- -
- 100%
- +
© Людмила Миловацкая, 2017
ISBN 978-5-4485-9014-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
День знаний
– Коленька, не передумал? Возьмешь цветы? – Марина Сергеевна с сомненьем смотрела на сына.
– Возьму, конечно, зачем же мы их вчера покупали? – невозмутимо ответил Николай.
– А ведь в прошлом году не захотел брать, говорил – засмеют.
– Это было давно и неправда, мамуль. Видишь, как я подрос с тех пор!
Подойдя к двери своей комнаты, Николай прислонился к косяку. Марина Сергеевна с карандашом в руке поспешила к нему. Приложив ладошку к голове сына, чиркнула тоненькую короткую линию. Коля оглянулся: разница между прошлогодней и нынешней отметинами не впечатляла.
– Так, есть над чем работать! – вздохнул Николка.
– Не расстраивайся. Наш папа до двадцати лет тоже был не очень высоким, а сейчас, слава Богу, метр восемьдесят.
– Если точно, сто восемьдесят три, – вышел из ванной отец. – А почему ты еще дома? Сколько времени? Ты не опоздаешь?
– Нет, сегодня занятия на час позже. Но все равно, мне пора.
– В добрый час, сынок! – Марина Сергеевна не удержалась и поцеловала Николая в нос. Тот не сопротивлялся.
– Вырос, вырос наш сыночек! – Марина Сергеевна, прижав руку к груди, смотрела на широко шагающего по двору Николая.
– Так и должно быть, – легко вздохнул Павел Дмитриевич. – Как там говорил классик о смене поколений? Э-э-э…
– «Так наше ветреное племя растет, волнуется, кипит и к гробу прадедов теснит». – напомнила Марина Сергеевна.
– Вот именно! – Павел Дмитриевич, подняв глаза куда-то поверх головы жены, печально продолжил: – «Придет, придет и наше время, и наши внуки в добрый час из мира вытеснят и нас»!
– Рановато ты к «гробу прадедов» собрался, Павлик, – многозначительно заметила Марина Сергеевна. – У нас с тобой столько еще впереди!
Павел Дмитриевич по обыкновению не придал значения «особому» тону жены. Рассеянно поцеловал ее в лоб и, усевшись за стол, поддакнул:
– Да-да, ты права! Так что там у нас с завтраком?
Мыслями он был уже на работе. С месяц назад Павел Дмитриевич вернулся на свою кафедру. Первое сентября в Университете тоже начало нового учебного года: дел – невпроворот!
Взглянув на часы, Николка задержался у подъезда. Дверь с грохотом открылась, на пороге возник Митька. В одной руке – школьный рюкзак, в другой – недоеденная булка.
– Ты что, решил с цветами прийти? Молодца! – вместо приветствия загудел Митька. – А я понадеялся на своих: обещали гладиолусы с дачи привезти, а цветочки – тю-тю! Завяли! Слушай, зачем тебе такой здоровенный букетище? Давай разделим его пополам.
Митька взял букет и снял шуршащую обертку.
– К чему эти архитектурные излишества? – И, не долго думая, разделил цветы на две части.
– Во! Теперь – то, что надо!
– Погоди, у тебя же получилось четыре цветка, растерянно произнес Николай.
– Ну и что?
– Четное количество цветов дарят только покойникам, вот что!
– Это мы сейчас исправим!
Оглянувшись по сторонам, Митька направился к газону. Среди по летнему зеленой травы красовались высокие флоксы.
– Ты что, сдурел? – зашипел вслед ему Николай.
– Теть Наташ! – громко крикнул Митька.
Из раскрытого окна второго этажа высунулась худощавая женщина с бигуди на голове. Наталья Францевна была общественницей: собирала деньги на домофон, гоняла у подъезда незнакомых людей, украшала лестничные площадки репродукциями известных картин и комнатными цветами.
– Здрасте, – вежливо поздоровался Коля.
– Теть Наташ, разрешите нам сорвать один цветок, нам не хватает до нечетного числа для учительницы, а то подумает, что мы ей смерти желаем, – без всяких обиняков попросил Дмитрий.
– Берите, для такого случая не жалко! У меня и внуки уже школу закончили, на вас хоть посмотрю, – улыбнулась тетя Наташа.
– Спасибо! Вам очень к лицу улыбка, – неожиданно для себя сказал Коля.
– Подумать только, уже до комплиментов доросли! Вот время-то летит! Ну, идите, с Богом, мальчики. Вы сегодня именинники!
В этом году большинство ребят пришли с цветами. Никто не таился и не прятал свои букеты: все радостно вручали их своей классной руководительнице.
Нина Петровна, их «классная», не скрывала удовольствия. Улыбалась всем подряд и без конца повторяла:
– Как вы повзрослели, возмужали, вытянулись-то как! Ой! А это кто? Рыбин – ты?! – Нина Петровна с веселым изумлением, снизу вверх, смотрела на долговязого парня.
– Кто ж еще! – ответил басом верзила.
Ребята повернулись на голос.
– Вот это да! Да это же Витек!
– Рыбкин!
– Да какой же это Рыбкин – теперь это целый Рыбищев! – смеялись окружающие и одобрительно хлопали по плечам своего однокашника.
В конце прошлого года Витька был самым маленьким пацаном в классе. Несмотря на этот очевидный и досадный факт, Витя упрямо отстаивал свои права.
– Если я не парень, то и Волга не река! – говорил он всякий раз, когда кто-нибудь из ребят доставал его маленьким ростом.
Теперь этот факт вряд ли кто станет оспаривать.
– Да, видать, каникулы прошли с толком не только для нас с тобой, – подмигнул приятелю Дмитрий.
Николай почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд, обернулся. На него, немного склонив голову, внимательно смотрела Наташа Нечаева.
Она была такой же красивой, нет, еще красивей, чем в прошлом году. Машинально отметив это обстоятельство, Коля кивнул головой и приветливо улыбнулся. Наташины соболиные брови красиво взметнулись вверх.
– Чего это она? – не понижая голос, спросил он Митьку.
Гвалт стоял такой, что, даже стоя рядом, ребята едва слышали друг друга.
– Ты о чем? А, Наташка! – на лету схватил ситуацию приятель. – Чему ты удивляешься? Раньше при виде ее ты вибрировал, как осиновый лист, краснел, бледнел, а теперь… Потерять такого верного раба! Мне ее даже жалко. Ты потом скажи ей что-нибудь приятное. Похорошела, мол, то-се! Лучше при других девчонках. Они, знаешь, как секут такие вещи! А с Нечаевой нам ссориться не с руки. У кого тогда списывать математику?
Митька скроил восхищенную физиономию и громко, так, чтобы все слышали, выкрикнул:
– Наталья класс!
Для пущей важности поднял над головой руку с выставленным большим пальцем:
– Прима!
Девушка приняла знаки внимания подчеркнуто благосклонно: слегка пожала плечиком и устало улыбнулась. Так, наверное, королева принимает знаки восхищения от своих верноподданных.
– Порядок! А ты, Колян, будь повнимательней. Мало ли кто у кого есть на стороне! В своем коллективе надо соблюдать статус-кво.
– А что это такое?
– Точно сказать не могу, а смысл такой: не стоит пренебрегать своими девчонками. Даже некрасивыми. Или мы не джентльмены? Ну все, передние ряды дрогнули. Сейчас и мы двинем.
– Приветствуем тебя, альма-матер! – зычным басом пропел Виктор.
Стоящие рядом девчонки прикрыли ладошками уши и засмеялись.
– Ну, Рыбкин, ты даешь!
– Не Рыбкин, а Рыбин, – лениво огрызнулся Виктор. – Прошу не путать!
Оглядев его с ног до головы, Сережа Велихов безапелляционно изрек:
– Не, Рыбина, ты явно перерос. Отныне и навсегда ты у нас будешь Рыбищевым. Не возражаешь?
– Рыбищев? А что, звучит благородно, почти как Радищев. Ладно, – милостиво согласился Виктор, – согласен! Ну, чего вы топчетесь на месте? Десятый «А» уже прошел.
– Раньше сядем, скорее выйдем, – хохмили ребята, с показной обреченностью шагая по широкой лестнице. Небрежность слов и нарочитое равнодушие, однако, не могли скрыть их волнения и радости от встречи со школой.
Школьные будни
Очень скоро в школе первые дни эйфории сменились суровыми буднями. Учителя, один за другим, стращали ребят предстоящими трудностями: огромный объем информации, неразбериха с учебниками, противоречивые слухи о новых правилах тестирования… В общем, началось!
Но и в утомительной череде школьных пятидневок случались удивительные, даже приятные события.
Одним из самых сильных потрясений был урок английского. Нина Петровна, учительница английского, не дала ученикам времени на раскачку: решила устроить зачет.
– Я понимаю, что за лето вы могли кое-что подзабыть.
– Кое-что! – нервно захихикали на «камчатке».
– Уверена, каждый из вас способен вспомнить несколько десятков слов, расхожих фраз и составить из них маленький рассказ на тему «Как я провел лето». Даю на подготовку десять минут.
Митька, подняв глаза к потолку, стал нашептывать навязшие в зубах строчки из учебников пятого, шестого класса.
Витька Рыбин сидел как на иголках. Пытаясь услышать и запомнить хотя бы парочку простеньких фраз, крутил головой на сто восемьдесят градусов, совал свой нос в тетради товарищей.
Ниночка, пытаясь унять его чрезмерную активность, сделала уже несколько замечаний. Витька замирал на месте, но через минуту по всему классу снова раздавался его «шепот»:
– Как правильно сказать: «Я провел каникулы на берегу моря»? Наташ, как по-английски «подводное плавание»? – и прочее в этом роде.
От него отмахивались, подсказывали, нетерпеливо повторяли. В общем, шуму от него было…
Наконец, терпение «англичанки» лопнуло. Встав из-за стола, Ниночка громко произнесла:
– Рыбин, гоу он, – и указала пальцем на дверь.
Тот сразу сник, сгорбился и поплелся к выходу.
– Гоонь, гоонь отсюда, – ехидничал Петька Белкин, сосед по парте. Он был обижен на Виктора: на перемене угостил его булкой, дал отщипнуть кусочек, а тот отхватил так, что самому Петьке ничего не досталось.
– Я не хотел, так получилось, – оправдывался Витька.
– Тебя что, дома не кормят?
– Кормят, да только через час я уже снова есть хочу.
– У тебя в животе, наверное, глист поселился, – поджал губы Петя. Ему хотелось сказать еще что-нибудь обидное, но новоприобретенные габариты приятеля вынуждали воздержаться.
После ухода Вити в классе стало необычайно тихо. Все сосредоточенно работали, и вдруг из коридора раздался грохот падающего тяжелого предмета.
– Рыбищев не снес позора. Перекинул веревочку через перекладину и стул из-под себя выбил, – не удержался от комментариев классный остряк-самоучка Саша Семенов.
Все засмеялись. Ниночка, приоткрыв дверь, выглянула в коридор.
– Нина Петровна, это не я, честное слово. Это тетя Зина щетку уронила.
– «Щетку уронила». – повторила за ним Зинаида Ивановна, школьная уборщица. – Выхожу с инвентарем из туалета, а из-за двери мне шепотом: «Здрасте». Я обернулась, думала – ребенок, а там мужик стоит огромный. Спасибо, жива осталась. Теперь-то я его узнала, наш это мальчик, только очень уж вырос!
– Ну, ладно, Витя, заходи в класс, – вздохнула Нина Петровна. – Садись, сиди тихо. Сегодня я тебя не буду спрашивать. – И сразу же бодро произнесла: – Итак, кто начнет? Наташа Нечаева? Пожалуйста.
– Наталья, тяни время, – шипели с последних парт.
Наталья с видимым удовольствием начала рассказ о днях, проведенных в Англии.
– Достаточно, – Ниночка остановила ее выразительное повествование минут через пять. Со всех сторон послышались разочарованные вздохи.
– Не можем же мы лишить удовольствия поделиться своими впечатлениями и других ребят. Вот, например… – Ниночка обвела взглядом притихшую аудиторию. – Коля Кирсанов. Наверняка у него тоже есть что рассказать.
Дима толкнул приятеля локтем. Тот очнулся от своих мыслей и на одном дыхании выдал маленький рассказ о лете. Говорил он почти без запинок, используя при этом незнакомые слова и сложные фразы, – в школе таких точно не проходили!. Одноклассники, не веря своим ушам, обернулись на «камчатку». У Нины Петровны глаза сделались вдвое больше обычного.
– Прекрасно, прекрасно. Но что за произношение?
– Должно быть, вологодское, – издевательским тоном произнесла Наташа.
– Ошибаешься, – также по-английски вступился за друга Дима. – Этот акцент присущ жителям северных районов Англии, в частности так говорят в Шотландии. Странно, что ты этого не знаешь. – Димка сел на место с чувством выполненного долга.
После урока, на перемене, друзьям не удалось обсудить удивительное происшествие – одноклассники, один за другим, подходили к ним, чтобы выразить восхищение:
– Да, утерли вы нос Нечаевой!
– А Велихов, вообще, в осадок выпал!
– Ну, удивили! Уважаю! Может, расскажете на досуге, откуда в вологодском лесу появились шотландцы?
– Из Шотландии, разумеется! – пытались отшутиться ребята.
Между тем сами виновники торжества были потрясены не меньше других: откуда что взялось?
– Стало быть, общение с англичанами не прошло даром. Вроде и говорили не так часто, а слова сами собой откуда-то выплывают, – радостно удивлялся Димка.
– Да слова мы давно знали. Плохо или хорошо, сколько лет в школе повторяли одно и то же! Другое дело, боялись их произносить вслух, стеснялись своего произношения. А там мы говорили, не думая, как надо складывать губы в трубочку, куда девать язык. Нас понимали – и это главное.
Парикмахерский экстрим
Николай осторожно приоткрыл дверь. Самурай, как всегда, ждал его у самого порога дверей. Родители говорили, что котенок непостижимым образом загодя чувствовал его приход.
– Мы уж знаем, если он уселся на дверной коврик, мордочкой к двери, ты на подходе к дому, – смеялась мама.
Бросив сумку в угол, Николай подхватил котенка на руки. Самурай потерся мордочкой о подбородок, мурлыкнул, спрыгнул на пол и, поминутно оглядываясь на хозяина, побежал на кухню.
– Та-а-к, что у нас здесь? – Николай открыл холодильник. Ничего интересного там не оказалось. Дежурная кастрюлька со вчерашним супом, скучного вида приплюснутые котлеты.
Налил в кружку молока и подогрел в микроволновке. Усевшись на стул, стал смотреть, как Самурай неторопливо и ловко лакал из своего блюдца.
«Эх, зря я отказался от приглашения Сереги», – запоздало пожалел Николай.
Они столкнулись с ним лицом к лицу у подъезда.
– Салют, камрад! – приветствовал его сосед. – Я к себе, надо присмотреть за обедом. Не составишь компанию? Сегодня у нас суп по рецепту Ульяны. Пальчики оближешь!
Упоминание заветного имени вызвало спазм в сердце и желудке одновременно. Приглашение было чрезвычайно соблазнительным, но он мужественно отказался. Мама просила не злоупотреблять гостеприимством Сергея – ей казались подозрительными и его щедрость, да и он сам.
– Спасибо за предложение, как-нибудь в другой раз. Мама обижается, если я не ем дома ее обед. Ничего не поделаешь, женщины!
– Желание женщин надо уважать, желание матери тем более! Ну ладно, до встречи!
После вепсских приключений, между Сергеем и ребятами сложились доверительные, почти братские отношения. О том, что было в лесу, не говорили, как по уговору. Между тем непостижимым образом слухи о событиях в Вепсском заповеднике просочились и в Москву. Запоздалая слава стучалась в двери, но участники приснопамятных дел упорно отмалчивались. Это обстоятельство разжигало еще большее любопытство окружающих.
Первого сентября Толик Воняткин, самый отъявленный хулиган в школе, подошел к ребятам, чего не было никогда раньше, поздоровался за руку. С плохо замаскированным любопытством спросил:
– Ну, как провели лето?
– Обыкновенное лето в деревне: зелено, солнечно, жарко, – подчеркнуто небрежно ответил Николай.
– Жарко, говорите? Что ж, это по-нашему. Стало быть, не зря провели времечко! – ухмыльнулся Толик. – Ну, если что, обращайтесь!
– Ты тоже, – значительным баском ответил Димка.
В общем, в школе все складывалось наилучшим образом. А вот дома…
Самурай, сидя у вылизанного до блеска блюдечка, сочувственно поглядывал на хозяина.
«Ничего, сделаю уроки, схожу в магазин, куплю себе поесть и тебе прихвачу чего-нибудь вкусненького».
Коля приподнял котенка. Осторожно, чтобы не сдавить его раздувшееся брюшко, усадил к себе на колени. Самурай, устраиваясь поудобнее, немного повертелся, наконец, поджал под себя лапки и задремал. Коля, надкусив холодную котлету, поморщился и положил ее обратно на тарелку.
В последнее время в доме творилось что-то неладное. Мама стала ужасно раздражительной. Чуть что – в слезы. А ведь первое время после его возвращения из деревни он никак не мог нарадоваться на родителей. Оба загорелые, помолодевшие, веселые. Мама готовила разные итальянские блюда, при этом часто что-нибудь напевала. Прошло всего два месяца, и все стало по-другому.
Громкий звонок в дверь отвлек Николая от грустных мыслей. Посадив котенка на плечо, Коля пошел в прихожую. На пороге стоял Димка. В одной руке – открытая пачка чипсов, в другой – небольшая картонная коробка. Вручив шуршащий пакет хозяину, Митя поскреб пальцем бархатную головку Самурая.
– Ты один?
– Все на работе.
– Нормально! Можно, я возьму?
Не дожидаясь разрешения, Димка снял с плеча котенка и усадил к себе на грудь. Самурай одним глазом взглянул на хозяина, тот обреченно вздохнул:
– Бери, только осторожно. Он только что налопался.
– Молодца! А я еще ничего не ел. У тебя есть что пожевать?
– Вот, котлеты. Только они холодные.
– Пустяки! И так сойдет! – Димка сгреб с тарелки котлеты, положил на толстый кусок хлеба. – Ке-пу-па е-ту?
– Чего?
– Кетчупа нету? – проглотив здоровенный кусок, Димка поискал глазами по столу. – А это что, горчица? Тоже сойдет! – Густо намазав бутерброд, прикончил его в два укуса. – Вкуснотища!.. Я чего пришел? Родичи гонят в парикмахерскую. Матушка была на собрании в школе, «классная» сделала замечание, что я оброс, как дикобраз. Так что, приказано стричься. Вот и деньги дали. А я подумал, зачем зря столько денег тратить? Чего они еще там сделают? А тут – во! – Димка придвинул коробку. – «Машинка для стрижки волос», – прочитал он вслух и вынул сверкающий никелем прибор. – Братану подарили на день рождения. Машинка – зверь!
Николай, слушая приятеля, постоянно доставал из пакета и закидывал в рот хрустящие пахучие лепесточки.
– А для начала можно подзаправиться картошечкой. Где ж она?
Димка потряс пакет, перевернул его – на ладонь медленно опустилось несколько золотистых крошечек. Оторопело взглянув на Колю, Митя с укоризной произнес:
– Колян, ты?
– Извини, я машинально, сам не заметил.
Николай с не меньшим удивлением заглянул в пустой пакет.
– Понимаешь, я еще тоже ничего не ел.
– Интересно, чем же ты занимался до сих пор?
– Так, размышлял.
– Бывает, – примирительно сказал Димка. – Ну ладно, будем считать, мы с тобой подзакусили. Пора за работу.
– Какую работу?
– Ну, я же говорил. Ты меня подстрижешь, а на честно сэкономленные денежки пойдем нормально пообедаем, хоть в нашу кафешку.
– Я должен стричь?
– Нет, Пушкин!
– А вдруг я не сумею?
– А тут и уметь нечего. Для непонятливых имеется схема. Написано, правда, не по нашему, зато картинки хорошие. Вот, смотри, длина волос, как у меня сейчас. Угу, угу.
Димка поводил пальцем по рисунку и сменил одну за другой несколько насадок.
– Вот, то, что нужно!
– Ты уверен?
– На все сто!
Николай взялся за прибор. Чтобы немного привыкнуть к нему, подержал в руке, попробовал понажимать на кнопки. Почувствовав себя уверенней, Коля включил машинку в сеть и осторожно дотронулся до кончиков волос на затылке. На Димкину рубашку посыпалась мелкая золотистая соломка.
– Такими темпами мы будем стричься «до морковкиного заговенья». Не робей, нажимай сильнее!
На этот раз дело пошло быстрее. Но и этот темп не устраивал нетерпеливого приятеля.
– Да что ж такое? Я видел, как Виктор стриг своего другана – раз-два, и готово! Дай сюда! Все-таки плохо, что наши покупают приборы без русского перевода. Ну ничего, если долго мучиться, что-нибудь получится!
Сдвинув насадку еще на один шаг, решительно бросил:
– Действуй!
– А если будет очень коротко?
– Не боись! Что я девчонка, что ли? Не заплачу!
На этот раз машинка не церемонилась. Ровно жужжа, отхватывала широкие пласты Димкиной гривы.
– Как, нормальная длина? – Коля подставил к Митькиному затылку небольшое зеркальце.
– Класс! Продолжай в том же духе, а виски я сам подровняю. Коля послушно принялся за работу.
Семейные тайны
– Колян, а чего ты в последнее время кислый такой ходишь? Случилось чего? Дома нелады?
Коля в ответ только вздохнул.
– Что, ругаются?
– Да нет. Просто мама стала какой-то странной, рассеянной. Все время о чем-то думает. Спросишь о чем – отвечает невпопад. И готовить перестала.
– Да ты что! – ужаснулся Димка. – А как же вы обходитесь?
– Нет, не то чтобы она перестала готовить, а делает все невкусно, будто без души. В последнее время, вообще, перешла на готовые замороженные продукты.
– Во как! А батяня что?
– Отец целыми днями на работе. Кое-как поест и на боковую. Даже телевизор перестал смотреть.
– Может, они поссорились, а тебе не говорят?
– Может быть. Мама в последнее время даже осунулась, побледнела. Без всяких там диет. По утрам запирается в ванной, пустит воду вовсю, а сама не моется. Я раньше сам так делал, когда умываться не хотел. А ей-то зачем?
– Никол, я тебе скажу одну умную вещь, только ты не обижайся. Может, твоя мама того, беременна?
От неожиданности рука Николая дрогнула, никелированные резцы машинки хищно вцепились в Димкины волосы. Не успел Коля охнуть, на затылке друга образовалась широкая белесая полоса. Остановив прибор, Коля с ужасом смотрел на нее.
– Ты чего остановился? Ну-ка!
Схватив зеркало, Димка увидел, что ровная дорожка разделяла пшеничную стерню волос на две половины.
– Я же говорил, что не сумею, – обреченно прошептал Николай.
– Да… Это, конечно, немного короче, чем хотелось, но теперь делать нечего. Стриги «под Котовского!» – с отчаянной веселостью скомандовал Митька.
– Ты не обиделся?
– Да ладно, чего там! Сам виноват, не надо было под руку такие слова говорить! А вообще, ерунда! Ты же знаешь, как быстро у меня растут волосы. Глазом не моргнешь, снова стричься надо!
Коля снова взялся за машинку. На этот раз работал без малейшего волнения, спокойно обдумывая Димины слова. Честно говоря, они лишь подтвердили его смутные подозрения. Если это действительно так, все становится на место. И ничего плохого в этой новости нет, даже наоборот.
Коля вздохнул и, сделав несколько быстрых уверенных движений, выключил машинку.
– Готово!
Димка провел рукой по волосам, покрутил перед зеркалом головой и так и сяк.
– А знаешь, в этом что-то есть. И височки получились, что надо! Может, еще раз пройтись машинкой, чтобы под ноль?
– Ни в коем случае! – быстро возразил Коля. – Сейчас у тебя стильная прическа. Ты с ней какой-то другой. Взрослее, что ли, строже…
– Точно! Ты меня теперь всегда стричь будешь!
Не обращая внимания на вытянувшееся лицо друга, Димка радостно потер руки.
– Теперь айда в наше кафе. Проверим впечатление на постоянных клиентах. Там всегда есть кто-нибудь из наших.
В небольшом зале, действительно, оказалось немало знакомцев. Среди них две девицы из десятого «А». Увидев Диму, они забыли про свое мороженое и стали перешептываться.
Друзья набрали на выданную сумму всякой всячины – гулять, так гулять, и сели за столик у окна. Отсюда был отличный обзор посетителей. Судя по растерянным и уважительным взглядам знакомых ребят, новый облик Димки произвел нужное впечатление. Митька был доволен.
В зал вошли постоянные посетители кафе – трое ребят из соседнего двора: Венька, Давид и Борька Воробьев. Слава о них была еще та! Увидев Димку, ребята переглянулись, подошли, чинно поздоровались, присели.
– Угощайтесь, – Димка скупым мужским жестом провел над столом.
– А чего же вы «всухую»? – удивился заводила компании, Венька Татаринов, по прозвищу Татарин.
– Нам нельзя, – строго сказал Коля.
– Им не положено, – подтвердил Борис.
– Неужто рюмка-две могут повредить нашему делу? – скривился в усмешке Венька.
– Могут. Испытано, – уверенно бросил Митька.
– О ваших летних разборках ходят разные байки. Может, расскажете? Так сказать, поделитесь опытом? – настороженно глядя на ребят, спросил Давид.
– А чего рассказывать? – с ленцой ответил Коля и сам удивился своей наглости. – Нормальное было лето. Нескучное.
– Было дело, – также нехотя ответил Митька. – Было, да прошло! Чего теперь зря трепаться?
– Это правильно! – одобрительно кивнул головой Венька. – За приглашение спасибо, только сегодня нам недосуг. В другой раз как-нибудь посидим, побалакаем.