И тут я увидела чудовище

Глава 6. Что-то смущает леди?

Ошарашенная такими выводами, я аж подпрыгнула, мгновенно закипая гневом. Обвинения из уст короля были настолько серьезными, что спускать их я не собиралась.

Я вскочила на ноги, размахивая бокалом как булавой.

– Да с чего вы решили, что они решатся напасть?! У вас должны быть доказательства для таких предположений! У вас они есть? Или только предположения и умозаключения? Почему вы решили, что мой отец или его отец обязательно решатся на войну?!

Подниматься Ингренс не стал. Он откинулся на кресле, серьезно и прямо глядя на меня.

– Потому что после визита белого чудовища на землях неких цветных хвостов нашли труп мужчины в белом. Он был убит когтем в живот так, чтобы кровь щедро пропитала ткань. Точно так, как предпочитает некое белое чудовище.

Смолчать я не смогла.

– А вы не находите, Ваше Величество, что некоему белому чудовищу не помешало бы сдерживать свои порывы, соблюдать закон и не убивать на чужих землях?! – я буквально топнула ногой, временно забыв, что имею дело с королевской персоной.

Ингренс улыбнулся так ласково, как улыбался в моих фантазиях.

– Вот именно.

Серые глаза таинственно мерцали.

– Что?!

– Вы возмутились… Представляете, что почувствовали собственники земель? А что почувствовали остальные? Те, кто недолюбливают то чудовище? Возмущение, страх, гнев. Желание покарать, отомстить, потребность начать что-то делать… – он намекающе приподнял брови. – Спросите себя, надо ли мне это.

«Не должно быть так», – мысленно признала.

– Что-то смущает, да, леди? – с полуулыбкой уточнил король и мягко, но приказал. – Сядьте.

– Хотите сказать, что убийство совершили не вы? – осторожно спросила, машинально опускаясь на кресло.

– Я хочу, чтобы вы думали самостоятельно, а не повторяли за другими, – терпеливо произнес белый Дракон. Он подпер щеку рукой, с ленцой произнося слово за словом. – Чтобы наблюдали, делали выводы и принимали решения. Я хочу, чтобы вы понимали, что война внутри Лисагора мне категорически не нужна. Возможно, это странно прозвучит именно от меня, но я ненавижу войны, леди Кларисса. С чего вы взяли, что это убийство совершил я? Потому что я люблю кровь?

В замешательстве я захлопала ресницами.

«Папа так сказал…» – поняла.

– Вы могли желать припугнуть… Намекнуть непокорным на возможный исход, – ощущая неясный стыд, я повторила слова отца.

– Намекнуть, что я – монстр и меня стоит бояться? Это общеизвестно, но я не пытаюсь выглядеть неадекватным. Чтобы подтолкнуть своих вассалов к нападению на себя? И зачем? Мне не нравится, когда на меня нападают. Может вы думаете, что я хочу начать гражданскую войну в собственной стране? Леди… Если бы я не хотел мира, я бы не прилетал на праздник, не пытался бы договориться с упрямыми западными лордами. И не разговаривал бы сейчас с вами. Если бы я хотел войны… Например, я мог бы беспрепятственно войти в какой-нибудь дом лорда из противостоящей коалиции и перерезать горло беззащитной леди-наследнице, – на этих словах Ингренс с легким интересом посмотрел мне в район шеи. Я невольно сглотнула. – Полагаю, такой поступок более нагляден для кровавого чудовища. Война по щелчку пальцев. Почему же я так не делаю?

– Не хотите? – с надеждой спросила.

– Это глупо и недальновидно, – Дракон отрицательно качнул головой, развеивая мои надежды. – Знаете ли, не надо большого ума, чтобы начать войну – это в принципе не составляет труда. А вот, чтобы удержать мир, требуются усилия. Я их прилагаю.

Я машинально посмотрела на острые кончики драконьих когтей, чуть царапающие потертую обивку темного кресла.

– Раз так, заявите, что невиновны… – я слегка растерялась от его прямоты.

Ингренс приподнял бровь. К этому моменту он уже развалился на кресле, свободно положив лодыжку на колено, и поглядывал на меня, чуть щуря глаза.

– Конечно, я сделал официальное заявление. Но ему поверят только те, кто уже верят. Остальные останутся при своем мнении, – выдав свежую порцию доводов, он открыто улыбнулся, демонстрируя полный набор ровных зубов. – Вы наивны… Назвать меня невиновным… Довольно забавно звучит, не находите? Не припомню таких эпитетов по отношению к себе. Невиновный! Это что-то новенькое.

Он тихо рассмеялся.

Я только вздохнула. Все, что говорил король, звучало разумно, совершенно путая сложившиеся в голове расклады. Допустим, кто-то так хочет свергнуть короля, что подталкивает знать к войне… А наш с Хрисанфром союз усиляет антикоролевскую коалицию, тогда…

– Итак, леди Кларисса… – уже серьезно произнес белый Дракон, приподнимаясь и элегантно переплетая пальцы. – Вы поможете мне сохранить мир в стране?

Формулировка была сложно-непонятной.

– Как… Вы… Ваше Величество! Чего вы хотите от меня? Чтобы я поговорила с отцом? С Хрисанфром? – он отрицательно качнул головой. – Хотите, чтобы… я не выходила замуж?!

От догадки внутри недоверчиво замерла радость. Но и на это Ингренс покачал головой.

– Как я могу требовать такое от дамы? Это то же самое, что приказать птице перестать петь, – так искренне удивился он, что я недоуменно осеклась. – Напротив. Я желаю, чтобы вы заключили выгодный для себя брак и как король планирую этому способствовать. Государству нужны крепкие семьи и здоровое многочисленное потомство.

Я уже ничего не понимала. Он наблюдал за мной.

– Однако я хочу, чтобы союз с цветными хвостами вы отложили – всего лишь на время. На этот период я хочу заключить с вами договор.

– Какой договор?

У меня не осталось идей.

– Ничего невыполнимого, леди, – вежливо сказали мужские губы. – Стандартный брачный договор.

Задохнувшись, я несколько секунд таращила глаза на сидящего напротив мужчину. Вариант, когда передо мной падают на колено и признаются в любви, неожиданно проявился, но в воображении рисовался несколько иначе. Ингренс прозрачно смотрел на меня с таким видом, будто ничего особенного не предложил.

Пятна. Я точно знала, что в этот момент щеки покрываются пятнами.

Рот. Закрыть рот.

Мне радоваться или нет?

И что значит «на период»?

Радость мялась в дверях, не решаясь пройти «всего лишь на время».

Руки… Руки?

Приподнявшись, Ингренс перехватил бокал, который в моих ослабевших от новостей пальцах, оказывается, угрожающе накренился, переходя из строгой вертикали в нетвердую диагональ.

– Леди, если вы чувствуете себя нехорошо, лучше останьтесь в кресле, – заботливо произнес он. – Так мягче падать.

– Я не падаю! У меня крепкое здоровье! – вспыхнула.

– В этом я не убежден. Ваша мать вернулась. Ведите себя как обычно. Меня не заметят, не почуют, не услышат.

«Да, зелье призрачной тени», – ощущая испуганно прыгнувшее сердце, вспомнила я. Повернувшись к двери, я буквально силой вернула себе отключившиеся от шока уши, и действительно услышала во дворе речь мамы и Агни. Конечно, в основном говорила мама. Я едва проглотила крик: «Король, в окно!».

В руки опустилась тяжелая книга, которая все это время лежала тут же, на подлокотнике кресла. Проявленная недавно роза осыпалась пеплом – король предусмотрительно не оставлял следов.

– Внимательно смотрите в книгу, будто читаете, – подсказал Его Величество, оставаясь в кресле. Он заглянул в текст сверху, воздушно мазнув белой прядью волос по моей руке. – О-о-о, «Слово о докторе»? Не ожидал такого выбора от леди. Шедевр змеиной литературы. Сложный, глубокий. В нем затрагиваются немало важных тем о жизни, смерти, и, кстати, о революции. Вы согласны с мнением автора?

Наши колени касались друг друга. Не в силах говорить о литературе, я обратила горящие глаза на белого Дракона.

– Немедленно поясните…! – прошипела, но договорить не успела.

– Обязательно, – получила ответ.

– Клари! – счастливая мама с морозным румянцем на щеках непринужденно распахнула дверь, держа под рукой толстый рулон ткани. Говорить она начала громко и прямо от входа. – Ты не представляешь, что я добыла!

– Что… – не своим голосом вопросила я, изо всех сил стараясь не коситься на никем не замеченного короля.

Улыбнувшись, Ингренс с интересом обернулся на приближающуюся леди Ровену.

– Невероятную ткань! Шикарная парча, представь! А узоры?! Золотые павлины! ПАВЛИНЫ! Настоящая золотая нить! Я как только взяла ее в руки, испытала экстаз как минимум три раза!

– Три раза? Неплохо, – прокомментировал Ингренс.

Кажется, я изменила цвет лица. Не знаю, на какой.

Не подозревая, что на расстоянии руки восседает король с прекрасным слухом, мама продолжала фонтанировать.

– …хватит на полноценное платье, на шарфик, и, может останется на платочки! Знаешь, во что мне это обошлось?! Ну? Догадайся, гусеничка!

«Гусеничка…» Мама называла меня так с детства.

– Гусеничка, – тут же с любопытством повторил Ингренс, глядя на меня.

Бездна… Нашел, что повторять! Мама!

– Золотой? – поспешно предположила я, боясь, что мама начнет выдавать новые семейные тайны при монархе.

Видимо, мой севший голос и перекошенное лицо мама приняла за небывалое удивление ее находкой.

– Золотой! Ха! Не угадала! Да ни во что не обошлось! Карита внезапно сошла с ума и отдала мне его за пару шкур! Вот дура! Весь мозг через дырку во рту утек! – кровожадно захохотала она зловещим басом, и с видом завоевателя, скидывающего добычу в сокровищницу, с размаху шлепнула обретенный рулон ткани на папино кресло. То есть на колени Ингренсу.

Я подпрыгнула. Король ухмыльнулся. Мама заторопилась наверх, совершая при этом совершенно неприличные для знатной леди огромные прыжки и выкрикивая на ходу:

– Приспичило! Без меня не открывай! Сейчас вернусь, вместе посмотрим. Ты с ума сойдешь!

Мужские пальцы ласково погладили ткань, завернутую в грубую мешковину.

– Очаровательно… Вставайте, леди Кларисса, – прозвенел серебряный голос. – Вы проводите меня, а я по дороге договорю.

Поднявшись, он переложил рулон на кресло.

– Теперь только слушайте и не смотрите в мою сторону. Будет странно, если вы начнете разговаривать сама с собой.

Он пропустил меня вперед.

– Я предлагаю обоюдно выгодный и безопасный договор. Не покушаюсь ни на вашу жизнь, ни на вашу честь, не настаиваю на консумации брака. Мне нужен союз с живой и здоровой наследницей рода Золотистых. Узнав о нашем браке, общественность будет озадачена. Она разделится в своих мнениях, но это неважно. Главное, что противостоящая мне коалиция станет слабее, а мир – вероятнее. О семье не волнуйтесь. Ваш упрямый отец будет вынужден покориться – вы у него единственная дочь, ему придется смягчиться. С вами под руку я пройдусь по западным лордам, так они послушают меня охотнее. Взамен я обязуюсь погасить долги вашей семьи, открою ранее закрытые финансовые потоки. Что ещё? А! По окончании договора сосватаю вам кого угодно. Любой, на кого укажете пальцем, любого цвета хвоста и положения. Ваше будущее будет обеспечено.

Я напряженно слушала, ловя каждое слово. Мы вышли наружу. Домашние туфли отчаянно скользили по ледяному насту, и мне приходилось идти осторожными маленькими шажками. Ощущения были смешанными: Ингренс предлагал мне то, что мне было нужно, и одновременно совсем не то, что я хотела бы от него.

– А если я отвечу «нет»? – шепотом спросила, глядя вперед на мрачную Лысую гору и чувствуя взгляд Дракона затылком. Снежинки падали на серый подол платья и не таяли. Они тоже прислушивались к разговору.

– В этом случае безопасность и выгода для вас исчезают, а я сам – начинаю действовать другими методами. Хочу напомнить, что вы имеете дело с тем, кого не просто так называют чудовищем Лисагора, – ровно произнес мужской голос за спиной.

Я остановилась.

– Что вы имеете в виду?!

Резко развернувшись, я тут же потеряла равновесие. Нога скользнула по льду, неловко взмахнув руками, я пошатнулась и… И меня тут же надежно схватили за локоть и кисть, помогая удержаться на ногах.

От первого прикосновения кожи к коже, руку прострелило так остро, будто я коснулась шипа.

– М-м! – я не удержалась от тихого стона, мгновенно отдергивая руку, но Ингренс не отпустил, крепко до боли стискивая ладонь и пальцы.

Вскинув глаза, я увидела, что зрачки серых глаз резко расширились, превратившись из узких игл в два зияющих бесконечно-черных колодца. Там, внутри них плескалась тьма, в которой было заперто мое отражение.

– С-с-с… С-слишком часто падаете, леди… Это становится опасным, – процедил Ингренс сквозь зубы, стоя надо мной совсем близко, почти вплотную. Не в силах отвести взгляд, я чувствовала, как по телу острыми шипами пробежала дрожь, проявляя на коже тысячи крошечных пупырышек. То ли время опять замерло, то ли замерла я, погружаясь все глубже…

Я очнулась, когда он резко разжал руку.

– Леди, тыкву или картошку? – раздался голос Агни. Она вышла из дома, желая знать, что готовить на ужин.

– Первое… – не оглядываясь, ответила ей. Побелевшие от сильной хватки пальцы слиплись, и я невольно потерла их. Сейчас я не чувствовала боли.

Белый Дракон все еще смотрел на меня почерневшими глазами. Его губы чуть подрагивали и сжимались, словно он решал, что именно сказать.

– Я имею в виду, что могу и заставить, – свистящим шепотом, наконец, произнес он. На меня отчетливо повеяло неблагоприятным исходом и закололо тонкой иглой угрозы. – Сейчас внимательно, леди. Я расскажу, что вы должны сделать, что вы делать не должны и что будет, если вы перепутаете первое со вторым…

Глава 7. Неизбежность

Домой я вернулась ошеломленной. Растерянно выслушала маму, старательно восхитилась ее удачным приобретением и похвалила каждого павлина, которого она мне продемонстрировала. Прилагательные при этом я вставляла наугад, случайно употребив даже слово «аппетитный». Мама гордо соглашалась, не замечая моих оговорок. К закату вернулся довольный отец – он тоже получил свои несколько экстазов. Мама любовно обнимала золотых павлинов, папа детально обрисовывал как удачно продал довольно средний лес по хорошей цене, а я… Я смотрела на родителей будто бы немного сбоку, словно мое сознание раздвоившись, глядело и из глаз, и откуда-то от окна. Видела, как оцепенело сижу на кресле в сером платье и белом воротничке, который забыла снять, как похохатывает мать, улыбается отец. Их разговоры беспрепятственно пролетали через мои уши сквозь голову, не задерживаясь ни на минуту.

Не зная, что чувствовать, я плескалась сразу во всех чувствах.

Была жалость к себе. Она настойчиво ныла, охватывая тело плотным коконом с соленым привкусом и погружала в бесконечное «зачем», «почему я», «почему он» и «почему все так». Зачем я только встретила его? Я бы спокойно вышла замуж. Хрисанфр был мне абсолютно по душе… точнее по разуму. До Ингренса… Все из-за него… И наше бедственное положение, и мое…

Была злость. Резко вспыхивая, она искушала местью, желала крови, смерти и погасала так же быстро, как вспыхивала, впрыскивая в кровь причудливое жгуче-сладкое сочетание. Могу ли я жалеть, что встретила «того»? Действительно ли я хочу ему сопротивляться? Не в силах ответить на вопрос «нет», злость сникала, уступая место страху.

Его было больше всего.

Родители… А я? Что мне делать? Молчать? Признаться? А что потом? Что их ждет? А меня? Все варианты сопротивления отдавали металлическим привкусом – противиться воле короля невозможно без ущерба. Я обнаружила, что прикусила щеку до крови, уставившись на пустующую темную спинку второго кресла. Мне казалось, что Ингренс еще здесь, просто выпил еще магического зелья, молча вошел в дом и остался, невидимый для всех. Он смотрит на меня прямо сейчас. А я сижу на кресле под его взглядом и тону в черных колодцах зрачков.

Или уже утонула?

– Наша дочь все витает в облаках, – заметила мама.

– После вчерашнего – не удивительно, – заметил отец.

«Не удивительно», – мысленно согласилась.

– Клари, страницы надо иногда переворачивать, – смешливо напомнила мама.

«Да…» Я медленно перелистнула страницу. Буквы прыгали, бесконечно складываясь в «нет шансов», «нет надежды», а еще в «неизбежность» и «кровь».

Отец опустился на кресло, занимая место Ингренса… То есть свое, конечно, свое. Развернул «Вестник Запада», привычно углубился в чтение. Покусав губы, я крепче обняла «Слово о докторе», глядя на светлые взъерошенные волосы, виднеющиеся из-за новостных листков. Львиная шевелюра уже начала редеть… Мне захотелось услышать его голос.

– Как ты думаешь, может ли начаться война? – спросила. Голос получится глухим, почти без эмоций.

– Какая война? – отец на секунду поднял глаза.

– Между сторонниками и противниками короля, – равнодушно пояснила, старательно опустив взгляд в книгу. В глаза мгновенно бросилось слово «революция».

– С чего ты так решила? – буркнул.

– Ты сказал, что найденное тело – это намек. Думаешь, Зеленохвостые будут что-то делать? Или другие?

– Клари! – удивленно одернула меня мама. Она выложила на стол светло-желтые листки. – Да что у тебя на уме? Зачем говорить о таком? Лучше подумай о платье. Иди за стол, я принесла «Дамский угодник». Помоги мне выбрать фасон. Лучше с оборками или без? Это очень важно!

– Займись платьем, – согласился отец, углубляясь в чтение.

– И все же? – я не шелохнулась.

– Клари! – возмутилась мама.

– Это не женское дело, – донесся голос из-за газеты. Он явно хотел, чтобы его оставили в покое.

– Я думаю, это касается жителей обоих полов, – не отстала.

– Вряд ли. Хватит, – бросил отец, давая понять, что не намерен продолжать беседу. Замолчав, я опустила ресницы, чувствуя, как под ногти вонзается ещё и обида. Сам король нашел время открыто со мной поговорить, а родной отец не пожелал даже попробовать.

«А Ингренс объяснил…»

Как белый туман одеялом покрывает вечерний лес, там и у меня внутри все скрылось под маревом странного ровного оцепенения, и проявившаяся мысль некоторое время легким мячом стучала о стенки черепа, не вызывая отклика.

«Он мне все объяснил…»

Мысль завибрировала, вызывая странное щекочущее ощущение в груди. Я подумала ее сильнее.

«Он угрожал… Не знал, что я соглашусь и без угроз. Но сначала потратил время, силы, чтобы переубедить… Он сидел со мной битый час, рассказывая про коалиции, про ситуацию, себя. Ведь мог не пытаться? Мог… Тогда…»

Я моргнула, начиная оживать.

«Зачем он мне все объяснил? Зачем объясняют? Значит он…?»

На щеках начал расцветать румянец.

Мне привиделось, что невидимый Ингренс в комнате, усмехнулся и закатил глаза, всем видом сетуя на недогадливость некой наследницы.

«Значит, ты все же хотел, чтобы я согласилась добровольно, чудовище? Хотел же?!»

Он, конечно, не ответил.

Вытерев глаза, я вскочила с места, направляясь к маме, изучающей «Угодника», и от души обняла ее со спины. На меня вкусно пахнуло ванилью – мама обожала этот запах.

– Что там выбираешь? С оборками? Мне кажется, без них будет элегантнее… Тебе так пойдут эти павлины!

На губах горел розовый огонек надежды.

Глава 8. Не только страх

Столица Лисагора, Ингренс

Аромат белых роз наполнял зачарованный сад так плотно, что, если бы в сад внесли новый букет, его запах бы тут уже не поместился. Связанная жертва в белом платье, бессильно дергалась на белом алтаре, пока ее палач задумчиво говорил вслух:

– …необычное ощущение. Позволите с вами поделиться? Когда я коснулся ее, мне показалось, что молния ударила. Можете себе представить? У вас было подобное?

В ответ женщина что-то промычала. Ингренс отвел затуманившийся взгляд от цветов, рассеянно глянул на жертву и чуть улыбнулся.

– Простите.

Он щелкнул застежкой, осторожно освобождая женщину от железного кляпа.

Получив свободу говорить, она мгновенно затараторила, возбужденно высыпая слова из щербатого рта:

– Было! Король милосердный, король великий, было! Он муку покупал у меня, только глянула, и все. Молния не била, врать не буду, но уж озноб продрал до кишок, ух как! Поняла, что он будет спутником моим, вот вам слово, так и стало! До сих пор люблю своего Сандричка до дрожи. Порядком клянусь, милостивейший!

Ингренс слушал с интересом.

– О, вы умеете любить? – он спокойно удивился. – Действительно чувствуете этот воспетый поэтами дар?

– Да! Да! С любовью ничто не сравнится! Ничто!

– Неужели… А у вашего избранника озноб был? Спрашивали? – Дракон пошевелил длинными, выпущенными когтями на правой руке. Сейчас они напоминали стилеты, всего четыре – большой палец он предпочитал не задействовать. Покосившись на опасно сверкающие грани, женщина громко сглотнула и заговорила заунывнее, почти запела.

– Был, был, все было! И хочется невмоготу, чтобы еще было! Добрый, милосердный, отпустите ради любви, ради роз ваших, ради чувств светлых. Белых, точнее! Белых чувств!

Лицо Ингренса не изменилось. Отрицательно качнув головой, он посмотрел на просящую мягко, но без капли сострадания.

– Будь вы чисты, вас бы не оказалось здесь, дамиса Авига. Но вы намеренно отравили детей, а точнее… трёх детей соседей, двух, пяти и девяти лет. Помните? – Ингренс вспомнил обстоятельства прочитанного дела. – Угостили пирожками с ядом, а затем наблюдали… Зачем же вы так поступили?

Спрашивал он без осуждения, оставляя в тоне мягкого голоса только некоторое любопытство. Это отравительницу взбодрило.

– Хаос попутал! Терпела я долго, ох, долго. Дети дурные дети были, гадливые, пакостники, – продолжая говорить, она попробовала привстать, но острый кончик когтя намекающе опустился на ее плечо, заставляя остаться в лежачем положении. – То листву подожгут, то лягушку в молоко бросят, мочи не стало терпеть, а я терпеливая, нет меня терпеливее. За печку горячую дольше меня никто не держался!

Кто ухватит печку дольше других, тот и прав – так часто решали споры селяне.

– Не вставайте, дамиса, – понимающе кивнул белый Дракон, продолжая придерживать жертву на алтаре. – Увы, отпускать не планирую – я далек от милосердия. Такое же беспощадное чудовище, как и вы. Значит, за печку долго можете держаться?

Не позволяя больше женщине говорить, он быстро щелкнул замком, возвращая кляп на место.

– Тогда представьте, что держитесь за печку. Знаю, вы смотрели, как они мучались, ловили каждое мгновение страданий… Я тоже не буду спешить…

Длинные когти вошли в тело легко, как в рыхлую землю. Жертва захрипела, засучила ногами, затрепыхалась, словно муха, нанизанная на булавку. Ингренс с легкой улыбкой смотрел, как алый пропитывает волокна белой ткани.

– И я чувствителен к Хаосу, – он заговорил негромко, больше сам с собой. – Странно, что вы заговорили о нем. Знаете, мне несколько раз снился сон именно о Хаосе. Я видел его в образе молодой женщины, которая появляется здесь же, в моем саду. Она заставляет меня терять разум, контроль… Влияет так, что я забываю правила, веду себя как голодный зверь. Помню, как хочу обладать, терзать… и не могу. А в конце умираю под ее взглядом. Полная потеря контроля, совершенное бессилие. Кошмар, – Ингренс поежился, скривился, и, в конце концов, тряхнул головой, словно пытаясь сбросить воспоминание. – Мне совершенно не нравится Хаос, дамиса. Я слишком долго учился управлять своим зверем, чтобы кормить его такими мелкими хищниками как вы… Нет, я не хочу терять контроль. Вы – потеряли, и что произошло?