Тайна Константиновского рубля

***

У женщин есть удивительная способность, привлекать к себе внимание громким криком, и, главное тогда, когда это меньше всего нужно. Валентина Ивановна закричала так пронзительно, что казалось, все, кто в то время находился в музее, поспешили прийти ей на помощь. Началась суета, неразбериха, дамы начали кричать, плакать и падать в обморок. Мужчины суетились вокруг. Кто-то бросился вон из музея, не желая быть замешанным. Одним словом, сразу стало понятно, что раскрыть преступление по горячим следам не получится. О том, что это именно преступление, а не несчастный случай, красноречиво говорила лужица крови, которая расползалась по полу. Конечно, Олег постарался сделать все возможное, чтобы еще до приезда группы убрать всех из зала, закрыть входы и выходы, переписать имена свидетелей, и даже кое-кого опросить. Однако приехавший эксперт сказал, что следы и отпечатки искать бесполезно. Не то, чтобы их не было. И следы, и отпечатки были, но в таком количестве, что все управление могло бы работать над их идентификацией в течение месяца.

Хуже всего было то, что на выставке присутствовали первые лица области и города, и теперь дело было под особым контролем. А раз Олег первым оказался на месте преступления, ему и карты в руки.

После того, как Валентина Ивановна немного пришла в себя, Олег попробовал с ней поговорить.

– Валентина Ивановна, не помните, когда эта девушка появилась в зале, с кем разговаривала?

– Господи, Вы видели сколько народу было? – сказала Валентина Ивановна, вытирая припухшие глаза предложенным ей носовым платком. – Обычно у нас тихо, а сегодня… Да, что там говорить, Вы же сами были здесь, должны понять.

– Вот Вы говорите, что обычно у вас тихо. Значит посетителей немного. Так?

– Так.

– Тогда постарайтесь вспомнить, не приходила ли эта девушка в музей раньше? Может вчера или несколько дней назад?

Валентина Ивановна уже взяла себя в руки и изо всех сил старалась помочь.

– Нет, не помню. Может и была, а может и нет. Про девушку эту ничего Вам не скажу. А вот про молодого человека знаю.

– Про какого молодого человека?

– Молодой, симпатичный человек приходил к нам в музей дважды за последние несколько дней. Все про монеты расспрашивал. Картины, конечно, тоже смотрел, но мне еще тогда показалось, что это так, для отвода глаз.

– Описать его сможете? – спросил Олег.

– Да обычный вроде. Неприметный такой, в сером плаще. Одно странно – кроссовки у него желтые. Я на него поэтому и внимание обратила. Если бы был в куртке спортивной или в тренировочном костюме, я бы его, пожалуй, не запомнила. А так, уж больно его кроссовки не сочетались с одеждой.

– Желтые кроссовки – это уже кое-что. Рост, волосы, глаза?

– Высокий, темноволосый, глаза не разглядывала.

– Значит сегодня он тоже здесь был?

– Да, был. В соседнем зале крутился, как раз там, где Соболевские сокровища выставляют, я его через дверь видела. – С уверенностью сказала Валентина Ивановна и показала рукой в том направлении, где находился главный выставочный зал.

– Спасибо, Валентина Ивановна, – сказал Олег. – Вам придется приехать к нам в управление завтра. А сегодня отдыхайте. Не подскажите, где кабинет директора музея?

– Я подскажу.

Жанна подошла очень тихо, Олег даже вздрогнул от неожиданности.

– Владимир Александрович ждет Вас. Я провожу. Спасибо, Валентина Ивановна. Владимир Александрович сказал, что Вы можете идти домой, как только поговорите с господином капитаном, – сказала Жанна. – Пойдемте? – обратилась она к Олегу.

Музей представлял собой двухэтажное здание постройки девятнадцатого века с узкими коридорами и широкой лестницей на второй этаж. На первом этаже здания находились выставочные залы, на втором этаже располагались кабинеты администрации, реставрационные залы, запасники. Не так давно здание музея пережило капитальный ремонт, которым Владимир Александрович очень гордился. И было почему. Ему удалось договориться со строителями, которые залатали все дыры и привели помещения в порядок за ту мизерную сумму, которую город выделил из бюджета.

Когда Олег вошел в кабинет, Владимир Александрович сидел у стола с поникшей головой и пил крепкий только что заваренный чай. В комнате пахло валерианкой, да так сильно, как будто здесь ждали нашествия всех котов города.

– Простите, разбил флакон, – сказал Владимир Александрович, заметив, что вошедший полицейский слегка поморщился. – Сейчас я открою окно.

– Ничего, не беспокойтесь, – ответил Олег, присаживаясь в кресло.

– Какой ужас! Такое впервые в моей практике. Никогда, никогда в нашем музее не происходило ничего подобного. Что же теперь будет?

– Будет следствие, – сказал Олег. – Не волнуйтесь, разберемся. Не можем не разобраться, – добавил он, вспомнив, кто следит за расследованием, и кому ему теперь придется отчитываться.

Разговор с Новоселовым ровным счетом ничего не дал. Директор девушку не знал, первый раз ее видел, за посетителями не следил (для этого в музее есть другие работники), все время сопровождал губернатора. Владимир Александрович заверил Олега, что очень хочет помочь следствию, но, к сожалению, не знает, как. В конце короткой и несодержательной беседы он неуклюже предложил капитану чай, и совсем расстроившись, посетовал на то, что жизнь очень сложная штука и никогда не знаешь, что ждет тебя завтра. На этой неоптимистичной ноте разговор их был окончен, и Олег откланялся, оставив Владимиру Александровичу свою визитку на случай, если тот вспомнит что-либо полезное для следствия.

Свидетели были опрошены, протоколы составлены, труп девушки увезли. Документов при ней не было, так что первым делом необходимо было выяснить, кто она такая, где живет, вернее жила, зачем пришла на выставку. Вопросов много, ответов пока ни одного.

Когда Олег вышел на улицу, начал накрапывать дождик. На ступеньках музея стояла Жанна и разговаривала с каким-то человеком. Это был мужчина лет шестидесяти, невысокий, подтянутый, с аккуратной бородкой. Одет он был просто и совсем не походил на сегодняшних посетителей музея.

– Здравствуйте, – поздоровался мужчина, увидев капитана. – Я смотритель одного из залов, ну и дворник по совместительству. Меня зовут Алексей Петрович. Я видел, как Вы разговаривали с Валентиной Ивановной. А меня опрашивали Ваши коллеги. А потом я отвел Валю домой. Она так расстроена. Да. Какое ужасное событие! И девушка такая молодая.

– Алексей Петрович пять лет работает в нашем музее. Приехал к нам с Дальнего Востока, – пояснила Жанна Николаевна.

– Как вышел на пенсию. Я военный. В отставке. Сначала хотел остаться во Владивостоке, прожил там какое-то время, а потом потянуло на родину предков.

– Алексей Петрович кладезь информации, очень много знает о городе, ну и о музее, конечно. Спасибо Вам большое, Алексей Петрович, что позаботились о Валентине Ивановне.

– Ну, что Вы, Жанна Николаевна. Люди должны помогать друг другу. Ну, если я Вам не нужен, разрешите откланяться, – с этими словами, приподняв воображаемую шляпу, Алексей Петрович спустился со ступеней музея и быстро пошел по направлению к воротам.

– Ну что, Вы узнали ее? – спросила Жанна, когда они с Олегом остались одни.

– Кого? – не понял Олег. У него голова шла кругом.

– Девушку, – уверенно, почти по слогам произнесла Жанна. – Это та самая барышня, которая потеряла часы в парке. Я узнала ее сразу. Конечно, в данных обстоятельствах она выглядела несколько иначе, но это точно она. И колени ободраны.

Олег внимательно посмотрел на собеседницу. Колени? Действительно, у трупа, который еще совсем недавно был симпатичной девушкой, были ободраны колени и на ладонях были ссадины. В музее драки не было, значит повреждения были получены раньше. Если честно, капитан не очень хорошо запомнил лицо барышни из парка. Вероятно, отвлекся на другое лицо. Ох, жизнь ничему не учит.

– Ободраны, – задумчиво произнес капитан. – Уверены, что это та самая?

– Сто процентов. У меня очень хорошая память на лица. Да, ну и дела. Надеюсь, Вы найдете убийцу. Полагаю, что все последние события как-то связаны друг с другом. Таких совпадений не бывает. Если Вам понадобится помощь, а я убеждена, что понадобится, мой телефон у Вас есть. А теперь простите меня, я должна отвезти мужа домой. Он очень расстроен. Владимир Александрович так ждал этой выставки, такое событие для нашего музея. И такое чудовищное происшествие.

Жанна протянула Олегу руку, тот машинально пожал ее, и они разошлись по своим делам.

1938 год

Вот уже несколько дней Варвара не могла добиться свидания с Лукой. Она устала, не понимая, что происходит. Брат Варвары, Савелий Васильевич Думский, был не последним человеком в городе, и в отличие от многих не отвернулся от сестры, стараясь ей помочь. Он обращался к разным людям с просьбой о содействии, обивал пороги учреждений, пытался встретиться со следователем, но все безрезультатно.

Однажды вечером после очередного бесполезного и долгого дня, Варвара и Савелий сидели за столом, размышляя о том, какие действия еще можно предпринять, чтобы хотя бы узнать о судьбе батюшки Луки. В дверь позвонили. Варвара вздрогнула, кто знает, какие испытания приготовила судьба? Вдруг за ней тоже пришли? Что будет с детьми?

– Ничего не бойся, – сказал Савелий и пошел открывать дверь. У порога комнаты он обернулся. – Вот увидишь, все будет хорошо.

Савелий вышел в коридор, послышались голоса. Когда он вернулся в комнату, Варвара стояла у окна, кутаясь в шаль. Не смотря на жаркую погоду, ей все время было холодно. Она обернулась и с надеждой посмотрела на брата. В руке у него было письмо. Вернее, даже не письмо, сложенный вчетверо листок бумаги.

– Пришел какой-то странный человек, отдал письмо и ушел, – сказал Савелий.

– Почему странный? – Варвара взяла листок бумаги из рук брата.

– Не знаю, не могу объяснить, – пожал плечами брат. – Что там?

Варвара сразу узнала почерк Луки. Батюшка писал аккуратно, буковка к буковке, заглавные буквы с завитушками, строчки ровные.

«Дорогая моя Варварушка, здравствуй! Что бы ни случилось, помни наш путь домой. И если станет совсем невмоготу, на той стороне, где яблоневый цвет, найдешь то, что носит имя одного из первых почитателей христианской веры, чей день третье июня. А когда искать будешь, посмотри на часы и вспомни о нашей любимой девочке. Грех большой, но испрошенному у Бога не верь. Верь только себе и мне.»

Савелий взял записку из рук Варвары и прочел.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Савелий сестру, которая задумчиво сидела на стуле. Вид у нее был совершенно отрешенный. Казалось, что она только что поняла смысл происходящего.

Варвара молча забрала записку, свернула ее и убрала в карман платья. Ни сказав не слова она взяла свои вещи, вышла из дома и пошла вдоль пыльной улицы по направлению к мосту. Там за мостом, километрах в пяти был ее дом.

***

В ночь после убийства Жанна очень плохо спала. Нельзя сказать, что она была через чур впечатлительной барышней. Просто ее съедало любопытство. Жанна Николаевна любила разного рода головоломки, в силу профессии ей приходилось сталкиваться с историческими загадками, но ничто так не будоражило воображение, как реальная возможность разобраться в таинственных происшествиях настоящего, или даже раскрыть преступление. Рано утром она встала с твердым намерением посвятить ближайшие несколько дней тому, что в народе называется «сунуть нос не в свое дело».

Владимир Александрович был удручен происходящим. Вчера полиция опечатала здание, выставка была закрыта, все работники музея были отправлены в вынужденный отгул. Сегодня показ коллекции должен был возобновиться. И вроде было вполне понятно, что убийство не имеет никакого отношения к музею, но Владимир Александрович все же очень переживал. Какая слава ждет музей после такого чудовищного преступления? Пойдут ли люди туда, где оно было совершено? Как выяснилось позже, переживал директор совершенно напрасно. Человек любопытен от природы, и когда люди хотят прикоснуться к неизведанному, инстинкт самосохранения порой уходит на второй план.