Зеркало огненной души

Воздух, сотрясаемый чем-то нездешним, звенел от крика.

– Не верю! Этого не может быть!

Толпа, застывшая в забытом богами уголке, впилась взглядами в небо, окрашенное в ядовито-фиалковые тона. Еще миг назад по нему катился ослепительный шар, объятый белой сферой света. Теперь же, расколовшись на три роковые части, он вспыхнул прощальным заревом и рухнул за горизонт в разные стороны, оставив лишь горький дым и тревожные искры магии.

Как тени, сотканные из ночи, существа в черных, струящихся шелком мантиях сомкнули леденящее кольцо вокруг женщины. Ее белоснежные волосы вспыхивали в сумеречном свете, а фиолетовые одежды подчеркивали глубину глаз, в которых искра ярости прожигала насквозь. Голос ее, хриплый от неистовства, рвал тишину проклятиями, а взгляд дико метался, не находя выхода бессилию.

Рядом, в плаще цвета запекшейся крови, замер мужчина. Лишь по мертвенной бледности лица да сжатой в камень челюсти можно было угадать бурю под маской каменного спокойствия. Его глаза, столь же фиалковые, но сейчас темные от тревоги, метались между небом и женщиной. Усилием воли гасил он собственную тревогу, пытаясь унять ее бурю.

– Бель! Дыши! – Его голос, низкий и натянутый, как тетива, перекрыл ее крик. Он бросил ледяной взгляд на окружающие тени.

– Уведите ее. Немедленно!

Гневный голос Ханумана прокатился грозным эхом, содрогнув не только вершины гор, но и самый воздух. Приказ достиг цели – женщина с благородной проседью в волосах мягко, но неумолимо взяла Бель за руку. И прежде чем та успела вскрикнуть, обе растворились в сумеречном воздухе, будто дымка.

Оставшись один посреди каменного безмолвия, Хануман больше не сдерживался. Земля под его ногами вздыбилась, а валуны вокруг с грохотом разлетелись на куски, будто хрупкие сосуды. Последняя его команда, вырвавшаяся рыком, врезалась в скалы и замерла в тишине:

– Найти! Забрать! Стереть в прах!

Рита сидела на траве, провожая последние лучи солнца. Воздух был напоен тишиной и запахом полыни.

– Толечка, посмотри, как красиво! – воскликнула она.

Муж заглушил мотор старенького «Урала» и сел рядом. Он обнял ее с осторожностью, с какой держат хрупкий фарфор или спящего ребенка.

– Ну что ты ко мне как к малышу! Я ведь твоя жена! – надулась Рита, бросая на мужа тот самый взгляд, от которого он всегда таял.

– Да что ты, Риточка! Я просто люблю тебя! – засмеялся он. – Ага! Значит, все-таки из-за положения?

– Она отодвинулась, делая обиженное лицо.

– Ну, Рита, хватит! Не играй со мной в «верю-не-верю»!

– Не играю, – она тут же придвинулась обратно, уткнувшись носом в его плечо. – Просто люблю.

Толя покачал головой: ну как объяснить, что женщины хотят слышать только те ответы, что сами себе придумали?

Вдруг – ослепительная вспышка разрезала почти темное небо. Они вскинули головы. Что-то огромное и огненное летело прямо на них. Рита ощутила ледяное покалывание… и мир погрузился в белую, давящую сферу. Ей захлебнулось дыхание, тело пронзило током, сознание поплыло…

А через миг – все стало как прежде: Толя сидел рядом, словно оцепенев, птицы пели, деревья шелестели. Только безмятежность сменилась леденящим недоумением. «…Что это было?»

Гулко отдавался стук каблуков по спящему асфальту. Резеда шла быстро: автобус ушел, пришлось идти пешком. Врач настрого запретил каблуки в ее положении, но Резеда – всего лишь учительница русского – не могла отказать себе в желании чувствовать себя элегантной. Всегда. Ноги ныли, как вдруг…

Она всегда успевала загадать желание на падающую звезду. Но то, что прочертило небо сейчас, было совсем не звездой. Слепящий шар, разрывающий тьму. Леденящий страх схватил за горло, голова закружилась…

И мир взорвался: купол света и всепожирающего огня. Противный привкус крови и металла на языке…

А потом – пустота. Только глухой звон в ушах и асфальт, холодный под щекой. Как она здесь оказалась? Что это было?

– Леночка, тебе что-нибудь нужно? – Миша крикнул с тротуара жене на пятом этаже.

– Чего-нибудь солененького! – донесся ее смешливый голосок. Смеялась она и над своей прихотью, и над этой нелепой перекличкой. Миша рванул в магазин.

Лена обожала свой домашний уют, дискотекам предпочитая тепло родных стен. Ночная прохлада вползала в открытую дверь балкона, освежая квартиру, залитую ярким светом. Несмотря на странную тяжесть в животе, Лена вышла подставить лицо ветерку…

И случилось – мгновенно. Яркая белизна вспыхнула снизу, подхватила ее, словно пушинку, и закрутила в ослепительном, бесшумном вихре. Земля ушла из-под ног…

А внизу, у подъезда, прозвенел звонок. Миша вернулся. С солеными огурцами. Он искал взглядом жену на балконе…

Но балкон был пуст.

Конец весны выдался мрачным. Четыре дня подряд лили дожди, которые не мог предсказать ни один метеоролог.

В воскресенье Михаил Марков мчался по промокшим улицам, чувствуя на себе любопытные и тревожные взгляды прохожих.

Вечерело, людей становилось все больше. Он в третий раз за эту погоню нажал кнопку вызова, слушая гудки в трубке. Главное было успеть – уйти от демонов и оставить сообщение: «Это снова я. Не мог молчать. Умоляю, забери девочку. Найди Огневержца, Земледержца, Водяного. Спаси ее от Зла. Мне конец. Пора ей узнать правду, иначе будет поздно…»

Миша поскользнулся. Телефон выскользнул из рук и упал в лужу. Поднимать – смерти подобно. Демоны приближались, их шаги отдавались в сыром воздухе. Иллюзия, что уйдет, рассыпалась.

Впереди – группа туристов. Он резко остановился. Бежать дальше – подвергнуть невинных опасности. Чудовища, лишь отдаленно напоминавшие людей, настигли его. Прямо на глазах у оцепеневших туристов Михаил перемахнул через перила моста. Мелькнула мысль: «Про это напишут в новостях…»

Падая, он почувствовал неожиданное тепло солнца на лице. За мгновение до удара о черную воду тело Михаила охватило пламя…

«Лето. Деревенская детвора резвилась у опушки. Под раскидистым дубом сидела маленькая девочка, лет шести, похожая на фарфоровую куклу с добрыми голубыми глазами. Она рисовала спящую рядом сестренку.

Воздух гудел от жары, пахнул земляникой и нагретой хвоей. Солнце висело высоко, ослепительное и безжалостное.

Единственное спасение – тень старого дуба, но и она таяла, маня прохладой лесной чащи. Малышка в голубом платьице отложила карандаши и шагнула в зеленый полумрак.

Забыв обо всем, она шла все дальше, не замечая, как свернула с тропинки и заблудилась. Оглянувшись, девочка поняла – это самая глухая чаща.

Мать рассказывала страшные сказки про эти места: о леших, русалках, водяных, о злых колдуньях и живых деревьях. Но больше всего пугали не сказочные твари, а дикие, злые люди. Детское воображение рисовало жуткие картины.

Вдруг тихий шорох раздался в стороне. Страх мгновенно сменился любопытством – бесстрашным, какое бывает только у детей. Не думая, она пошла на звук…

Притаившись за кустами папоротника, девочка заглянула на поляну. Здесь было светлее. На миг ей показалось, что вот-вот выйдут ребята с поисков. Но никто не появился.

Новый треск ветки – она не одна! Кто-то скрывался в высокой траве? Девочка замерла, вслушиваясь. Поднявшись на цыпочки, она увидела: на поляне было мутно-зеленое озеро. А на самом краю, у воды, сидела бледная, почти прозрачная русалка. Она расчесывала длинные мокрые волосы и не замечала никого вокруг. Девочка сделала шаг из укрытия… и тут же увидела его.

В паре шагов от нее, плашмя лежа в траве, прицеливался мальчик! Он выглядел как обычный младшеклассник, если бы не волосы цвета сочной зелени и стальной арбалет в руках. Сердце девочки екнуло. Мальчик прищурился, медля с выстрелом…

– Осторожно! – вырвалось у нее. Терпеть было невыносимо.

Русалка резко обернулась. Ее настороженный взгляд скользнул по девочке, затем губы тронула странная улыбка. Она поманила пальцем. Девочка нерешительно шагнула вперед.

Мальчик, сбитый с толку неожиданностью, ошалело смотрел на нее. Потом вдруг вскочил на ноги, вскинул арбалет и выстрелил! Но стрела с железным наконечником лишь чиркнула по воде – русалка плеснула рукой и исчезла в черной пучине. Мальчик застыл, пораженный промахом.

– Что за день?! – взорвался он и тут же вспомнил виновницу.

– Эй, ты!.. – Он обернулся, но девочки уже не было. Его взгляд упал на расходящиеся круги на воде.

– О нет…

Он сдернул рубаху и нырнул. В мутной воде едва виднелись барахтающиеся ручки и ножки. Он рванул к тонущей, схватил за руку и вытащил на берег.

На траве лежали двое вымокших детей. Девочка откашлялась, пытаясь отдышаться. Мальчик быстро вскочил на ноги, злобно выжимая мокрые брюки и что-то бурча под нос. Испуганная малышка, похожая на мокрого котенка, с трудом села. Она с недоверием поглядывала на спасителя.

– Чего? – огрызнулся он, заметив ее взгляд. – Чего уставилась? Марш отсюда!

Он помог ей встать и легонько подтолкнул. Но девочка обернулась, словно хотела что-то сказать, да не знала как.

Он поймал этот упрямый взгляд: «Чего ей надо? Испортила все! Гнать в шею…". Но, оглядев ее с ног до головы, подумал: «Откуда? Не местная… Глаза странные. Может, дурочка?»

– Эй, Ты! – он плюхнулся на траву. – Чего не уходишь?

Малютка молча разглядывала его ярко-зеленые волосы. Объяснять, что потерялась, ей не хотелось.

– Может, ты еще и немая?

– Я не немая, – обиженно бросила она, садясь рядом.

– Так что молчишь? – смирился он.

– Ты же ничего не спрашивал…

– Я же… – до него вдруг дошло, что только огрызался. – Ладно… Как звать?

– Не скажу.

– Сколько лет?

Молчание.

– Ладно, я первый. Мне шесть. Теперь ты.

– Мне тоже… лягушонок.

– Чего?! – он резко развернулся к ней. – Как меня назвала?

Она отползла.

– Ой! – из травы она подняла браслет с хрустальной каплей.

– Эй! – вскрикнул он. – Это мой!

– Твой? – она протянула находку.

Но мальчик не брал. Покачал головой:

– Ты же сказала, он…

– Мало ли что я сказал! Ты русалку спасла. Он теперь твой!

Девочка вспыхнула, вспомнив ужас на озере:

– Зачем?

– Ну, так принято у…

Она не дала договорить, резко прикрыв ему рот ладошкой:

– Нет! – нахмурилась она. – Зачем ты хотел это сделать, лягушонок?

Он посмотрел на нее пронзительным, слишком взрослым взглядом:

– Ты не знаешь, зачем убивают русалок?

Она отрицательно мотнула головой. Он резко вскочил, схватил ее за руку и потащил от воды.

– Отпусти! – взвизгнула она, вырываясь.

– Ты же не из Параллели, – бросил он, резко остановившись. – Тебе здесь смертельно опасно! Уходи!

– Ну и уйду! – девочка гордо развернулась.

– Постой! – он крикнул ей вслед. – Будь осторожна!»

– Руби! Руби! Ты что, опять уснула в ванной?

Руби вздрогнула. Взяла полотенце, вышла в коридор.

Что это было? Яркий сон? Или вдруг ожившее воспоминание? Она не понимала.

– Руби, позвони отцу! Сколько он еще будет на работе? Завтра в школу!

– Ладно, ладно!

Она взяла телефон, набрала отца… В трубке – только протяжные гудки…

В это же время, в совсем другом доме, спать еще никто не собирался.

– Ты все собрала, Томочка? – Молодая женщина стояла рядом с русоволосой, краснощекой девушкой и внимательно следила за ее движениями. – Не забудь учебники по новым предметам…

– Лен, ну что ты к ребенку пристаешь? – донесся суховатый голос с кухни. – Нам скоро уходить, давай скорее! Томе шестнадцать, она сама справится!

– Сейчас иду! – ответила Лена и, наклонившись к дочери, добавила шепотом:

– Еще раз все хорошенько проверь, ладно? Особенно документы.

Сказав это, она вышла из комнаты – пить чай с тетей Светой перед выходом.

Тома, высокая и жилистая шестнадцатилетка с короткой стрижкой цвета спелой пшеницы, закатила глаза. Ребенок! Она уже давно не ребенок. Смартфон в ее руке нервно вибрировал. Завтра – новая школа, новый город, новые люди. Сплошной стресс.

«Блин, хоть бы не облажаться с первого дня… И телефон глючит, будто чувствует мой ступор».

В отчаянии она шлепнула гаджетом по столу. «Ой!» Рука погрузилась во что-то мягкое, холодное и липкое. Тома остолбенела: прямо перед ней на тарелке, которой минуту назад точно не было, лежал огромный кусок шоколадного торта со взбитыми сливками! Воздух? Он материализовался из воздуха? Так не бывает!

– Ма-а-ам!… – завопила она, вскакивая. Но ответом был лишь четкий щелчок закрывающегося замка – Лена и тетя Света только что вышли.

– Чудеса… – прошептала Тома, разглядывая невозможный, таинственно возникший десерт. По спине пробежал холодок.

Дженифер лежала на огромной белоснежной кровати с персидским шелком. Круглое лицо, смоляные волосы, вечная тяга к сладкому и любовь к теплым тонам в одежде – вот ее визитная карточка.

Еще пару лет назад ее родители были обычными учителем и стоматологом. Кто бы мог подумать, что их бизнес-проект взлетит так высоко? Теперь они месяцами не бывали дома, погруженные с головой в дела где-то за океаном. Исчезли. Как и прежняя жизнь. Тогда не было ни противных близняшек-сестренок, ни ее бунтарских побегов из дома… Все казалось простым и предсказуемым.

Джен сбросила одеяло, села на край кровати. Ее комната давно перестала быть крепостью. Здесь безраздельно властвовали младшие. Вещи постоянно исчезали. Сегодня, к счастью, в шкафу завалялась ее любимая огненно-рыжая юбка. Джен схватила ее и направилась в ванную.

Зеркало, как и ожидалось, было разукрашено зубной пастой. «Шедевры», – усмехнулась она.

Она выдавила обильную порцию пенки для умывания и начала втирать ее в лицо, старательно массируя кожу.

Пена густо покрыла глаза, нос, щеки – Джен напоминала снеговика в разгар метели. Как раз в тот момент, когда она наклонилась к раковине, чтобы смыть эту белоснежную маску,

– Щелк! – в ванной погрузилось все в темноту. Кто-то выключил свет снаружи.

– Эй! – рявкнула Джен сквозь пену, ослепленная и беспомощная. Она инстинктивно открыла глаза под струей воды… и мир не вернулся. Только белая пелена и жгучая боль!

Паника кольнула: «Боже, я ослепла?! Это их рук дело?!» Она с отчаянием промывала глаза, сплевывая пену. Через несколько мучительных секунд мрак начал рассеиваться, проступили смутные очертания раковины, тюбиков…

Джен выпрямилась, вытирая лицо полотенцем, и услышала за дверью сдавленный визгливый смех.

– Сильвия и Эврика.

Вместо ярости ее вдруг охватила саркастичная покорность. «Ну конечно, – подумала она, глядя на свое розовое от трения и пенки отражение в едва проступившем зеркале. – Гениальные умы растут. Выключить свет, когда лицо в пене. Браво, мелкие пакостники. Бра-а-во».

Приведя себя в порядок (умыться, причесаться, одеться – стандартный набор выживания оказался сегодня особенно экстремальным), Джен спустилась на кухню.

Пространство в золотисто-голубых тонах дышало пустотой. Холодильник зиял сиротливо. «Опять…» Она швырнула на сковороду пару яиц. Пока искала сосиски, краем глаза заметила Сильвию. Та важно расхаживала по коридору… в ее новых босоножках!

– Ах ты маленькая воришка! – Джен рванула за сестрой. Через минуту босоножки были отвоеваны, а Сильвия – в слезах.

Вернувшись к плите, Джен столкнулась с Эврикой. Та стояла у сковороды с невинным видом.

– Ты чего тут?

– Живу, – буркнула Эврика.

В ее глазах вспыхнул знакомый ехидный огонек. Джен насторожилась. Она села за стол, отломила кусок омлета… и чуть не поперхнулась.

– Фу! Опять твои штучки! – выплюнула она пересоленную гадость.

Тарелку – прямиком в мусорку. Завтрак отменялся. Джен выскочила из дома, хлопнув дверью так, что дрогнули стены. И замерла у калитки. У тротуара ее ждал шикарный темный автомобиль с тонированными стеклами. Мотор работал почти беззвучно.

«Нет, нет… Еще пять минуточек…» – Руби уткнулась лицом в подушку. Бах! Сверху прилетела вторая подушка, накрыв ее с головой.

– Карина, ты что творишь?! – Руби высунула растрепанную голову из-под горы пуха.

– Я что? Ничего! – Младшая сестренка невинно захлопала ресницами, уже стаскивая одеяло. – Меня попросили тебя разбудить! Вставай!

– Сейчас, сейчас… – вздохнула Руби, смиряясь с неизбежным.

Спустив ноги с кровати, она задумалась: как провести этот день после школы? Продолжить поиски работы на лето? Мысль о бесконечных днях без дела заставила ее поежиться. Разнообразие не помешает. Решено – сегодня будет активный поиск.

На кухне царила утренняя суета. Семья уже завтракала.

– Доброе утро, соня. Бутерброд? – мама протянула тарелку.

– Спасибо, – Руби устроилась на своем месте.

– Сама налью чай.

– Тогда мы побежали! – Родители почти синхронно встали из-за стола.

Начинающие бизнесмены, они жили в режиме вечного цейтнота – уходили затемно, возвращались за полночь. Руби не обижалась. Да, карманные деньги лились рекой, но куда важнее было другое – доверие. Родители дарили ей то, что ценилось в шестнадцать больше всего: свободу. Выбор. Ответственность. И Руби дорожила этим, не позволяя себе рискованных выходок, которые могли бы запятнать ее репутацию «разумницы и отличницы» – короны, правда, довольно тяжелой.

Она была старшим ребенком в семье. Высокая, стройная, с точеными чертами лица – Руби скорее напоминала начинающую модель, чем заядлую книгочею. Но внешность обманчива. Ночные бдения над фолиантами, жертвованная личная жизнь ради «еще одной главы» – вот ее настоящая суть.

Книги были ее миром.

Сейчас, на излете учебного года, одноклассники сбрасывали учебный балласт, мечтая о каникулах. Руби же чувствовала иное – зудящее желание попробовать себя. Учеба давалась ей легко, особенно сейчас. Пришло время нового вызова. Стать взрослее. Полезной. Найти работу. Вот уже неделю эта мысль не давала ей покоя.

Проглотив последний кусок бутерброда и допив чай, Руби проворно собрала посуду. Через десять минут, ловко застегивая куртку на ходу, она уже выскальзывала из дома. Сегодня ее путь лежал в новую школу.

Утро выдалось солнечным и прохладным. Тома до сих пор ломала голову: зачем маме понадобилось переводить ее в новую школу в последнюю неделю учебы? Хотя она всегда была прилежной ученицей (хорошие оценки – спокойствие мамы и пропуск в хороший вуз!), сама мысль о зубрежке в эти дни казалась абсурдной. Зачем? Ей и так отлично известно, что главное сейчас – тайные репетиции перед школьным отчетным концертом и подбор репертуара на летние конкурсы. Школьная программа на будущей сцене не пригодится. Тем более, Лена укатила в командировку, оставив дочери полную свободу… и иллюзию контроля.

Мама видела в ней только примерную отличницу, а не девчонку, чье сердце бьется в ритме музыки. День обещал быть насыщенным – после школы нужно было успеть на хор и отрепетировать новую песню. Пока Тома мысленно прокручивала мелодию, нежась в постели…

Ее комната была аккуратной, почти аскетичной – так хотела мама. Чистые линии мебели, учебники, аккуратно сложенные на столе, нейтральные тона обоев. Но приглядевшись, можно было заметить следы ее настоящей страсти: потертый сборник джазовых стандартов под подушкой, наушники, брошенные на тумбочку, и едва заметная царапина на паркете – память о прошлогоднем танцевальном номере.

А в самом дальнем ящике комода, под стопкой аккуратно сложенных свитеров, таилось ее Сокровище – единственный, сшитый на скорую руку, но безумно дорогой ей сценический костюм (блестящие лосины и топ из комиссионки). Знание о нем согревало, как тайный огонек.

«Пять минут – и встаю!» – мысленно пообещала она невидимому зрителю. С трудом оторвавшись от матраса, Тома доплелась до ванной. Чистя зубы, она разогревала голос тихими гаммами: «А может, сегодня его увижу на репетиции?» – но быстро спохватилась: «Ох, хватит витать в облаках! Школа!» – и решительно направилась собираться.

Выдвинув ящик с повседневной одеждой, Тома вздохнула. Выбор был невелик: джинсы, несколько футболок, пара юбок. Все скромное, удобное, «приличное». Она машинально достала привычные темные джинсы и серую футболку – образ идеальной ученицы, мамина гордость. Ничто не выдавало в ней мечтательницу о сцене. Только легкая грусть в глазах, когда она провела рукой по гладкой ткани. Никаких розовых топов или серебряных брюк сегодня.

–БА-БАХ!

Со стороны кухни грохнуло так, будто рухнула декорация. Тома вскочила и, прыгая на одной ноге (второй носок так и не нашелся), помчалась на звук.

– Во блин! – ахнула она, застыв на пороге.

Микроволновка дымилась. На стеклянном подносе зловеще чернели останки яиц – жертв утреннего эксперимента «Быстрый завтрак для спешащей Золушки».

– Ну хоть бы одно уцелело… – с тоской пробормотала Тома, открывая дверцу. В ответ пахнуло гарью и безнадегой. Завтрак капитулировал. Оставалось лишь найти второй носок, набросить куртку и… отправиться в школу. Сцена подождет до вечера.

Класс не произвел на Тому особого впечатления – стандартные парты, доска, шумные группы учеников.

Первыми к ней подошли Лия и Дина. Они были поразительно похожи – один рост, одинаковые черты лица, но обе яростно отрицали любое родство.

«Просто совпадение!» – уверяли они, переглядываясь.

Внешность у них была необычная: темные волосы с едва уловимым голубым отливом, прозрачно-зеленые глаза с крошечными зрачками, похожими на бусинки, и длинные, удивительно выразительные пальцы.

Несмотря на их уверения, Тома внутренне отметила: определенно близняшки. Еще она услышала, что в классе есть еще одна новенькая, но та пока не появилась.

Вскоре девчонки, хихикнув о какой-то своей шутке, умчались к высокому симпатичному парню у окна. Тома осталась одна, удобно устроившись за партой, и сосредоточилась на наблюдении.

В класс уверенно вошла девушка с видом королевы, направляясь прямиком к парте, где сидел мальчик в очках. Ее взгляд – холодный и оценивающий – скользнул по нему.

– Сваливай! – бросила она, шлепнув свою сумку на его стол.

Мальчик вздрогнул, растерянно озираясь, словно ища поддержки, которой не было. Покраснев, он начал поспешно сгребать свои вещи в рюкзак, почти не глядя, и отступил к другой парте. Тома приподняла бровь. Интересный персонаж.

В этот момент к ней вернулись Лия и Дина. Тома осторожно дернула Дину за рукав:

– Кто это?

– Дженифер, – ответила Дина, понизив голос. – Но тебе с ней лучше не пересекаться.

– Почему?

– Высокомерная до невозможности. И стала злющей в последнее время – шипит, как кошка.

– Может, ПМС? – не удержалась Тома.

Дина фыркнула:

– Полгода ПМС? Сомнительно. Пошли лучше в столовую, а то все сметут.

– Ага!

На выходе из класса Тома едва не столкнулась с другой девушкой в скромной зеленой юбке.

– Прости!

– Ничего, – тихо ответила та и прошла к свободным партам в конце класса.

Взгляд Томы скользнул к Лии и Дине – они переглянулись и едва заметно кивнули. Вторая новенькая. Тома мысленно зафиксировала это и присоединилась к новым знакомым.

В столовой царил хаос. Очередь к буфету напоминала штурм крепости.

– Как тут вообще что-то купить? – пробормотала Тома, оглядывая толпу. Лия и Дина снова переглянулись – в их взгляде мелькнул азарт.

– Легко, – улыбнулась Дина.

– Смотри и учись.

Она ловко, но без особой грубости, начала протискиваться вперед, приговаривая звонко: «Пропустите, пожалуйста! Я только отметиться! Бесплатникам отметиться!» Ее голос звучал так уверенно и по-деловому, что люди инстинктивно расступались. Через минуту она была у стойки, где сидела пожилая буфетчица с журналом.

– Тетя Нина, здравствуйте! – Дина лучезарно улыбнулась, протягивая деньги. – Три пирожка с капустой, пожалуйста! И спасибо огромное!

Тома, наблюдая за этой виртуозной операцией из-за стола, не смогла сдержать улыбки. Ловко, подумала она. Очень ловко.

В женском туалете рядом со столовой царила гнетущая атмосфера, резко контрастирующая с общим гамом. Дженифер, вся дрожа от ярости, терла мокрой бумагой огромное оранжевое пятно на своей дорогой блузке. Светловолосая девчонка в той самой зеленой юбке вылила на нее стакан сока – сейчас Джен готова была разорвать ее на части. Не в силах сдержать слез обиды и злости, она резко отвернулась к раковине.