проверю.
Вот шутник. Я хихикнула, чтобы поощрить его чувство юмора, но лицо директора оставалось серьёзным.
Кто-то покашлял, кто-то уставился в телефон.
– Вы что, серьёзно? – выпалила я.
Глава 2
Я стояла в учительской под взглядами новых коллег и не верила, что директор всерьёз хочет заставить меня облагораживать территорию первого сентября.
– А почему вы удивляетесь? Конечно, серьёзно. Александра и Павел, покажите Екатерине Евгеньевне, где что лежит. Вы же у нас в прошлый раз этим занимались, – обратился он к парню и девушке, сидящим передо мной.
– Хорошо, – кивнули они.
– Но… – в замешательстве выдавила я, а Роман Маркович уже перешёл к другой теме.
Не понимаю, почему я должна выполнять работу дворников, садовников или ещё кого-то? К тому же в праздничном платье. Может вообще сразу уволиться? Хотя быстро сдаваться я не привыкла.
После совещания ко мне повернулась Александра:
– Ну что, пойдёте с нами к завхозу?
– Зачем?
– За мусорными пакетами, за ножницами для кустов, – закатила она глаза.
– А почему я должна… – начала я, но Павел меня перебил.
– Идёте или нет?
– Ладно, – проговорила я, вставая, – лучше бы он нового математика попросил. Может, у него ещё и сертификат по ландшафтному дизайну завалялся?
Математик, кажется, услышал эту фразу, потому что состроил такое лицо, будто я сломала его кубик Рубика. Мы вышли из учительской и направились к завхозу, где меня снабдили всем необходимым.
– Такого я совсем не ожидала, – продолжила я ворчать.
– Вы поосторожней в следующий раз, – сказал Павел.
– Да, это Роман с виду такой милашка, а так с ним не забалуешь, – добавила Александра.
– А вы какие предметы ведёте? – поинтересовалась я.
– Информатику, – сказала Александра.
– Историю и обществознание, – сообщил Павел.
– Вы считаете, что это норма, чтоб учитель таким занимался, да ещё и первого сентября? – не унималась я.
– Не знаю, – безразлично пожала плечами Александра и поправила белые локоны.
На вид она была совсем молоденькой с большими голубыми глазами и кукольным лицом.
– Я с вами, в общем-то, согласен, – проговорил Павел, – что это неправильно. Но здесь считается, что всё должны вносить свой вклад на благо школы независимо от должности. Особенно новички, тем более молодые.
Я фыркнула. Похоже на дедовщину. Сегодня меня застали врасплох, но больше я на такое подписываться не собираюсь. Либо пусть вносят эти обязанности в трудовой договор с дополнительной оплатой.
Вышла на улицу с мусорным пакетом в руках. На крыльце и на школьном дворе всё ещё кучковались дети и родители. А я, значит, должна заниматься уборкой у всех на глазах? Мне кажется, что это подрыв авторитета. Хотя было бы что подрывать.
К счастью, намусорить сильно не успели: валялось только несколько бумажек, и отклеившиеся от девчачьих украшений бусинки и бантики. Но наклоняться в узком платье мне совсем не понравилось. В какой-то момент после очередного наклона я подняла глаза вверх, будто там было написано, за что мне такое наказание.
Я тут же заметила знакомую фигуру в белой рубашке у окна на втором этаже. Роман Маркович наблюдал за мной с серьёзным видом и, в отличие от меня, не отпрянул от окна, а продолжал смотреть, как ни в чём не бывало. Я подождала несколько секунд в надежде, что он улыбнётся и махнёт рукой, даст знак, что можно заканчивать. Но тщетно.
Пришлось переходить к следующему заданию – кустам. Я достала из пакета огромные ножницы, которые оказались такими тяжёлыми, что потянули меня вниз. Сколько им лет? Их что достали из школьного музея по истории Средних веков?
Окинула взглядом растительность во дворе. А кустов-то оказывается очень много. Никогда не задумываешься о количестве кустов, пока тебе не скажут их подстригать.
Орудовать этими ножницами я смогла только держа их обеими руками. На удивление, ветки легко поддавались и быстро отлетали от острых лезвий. Звук ножниц ввёл меня в какое-то медитативное состояние. А ещё я смогла выплеснуть свое раздражение на торчащие ветки.
Могла ли я представить, когда переводила переговоры с приближёнными министра обороны Мьянмы, что потом буду изображать садовника на школьном дворе? Хотя, когда один из людей министра отвёл меня в сторону и предложил поехать к нему в номер отеля за бусы из слоновой кости, я бы всё-таки предпочла взять в руки садовые ножницы и что-нибудь отрезать.
– Что вы делаете?! Остановитесь! – отвлёк меня от мыслей крик с нотками паники.
На меня надвигался директор с сильно взволнованным лицом. Я посмотрела на куст и прикусила губу. Оказалось, что пока вспоминала свою предыдущую работу, обкорнала куст чуть ли не до корней.
– Екатерина Евгеньевна, вы зачем куст испортили? – Роман Маркович подошёл ко мне и с такой скорбью посмотрел на валящиеся на земле ветки, что мне захотелось его обнять, похлопать по спине и сказать, что всё наладится.
– Извините, я… я задумалась, – честно призналась я.
– О чём же таком вы задумались, что не заметили, как уничтожаете куст?
– О бусах из слоновой кости.
– О чём? – директор посмотрел на меня озадаченно.
– А ещё о…
– Так, неважно, – Роман Маркович выхватил у меня ножницы, – смотрите, как надо.
Лезвия щёлкали с такой скоростью и точностью, что мне стало подозрительно: возможно, он только притворялся директором, а на самом деле тайно работал садовником в Ватикане. Он шагал вдоль куста решительной походкой, наклонялся, ловко подрезал сбоку, сверху, снизу – и через пару минут из заросшего кошмара напротив школьного крыльца проступила аккуратная зелёная форма, почти геометрическая. Даже щёки у него чуть зарумянились, словно он получает от этого не меньше удовольствия, чем от удачного педсовета.
– Ну мне с вами не сравниться, – сказала я, надеясь, что он решит сам подстричь и остальные кусты.
– Не стоит мне льстить, Екатерина Евгеньевна, – произнёс Роман Маркович, не отрываясь от работы, – дело не в том, кто с кем сравнится, а в том, что к любому занятию нужно относиться с самоотдачей. Смотреть на это не как на наказание, а как на возможность попробовать себя в чём-то новом.
Он не только садовник, но и тренер личностного роста?
– Отлично сказано, – согласилась я, отряхивая платье.
Роман Маркович остановился и задержал на мне взгляд.
– Понимаю, почему спутал вас со старшеклассницей, хотя вы даже старше Александры, которой, кажется, около двадцати трёх.
– И почему же?
– Взгляд у вас детский, как будто вы в жизни проблем не видали.
– Я? Проблем не видала? Да я, может быть, вообще одна большая проблема! – вскрикнула я и осеклась, – ой.
Директор вздохнул:
– Ладно, толку от вас сегодня будет мало. Я уже понял. Идите домой, готовьтесь к завтрашним урокам.
– Хорошо, – кивнула я немного растерянно. Стало даже обидно, что он в меня не верит. – Спасибо. До свидания.
– До свидания, – проговорил он, щёлкая ножницами.
Зашла к себе в кабинет за сумкой и поехала домой. Моя квартира, в которую я переехала три месяца назад, находилась всего в одной станции метро от школы. Квартиру я купила сама и закрыла ипотеку досрочно. Не зря пахала на двух работах: переводчиком на военном заводе и на фрилансе в бюро переводов.
Выходные я себе не позволяла. Первые несколько лет обожала свою работу, готова была зарыться в этих текстах и не вылезать. Казалось, что мой энтузиазм никогда не иссякнет, ведь это так интересно! Темы для перевода попадались совершенно разные: сегодня я перевожу инструкцию к сварочному аппарату и осваиваю аргонно-дуговую сварку, а завтра уже перевожу субтитры к видео по дыхательным практикам, так что потом у меня кружится голова от переизбытка кислорода.
А в последний год я брала новые заказы только из-за желания скорее закрыть ипотеку. Работа на заводе тоже казалась скучной и рутинной. К этому ещё добавились проблемы в отношениях. Я понимала, что на грани срыва. Мне не помог даже десятидневный отпуск на Кубе. Я настолько устала, что не замечала ничего вокруг себя. А когда очухалась, пришло время лететь обратно. Таким образом я могла оставаться дома, а не лететь на другой конец света.
Для себя я решила: как только закрою ипотеку, сменю работу. Так я и сделала. Работать с детьми, учить их любимому языку казалось мне отличной идеей.
Приехав домой, я отправила маме несколько фотографий с линейки. Она мне в ответ прислала свои фото с Эльбруса. Нет, не с самой вершины. До туда ей лень лезть, а так могла бы. Мама всегда чередовала экстрим с чем-то слишком спокойным. Например, после восхождения на гору, она обязательно поедет медитировать в Непал, ну или хотя бы на свой дачный участок.
Поужинав, я села готовиться к завтрашним урокам. Хотелось сделать что-то необычное и интересное. Поэтому до одиннадцати вечера я клепала презентацию с вырезками из современных мультфильмов для наглядной демонстрации грамматических конструкций и лексики, печатала раздаточные материалы и карточки для игры, а потом довольная собой легла спать.
На следующий день я встала в хорошем настроении. Мне уже не терпелось встретиться со своими учениками. Надела жёлтое платье-футляр и чёрные туфли. Получился довольно яркий, но позитивный образ. Яркие цвета всегда хорошо смотрелись на мне благодаря рыжим волосам.
В фойе школы я тут же попала под испепеляющий взгляд Анны Сергеевны, которая, по всей видимости, наблюдала за работой дежурных учителей.
– И это учитель? – прошипела она мне, осматривая с головы до ног, – нет, это не учитель.
– О чём вы? – опешила я.
– Вы пришли в школу, а не на дискотеку. Одеваться нужно прилично.
Напротив нас висело зеркало почти во всю стену, и я непроизвольно посмотрела на своё отражение.
– И чем вам моё платье не угодило? Это офисный вариант, ниже колена.
– Очень красиво, – прокомментировал охранник.
– Спасибо.
– А цвет? Будет привлекать к себе слишком много внимания. Сегодня уже не праздничный день, если вы не знали, – заявила Анна Сергеевна, одетая в коричнево-зелёные оттенки перезрелого авокадо.
– А для меня каждый день праздник, – улыбнулась я.
Не дала ей ответить, развернулась и пошла по коридору. Это первый раз на моей памяти, когда меня отчитывали за внешний вид. Жизнь меня к такому не готовила.
Первым уроком мне поставили пятый класс. Пока я включала компьютер и проектор, сортировала материалы, в аудиторию стекались ученики, здоровались, с любопытством меня разглядывали, а потом принимались болтать о своём.
Прозвенел звонок, но дети на него никак не отреагировали. Странно. Я встала перед классом и похлопала, пытаясь привлечь внимание.
– Children, the lesson has started!*
Громкость разговоров постепенно стихла, но кто-то то и дело вновь возобновлял разговоры. Я начала урок со знакомства. Представилась, рассказала о себе, а потом задавала вопросы им. Говорили они неуверенно, многие не могли даже без ошибок произнести, сколько им лет. А уж рассказать о своих хобби на английском смогли единицы. Но теперь у них есть я.
Я уже собиралась перейти к теме урока, как в кабинет вошла Анна Сергеевна. Класс мгновенно встал.
– Садитесь, – проговорила она, а потом процедила, глядя на меня, – я посижу у вас на уроке.
Не дождавшись ответа, она села на заднюю парту, отчего, судя по физиономии, огорчился мальчик, сидящий на предпоследней. Ну что ж, один-ноль. Пусть наблюдает, мне не жалко. К тому же, я сделала такую шикарную презентацию, что буду рада зрителям.