Сладкая для инкуба

ГЛАВА 6. Поиски

Мила

Утро выдалось на диво. Солнышко выглядывало из-за влажных пузатых облаков, влезших на небо прямиком с картин Пуссена. Снег продолжал тихо падать. Ночью был ветер и сдул в пропасть достаточно снежной массы, что бы избалованные городские животные и всадники могли чувствовать себя уверенно на широком дворе гостиницы.

Клэр, а сегодня мне почему-то хотелось называть ее взрослым, аристократическим именем, красиво обогнула широкий периметр постоялого двора. Ее розово-лиловая амазонка ярким цветком напоминала, что где-то есть лето. Крапчатая кобыла вела себя прилично. Но я видела, как внимательно наблюдает за красивой парой Сердитый Гарри. За ними обеими глаз да глаз. Я тронула красавицу Вишню перчаткой между ушами. Это был наш собственный жест. И мы пошли параллельно крапчатой парочке в лиловой амазонке.

Второй этаж здешнего как бы отеля опоясывала широкая веранда, разделенная на балконы по сегодняшней моде. На центральный вышел под ласковые лучи утреннего солнца мужчина. С непокрытой головой, обнаженный сверху, в низко сидящих пижамных штанах он слегка подпрыгнул и уцепился за балку перекрытия. Стал подтягиваться вверх, красиво напрягая мышцы. Шелковые штаны еле держались на честном слове и круглом заду красавчика.

Я внимательно смотрела на Клариссу. Та разглядывала мистера Ламберта с плохо скрытым восхищением.

– Какой интересный мужчина! – вздохнула девушка.

– Не знаю, – я пожала с сомнением плечами. Ждала, что скажет еще моя ветреная подруга.

Тем временем интересный мужчина закончил с физкультурой, повернулся к нам в профиль, приспустил штаны и спокойненько отлил через перила в заснеженный палисадник.

Разумеется, мы громко прыснули и отвернулись.

– Простите, дамы! Я вас не заметил, – засмеялся наглец. Не заметил он! Дважды наглец! – Доброго утречка, барышни!

– И вам! – не оборачиваясь, ответила Клара.

Я следила за ней во все глаза. Она, как почти всегда и где угодно, слегка флиртовала с Ламбертом. Мужчина отвечал. Пара беседовала, словно едва знакомые люди.

Неужели господин Хьюго не солгал? Кто же он? Колдун, без вариантов. И наверняка с лицензией, раз может разгуливать где угодно. А если сотрудничает со слугами Всеблагой, значит уровень в своем деле имеет немалый. Тогда почему один? Где его слуги, карета, всякое-разное, что приличествует сановнику? Я дочь губернатора самой большой провинции Королевства. Пусть отдаленной и в полном смысле слова провинциальной, не суть. Мне довелось повидать сановников какого угодно пошиба. Не тянул красавец Хьюго на вельможу. Я бы его урожденным дворянином сочла с большой натяжкой. Манеры хоть куда, понтов шикарных куча. Взгляд не тот.

Пока я колыхалась в седле и сомнениях, Клара и Ламберт договорились позавтракать. Да не в душной столовой, а на воздухе. У самой границы каменного плато и Гряды. Я рассердилась. Кто будет организовывать этот летне-зимний пикник? Охрана? У нас даже горничных с собой нет. Но полуголый господин с балкона уверил, что справится сам.

– Жду вас, дорогие мои, у ограды через час! – наградив всех желающих белозубой улыбкой, мужчина скрылся в номере.

– Как он мне нравится, – вздохнула Кларисса, – такому можно многое позволить…

Ну да. Если еще осталось что-то, что ты не позволила ему вчера. Я отправила Вишню шагом вперед, зная, что крапчатая пойдет за ней, как привязанная. Мне всегда казалось, что Клара любит яркие амазонки куда сильнее, чем прогулки верхом. Исключение составляет только Городской сад воскресным днем.

Я искренне удивилась, когда через час слуги вынесли из таверны столы, стулья, скатерти, посуду. Привлечённая теплой солнечной погодой и возможностью покрасоваться, вся чистая и не очень публика разрядилась в лучшее и уселась завтракать. Фантастически щедрый Ламберт угостил всех стаканом вина на выбор и печеньем, какое в буфете нашлось. На свежем воздухе аппетит напал на дам и кавалеров со скоростью снежного обвала. Подавальщики сбились с ног, исполняя желания. Кстати, на горизонте слева в бело-синих стогах облаков отчетливо проскакивали линейки молний. Придет ли гроза сюда – тема застолья. Мужчины авторитетно высказывались. Дамы ойкали и оценивали друг друга. Стоял разноголосый хор болтающих и жующих.

– Что скажешь?

Я едва не вздрогнула. Господин Ламберт, нежно улыбаясь, переместил малышку Клару месте со стулом влево и втиснулся.

– Вы о чем, господин?

– Не придуривайся, Мики, соблюдай договор.

– Я не придуриваюсь.

– Тогда пошли по кругу справа налево. Рассказывай.

Еда мужчину не волновала совершенно. У него даже тарелки не было. Я осторожно выглянула из-за широкого плеча в блестящей шубе. Кларисса страшно удачно общалась с молодым человеком в красном военном мундире. Лейтенант, кажется. Вовремя он появился рядом. Или Ламберт подсунул моей подруге кавалера, чтобы не мешала?

– Видишь, как я все отлично устроил? – он наклонился близко. Говорил, шевеля дыханием волосы на виске. Ментол, гавана, клубника со сливками и в меду.

В голове возникла флейта. Как у Моцарта: пара-пара-пам-па-па. Нет у Моцарта не так. Всеблагая! Не важно.

– Ты меня не слушаешь?! – возмутился партнер. К флейте нахально присоединился барабан.

Я отчаянно замотала головой, прогоняя ненужные звуки:

– Я тебя слушаю!

– Не злись, пацан. Чо завелся? Все норм, – ободряюще улыбнулся мужчина.

Вот умеют некоторые улыбаться так, что хочется прибить! Черные волосы Ламберта сами собой завивались в локоны и лежали на плечах красивенько, как у столичного щеголя. Он поймал мой сердитый взгляд и обеими руками закрутил их назад в жгут. Как будто мечтал угодить.

– Я не злюсь, – отрезала я, злясь еще больше. Чертова флейта в моей башке попыталась соорудить вариацию на тему «Болеро», перевирала безбожно.

– Тогда начинай, – просто сказал господин Ламберт. Опять улыбается гад!

Я заговорила о дамах, о которых хоть что-то знала. Успокоилась. К моему удивлению, спасибо болтушке Кларе, я могла вставить пару слов о многих.

– Шестая слева. Ботаника Эфф. Дочь камергера Двора.

– Ботаника? – изумился красивый мужчина.

Прищурился, скатал из крахмальной салфетки трубку и глядел сквозь нее на девушку.

– Так ее представил вчера сопровождающий. Двадцать два года, едет к жениху, чтобы подтвердить помолвку. Везет ее дядя со стороны отца. Все чинно и респектабельно. Девица, – я почти слово в слово повторила все, что насплетничала мне подруга.

– Ты издеваешься, – утвердил господин Ламберт, – она страшна, как смертный грех. Гляди.

Он передал мне импровизированную подзорную трубу. Веселится. Я и без его салфетки видела, что судьба обделила мамзель Ботанику привлекательной внешностью. Моя кобыла Вишня рядом с девушкой – венец творенья. А если судить по платью, то и с мозгами у барышни не очень.

– А что? – упрямо возразила я, – фильтры поиска: невеста, около двадцати, невинная блондинка. Все сходится.

Красавчик Хьюго расхохотался:

– Не знаю, Мики, какое приданое несет в клювике малышка Ботаника своему отважному женишку, но вряд ли это сам Принц. Никогда не поверю!

– А причем здесь Принц? – внутри мгновенно похолодело и замерзло.

– Соображай быстрее, парень, не разочаровывай, – ухмыльнулся мсье Ламберт, – дотумкал? только тссс! Это смертельный секрет.

Я догадалась. Да ведь он ищет меня!

ГЛАВА 7. Волшебники

Хьюго

Все-таки она странная. Женщиной толком не пахнет. На меня не реагирует вообще. ВООБЩЕ! Как это может быть? не понимаю. Не девственница, а как-то так. Надо бы ей под юбку залезть и посмотреть глазами, и пощупать руками. Но добровольно не даст. Вот чую. К гадалке не ходи, станет драться. Я не насилую женщин. Я инкуб. Почему же…

– А вы горничных смотрели?

– Ты женщин не любишь?

Мы сказали одновременно. Я смутился, хотя зачем это мне? крошка захихикала. В парня рядится она все же удачно. Никто не замечает. О!

– Послушай, а как тебя зовут? Полное имя есть?

Я временно отложил свой вопрос про то, кто кого любит. Барышня поджала губки.

– На нас все смотрят, – проговорила она, не разжимая рта.

Вообще-то смотрят на меня. На меня все смотрят всегда и везде. Я привык. Я огляделся. Действительно. Публика за столами перешла к кофе и любопытству. Кто и с кем. О чем.

– Прогуляемся?

Я галантно предложил парнишке руку, поднял со стула и повел в сторону от общества. Но не настолько далеко, чтобы интересующиеся вообразили, будто мы ищем уединения. Хёгг! Какие длинные фразы!

Мила

Всеблагая! Как же мне себя назвать? Он звал вчера Клару Миленой. То есть, кто-то ему рассказал, но криво. Конечно! Скотина Ламберт ищет блондинку около двадцати лет. Кларе восемнадцать, мне двадцать два. Она яркий блонд, ее волосы выбелены дополнительно-специально. А мои просто светло-русые. Гад-соблазнитель может просто не заметить таких вещей, ведь он мужчина. Какая твердая у него рука. Сухая и теплая. Почему не отпускает мои пальцы? Нарочно? Колдует? Подслушивает мысли? Ведь это неприлично, в конце-то концов. Соображай быстрее, Мики!!

– Так что насчет имени?

Он остановил нас возле заснеженной скалы. Такие места просто созданы для лавин. И вдруг провел указательным пальцем по тыльной стороне моей ладони. Я машинально дернулась отобрать. Но мужчина держал крепко.

– Все зовут меня Мики. Руку отдай!

Я снова дернулась. Он сжал крепко, почти больно и сразу отпустил.

– Что за игры? Люди черт знает, что могут подумать, – проворчала я, разминая пальцы.

– Люди – идиоты, все время выдумывают всякую фигню, – пожал плечами господин Ламберт. Расправил красиво смоляные локоны по плечам и даже тряхнул головой, чтобы получше волосы легли на мех его блестящей шубы, надел перчатки и произнес: – значит, придется заняться этой лошадиной красоткой Ботаникой.

Я опешила от зигзага его мыслей. Зачем?

– Но ведь это наверняка не та, кого ты ищешь! Ты же сам сказал!

От возмущения я перешла на «ты».

Он провел пальцем в тонкой кожаной перчатке по моей щеке. Запах парфюмированной кожи тянул штук на двадцать больших золотых монет.

– Значит, мужиков ты не любишь. И баб, по-моему, тоже. Мальчик Мики.

Хьюго придвинулся близко, и наши взгляды сошлись. Кончики пальцев на ногах стало пощипывать. Потом на руках. Потом зачесался нос. Я не удержалась и громко чихнула. Брызги попали на его лицо. Неведомо откуда прилетела черная кисточка, вроде тех, что бывают на хвостах у львов или ослов, обмахнула мои слюни с красивой физиономии и сунулась в пасть мсье колдуна. Он облизал шелковистый шерстяной комок со смаком и выплюнул. Секунда и все закончилось. Я пялилась в полной прострации. В обморок упасть, что ли?

– Ну-ну, малыш, возьми себя в руки. Я слегка увлекся. Ты ведь никому не расскажешь, да? Чего только не бывает между нами, волшебниками, – проговорил он равнодушно и отвернулся.

Потом поднял руки и потянулся с силой вверх, громко хрустнув суставами. Сразу растерял всю свою куртуазность.

– Пойду малютку Ботанику трахну, – сообщил Болт Ламберт снежным скалам и синему небу.

– Для чего? – не удержала я глупого вопроса.

– Для здоровья, – ответил мужчина через плечо. Грубо и цинично.

Засунул руки в карманы шубы и пошел в здание, забыв обо мне напрочь.

Хьюго

Я шел и злился. Не понимаю! Я ненавижу, когда обстоятельства касаются меня лично. А я их не понимаю. Причем в башке крутилась нужная мысль, но ухватить ее не удавалось. Неназываемый! Нахрена мне сдалась эта девочка-мальчик? Тут я вспомнил и хмыкнул. Слюнки у нее сладкие, как карамельки. Я бы ее облизал. В башке сразу возник силуэт тоненький и голенький, босиком, на цыпочках и в красном берете на шёлковых коротких кудрях. Тьфу!

Я рассмеялся над собой. Я не умею долго злиться. Я люблю исполнять свои желания.

Не раздумывая, я стукнул костяшками пальцев в номер господ Эффов. Мне открыл тучный мужчина. Я без разговоров отправил его спать. Красавица Ботаника удачно готовилась вздремнуть после пикника. Свежий воздух способствует. Ей прислуживала молодая горничная, стройная и с хорошим тылом. Но когда она обернулась, я сразу понял, что тройничок не состоится. Не в этой спальне. На фоне служанки хозяйка смотрелась почти красавицей.

Я заглянул барышням в глаза. Они понятливо успокоились. Ботаника в широкой постели, служанка в кресле. Я присел на подлокотник. Перчатки еще не снял.

– Я знала, что ты придешь, красавчик Болт, – проговорила девица. Легла на бок и улыбнулась. Постучала ладошкой по шелковому покрывалу рядом, – поспеши, мой золотой.

Я офигел. Ну и девственницы встречаются мне в последнее время. Сплошной развод и обман ожиданий. Ладно. Все потом.

– Откуда ты знаешь, как меня зовут? – спросил, раздеваясь.

– У тебя короткая память, Хью, как у всех инкубов, – она не спеша развязывала атласные ленты на желтом пеньюаре.

Что-то мне напомнил канареечный цвет ее белья. Соображаю я сегодня не важно. Потом.

*

– Ты завис, Болт! Никакого сдвига. Перевал откроют послезавтра, а у нас никаких результатов!

Доктор Мартин шипел, как рассерженный кот.

– Хочу напомнить, что я инкуб, а не ищейка. Моя задача соблазнять, а не разыскивать объект, закинув на плечо язык. Это вы не справляетесь с задачей! Дайте мне любую, и я ее соблазню с дорогой душой! – заявил я.

Мы встретились в коротком коридоре между кухней и общим залом. В моих карманах звенело золото, полученное от Ботаники. Руки чесались спустить его на зеленом сукне. Стоп! Что значит спустить? Преумножить! И никак иначе.

– Это ты сокамерникам в Святой Каталине будешь рассказывать, нечестивый! – огрызнулся пес Всеблагой, – когда останешься гнить там после провала!

ГЛАВА 8. Столичные новости.

Хьюго

Я не люблю алкоголь. Я почти не пьянею и глотать непонятно зачем невкусную вонючую жидкость не вижу смысла. Я предпочитаю сладкое вино и сладкое шампанское. Никакие кислющие брюты и экста-драи меня не заводят. Отнюдь. С табаком та же песня. Одно дело, когда лично сам выкуриваешь хорошую сигару на свежем воздухе или короткую папироску в постели с подружкой, и совсем другое, когда банда разношерстных, так называемых людей, дымит в низком помещении всякой дрянью. От придорожной травы до морских грибов.

Я поморщился. Слишком много собралось народу на постоялом дворе и в харчевне. Курить в общественном месте, согласно правилам Империи, запрещено. Но снова повалил хлопьями снег, и подданные Ее Величества вместе с остальными представителями рода человеческого смолили в общем зале, кто тайно, кто явно.

За лестницей на второй этаж втиснули низенький стол, и компания из шести человек засела в крепс. Я поискал глазами еще игроков. Время самое оно. Час до полуночи. И мне не нравится ставить мои деньги на капризы фортуны. Дверь в зал для чистой публики приоткрылась.

– Младшая пара, – обласкало мой слух, – старшая рука.

Я двинул на звук любимой мелодии.

В кармане шубы звенели монеты. Малютка Ботаника не поскупилась. Заплатила за любовь. У ведьм есть такая примета: на заплатишь инкубу золотом, он больше не придет. Неназываемый! Поставь памятник тому, кто это придумал! Даже самая распоследняя девчонка с рынка с крошечным даром, способная только печи чистить да зажигать, всегда прибережет для сладкого дружка желтую монетку. И попробуй не взять, реву не оберешься.

Я подошел к столу. Люди кивнули и раздвинулись, давая мне место. Игра началась.

В какой-то момент я понял, что пора уходить. Я чересчур увлекся, сделал последние четыре раздачи подряд. Нетрезвый купчина напротив косился на меня с подозрением. Длинный, как жердь гвардейский капитан вполне мог его поддержать. Получать по физиономии не тянуло никак. Следовало делать ноги, либо прощаться с частью денег. В смысле, проиграть пару раз. Я не жадный, но свои монеты не раздаю даром. Я чеканул и отправился на выход.

В дверях меня прижал пузом здоровенный мужик. Коричневый френч без знаков отличия. Штаны в цвет заправлены в хорошие сапоги. Плотно дыхнуло можжевеловой самогонкой. И я узнал здоровяка: охранник симпомпончика Милены и ее квази братца. Взял выходной? Уволился? Пойти, что ли, пощупать девочку-мальчика за тощие бока? Шальная мыслишка встретила отклик в штанах. Я ее хочу? Да ладно!

Я сделал шаг наружу.

– А я вот слышал, что известная служба Всеблагой Заступницы охотно пользуется услугами всякой нечисти. И лицензии им выдает, и деньги большие платит! – ни с того ни с сего громко выступил капитан гвардии.

Я передумал уходить. Вернулся в как бы задумчивости к буфету.

– Где это вас так просветили? – спросил купец, перекладывая карты в руке. Я через половину зала чуял, как он твердит про себя достоинство и масть каждого листа.

– Да вот так же, за карточным столом в Столичном клубе засиделись в холдем до утра. Разговорились, как водится.

– О! Я обожаю слушать новости из Столицы, – заметила баронесса.

Ее возраст не определялся. Что-то около ста. Я вообще подозревал, что она не дама. Хотя в сто лет какая разница?

– Сплетни, хотели вы сказать, – хрипло вставил охранник.

Мельком глянул в карты и накрыл их ладонью на столе. Именно такие точные движения, сотни тысяч раз повторенные, выдают настоящего игрока.

– Ходит устойчивый слух, что наш престолонаследник спутался с ведьмой, – прикрыв веером карт рот, негромко сказал купец.

Опасное выступление. Но десятилетний самогон штука коварная, так и тянет человека за язык.

– Не с ведьмой, в чем, по-моему, нет ничего страшного, кроме опасности дурных болезней. Он живет с суккубом. И эта новость выползла за пределы дворца, – словно бы между прочим заметил просвещенный офицер.

– Господа! Давайте вернемся к игре, – призвала всех дилер.

Все слаженно побросали карты на стол. Партия ушла за баронессой. Она отличалась редким везением. Работает в паре с дилером?

– Возвращайтесь к нам, господин Ламберт, – предложил толстяк.

– Слишком много шампанского, мутит, – я поморщился.

Это была чистая правда. Башка гудела от табака. Я опрокинул пару бутылок шампанского под хорошую манилу. Но дослушать разговор хотелось.

– А вы глотните минеральной здешней воды со льда, господин. Помогает, – любезно заметил кто-то со спины.

Как я не люблю, когда ко мне подходят сзади! Неприметный мужичок доверительно улыбался. В руках его был кувшин. Он поставил его на стол и велел буфетчику налить. Я ухмыльнулся. Совсем больной! Кто пьет из чужих рук?

Глядя мне прямо в глаза, мужчина сделал пару глотков из тонкого стакана и направился к зеленому столу. Его короткие сапоги цокали по доскам пола неприятно-знакомо.

У меня вдруг зачесалась левая ладонь. Это к деньгам, однозначно.

– Мы ждем вас, красивый мужчина, – зазывно пропищала баронесса. Я сдался.

С приходом новеньких игра пошла живей. Но и разговор не отставал.

– Как же отличить инкуба от человека? – вернулся к старой теме купец.

– А вам зачем? – поинтересовался неприметный дядя, представившийся то ли Смитом, то ли Джонсом.

– Надо же знать. Вдруг к жене привяжется. Воспитывай потом мальчишку с хвостом.

Все заржали, каждый на свой лад.

– Вряд ли инкубы запросто разбрасывают свое семя, – выступил ненужно я. Чертово шампанское! – гораздо вероятнее, что у вашего наследника случатся синие глаза, черные волосы и тонкий нос.

С дуру я приплел собственную внешность. И выложил каре на валетах.

Купец обиженно пропыхтел что-то себе под нос-картошку. Светло-коричневые глаза шарили по карточному раскладу.

– Старшая рука, – показала на меня дилер. И предложила освежиться.

Надо уходить. Я всегда безошибочно чую этот момент и не за картами тоже.

– Так что там с Его Высочеством? Он счастлив в своем необычайном романе?

ГЛАВА 9. Загадки

Хьюго

Баронесса пересела к окну, вытащила сигаретку из изящного портсигара. Гвардеец охотно дал ей прикурить. Сказал:

– Конечно он доволен! Такая любовница! Ни в чем не отказывает, хошь спереди, хошь сзади. Как хошь, так и делай. Говорят, Принц даже к столу не выходит, так увлечен. Опасаются смерти от истощения.

Мужчины тонко усмехнулись. Единственная столетняя дама хихикнула.

– Ее величество вне себя. То есть в большой озабоченности. Ведь парня надо спасать! Ищет отворотные способы. Пока все мимо, – сделал сокрушенный вид столичный знаток.

– Говорят, истинные девственницы хорошо помогают, – заметил мистер Смит, – их кровь как-то особенно работает…

– Отличить инкуба наверняка можно только, – перебил его охранник, – если заставить принять его истинный вид!

Сильно как он пьян. Полный туман в башке, я чую. Но на игре не сказывается. Если бы не пиковый валет, прилетевший мне на последней раздаче, партия была бы его.

– Да как же его заставишь? – искренне удивился я. Правда, как?

– Надо взять девственницу, – начал здоровяк.

Дальше не интересно. Задолбали люди своими невинными бабами! Воображают про них дикие небылицы. Считают, что мы боимся чистых дев. Да я столько имел их по жизни, не сосчитать! Внезапно доски пола пошли волной. Я быстро зафиксировался вертикально и понял, что соображаю не лучше мужика в коричневом френче.