Хранители Севера

Девушка запрокинула голову с беззвучным криком, и из её приоткрытых губ хлынул чёрный, плотный дым, который клубился в воздухе, извиваясь, как змей, пробудившийся после векового сна. Он пожирал свет, поглощая его и делая воздух ледяным, а в толпе раздался первый сдавленный крик, за ним ещё один, переходящий в истеричный визг, и началась паника. Люди бросились к дверям, толкаясь, сбивая друг друга с ног, царапая лакированное дерево ногтями в тщетной попытке вырваться, но массивные резные створки не поддавались, будто их сковали невидимые стальные цепи. Кто-то рыдал, прижимаясь к стенам, кто-то молился, закрывая лицо руками, а кто-то просто стоял, парализованный немым ужасом, не в силах оторвать взгляд от разворачивающегося кошмара. Она стояла в центре этого нарождающегося ада, раскинув руки, словно принимая его в свои объятия, её глаза, ещё секунду назад пустые и холодные, теперь затянуло сплошной алой пеленой, из которой струился тот самый чёрный дым, бивший вверх и клубившийся над ней громадным, зловещим облаком.

Адриан не мог пошевелиться, ледяная дрожь пробежала по его спине, когда он увидел, как над ней сгущается нечто – огромное, бесформенное, как предгрозовая туча, но в тысячу раз страшнее. Это была не просто тьма, она пульсировала, росла, становясь плотнее и тяжелее, словно впитывая в себя весь страх, всю боль, все отчаянные крики, наполнявшие зал. Он не мог отвести взгляд, и вдруг из этого шевелящегося, мерзкого сгустка вынырнули два огонька – алые, пульсирующие, как раскалённые угли, точно пара ненавидящих глаз, которые впились прямо в него, пронзив до самого нутра. Внутри него всё оборвалось, сердце замерло.

«Хаос! Это он!»

Мелисса медленно опустила голову, алая кровь всё ещё капала с её подбородка, падая на полированный пол с тихим, зловещим стуком, а когда она снова подняла взгляд, все, у кого хватило духа смотреть, увидели: это больше не были её глаза, в них пульсировала живая, ненасытная бездна – алый, бездонный омут, в котором не осталось и следа от той девушки, что ещё недавно смеялась в его объятиях.

– Ищи… – её голос раздался хрипло, искажённо, будто сквозь скрежет камней, и в нём не было ничего от знакомого тембра, только ледяная, бездушная команда.

Тьма ответила ей низким, гулким хохотом, прокатившимся по залу, чёрный дым рванул вверх к самому потолку, а затем распался на несколько отдельных, извивающихся теней, рвущихся с невидимой цепи. Он метнулся к высоким арочным витражам, и стекло с оглушительным, сухим хрустом разлетелось на тысячи осколков, впуская внутрь холод ночного ветра, а тени растворились в темноте, уносясь в неизвестном направлении. Воздух рядом с ней зашевелился, с глухим треском лопнуло пространство, и из разлома хлынул ослепительный, багровый свет. В центре зала вспыхнул и закрутился магический круг, испещрённый чуждыми, пульсирующими рунами, и из него, шаг за шагом, стали выходить воины – высокие, с белоснежными волосами. Их чёрные, отливающие масляным блеском кожаные доспехи обтягивали мускулы так плотно, что были видны каждая жила, каждый рельеф. Они двигались в жуткой, абсолютной синхронности, чеканя шаг по треснувшему мрамору, и, едва оказавшись вне портала, как один опустились на колено, склонив головы, а их мечи с глухим лязгом одновременно ударили о пол.

– Найдите всех причастных, – её голос прозвучал холодно и чётко. – И приведите их ко мне. Следуйте за хаосом.

Алые, искрящиеся языки пламени, похожие на живых змей, взвились вокруг склонившихся воинов, обвивая их руки, плечи и клинки, а в следующее мгновение их тела задрожали, стали прозрачными и растаяли в дымке, растворившись в самих тенях и не оставив после себя ничего, кроме едва слышного древнего шёпота.

ГДЕ-ТО НА ОКРАИНЕ БЕЛГРАДА

Каменные стены зала, почерневшие от времени и вечной сырости, жадно поглощали скудный свет дрожащих факелов. Пламя, то вспыхивая, то угасая, лизало тяжёлый, пропитанный запахом плесени и старой пыли воздух, отбрасывая на неровный пол длинные, прыгающие тени – они извивались и переплетались, словно живые существа, затеявшие немой и зловещий ритуал. Свет едва достигал высокой, массивной фигуры, восседающей на резном троне, больше похожем на сплетение корней древнего дерева. Лицо скрывала глубокая тень, и лишь бледные, почти бескровные пальцы, медленно и ритмично постукивающие по деревянному подлокотнику, выдавали присутствие жизни.

Перед троном, опустившись на одно колено, застыл юноша в простом, потёртом плаще цвета мрака. Он склонил голову в почтительном поклоне, его плечи были напряжены под грубой тканью, а тихий голос дрожал от сдерживаемого нетерпения и торжества:

– Мой господин, наш план удался.

Из густой тьмы за спиной трона донеслось тихое шипение, похожее на змеиную насмешку. Фигура на троне чуть подалась вперёд, и даже этот малый, едва уловимый жест заставил юношу инстинктивно прижаться лбом к холодному, пыльному камню пола.

– Наконец-то я избавлюсь от этих надоедливых мух… – протянул низкий, бархатный голос, звучавший так, будто он рождался из самой глубины пещеры. – А что там с той крысой, что завелась в моём прелестном саду Роз?

Юноша напрягся ещё сильнее, его пальцы под плащом непроизвольно впились в ладони. Однако голос, когда он заговорил снова, оставался на удивление ровным и почтительным:

– Всё уже подготовлено, мой господин. Ловушка ждёт своего часа.

В зале повисло гробовое молчание, нарушаемое лишь потрескиванием факелов, и его нарушил тихий, едва слышный смех хозяина трона, звучавший слаще яда и холоднее северного ветра.

– Превосходно.

Это одно-единственное слово повисло в спёртом воздухе, наполненное предвкушением долгожданной и безжалостной расправы.

Конец.