Наследница тёмного мага. В объятиях тьмы
- -
- 100%
- +
– Ядовитые гады, – ухмыльнулся старик, легонько постукивая по стеклу. – Но их цветы и сок удивительно целебны.
Неподалеку с кактусами стояло не менее опасное растение, и Дубнрав заранее выбрал безопасную дистанцию, отведя Мусони в сторону.
– Орешник драгоценный, – уточнил он. – Поверь, тебе не понравится, как его плоды пробивают голову или ломают кости, зато в ядрах бывают образования, типа жемчужин, которые мы используем для усиления некоторых зелий.
Оживившись, Мусони в детском нетерпении желала поскорее приступить к делу. Руки так и чесались поработать со сбором и обработкой. У неё никогда не было оранжереи, и приходилось долгие месяцы ждать, когда сойдёт снег и придёт время для любимого занятия.
– Калина янтарная, – коснулся листьев наставник, проходя мимо куста с остатками жёлтых ягод, а потом остановился, вытянув руку с пальцем вперед, указывая на какое-то растение. – А вон там Аяуаски.
По стене вились тонкие, похожие на сухую солому, ветви с крохотными редкими листочками и чёрными, как бусинки, ягодами. Сведя плечи, Мусони незаметно отступила на пол шага.
– Лиана мёртвых… Здесь просто лес из опасных и ядовитых растений…
– Любой яд – это лекарство, если знать дозировку, также, как и любое лекарство яд, в больших количествах. Думаю, ты это давно знаешь, – кивнул старик, проходя дальше. – Добавлю, что в неумелых руках и ложка окажется оружием, а опытный воин с мечом, решит вопрос путём дипломатии.
Улыбнувшись, Дубнрав остановился у длинных кустов, высотой чуть выше колен. Сорвав один лист, старик приподнял его:
– Мы пришли. Собирай вот такого размера, и с белыми прожилками.
Уговаривать или повторять дважды Мусони не нужно, и она мигом взялась за работу. Руки с энтузиазмом и проворностью запорхали в монотонном деле, а наставник стоял чуть поодаль, наблюдая за учеником.
«Техника сбора неплохая. Активность отличная.»
Следующие несколько часов Мусони провела за делом. Она чувствовала, как внутри её словно загорается свет, он разгоняет плохие мысли и согревает мягким теплом. Прилив сил, которых почти не осталось и радость, потерянная в свете последних событий. Наполняясь, Мусони не заметила, как начала тихонечко, а потом чуть громче напевать любимую мелодию:
Листопад осенний, тихий дождь шумит,
Шепот ветра томно о любви твердит.
Листопад осенний, мягкий огонь свеч,
Нам напомнит робко вечер наших встреч.
Листопад осенний, вальс волшебства
Мелодий пленительной ночь озорства!
Работающий неподалеку с другим растением, Дубнрав отвлекся и, набоченившись, задумчиво слушал её. Давненько он не слышал знакомую песенку, навевающую светлую грусть и приятные воспоминания… Он улыбнулся, и смахнул с глаз странную влагу, затем встряхнул головой, отбросив мысли, словно скидывая с неё ворох незримых листьев.
– Достаточно на сегодня, – он поднял корзину с земли и пошел по каменной тропинке. – Идём, следующий шаг высушить.
Поднявшись по одной из винтовых лестниц, они оказались на островке под самым потолком. С купола крыши оранжереи сошел снег, открывая взору просторные угодья, сплошь покрытые белым покрывалом и со всех сторон окружённые лесом. С одной стороны, виднелся торец особняка с тёмными окнами без света. Дубнрав поставил корзину на небольшой стол и проверил качество прошлой партии, разложенных и сухих листьев. Наблюдать за его работой приятно – не смотря на возраст, крепкий старик проворен, а в движениях уверенность и опыт.
– Свежие выкладывай вон на ту стойку, – указал он, перекладывая часть готовых листьев в глубокую корзину. – Только соблюдай расстояние, друг на друга не клади. Они сворачиваются, когда сохнут, а если будут лежать кучей – станут пылью.
Кивнув, Мусони принялась за дело, кропотливо и аккуратно выкладывая каждый листик. Она не задавала лишних вопросов, но следила за действиями наставника, и старалась запомнить следующий шаг. При жизни Добрины, она училась также – наблюдала и выполняла её просьбы.
Видимо такой подход устраивал наставника – работая, он поглядывал в сторону ученика, и пару раз заметил, что она следит за его действиями. Так она наперед знает, как правильно выполнять следующий шаг.
Очевидно, что занятие ей по душе, правда глаза потухшие. Отложив работу в сторону, он по-отцовски спросил:
– Тебя что-то беспокоит?
Не задумавшись и продолжая работать, Мусони покачала головой из стороны в сторону. Тогда старик сел напротив и присоединился выкладывать свежие листья вместе с ней.
– Расскажу о себе. Работаю на благополучие Дома Брантов уже семьдесят лет, начинал совсем юным, даже моложе тебя. Наше знакомство с Обелиусом Брантом, отцом Обелиска, завязалось с забавного случая. Мы ехали одним поездом и заключили пари: кто съест больше Дурманики – это ягода такая, похожая на виноград. Обелиус знал, что она сильно слабит, а на вкус сладкая как сахар, и много съесть её – это не только испытание для желудка, но и для кишечника. Хах! Да… признаться, у него оказался на редкость крепкий желудок, ну, а я немного схитрил, и заранее выпил Крепленого зелья, – старик хмыкнул, погружаясь в забавные воспоминания. – Не трудно догадаться, что было потом… Дурманика пошла обратно, и не только ртом. Хех, мерзко конечно, но между рвотными порывами и посещением уборной Обелиус смеялся и шутил, не теряя позитивного настроя. Я помог ему справиться с расстройством, и он конечно раскусил меня, но и своё поражение признал, ведь мы не обговорили детали пари. Оказывается, Обелиус тоже жульничал, но его способ оказался слабее моих зелий.
Старик смолк, а Мусони не отрывалась от работы, и совсем немного задумалась над услышанной историей. Сейчас её чувства притуплены действием зелья, любые эмоции слабы и топчутся на задворках сознания. Дубнрав проворно раскладывал листья, и продолжал, глядя на девушку:
– Сначала Обелиус пригласил меня в гости, и я согласился – мне понравились его взгляды, он собирал вокруг себя талантливых людей, чтобы вместе реализовать новые идеи и проекты. Потом я так прикипел душой к этому великому человеку, что и остался. Так появилась эта оранжерея, и я лично путешествовал, собирая для неё растения со всего света, иногда вместе с другом.
Мусони вежливо улыбнулась – старик наводит мосты. Неужели надеется на обратную историю? Ждёт, что Мусони в ответ начнёт рассказывать о себе? Честно сказать, на первый взгляд Дубнрав располагал на долгую душевную беседу – от него исходила невидимая аура доброты и искренности. Несмотря на его верность Лорду, общего между ними крайне мало. Только Мусони пленница, и это обстоятельство совсем не вызывает желания общаться.
Когда все листья были аккуратно разложены, наставник объявил, что на сегодня достаточно. Покинув оранжерею, они задержались в лаборатории, чтобы изготовить заказ для Лорда.
– Я сделаю зелье Туманной радости, нужно передать его Мордреду. Он как раз скоро придет, чтобы проводить тебя в столовую, – Дубнрав уже смешивал травы и порошки в ступке.
Сначала молча, а когда пошёл дымок, стал нашептывать заклинание; дым заметно поубавился и стал похож на пар. Стоя рядом, Мусони размышляла о собственной никчёмности. Не верилось, что она сможет когда-нибудь работать над зельями так же. На это нужен талант или годы практики. Медальон на её груди мягко переливался, и отдавал приятное тепло, словно знак невидимой поддержки. Мусони коснулась его кончиками пальцев, наблюдая за приготовлениями старика.
– Интересный у тебя амулет, – вдруг сказал Дубнрав, переливая зелье в колбу с крышкой. – Не иначе Слеза дракона.
– Да, из-за него я оказалась тут, – кивнула она и нахмурилась.
Старик неоднозначно улыбнулся, но ничего не сказал, только протянул девушке колбу. Сзади раздался голос Мордреда, заставив Мусони вздрогнуть.
– Бонуми Мусони, вы освободились? В своё отсутствие Милорд поручил мне заботу о вас, поэтому буду рад выполнить любую вашу просьбу. Вы пропустили время обеда, позвольте проводить вас.
Обед проходил в привычном зале, но в полном одиночестве, не считая нескольких слуг. Странно находиться в доме Обелиска одной, да еще и под присмотром его правой руки. Ощущение, что она здесь хозяйка, но это нисколько не радует, а пугает. С другой стороны, если не копаться в этих мыслях, можно вздохнуть полной грудью, ведь находиться рядом с Лордом настоящее испытание для нервов.
После обеда Мордред проводил девушку в спальню, распахнув дверь, впустил её, сам же остался за порогом. Лицо его привычно вежливое, как и голос. На прикроватной тумбе лежит несколько толстых книг в кожаной обложке и Мусони сразу заметила их.
– Дубнрав передал эту литературу для ознакомления. Если Бонуми будет нужна моя помощь, просто произнесите вслух моё имя. Теперь я покину вас, хорошего вечера.
Тихонько стукнула дверь и Мусони осталась в одиночестве. После работы с травами, она чувствовала прилив энергии, да и на часах всего около пяти – ужасно рано, чтобы ложиться спать. Если так будет каждый день, то это настоящее испытание. Уж лучше бы наставник продержал её за работой до ночи, чтобы просто валиться с ног, и не мучать себя мыслями. А мыслей нынче хватало с избытком. За окном снова начиналась метель, небо стремительно темнело. Кинув подушку на пол и укутавшись в плед, Мусони уселась возле окна, пытаясь войти в то состояние, из-за которого вчера появились странные видения с бабушкой. Не страшно, если ничего не получится – попытка лучше бездействия. Погружаясь в мысли, она заметила, что вьюга сегодня и в половину не похожа на вчерашнюю, не обладает тем очарованием, а значит, не создаёт связи с воспоминаниями… Загадочное явление ещё предстоит разгадать.
Разочарованно вздохнув, Мусони обратила внимание на тонкую полоску света. Пока другие окна чернели пустыми глазницами, он пробивался сквозь плотно зашторенные окна в дальнем крыле первого этажа. Интересно, кто там? Неужели кто-то ещё гостит у Лорда, или это крыло отведено слугам? Скорее всего второе, ведь кто в здравом уме решит стать гостем обители?
Усталости нет – энергии хоть отбавляй! Нужно предложить наставнику не жалеть её. Подумав об этом, Мусони взяла книгу и с головой погрузилась в мир трав. Автор – Дубнрав, каждая страница написана от руки ровным, разборчивым почерком, названия трав дополняются рисунками или высушенным экспонатом, заботливо подклеенным в рамочке.
Прочитав несколько страниц, Мусони отметила, что книга написана специально для ученика. Все растения подробно описаны от ареала обитания, до способов сбора и области применения, со всеми тонкостями, включая успешные и провальные исходы. Успешные – это когда травник выполнил все условия и остался жив, ведь большинство растений смертельно опасны.
Любая литература переносит тебя в иной мир. Читая очередную страницу, Мусони не верила своим глазам; неужели эти растения успешно соседствуют с привычными елями и берёзами? Почему тогда она никогда не встречала среди лесов ничего необычного? Хотя, как же цветок папоротника? Пролистав книгу до конца, Мусони не нашла ничего о папоротнике. Видимо он не попадал под классификацию собранных тут растений, ведь здесь в основном опасные и ядовитые.
Время пролетело – на часах около восьми, в комнату постучали и вежливый голос Мордреда спросил разрешения войти. Приоткрыв дверь, он увидел азарт, с которым Мусони поглощала информацию, обложившись книгами.
– Бонуми Мусони, вас проводить на ужин? Или могу послать служанку, чтобы отужинать прямо в комнате.
– Спасибо, я не голодна, – отказалась она, отрываясь от книги.
Откланявшись, Мордред исчез за дверью, а спустя некоторое время всё равно пришла служанка с подносом из разных закусок и ароматным чаем.
Встреча с удивительным миром трав была грубо прервана, и настрой на чтение сбит. Воздух пропитался знакомым ароматом, приятным, уютным, но вместе с тем до боли удушающим. Чай, вкус которого всё ещё чувствовался на языке – тот самый, что заварил в укрытии Оскар.
Прочь. Она выставила поднос за дверь, тяжело дыша.
Быстро принять ванну, а после сразу лечь спать.
Сбежать от мыслей, которые сжимают сердце в тиски.
Глава 3. Западный лес. Ночь, когда все погибли.
Их принудили выбрать путь отшельничества, но находясь в единении с природой, ликаны стали хранителями леса и хранителями жизни.
Они назвали себя Тенебрис, что значит Древняя тьма, и скоро слухи о клане разнеслись во все концы. Кровожадные, ужасные монстры, не ведающие пощады и пренебрегающие личной гигиеной. Ликаны расширяли свои владения, постоянно кочуя, и вместе с ними разрастался и лес. Оберегая его, ликаны пугали туристов и любителей активного и не совсем здорового отдыха. Пользуясь преимуществом, они инсценировали ужасные вещи, которые якобы происходят в лесах и их окрестностях. Власти поддержали, что бродить в лесах не безопасно. Окутанный мрачной тайной, лес стал оплотом спокойствия.
Пока слухи тянулись по округе словно паучья сеть, лес разрастался и дышал свободой. Не опасаясь быть раскрытыми, ликаны умело приспособились жить в норах среди корней огромных деревьев, подпитывая их и оберегая.
Они жили обычной жизнью – обустраивали норы, осваивали ремесла, растили детей. До двенадцати лет дети ликанов ничем не отличаются от обычных, на них не действует закон луны, и они не подчиняются воле хозяина.
Прошло несколько сотен лет с Великого обмана, когда свободный народ подписался на рабство. С того дня ликаны не отпускали идею скинуть оковы, и идею эту передавал отец сыну, вождь вождю. Ликаны не имеют магии, эфир не подчиняется им, в их власти всего несколько дней в году, когда, претерпевая боль, они становятся сильнее. Могучие, мускулистые, высокие полу волки, каждый с силой медведя – они с лёгкостью могут сокрушить армию магов, но ошейник господина давит и лишает воли.
Хозяин редко использует ликанов, но не собирается давать свободу. Он держит их, словно козырь в рукаве. Держит на коротком поводке.
Пять лет назад в клане произошла смена вожака – могучий воинственный вожак отправился к предкам. Сменил его сын, Яомин, по силе не уступающий старику, но более духовный и дипломатичный. С первых дней он показал свою раскрытую не по годам мудрость. Задал направление, которым они пойдут и станут свободными как древние предки – без хозяина и магических пут.
Пять долгих лет Яомин вёл переговоры и лично выслуживался перед хозяином, пытаясь заключить обратный договор. Шёл на жертвы перед собственной совестью, переступал через принципы и однажды Тихе улыбнулась ему.
Праздник освобождения, день, когда ликаны снова станут независимы, обернулся катастрофой. Радость извратили горем, надежду – унынием, а вера превратилась в страх.
Древний лес пылал.
Всполохи огня лизали кору и выступающие корни деревьев, обходя влажный мох и водянистые толстокожие растения. Огонь тонкими змеями пробирался к кронам ветвей, с треском и едким дымом поглощая всё на своём пути. Испуганные птицы кричали, метались в сумерках, освещенных огненным сиянием. Мелкие пушные звери и грызуны пытались спастись бегством, но многие гибли в ловушке огня и пепла.
Спасая свой дом, древние как этот лес, ликаны боролись с огнём, который застиг их врасплох.
Полнолуние.
Ликаны – лесной народ, связанный проклятием с циклом и обретающий в полную луну неведомую силу, но клыки и когти не так эффективны против пожара, как простые человеческие руки и слаженность.
Огонь пожирал их дом. Огонь – первобытный ужас каждого ликана. Против пламени бессильны даже самые острые когти, а дым и пепел лишают чувств. В обычный день, когда ликаны простые люди, сражение со стихией могло быть несложным делом. Сейчас же они метались в панике, по привычке хватали тяжёлые деревянные вёдра, которые со скрежетом соскальзывали с когтей. Кто-то пробовал тушить огонь, по-собачьи разрывая землю, но крупные комки земли и мха плохо справлялись с задачей. Огонь, пропитанный магией, распространялся слишком быстро.
Подростки, не достигшие двенадцати лет, не жалея рук и ног носились с вёдрами, но их сил ничтожно мало. Вдруг раздались мощные оглушительные взрывы, а вслед за ними жалобный вой раненых ликанов. Взрослые ликаны хватали зубами младенцев, подростки, вцепившись в гривы, верхом покидали горящий лес.
Очередной взрыв и новые потери, а вслед раздался вой вожака, с призывом отступать. Пожар становился гуще, дым всё плотнее заполнял воздух; бросая попытки спасти лес, ликаны бросились прочь.
Пока одни, повинуясь, бежали, вожак и несколько крупных оборотней вынуждены остаться, чтобы выполнить волю хозяина.
– Мы не убийцы, и по чести, я должен предложить вам сражаться, – Яомин едва сдерживал зверя, его голос садился, превращаясь в рык, ноги удлинялись и ломались. – Только сегодня другой случай, выбор стоит между вами и моей семьёй. Простите. Прощайте.
Мгновение – и перед пленниками уже стоял ликан, в самом сильном своем обличии: руки стали опасным оружием с длинными, словно кинжалы, когтями. Ноги удлинились, не давая возможности сбежать даже самой быстрой жертве. Взлохмаченная спина вздымалась под учащенным дыханием. Человечные мягкие черты лица превратились в волчью морду, с клыкастой пастью и бешеным взглядом. Прислушавшись к панике, охватившей его народ в глубине леса, он взвыл пронзительно и гулко, а стены пещеры разнесли этот вой на дальние километры.
Оскар знал, что у ликанов хороший резист к магии, и даже два на два – уже не равносильная борьба. Времени, чтобы просчитать все ходы ничтожно мало, ведь когти ликана уже удлинились, готовые к замаху.
Находясь первым на очереди для расправы, у Оскара есть всего один шанс и эффект неожиданности. Элурантропы не воняют как ликаны, их невозможно вычислить среди магов. Противник настроен на быструю казнь и расслаблен. На секунду Оскар даже обрадовался, что подготовился к битве и его тело содрогалась, но не от страха.
Одновременно с замахом когтей вожака, Оскар кинулся ему навстречу, оставив пальто и часть водолазки в когтях ликана. Быстрее Яомина он принял форму черного льва и со сдавленным ревом повалил вожака на спину. Пока все находились в состоянии шока, Оскар, оттолкнувшись задними лапами, сделал большой рывок назад, туда, где стояла Саира. Вцепившись в глотку, он хладнокровно вырвал трахею и кинулся на следующего. Осталось ещё двое.
Ликаны пришли в себя и, ощетинившись, встретили Оскара в неравном бою. Ловкость против силы – в блеклом свете пещеры сверкают когти, стараясь исполосовать льва на мелкие кусочки. Кидаются, окружают, но ни один удар пока не настиг Оскара, раз от раза он грациозно уклоняется.
По разные стороны от сражения стоят Саира, в нефритовых наручах, и Яомин, который никогда не участвует в неравных боях. Несмотря на потерю брата по крови, он следует голосу чести и наблюдает, давая противнику шанс.
Очередной выпад ликана, Оскар снова увернулся, и почти попал под атаку острых когтей сзади, которые едва не полоснули его левый бок. Новая атака, нацеленная на шею, другая в правый бок. Уклонение, прыжок в сторону. Оскар ненавидел такие игры, но пока их двое, и они действуют слаженно, не давая возможности для ответной атаки. Плюсом Оскару приходилось следить за Саирой и Яомином, который почему-то не пользуется явным перевесом сил. Против трёх ликанов шансы выжить значительно малы.
В нескольких метрах от вожака раздался новый взрыв, заставив ликанов дружно припасть к земле, а Оскар использует момент, чтобы перерезать одному из них сухожилия, лишив возможности нападать.
Остался один. И вожак. При условии, что не прибудет подкрепление, можно считать битву выигранной. Всё-таки у элурантропов есть преимущество над ликанами, ведь помимо силы, они обладают кошачьей ловкостью и гибкостью.
Ликан сделал неуклюжий выпад когтями, атака в лоб. Оскар вывернулся и располосовал ликану грудь и живот. Получив увечье, он грузно упал, окропляя камни вокруг себя темно-алой кровью.
Не давая Оскару передышки, вожак кинулся в бой. Он значительно крупнее своих сородичей, превосходит их силой и действует умнее. Оскар едва увернулся от шквала молниеносных атак. Потерпев неудачу при первой атаке, Яомин отступил. Сейчас они ходили по кругу, изучая слабые стороны друг друга, никто не спешил идти в нападение. Жизнь и процветание клана для Яомина превыше всего, а промедление нарушает приказ хозяина и душит обязательством. Оказавшись на стороне Саиры, он вдруг резко подскочил к ней за спину и размахнулся когтями.
Такой удар мог оказаться смертельным, но Саира оказалась невредима. За столом Оскар незаметно передал ей колбу с порошком, шепнув, как использовать, чтобы её тело стало неуязвимо. Улучив момент, она выпила его. На месте удара нет и царапины, но висят оборванные лохмотья одежды.
Коварный выпад разозлил Оскара, он ринулся в атаку, пуская в ход когти и зубы. Повалив Яомина, они схватились в клубок, рыча и кусая друг друга, в стороны летела шерсть. Пещеру наполнили звуки звериной битвы, которые, круша все на своем пути, сражались на смерть.
Из дальнего тоннеля выбежал невысокий человек в черной одежде с накинутым на голову капюшоном. Вокруг его рук сияют ореолы эфира, а лицо спрятано за маской, очки на глазах отражают всполохи пламени. Друг это или враг Саира гадала недолго – узрев схватку, человек оцепенел, а заметив испуганную Саиру, стянул с лица маску и осторожно припустил в её сторону.
– Боги, что это, – сказала Анэль, округлив и без того огромные глаза. – Давай я сниму наручи.
Несколько ловких движений и нефритовые наручи с треском рассыпались. Разминая запястья и разгоняя в ладонях эфир, Саира судорожно оценивала степень схватки.
– Нужно помочь Оскару, но я не решусь, они слишком быстрые!
– Он сказал мне спасти тебя, и бежать! – выкрикнула Анэль, чтобы её голос не потерялся в звуках битвы. – Может так и поступим?
– Он с ума сошел, если думает, что я брошу его!
Саира приготовилась к атаке, но многочисленные прыжки и перекаты не давали возможности прицелиться. Чёрные, звери сливались в огромный дикий клубок из ярости.
– Могу подпалить им шёрстку? – улыбнулась Анэль, круговыми движениями формируя несколько огненных шаров.
– Попробуй! Если что, я потушу Оскара.
Несколько быстрых движений, и наподобие Анэль, Саира приготовила водные сферы.
– Старайся попасть в голову, – советовала она.
– А ты жестокая, – Анэль атаковала.
Первые два шара пролетели мимо, не достигнув своей цели, зато последний попал Яомину прямо в спину. Его шерсть под плавилась, но не загорела, ликан и не дернулся. Девушки переглянулись и в оправдание Анэль сказала:
– У меня не слабые удары!
– Вспомнила, Оскар говорил что-то про сопротивление магии. У элурантропов и ликанов повышенный резист. Пробуй ещё раз.
Создав ещё несколько шаров, Анэль друг за другом запустила их, поочередно попадая и в ликана, и в Оскара. Заметив пополнение в рядах магов, Яомин хотел броситься в их сторону, но Оскар перехватил его, не давая шансов переключиться на другие цели, и пропустил удар по рёбрам. Поняв ошибку, девушки спрятались за колонны, чтобы вести скрытный бой. Дым от огня резал горло, дышать становилось труднее.
– Пока мы все не задохнулись от дыма, стоит заняться тушением пожара, – рассудила Саира, формируя водные потоки и направляя их в очаги возгорания.
Схватка на выносливость продолжалась довольно долго, но силы равны, и оба порядком выдохлись. Улучив момент, они расцепились, будто обоюдно договорившись о передышке. Приняв человеческий облик, элурантроп быстрее восстанавливает силу, но Оскар не был уверен, что успеет так же резко отреагировать и превратиться второй раз. Он не рассчитывал на такую силу соперника и явно переоценил себя. Выжженные утром руны уже затянулись, и сейчас ощущался спад энергии, но давать отдохнуть ликану дольше нельзя, ведь его отдых гораздо продуктивнее.
Издав утробный рык, черный лев пошёл в атаку, а ликан пригнулся, ожидая удобного момента. Сократив расстояние на максимум, Оскар сделал ложный выпад и с кошачьей грацией отскочил в сторону. Ликан не отреагировал на провокацию и насмешливо фыркнул, как будто ему в нос попала кошачья шерсть. Оба остановились, впившись не моргающим взглядом. Оскар понимал, что противник набирается сил, и вновь кинулся в атаку. Снова они сцепились клубком, кусая друг другу шеи и врезаясь когтистыми лапами в спины; завязалась смертельная хватка на прочность шкуры. Неожиданно Яомин сделал мощный рывок от земли задними лапами, и ухватив Оскара пастью за загривок, принялся изо всех сил трясти его как тряпку, а затем швырнул в сторону. Получив встряску, Оскару потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, а Яомин уже кинулся, чтобы выпустить кишки противнику.
– Не смей!
Внезапно с криком в бой ворвалась Саира, водный заслон окружил Оскара.
Впившись в неё чёрными сверкающими глазами, Яомин остановился.