Марево

Они были явно ручной работы. Фоном служила тундра, судя по процарапанным чёрточкам, складывающимся в мох, большие валуны с пятнами лишайника и два-три низеньких, сгорбленных деревца. Слева были выцарапаны силуэты нескольких северных оленей, которые сразу опознавались по характерным рогам. На переднем плане, между двумя валунами, было изображено лежащее животное, явно из семейства псовых, с поднятой головой, слегка похожее на собаку, но крупнее. «Очевидно, волк», – мелькнула мысль у Миши. Волк был прорисован достаточно тщательно, но лучше всего у неизвестного художника получились глаза зверя. Эти глаза не пугали, не были отторгающими, скучными или подавляющими. Они смотрели на зрителя как на равного себе. И были… пожалуй, немного усталыми. В нижней части почти каллиграфическим почерком была так же выцарапана надпись «Чудная планета».

Миша оторвал взгляд от кружки и молча посмотрел на двух человек… а человек ли? – стоящих перед ним. Он смотрел долго, пытаясь поймать – а поймав, принять – мысль о том, что это не розыгрыш; что он находится неизвестно где; что здесь – где бы оно ни было – не действуют все известные ему законы и правила Земли… Двое так же молча смотрели на него. Так прошла примерно минута. Молчание прервала Лиана.

– Ну зачем же так пессимистично и пафосно! – прощебетала она. – И вовсе всё не так страшно, и человеки мы – в смысле люди, и известно, где находитесь, и законы и правила Земли у нас действуют – ну, почти все, – она рассмеялась. – Так что, будем обедать?

Миша невидяще посмотрел на неё, тихо ответил «понятно… телепатия», аккуратно поставил кружку на пол, встал, опершись руками, и прошёл к креслу. Сев в него, он поймал вопросительный взгляд Лианы и кивнул. Лиана, радостно захлопав в ладоши, повернулась к мужчине и пропела короткую фразу. Тот ответил вопросительным потоком звуков, Лиана кивнула и села за стол. Мужчина подошёл к столу, так же протянул к нему руки и вновь издал звук, только в этот раз начало звучало как «Ааммяяяаааыы…». Лиана глядела на Мишу, Миша на неё – она доброжелательно, он… никак, стеклянно, пусто, бесчувственно – все эти определения не могли передать той глубины падения, которую Миша сейчас ощущал.

Но вот он услышал шуршание и постукивание по столу – на нём начали появляться предметы. Сначала были белая скатерть, большой графин с прозрачной жидкостью, бутылка с торчащей пробкой, наполненная чем-то густым и тёмно-красным, солонка и перечница. Потом на стол опустились три стопки, шесть фужеров, шесть тарелок (мелкие и глубокие), по три ложки и вилки, два больших кувшина со светло-жёлтым пенящимся и ярко-красным густым содержимым. Затем возникли по одной тарелке с мясными и рыбными закусками, три полные кокотницы, супница с половником и дымком, тянущимся из-под крышки, большая сковородка на деревянной подставке с мясом, жаренным с картошкой и луком. Миша автоматически отметил, что посуда выглядела как-то несовременно. Нечто подобное он видел в материнском буфете, когда она, убираясь и вытирая пыль, доставала посуду откуда-то из глубины и торжественно приговаривала: «Вот, Миша, смотри, от бабушки моей осталось».

Лиана оживилась и, улыбаясь, подвинулась к столу. Мужчина выдвинул из-за шкафа табуретку и подсел сбоку. Миша, немного приходя в себя, подтянул к столу своё кресло. Лиана посмотрела на Мишу, вздохнула и что-то пропела мужчине. Тот кивнул и стал двигать посуду по столу. Закончив, он взял графин и разлил жидкость по стопкам. Судя по запаху, это была водка. Мужчина и Лиана подняли стопки и посмотрели на Мишу. Тот машинально взял стопку, все чокнулись и выпили. Водка обожгла Мише горло, и он как-то скачком вернулся в реальный мир. Он зажмурился, встряхнул головой и налил себе в фужер из кувшина с красным содержимым. На вкус это был томатный сок…

… Обед закончился, мужчина, выпив и съев ровно треть находившегося на столе и прихватив кувшин с пивом (Миша и его попробовал), певуче сказал что-то и ушёл на улицу. В открывшейся двери солнце уже начало опускаться по небосводу. Лиана и Миша, находившиеся примерно в одинаковой степени опьянения, сидели друг напротив друга, и каждый рассматривал другого в упор. Посидев так несколько минут, Лиана сыто вздохнула и со словами «ну что ж, двай прдолжим» откинулась на спинку кресла.

– Миш… а мжно на «ты»? – и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила: – Так вот, Миш, тбе гврит что-то фмилия, – она собралась с силами и выговорила слово полностью, – Синегирский? – Миша покачал головой. – А вот он, – Лиана ткнула большим пальцем вверх, в сторону портрета. – Нет, пджди, – она зажмурилась, опустила голову, закрыла ладонями затылок и что-то забормотала. Через несколько секунд Лиана разогнулась и посмотрела на Мишу абсолютно трезвыми глазами.

– Не хочет красивый молодой человек поприставать к пьяненькой девушке, – театрально вздохнула Лиана, – тогда будем работать. Синегирский Рудольф Максимович, на момент начала всей эпопеи – младший научный сотрудник советского Института мозга, принимал участие в экспедиции Глеба Бокия в 1925 году в Тибет. Ну, фамилия Бокий тебе о чём-то говорит?

Миша напрягся. Бокий, Бокий… вроде был такой в НКВД, мистикой увлекался… ну да, он недавно подкаст про него смотрел. Там как раз спорили про эту экспедицию, и объясняли, что её не было. О чём Миша тут же и сказал Лиане. Она кивнула.

– У вас не было. А здесь была. Они искали связи с некими высшими силами, ездили по тибетским монастырям года три или даже больше. Синегирский, в соответствии с тамошней иерархией и своей должностью, общался непосредственно с рядовыми буддийскими монахами. В процессе медитации они используют мантры, которые надо петь. Так вот, Синегирский сумел не только верно овладеть медитацией, но и доказать, что мантры можно применять для воздействия на окружающий мир. – Миша смотрел на неё непонимающими глазами. Лиана посерьёзнела.

– Миш, соберись. Ты должен это знать, иначе тебе здесь будет несладко.

– А зачем мне всё это знать? – удивился Миша. – Вы что – не собираетесь меня возвращать? – он напрягся. Лиана слегка грустно посмотрела на него.

– Нет, не собираемся, – увидев возмущение на лице Миши, она вскинула ладонь в останавливающем жесте.

– И не потому, что не хотим, а потому, что не можем. Мы здесь не можем этого сделать! – она сказала это таким тоном, что Миша понял – это правда. От этого знания он даже как-то протрезвел. Он хотел было опять начать говорить про свою страховку, но Лиана посмотрела ему в глаза, и он услышал:

– Да не найдут у тебя никого. Институт переименуется, персонал переедет, Боб изменит внешность – ему это как два пальца, и дело дальше пойдёт. Ты лучше слушай обзорную лекцию… – и продолжила рассказывать. Миша слушал, но урывками. Однако он постепенно сосредоточился, и в какой-то момент у него начала складываться общая картина.