Не бери не своё. Фантастика

Погружение

Стояла летняя жара. Утомленный город, казалось, навечно застрял в автомобильных пробках. Раскаленный асфальт и ни кусочка спасительной тени на автостраде. Всеобщим раздражением витали в воздухе. Мерещилось: поднеси спичку, и воздух тут же взорвется руганью и разбитыми лобовыми стеклами. На исходе трудового дня, мечтая о вожделенной прохладе кондиционера, Ула возвращалась домой. Из динамика старенькой «Лады» ритмично звучала Ольга Буковка: « Мало половин, мало, мало половин». Кивая в такт головой и соглашаясь с певицей, она громко ей подпевала. В свои двадцать пять лет половинкой она так и не обзавелась.

Работая в одном из местных клубов, она не смогла выбрать себе достойного парня среди дайверов. Да и остальные её не интересовали. Молодые люди на погружении часто паниковали, и их испуганные лица вселяли лишь чувство сострадания, но никак ни симпатию. Паниковали, впрочем, все, как женщины, так и мужчины. Несмотря на инструктаж, первое погружение считалось экстремальным и для погружающихся людей, так и для неё самой. Она вспомнила швейцарца – инвалида без ног, всю жизнь стремящегося доказать свою значимость. Погружение с аквалангом было ему некой планкой к самоутверждению. Таких людей всегда недооцениваешь и порой не знаешь, как правильно вести себя с ними. А на глубине и подавно. От предложения: «Нырнуть вместе с ней» она сразу отказалась.

– Кто будет виноват в твоей смерти? Случись что! – раздраженно бросилось ему в лицо.

Но в ответ, увидев потухший взгляд из-под бровей, толи обиды, толи разочарования, она вспомнила себя, упрямую в детстве, и согласилась:

– Ладно, не унывай. Прорвемся! Только чуть не трусить. И на протяжении всего погружения  крепко держала его за акваланг, помогая дышать.

Но когда после погружения он, как заправский мачо, решился снять её на ночь, оказав, оказывается, большую услугу, она разочаровалась в нем.

– Слышишь ты! Жду тебя вечером в кафе, – паясничая, толи предложил, толи спросил он.

Даже не смотря в его сторону. Сквозь зубы процедила:

– Жди, дело твоё. Но ничего не обещаю.

С такими пижонами ходить девушкам в кафе считалось моветоном. Обязательно попадешь в неприятную историю. Желающих проучить «этаких» не смотря на их внешний вид, всегда было хоть отбавляй. И не раз, спасая нерадивого шутника за нелестные высказывания о местных жителях, она обязательно извинялась и уводила шутника одной ей известными тайными тропинками.

Дайверы на ее веку встречались разные. Кто-то любил смотреть на жителей морских глубин, кто-то изучать затопленные объекты, кто-то интересовался только глубокими погружениями. А кто-то «играл» с кислородным отравлением. И ему было неважно, что знали о его склонности к испытыванию ощущения наркоза. И, несмотря на доступность более безопасных дыхательных смесей, несмотря на все предостережения и знания, раз за разом совершал глубокие погружения на воздухе, ища на глубине адреналин, приключения и наркотический кайф. Уле тоже нравилось ощущение наркоза. С напарником, отправляясь искать живущую на песчаном дне на глубине в 90 метров рыбку определенного вида, она всякий раз рисковала своей жизнью. Но за рыбку приезжие ученые давали хорошие деньги. Но это было редко, и то по заказу. Денег не хватало.

И теперь, погружаясь по десять раз вместо трех официальных, она всякий раз собиралась разобраться со старшим группы за недоплату. Народу, желающего «вкусить адреналину» летом было много. Через клуб официально за день проходило по сто человек – каждодневные три экскурсионных автобуса. Работа кипела без перерыва. И старший всякий раз отмахивался: мол, осень придет, разберемся. И доплачивал некую сумму в виде аванса, утихомиривая возмущенного. А тот, боясь потерять работу, довольно замолкал и больше уже не нарывался. Но эксклюзивом считались неучтенные ночные погружения по двойной ставке, и Ула старалась обязательно попасть на них. Вот и сегодня погружение обещало двойной тариф.

Вечерело. Раскаленное белое солнце нехотя уходило за линию горизонта, исчезая в теплом море. Самое хорошее время для погружений. Облачившись в снаряжение, при ещё относительном свете, впечатление получалось в точности как от ночного погружения.

Ула ждала семейную пару. Ольга и Ром Смирновы, родом из Москвы, расписавшись месяц назад, решили первый совместный отпуск отпраздновать ночным погружением. Пройдя днем инструктаж и получив доступ на погружение, они довольные отдыхали в отеле. И вот, благоухая всевозможными ароматами, супруги, облаченные в костюмы, стояли около неё. Закрепив основные фонари на их запястьях и проверив наличие запасных меньшими размерами. В случае отказа основного, можно было на запасном освещении добраться до берега. Мы на лодке вышли в море. Маршрут первой категории проплыть над затопленным самолетом без проникновения и, обогнув, вернуться на берег, считался легким. Ула уже подсчитывала шуршащий барыш в кармане, радуясь халяве. Уйдя осенью от матери с решением накопить на собственную квартиру, она собирала по крохам все, что могла заработать. Территория морского дна в квадрате погружения была давно исследована, и ей без труда давалось даже с закрытыми глазами пройти весь маршрут. Ничего не ординарного не предвещало. Втроем все нырнули в воду.

Супруга старалась находиться рядом с ней. Она, как любопытная рыбка, обследовала все части самолета, фотографируясь на память. Вспышки фотокамеры пестрели то тут, то там. Рассчитанные сорок минут истекали, и погружение шло к завершению. Помаячив фонарем вокруг себя, Ула жестом обозначила направление домой. Их уже встречали «береговые» так называемые инструктора по погружению. Первой на берег ступила жена. Освободившись от акваланга, она поспешила в душевые. Долгое ношение костюма чревато было запахами. Ула была уверена, что и муж Ольги выходит следом за ними. Но его не было.

– Сколько осталось воздуха в баллонах – спросила она.

– На минут десять, не более. Понимая, что пошло что-то не так, береговые с испугом смотрели на Улу. Заправляли баллоны всегда по максимуму.

Не раздумывая, она бросилась обратно в темную воду. Лишь ближе к самолету на глубине замелькали точки света. Оказалось, муж, замешкавшись, отстал и теперь в панике метался над самолетом, боясь куда-либо сдвинуться, позабыв, что нужно просто всплыть на поверхность, и его легко обнаружат по свету фонаря на запястье. Она поспешила ему навстречу. Минуты таяли. Успею, не сомневалась Ула.

Мужчина радостно среагировал на приближающийся свет, совершенно забыв про инструктаж: «Во время любого ночного погружения обращаться с фонарём нужно, как с заряженным ружьём. Никогда не светить прямо в глаза другому пловцу, иначе вы его ослепите, и он перестанет видеть в темноте».

– Тогда продай мне Сема, – произнесла Ула. – Я хорошо заплачу.

– Что ты мне можешь предложить? Ты! Чужак! – Варргард вне себя орал.– Мне? Бессмертному!

– «Лучезарную дельту».

Ула рылась в сумке, не находя никакого шара.

Она стояла в пещере, недоуменно глядя на самого верховного духа.

Кессонка

Шторм вот уже третий день вносил свои коррективы в размеренную жизнь отдыхающих. Угрюмые, они сидели на берегу и, не отрываясь, смотрели на пенящиеся волны. Невысокие до полуметра, сами по себе они не были угрозой. Зайди в море и прыгай. Ныряй в волны, кувыркайся поплавком, выскакивая перед следующей волной. Ничего страшного, если умеешь плавать. Но дул северный ветер, и появившееся отбойное течение мешало наслаждаться любимым делом. Таблички с непонятным словом: «Рип. Купаться запрещено» пестрели на каждом шагу, пугая особенно суеверных мамаш, окриком останавливая нерадивых чад, стремящихся неустанно в море на «глубЫну».

Мелководье и песчаный берег – всё благоприятствовало этому явлению. Рип – это не водоворот и не воронка. Это течение, тягун, как его называют в народе, где с большой скоростью движется лишь верхний слой воды. Вот он и тащит вас от берега вдоль поверхности, но не на глубину! И чтобы миновать его, нужно плыть не к берегу, а в сторону параллельно пляжу. Течение довольно быстро ослабевает, и «тягун» теряет свою силу там, где, достигнув пика, волны разбиваются. Не зная всего этого, люди попросту паникуют. Под накатом волн и, захлебываясь, тонут.

Вот и Улу нашли недалеко от места предполагаемого погружения, решив, что она попала в Рип и её выбросило на мель. Благо, что на ней был одет акваланг. Береговые рабочие в ту ночь видели, как показался на поверхности воды спасенный её Ром, а сама она так и не выплыла. Всю оставшуюся ночь и следующий день спасатели прочесывали район предполагаемой пропажи. Поиски ни к чему не привели. И теперь, спустя неделю, обнаружив её лежащей на берегу живой и невредимой, они недоумевали. Прибывший на место осмотра врач, обнаружив сыпь на коже, но не найдя увеличение лимфоузлов, подстраховавшись, констатировал ДКБ* первого типа и немедленно провел рекомпрессию, уверяя, что ей сильно повезло. Специальное оборудование, приобретенное еще в прошлом году после серии непонятных смертей дайверов, всегда держалось под рукой в рабочем состоянии. Но «кессонка» на малой глубине не возникает, даже если существует стрессовая ситуация или длительные работы в условиях повышенного давления. Лишь резкий безостановочный подъем с большой глубины на поверхность мог привести к декомпрессии.

Доктор недоумевал и, сомневаясь в правильности поставленного диагноза, проштудировал на всякий случай несколько медицинских справочников на эту тему. И пришёл к выводу, что ошибиться он не мог. Ну, если только чуточку. А после быстрого выздоровления пациентки он и вовсе забыл об этом происшествии.

– Неужели я и впрямь сошла с ума – каждый день думала Ула. После выхода из больницы по настоянию доктора отдохнуть взяла отгулы и теперь, сидя дома, старалась разобраться в своих видениях. Она хорошо помнила, как нашла пропавшего ныряльщика. Он вертелся вокруг своей оси, привлекая светом стайки любопытных рыб, собравшихся, казалось, со всего моря.

– Идиот! Это надо же так умудриться на малой глубине потеряться! Маякуя, что все в порядке, Ула длинной тенью направилась к нему. И толи со страха, толи еще отчего-то Ром, пытаясь рассмотреть, что за чудовище возникло из глубин, направил прямо на неё луч фонаря, ослепив сильно глаза. Зажмурившись от резкой боли, машинально сорвав маску, Ула потирала глаза и медленно опускалась на дно, теряя сознание. Через пелену пустоты звучали чьи-то голоса:

– Тогда я куплю Сема!

– Что ты мне можешь предложить? Мне? Верховному духу!

– «Лучезарную дельту!».

Она шарила рукой в сумке.

Варргард, не отрываясь, гневно смотрел на неё.

– Ты опять не принесла её. Мне кажется, ты меня хочешь обмануть?!

Она молчала незная, что ответить: «К чему она приплела дельту? Её ведь у нее нет. Пещера странная… Это галлюцинации… Мне просто не хватает кислорода, нужно глубоко вдохнуть и все пройдет».

Закрыв глаза и глубоко вдохнув в себя, она стала считать: «Раз, два, три».

ДКБ*– декомпрессионная болезнь.

Портал

Боль в глазах привела Улу в сознание. Нечеткий силуэт самолета ориентиром, и она поняла, что находится на дне. Нащупав лежащую рядом маску, она, машинально надев ее, тут же нажала кнопку ручного поступления воздуха. Легкие, казалось, сейчас взорвутся. Но все было напрасно. Стрелка регистрирующего датчика, замаячив красным сектором, встала на нуле. Баллон был пуст. Запаниковав из последних сил, девушка рванулась наверх…

Неделю спустя ее нашли без сознания на берегу моря, не далеко от спортивной базы.

Разбирая после всё по минутам, она так и не смогла понять, что же с ней произошло. Что она видела? Смутное чувство, что она бывала в пещере, не покидало её. Но как? Галлюцинация? Или затопленный самолет портал в другой мир?

Во время войны самолёт был сбит над морем береговыми зенитками. Никто не успел спастись, так и рухнул в воду с людьми. После, когда его обнаружили местные дайверы, в салоне нашли лишь неиспользованные парашюты. Из сопровождающих документов выяснили, что на борту находилось двадцать человек, и они все пропали.

Позже ученые, заинтересованные невероятным случаем, выяснили, что в месте падения находится разлом земной коры и предположили, что в период солнечной активности этот разлом начинает действовать как портал между параллельными мирами. К сожалению, и по сей день ученые так и не установили, как именно его можно использовать.

Вечером Ула сидела в интернет-кафе изучая всевозможную информацию о порталах времени. Дома никто не даст этим заниматься. Она помнила злое лицо матери, выкидывающей компьютер на помойку. Как рассыпалась клавиатура на отдельные элементы, как взорвался экран, и ей категорически запретили: «Приносить эту гадость домой».

И вот теперь, тайком посещая злачные места, она пыталась что-то выяснить. Одна статья заинтересовала: «В древних легендах говорится, что места, где происходит переход в параллельные миры, заколдованы. Как правило, это поляны, перекрестки дорог и водоемы, что в таких местах слышатся странные звуки: тихая музыка, разговоры, стук колес. Кроме этого, возможно появление посторонних запахов. Но главное, фотографируя это место, можно увидеть прошлое».

Она вспомнила едкий запах духов, раздражающим фактором появившийся из баллона. Но запах сразу же исчез.

Домашний отдых закончился быстро. Повседневная работа размеренной жизнью снова вошла в ее быт. Толпы отдыхающих нескончаемым потоком заполонили всю территорию клуба. Весть о ее чудесном спасении разнеслась быстро. В городе от желающих «занырнуть с утопленницей» отбоя не было.

Она объясняла свое чудесное спасение так:

– Меня спас мундштук регулятора. Он оставался во рту и при первом вдохе не дал воде проникнуть внутрь. Попади вода в легкие, давно бы читали надо мной «заупокойную».

Сколько таких не рассчитавших сил шли на погружение, а потом, в панике срывая регулятор, глотали соленую воду. Вот и сегодня по недосмотру взрослых погибла маленькая девочка, плавая с простой трубкой и маской на мелководье при волнении моря три бала. Её накрыл гребень набежавшей волны, и вода через трубку попала ей в легкие.

Она рассказывала одно и то же, приводя разные случаи безрассудства под водой, и один из главных примеров чудесного спасения – это был рассказ о ней самой.

Люди, приезжая на отдых, расслабляются так, что забывают о простых мерах безопасности. Распивая на жаре, взрослые оставляют маленьких детей без присмотра, и те, зайдя сами в море, иногда тонут.

«Убила бы таких мамаш!» Ула завелась и, чтобы успокоиться, решила окунуться. Надев маску с ластами, она нырнула в набежавшую волну. Прохладное и чистое море бережно приняло в свое лоно, благоприятно действуя на организм. И вскоре Ула забыла о накопившихся проблемах. Мальки, мелькая по дну, радовали глаз. «Рыба будет». Ей вдруг захотелось свежей жарёхи: «Нужно заглянуть вечером к Ивановичу, разжиться рыбкой».

Имея свой особый нюх на рыбу, чуйку Ивановичу шестидесяти годков удавалось настрелять рыбы там, где любой другой охотник, проведя весь световой день в воде, не заметит даже ни одного мелькнувшего хвоста. И если «Сам Иванович» выходил из моря «пустым» то все понимали, что рыбы нет точно и нужно уезжать на другое место. Его уважали. Годами шлифуя свое хобби, он считался лучшим охотником побережья.

Решив так и сделать, она направилась к самолету рассмотреть более внимательно всё до мелочей. Жалея, что не захватила с собой фотик.

Находка

Самолет лежал, где его и нашли. Никакие бури и штормы не смогли оторвать его от грунта и перенести в другое место. Весь обросший ракушками, но в хорошем состоянии, казалось, ждал своего часа взмыть в небо. Пилот до последнего сражался за жизнь самолета, и попытка посадить его на воду говорила о том же. Он не катапультировался из машины, а мог. Выравнивая крен, самолет зацепился крылом за воду, и от сильного удара оно оторвалось. Скольжение еще мгновение продолжалось, но потом, резко завалившись на бок, самолет свечой ушел под воду. Ула словно видела вращающиеся винты, исчезающие в пучине, до последнего создавали иллюзию посадки: по глиссаде невероятного погружения в глубину. Смирившись с безысходностью, пилот, оставив штурвал, позволил самолету самостоятельно выбрать место последнего пристанища, вписав себя навечно в летопись пропавших героев. Позже крыло, найденное на дне, метров за сто от самолета, укажет направление его гибели.

Его так и оставили лежать нетронутым и в виде экскурсионного объекта закрепили за балансом клуба «Ночных ныряльщиков».

Ула рыбкой зависла над бортом, вглядываясь во все, что могло бы представляться порталом времени. Но все выпуклости и вмятины, знакомые до мелочей, были обычны. Ничего сверхъестественного. И вскоре она повернула обратно.

Спокойное море безмятежно вздыхало, играя с лучами полуденного солнца. Лучи, достигая дна, освещали гальку и зеленые водоросли, облепившие крупные камни. Лишь крик появившегося буревестника предупреждал, что все в мире условно.

Вечером погода испортилась. Налетевший шквал ветра, как пушинки, срывал тенты шатров. Переворачивал лотки сувениров, поднимая вверх тучи пыли. Появившаяся рябь на воде в одно мгновение обратилась огромными волнами пришедшего с запада шторма. Накатываясь на берег, они сбивали с ног здоровых «береговых» помогающих посетителям выбраться из воды.

– Все на берег! Мать вашу…! – матерясь, выгоняли желающих плюхнуться в море напоследок. – Жить надоело?

Надувные матрасы, ласты, шлепки, полотенца разом уносилось в море. Новенькая яхта долго билась бортом о пирс, пока не перевернулась и пушинкой была выброшена на галечный берег. Хозяйка рыдала во весь голос, смотря на свое разбитое сокровище, так и не успев прокатиться на Карибу. Разыгрался самый настоящий шторм. Косой дождь бил по стеклам машин, вереницей покидающих территорию клуба. Натужно гудя моторами, все устремились в город. Ула радовалась, что успела первой выскользнуть из неизбежной пробки. Продрогнув, она мечтала поскорее очутиться в теплой кровати с чашкой кофе. Но, как назло, вспомнив данное обещание матери: «приехать» на первом перекрестке свернула по направлению к её дому.

Причитая на дождь, мать суетилась на балконе:

– Смотри, как разошелся! И к вечеру не закончится, – закрывала она фрамуги окон. – Ты чего пожаловала?

– Соскучилась. Ты как всегда ругаешься! Хоть совсем не приезжай.

– Как с матерью разговариваешь? Ремонтом когда займёшься. На той неделе ждала тебя. Обои купила.

– Мам, да сделаю я. Завтра и начну. Работы все равно нет. Прогноз на неделю: дожди. Кофеем угостишь? – Она обняла мать за плечи.– Продрогла что-то.

Они долго болтали потом на кухне, обсуждая и ремонт, и личную жизнь Улы. И ближе к полуночи разошлись по своим комнатам.

Уле снился огромный дракон. И чей-то голос повторял: «Тебя ждет Мэл. Верни шар».

Она привыкла к странным сновидениям и, списывая на просмотренные перед сном ужастики, не обращала уже внимания.

Встав пораньше, на цыпочках поспешила на кухню сварить кофе. Освежающий цитрусовый вкус, прекрасно сочетающийся с горьковатым кофейным привкусом, придал бодрости, прогоняя сонливость. Взбодрившись, она приступила к работе.

Сорванные обои и мешающиеся стулья были вынесены на балкон. Тумбочка и стол хорошо разместились в коридоре. Лишь книжный шкаф, вросший, казалось, в пол, не хотел без боя сдавать территории и категорично не сдвигался с места.

Оставив на время шкаф в покое, она занялась оклеиванием стен.

Вскоре комната сияла свежестью новых виниловых обоев. Мать, не вмешиваясь в трудовой процесс, готовила обед. Зная, что дочь любит зелёный борщ, старалась успеть к завершению работы.

– Мам, что со шкафом делать? Сдвинуть не могу. Что там?

– Да шут с ним. Пусть стоит. Книги там, что еще? Вверху заклей полоску и бросай. Обед готов.

– Так и сделаю. – Ула подошла к шкафу и от любопытства открыла дверцу. Сверху упала старая газета. Шкаф до отказа ломился всяким хламьем. В идеальном порядке стояли лишь полки с книгами, плотно прижавшись друг к дружке в два ряда, и пылились. Состояние нижних полок напоминало развал старьевщика.

«Говоришь тебя нельзя сдвинуть?»

На пол полетели старые газеты, журналы, пустые коробки из-под конфет, пластиковые бутылки – все, что попадалось под руку.

– Пригодится! Когда пригодится! – возмущаясь словами матери, Ула вытаскивала очередную ненужную вещь, находя ей надлежащее место в мусорном пакете.

После тапочек разного цвета свет увидела и старая сумка, укромно лежавшая в нижнем углу шкафа. Такой сумки у матери раньше не наблюдалось: «Видимо принесла с улицы!».

Принесенные вещи годами накапливались в квартире, заполонив мусором дом. И если бы не вынужденный переезд шкафа на другое место, хлам так и остался лежать не тронутым.

Вязаная крупной буклей сумка пахла клопами, скрывая что-то от посторонних глаз, посмотрим, посмотрим. С интересом Ула достала хрустальный шар размером среднего яблока.

От теплоты рук шар засветился разноцветными лучами. Они, переплетаясь, то вспыхивали, то угасали, выявляя некий образ мелькающих картинок, быстро сменяющих друг дружку, не оставляя времени на внимательный просмотр. Вскоре мелькание прекратилось, и появился образ мужчины. Он пристально смотрел прямо ей в глаза, повторяя одно и то же: «Лучезарная дельта… дельта…», – читала по губам Ула. Как шар потух.

«Страна РО!». Она с ужасом смотрела на шар: «Как ты оказался здесь?».

Растерянно спрятав находку обратно в сумку, она спешно положила её на прежнее место, понимая, что шар нужно вернуть. Но как?

Стало совсем не до работы.