Город грехов: Желание.

Глава 1

Откинувшись на мягкий валик подголовника, я повернулась к окну и погрузилась в захватывающее зрелище ночного Лас-Вегаса. Город утопал в море огней: неоновые вывески казино слепили глаза мигающими красками, гигантские рекламные экраны между небоскрёбами транслировали ролики, а воздух наполнялся гулом толпы и музыкой из открытых дверей баров. Люди, игнорируя поздний час, спешили к ярким входам в клубы или просто прогуливались, впитывая этот бесконечный праздник жизни.

– Скоро проедем мимо "Белладжио", – меня вывел из задумчивости низкий, бархатный голос Стива. Я взглянула на него: его руки уверенно сжимали руль, но в глазах мелькала едва заметная нервозность. – Навигатор показывает пробку впереди.

Эллис, сидевшая рядом, быстро глянула на приборную панель.

– Топлива хватит?

– До вашего дома точно, – ответил Стив, стараясь звучать спокойно. – А на обратном пути поеду через заправку.

Он поймал мой взгляд в зеркале заднего вида и, слегка улыбнувшись, спросил:

– Ну, как тебе здесь?

Я нажала кнопку и опустила окно, позволив холодному ночному воздуху хлынуть в салон и обдать лицо. Закрыв глаза, я наслаждалась моментом, ощущая, как свежий ветер развеивает остатки усталости после утомительного перелёта.

– Здесь красиво, но Сан-Франциско мне нравится больше, – ответила я, не открывая глаз.

– Не переживай, тебе здесь точно понравится, – уверенно сказала Эллис, её лицо озарилось оптимизмом. – Зарплата теперь будет вдвое выше, и жизнь станет намного проще.

Откинувшись в кресле, я чувствовала, как напряжение постепенно уходит, пока Стив и Эллис обсуждали нюансы своей работы – сроки дедлайнов, клиентов и бесконечные звонки. Хотелось просто добраться до дома и рухнуть в постель, забыв о перелёте и усталости.

– Вот мы и в пробке, – произнёс Стив, раздражённо сбавляя скорость. Я приоткрыла один глаз и увидела перед собой бесконечную вереницу машин. Снаружи доносились приглушённые ругательства водителей и рев моторов, похоже их ожидание слишком затянулось.

– Только не это… – пробормотала я, чувствуя, как раздражение начинает закипать внутри.

У входа в "Белладжио"на красной ковровой дорожке суетились люди в вечерних нарядах, а роскошные автомобили выстроились у дверей, словно на выставке. Всё казалось чрезмерно оживлённым, переполненным – вот почему эта чёртова пробка. Я отвернулась от окна, стараясь игнорировать нарастающее напряжение.

– Эллис, не сиди без дела, сделай пару кадров горячего парня, – Стив развернул кепку козырьком назад, приподнял подбородок и одарил нас своей улыбкой.

Эллис выгнула бровь, услышав его слова, и повернулась к нему, отвлекаясь от созерцания ночного города за окном. Она задержала взгляд на нём, а потом шутливо оглядела салон, будто в поисках этого парня.

Я не сдержала смешок, наблюдая за ними. Взгляд Стива, прежде спокойный, теперь прищурился в заинтересованности. Эллис же, словно почувствовав этот момент, расплылась в широкой, самодовольной улыбке.

– Я вам не мешаю? – спросила я,  наблюдая за их взаимодействием.

Улыбаясь, Эллис открыла сумку, чтобы достать телефон, в то время как Стив начал качать головой, бросая взгляд в мою сторону.

– Есть немного, – ответил он, смеясь.

– Иногда мне кажется, что вы одногодки, – Эллис навела камеру на Стива и сделала пару кадров на память.

Трафик начал наконец рассеиваться, и плотные потоки машин, до этого застывшие в пробке, зашевелились, набирая скорость. Стив поддал газа, и наша машина плавно рванула вперёд, вливаясь в поток. В салоне повисло спокойное, почти уютное ожидание. Все расслабленно откинулись на сиденьях, как вдруг снаружи раздался низкий, вибрирующий рёв мощного мотора, заставивший всех мгновенно напрячься и повернуть головы к окну.

Из боковой улицы, будто выныривая из тени старых зданий, выехал чёрный глянцевый гиперкар. Он скользил по мокрому асфальту практически хищно, с агрессивными, острыми линиями кузова, низко прижатым к земле силуэтом и узкими фарами, сверкающими в ночи. Прохожие на тротуаре замерли, многие достали телефоны, чтобы запечатлеть это зрелище, а кто-то даже присвистнул от восхищения.

– Ох… – выдохнул Стив, жадно впившись глазами в машину, его пальцы крепче сжали руль. – Это новая модель Koenigsegg. Стоит она, наверное, около трёх миллионов долларов. И выглядит… просто шикарно, – добавил он хриплым голосом, не в силах отвести взгляд.

Я придвинулась ближе к передним сиденьям, опираясь подбородком на спинку кресла Эллис, и уставилась в лобовое стекло. Дорога впереди заметно опустела: машины разъезжались в разные полосы, оставляя за собой лёгкие шлейфы выхлопных газов.

– По-моему, нам пора ехать, – пробормотала я.

Стив будто вынырнул из короткого транса, переключил передачу. Машина мягко тронулась вперёд, набирая скорость в ритме с трафиком, и я ощутила лёгкий толчок, когда мы влились в поток. Но не успели мы проехать и сотню метров, как раздался новый, пронзительный рёв, гиперкар внезапно выстрелил вперёд, резко подрезав нас и нахально вклинившись в наш ряд. Стиву пришлось резко нажать на тормоз, и машина дернулась, заставив меня инстинктивно схватиться за спинку кресла.

– Твою мать! Где этот идиот только ездить научился?! – взорвался Стив, ударив ладонью по рулю так, что машина слегка качнулась, а в салоне эхом отдался его голос.

Я проследила за удаляющимся силуэтом, задерживая взгляд на заднем бампере. Там, на чёрном фоне, выделялась яркая красная надпись: «Koenigsegg Agera». Машина исчезла в потоке, оставив после себя лишь эхо рёва и едкий запах жжёной резины, который просочился через приоткрытое окно.

– Какой-то придурок наверняка за рулём, – добавила я, и мои слова вызвали одобрительный хмык у Стива и короткий, нервный смешок у Эллис.

Остаток дороги пролетел легко и весело, под приглушённый смех и ленивые разговоры, в которых не чувствовалось ни капли спешки. За окном улица постепенно затихала: огни неоновых вывесок потускнели, уступая место мягкому сиянию уличных фонарей, а шум города сменился далёким гулом, словно мир вокруг начинал дышать спокойнее, погружаясь в вечернюю дрёму.

Когда Стив свернул направо, навигатор на его телефоне мягко пискнул: «Прибытие через 500 метров». Мы въехали в тихий жилой район, где аккуратные домики с ухоженными фасадами выстроились ровными рядами. Зелёные газоны, подстриженные как ковры, блестели от вечерней росы, и повсюду стояли семейные минивэны. С детских площадок ещё доносились звонкие крики и смех: кто-то упрямо отказывался уходить домой, качаясь на качелях, несмотря на поздний час. Всё здесь дышало безмятежным спокойствием, это был совсем другой мир, далёкий от ослепительных огней казино и пронзительного рёва моторов на шоссе.

– А вот и дом… – пробормотал Стив, сбавляя скорость и сворачивая к обочине.

Он остановился у мрачного участка, зажатого между двумя старыми, искривлёнными деревьями, чьи ветви отбрасывали длинные, зловещие тени на потрёпанный газон. Дом выглядел так, будто доживал свои последние дни: облупившаяся краска на стенах отслаивалась пластами, перекошенные окна зияли пустотой, а кособокий забор скрипел на ветру, словно стонал от боли. Обычно такие постройки либо сносят бульдозерами, либо используют как декорации в ужастиках про привидения.

– Твою ма-ать! – протянула я, медленно осознавая, почему Эллис так старательно избегала показывать фото дома, ссылаясь на какой-то "сюрприз".

– В целом, если не смотреть, то всё не так плохо, – попытался оправдать увиденное Стив, но его слова повисли в воздухе, как неудачная шутка. В эту же секунду Эллис тяжело выдохнула, с усилием потирая переносицу, словно её только что ударили по голове молотком. – Наш дом напротив, – бросила она резко, открывая дверь и вылезая из машины. Перед тем как захлопнуть её с громким стуком, она добавила: – Идиоты.

Мы со Стивом синхронно повернули головы в другую сторону. Там, за аккуратной живой изгородью из подстриженных кустов, стоял совсем другой дом: двухэтажный, молочного цвета, с идеально ровной серой крышей и уютной верандой, украшенной подвесными горшками с цветами.

– Я уже думала, что сегодня ночуем у тебя, – я покосилась на Стива с ехидной ухмылкой, чувствуя, как напряжение спадает, словно тугая пружина.

– Как раз собирался стелить тебе на пороге своего дома, – парировал он, подмигивая в зеркало заднего вида, его улыбка отразилась в стекле.

Мы вылезли из машины. Стив направился к багажнику, с лёгким кряхтением вытаскивая наши чемоданы, а я пошла следом за Эллис. Она легко взбежала по деревянным ступенькам веранды, откинула старый, потрёпанный коврик у порога, под ним блеснул ключ, словно спрятанный клад. И достала его с торжествующим видом, как будто выиграла в лотерею.

– Я думала, она кинет нас на деньги, – сказала она, нервно усмехаясь и вспоминая арендодательницу, которая почти не выходила на связь, отвечая только односложными сообщениями.

– Надеюсь, внутри дом будет таким же хорошим, как снаружи.

– Фотографии были хорошие, – с уверенностью ответила Эллис, вставляя ключ в скважину и проворачивая его с тихим щелчком, который эхом отозвался в вечерней тишине.

В этот момент Стив, закрыв багажник с громким хлопком, поднялся по ступенькам, волоча чемоданы, колёса которых скрипели по дереву. С явной иронией в голосе он сказал:

– С соседями вам повезло.

Мы с Эллис обернулись, не понимая, о чём речь. Он шагнул в сторону, открывая нам вид на ту самую развалюху напротив. Видимо, на порог вышла хозяйка: пожилая женщина в застиранном халате, с растрёпанными седыми волосами, она стояла у крыльца, размахивая руками.

– Оу… она выглядит… – Эллис запнулась, уставившись на неё, не в силах подобрать слова. Женщина хриплым, надтреснутым голосом кричала на группу детей, которые весело носились по её газону, играя в догонялки, и грозилась вызвать полицию, её голос срывался на визг.

– Не очень приветливо, – закончила я за Эллис, чувствуя лёгкий озноб от этой сцены.

– Обычно такие дамочки сначала появляются на пороге с тарелкой домашнего пирога, заманивают соседей помочь с "мелочью", а потом их истории крутят в криминальных хрониках, – сказал Стив довольно серьёзно, переводя взгляд с меня на Эллис, его глаза искрились от смеси юмора и предупреждения, словно он рассказывал страшную сказку.

– Поменьше проводи время за просмотром ужастиков, а то совсем поедешь крышей, – фыркнула Эллис, дёргая ручку и толкая дверь, которая со скрипом отворилась.

Мы поспешно зашли следом, оглядывая помещение. Оно оказалось неожиданно уютным и светлым: просторный первый этаж с тёплыми деревянными полами, которые поскрипывали под ногами, кремовыми стенами и большими окнами, пропускающими мягкий свет фонарей, отбрасывающий золотистые блики. Слева раскинулась объединённая зона – гостиная с мягким диваном, открытой кухней из белого дерева и большим обеденным столом, накрытым скатертью в клетку. Возле лестницы прятался небольшой санузел с белоснежной плиткой, а на втором этаже нас ждали спальни с личными ванными.

– Мне нравится. Уютно, но пока пустовато, – сказала я, опускаясь на мягкий диван рядом со Стивом, который уже удобно устроился, доставая телефон и потирая уставшие плечи, мышцы которых ныли после долгой дороги.

– Я сегодня с работы поехал сразу в аэропорт, чтобы встретить вас. Может, закажем пиццу? Я умираю с голоду.

– Я очень хочу есть, – эхом отозвалась я, чувствуя, как желудок урчит в унисон, напоминая о пропущенном обеде.

– А у меня вообще нет сил, так что вещи разберём завтра, – Эллис плюхнулась рядом, положила голову мне на плечо и прикрыла глаза, её дыхание стало ровным и расслабленным.

– Одну гавайскую, сырную… – начал перечислять заказ Стив, нажимая на экран телефона, а потом повернул голову ко мне с лукавой улыбкой: – И одну детскую для тебя, да?

– Спасибо, что не забываешь, – ответила я с притворной благодарностью, закатывая глаза и поворачиваясь к нему, стараясь скрыть улыбку.

– Вот увидишь, он съест её первым, – пробормотала Эллис, зевая и прижимаясь ближе, её голос уже был сонным.

Спустя двадцать минут Стив вернулся с горячими коробками, встретив курьера прямо на пороге. Аромат сыра, томатного соуса и хрустящей корочки мгновенно наполнил дом. Мы накинулись на пиццу, будто не ели неделю, кусочки таяли во рту, а сыр тянулся нитями. За едой Стив начал рассказывать истории из своей жизни за два месяца после переезда. Его рассказы были живыми, полными жестов и заразительного смеха, и я то и дело переводила взгляд с него на Эллис: она слушала с искрящимся интересом, иногда перебивая вопросами или ехидными комментариями. Хоть они оба и утверждали, что просто друзья, но эти взгляды: тёплые, долгие и полные не высказанного, говорили совсем о другом, намекая на тайну, которую они тщательно скрывали.

Стив уехал ближе к полуночи, задержавшись, чтобы помочь расставить технику: подключить роутер, телевизор и лампы, превратив хаос в подобие порядка. Я решила убрать коробки с остатками пиццы в холодильник, пока Эллис развалилась на диване, вытягиваясь во весь рост и лениво поглаживая свой живот, удовлетворённо вздыхая. Ночь за окном уже полностью вступила в права, и дом окунулся в уютную тишину, нарушаемую только далёким гулом машин.

– Лили бы гордилась нами.

Я застыла с коробкой в руке. Несколько секунд просто смотрела на неё, потом слабо кивнула. Где-то глубоко внутри что-то дрогнуло, как струна.

– Да, мама была бы счастлива, – ответила я, пряча пиццу и захлопывая дверцу холодильника с тихим стуком. Вернувшись к дивану, я решила сесть на журнальный столик, развернувшись к Эллис, которая практически уже уснула, и прошептала:

– Я скучаю по ней.

Мама умерла, когда я была ещё ребёнком, но я слишком хорошо помню, как это было. Время прошло, а ощущение потери никуда не исчезло. Будучи ребёнком, я только и слышала, как родственники с утешением произносили, что нужно время и станет легче. Но легче не становилось. Боль утраты притуплялась, но всё также сидела внутри, как заноза. Воспоминания всплывали сами: белые больничные стены, капельницы, химиотерапия, ежедневные походы в больницу. Она уже тогда почти жила там, а мы приходили навещать её вместе с Эллис, держась за руки, чтобы не потеряться в коридорах.

– Она с нами всегда, пока мы её помним, – мой голос перешёл на шёпот, я протянула руку, сжала ладонь Эллис и почувствовала, как она слабо сжала мою в ответ, её пальцы были тёплыми и успокаивающими.

Спустя пару минут я поднялась, укрывая Эллис пледом, не решаясь её будить, и отправилась наверх в свою комнату, ступеньки лестницы скрипели под ногами.

Время уже перевалило за два часа ночи. Я лежала на кровати, укутавшись в плед, и вяло листала информацию о своём университете на экране ноутбука. Текст плыл перед глазами, приходилось перечитывать одно и то же по нескольку раз, а мысль об уже сегодняшнем дне то и дело напоминала о себе. Вводный день, новый этап, новая жизнь.

Год назад мечты о Сан-Франциско казались почти реальными, я даже представляла, как иду по кампусу, как будет выглядеть моя комната. Но сейчас я в Вегасе, а всё остальное в прошлом.

Лечь спать следовало уже давно, но новые серии сериала на ноутбуке мелькали одна за другой, звуки диалогов и музыки наполняли комнату. Уснула я только под утро, не дождавшись окончания последней серии, экран погас в тишине.

– Моника, вставай! – дверь распахнулась с шумом, и в комнату влетела Эллис. Бигуди на голове, торопливая походка, строгое чёрное платье, классика утренней паники.

Я едва разлепила глаза и сразу уставилась на неё.

– Вставай, быстрее! Мы можем опоздать! Ты вообще знаешь, сколько времени?

– Самое время попросить тебя закрыть свой рот, – пробормотала я, зарывшись в подушку лицом, но уже через секунду одеяло было сорвано, а шторы с грохотом распахнуты.

Поток яркого солнечного света хлестнул по глазам. Я зашипела, как вампир, застигнутый рассветом, прикрываясь рукой.

– Дальше будет хуже, – пригрозила она и принялась копаться в моём чемодане, вещи шуршали и падали на пол. – У тебя есть колготки? На моих стрелка, а новые куда-то делись.

– В чёрном пакете на столе, – буркнула я, переворачиваясь на другую сторону и бросая взгляд на часы. Достаточно было увидеть время, как я быстро скрылась в ванной, дверь которой захлопнулась с щелчком.

В душевой кабинке я прижалась лбом к прохладной плитке, позволяя горячей воде стекать по плечам. Капли стекали по коже, смывая остатки сна, и тело медленно оживало, мышцы расслаблялись в этом паровом коконе, где мысли наконец обретали ясность.

Через несколько минут я уже торопливо одевалась: тёмная юбка, облегающая, как вторая кожа, светлая блузка и волосы уложенные в небрежный пучок, из которого выбивались непослушные пряди.

На кухне Эллис торопливо заворачивала сэндвичи в фольгу. На столе стояли два стаканчика с напитками: крепкий кофе для неё и чай для меня. Она подхватила свою сумку, перекидывая ремень через плечо, и бросила быстрый взгляд на часы.

– Позавтракаем в машине. Времени в обрез. У меня уже с утра полный завал на работе.

– Расскажешь по дороге, – ответила я, подхватывая стаканчики, чувствуя, как тепло напитков передаётся через пластик. Мы вышли из дома, и свежий утренний воздух окутал нас: лёгкий ветер колыхал листву деревьев, принося аромат скошенной травы, а солнце грело приятно, без обжигающего жара, обещая хороший день.

Эллис открыла гараж, и я увидела её Mini Cooper – тот самый, который она водила с моего детства. Корпус поблёк от времени, царапины на боках рассказывали о годах, но внутри всё было знакомо: мягкие сиденья, запах старой кожи и её парфюма.

– Когда его успели только доставить? – спросила я, разглядывая машину и открывая пассажирскую дверь с тихим скрипом.

– Пока ты спала, – Эллис заняла водительское сидение, включая навигатор с мягким гудением. Она вывернула руль, нажимая газ, и мы отъехали от дома, колёса зашуршали по гравию. Вскоре мы въехали в центр, вклинившись в общий поток машин. Гудки, рев двигателей и мелькание огней создавали привычную городскую симфонию. Я протянула ей сэндвич, и она откусила кусок, жуя на ходу.

– Что у тебя произошло на работе?

– Стив решил, что он мегамозг, и набрал себе несколько проектов, рассчитывая закончить к концу этого месяца. Скоро будут просрочки, а он не сделал и половины.

– Насколько всё плохо? – спросила я, совершенно не понимая деталей, но чувствуя её раздражение в голосе, и решила перейти сразу к сути.

– Мы справимся, но я сегодня вернусь поздно, поэтому не жди и ложись спать. – её тон был уверенным, но в глазах мелькнула усталость, и она сделала глоток кофе, чтобы скрыть вздох.

Через полчаса навигатор сообщил, что мы почти приехали. Эллис заглушила двигатель, и машина слегка качнулась, останавливаясь.

– Нервничаешь? – спросила она, поворачиваясь ко мне с заботливой улыбкой.

– Это не про меня, – ответила я, отстёгивая ремень и перекидывая ремень сумки через плечо. – Мне пора. – я наклонилась, поцеловала её в щёку и выбралась из машины, дверь хлопнула с мягким стуком.

Поднимаясь по ступенькам главного входа университета, я украдкой оглядывала студентов. На парковке группами стояли компании; я поморщилась, увидев смазливых парней в классической одежде, восседающих на своих машинах, окружённых девушками, которые почти вешались им на шею. Их смех и флирт казались такими поверхностными, что я невольно отвернулась.

Проходя мимо, я заметила университетский парк. Под деревьями раскинулись пледы, студенты пили кофе. Кто-то дремал с книгой на груди, и я услышала далёкий смех, эхом разносящийся по аллеям.

Зайдя в главный корпус, я остановилась, осматривая здание. Светлые стены, высокие потолки, широкие окна, через которые лился тёплый солнечный свет, отбрасывая золотистые блики на пол. По коридорам сновали студенты, обсуждая расписание, шли на занятия их голоса сливались в гул. Пространство будто жило своей жизнью, пульсируя энергией.

Я шла, запоминая повороты, улавливая обрывки разговоров про профессоров, курсы. Запах чего-то тёплого и сладкого, повёл меня в сторону. За стеклянными дверями открылся кафетерий: просторный, шумный, но уютный, с длинными столами и стульями, где студенты болтали, смеялись и жевали. В очереди кто-то уже терял терпение, шаркая ногами и вздыхая. Я решила купить воды, чувствуя слабую духоту.

Открыв дверь и едва переступив порог, я ахнула от неожиданности. Студентка поскользнулась, выронив стакан с лимонадом прямо на меня, холодная жидкость брызнула, пропитывая блузку, и я почувствовала, как ткань прилипает к коже. Её подруги помогли ей подняться, кто-то извинялся, бормоча "Извини, извини!", но я уже не слышала их, а смотрела на яркое пятно на своей блузке, чувствуя, как день испорчен.

Проигнорировав их, я быстро развернулась и направилась в уборную, желая поскорее затереть блузку. Внутри пахло химией с мылом, по-больничному стерильно, и свет над зеркалом был слишком ярким, от чего я прищурилась, моргая. Я включила воду, достала салфетки из сумки и начала промакивать блузку. Пятно расползалось, будто насмехалось надо мной, и ситуация становилась только хуже.

– Это всего лишь пятно, – сказала я себе, но голос в голове звучал раздражённо, не слишком желая соглашаться.

Вдруг сзади послышался шум. Что-то скрипнуло, послышались короткие звуки ударов о дерево, а потом всё затихло. Сначала я подумала, что мне показалось, но шум повторился: глухие стуки и приглушённые ругательства, и моё любопытство пересилило. Я выключила воду, стряхнула капли с пальцев и, осторожно потянув за ручку, приоткрыла дверь, с опасением заглядывая в помещение.

В тускло освещённой уборной с ярко окрашенными дверцами кабинок царила тишина, нарушаемая только звуками лёгкой возни. Мои глаза распахнулись: из-под одной из кабинок с усилием пыталась выбраться девушка. Её лицо было перекошено от напряжения, щёки покраснели, а растрёпанные волосы спадали на лоб мокрыми прядями. Она вполголоса ругалась, совсем не подбирая выражений, и заметив меня, девушка резко замерла, застыв с руками, вытянутыми вперёд.

Я растерялась и почти уже собралась скрыться, но её резкий голос прервал мои уход:

– Нет-нет! Подожди!

Я замерла у порога, на автомате повернулась, напрягшись.

– Что?

– Помоги мне, пожалуйста.

– А… что вообще случилось?

– У меня сломался замок на двери, и я решила вылезти снизу, – устало объяснила она, закатив глаза, её голос был хриплым от усилий.

Я прикусила губу, с трудом сдерживая смешок, картина действительно была нелепой, как из комедии. Но я быстро справилась с собой, подошла ближе и присела на корточки рядом с её головой, чувствуя холод плитки под коленями.

– Ну, день явно не только у меня не задался, – пробормотала я, вглядываясь в щель под кабинкой. – Проём узкий, но я попробую вытянуть тебя за руки.

– Я согласна на всё, лишь бы выбраться, – ответила она, и в её голосе мелькнула нотка отчаяния, смешанная с юмором.

Зайдя в свободную кабинку, я оторвала пару салфеток, укладывая их под плечи девушки, чтобы не тащить её по грязному полу.

– Как тебя зовут?

– Интересное место ты выбрала для знакомства, – хмыкнула я, поднимаясь и подходя ближе. – Моника.

– Приятно познакомиться в туалете, – саркастично отозвалась она. – Я Эмили.

– Взаимно, – сказала я и протянула ей руки. Она крепко схватилась за них, её ладони были потными от напряжения.

– Ты первокурсница? – Эмили вскинула голову, изучающе глядя на меня снизу вверх.

– Да, юридический факультет. А ты?

Я потянула её, но она едва сдвинулась с места, усилий было явно недостаточно.

– Я тоже. Это судьба, – утверждающе произнесла она, пытаясь пошевелить ногами, её голос был полон иронического энтузиазма.

Поняв, что просто так её не вытащить, я молча шагнула через неё, став ногами по бокам от тела, и присела, чувствуя, как юбка задирается на коленях.

– Молчи лучше, – пробормотала я. – И держись крепче. – я ухватилась за её запястья сильнее, ногами упираясь в пол, и потянула изо всех сил, слыша, как она кряхтит от усилия. Медленно, сантиметр за сантиметром, она начала выскальзывать, и наконец её плечи показались над полом.

Эмили подалась вперёд, стараясь помогать. Вдруг дверь распахнулась с громким щелчком, и в помещение ворвались несколько девушек. Их смех эхом отразился от кафельных стен, а каблуки звонко стучали по плитке. Я застыла, глядя на них, Эмили тоже повернула голову, её глаза расширились от удивления. По одежде: облегающим топам и яркому макияжу, я узнала их: те самые, что были на парковке с парнями, с их высокомерными ухмылками и громкими голосами.