Беларусь. По местам легенд о любви
- -
- 100%
- +
При следующем владельце Гомеля, Ф. И. Паскевиче, дворец неоднократно реконструировался. Заложенный еще при Румянцеве парк Паскевич постепенно превратил в романтическое и экзотическое место. Здесь посадили японскую лиственницу, тую, бальзамическую пихту.
Реку Гомеюк рабочие спрятали в трубу, и на ее месте появился Лебединый пруд.
О боевых подвигах князя Паскевича напоминал его монумент в образе римского полководца. А о многочисленных путешествиях – скифская каменная баба. Сейчас в роскошном здании дворца находится Гомельский областной музей с прекрасной экспозиций, проводятся концерты и балы.
Район Кавказ
С князем Паскевичем связано название старого гомельского района Кавказ, полученное им примерно в 40-е годы XIX века. Возможно, князю, прославившемуся своими кавказскими военными операциями, местные крутые склоны оврагов чем-то напоминали тот южный, прекрасный и суровый ландшафт. «Кавказ» располагался на северо-восточной окраине города, с центром в районе нынешних Подгорной и Госпитальной (Кавказской) улиц. Здесь в хижинах, мазанках, стоящих по склонам многочисленных оврагов, жили лодочники, рыбаки, прачки и самый бедный ремесленный люд. Сюда приходили скрывавшиеся преступники и правонарушители
В районе Кавказа, на склоне правого берега Сожа, находился овраг Дед, остаток озера Дед, или Дедно, старого русла реки. Этой территорией заинтересовались власти Могилевской губернии, в состав которой входил город. Излучина Сожа представлялась хорошей основой для создания речного крупного порта. Даже появился дорогостоящий проект его строительства. Но не нашлось достаточных денежных средств, и порт появился в Гомеле только в 30-е годы прошлого века
Болотный ландшафт и его значение
Гомель – это город, родившийся среди болот. Все пространство от Гомеля до реки Узы вплоть до XVI века занимали болота. Самое известное – огромное Кобылье болото на юго-западе от города. В XIX начале XX века даже в самом Гомеле находилось болото, называвшееся Горелое. Причина названия следующая: наши предки некогда нарушили экологический баланс древнего ледникового озера, сжигая деревья находившегося рядом дремучего бора. В результате озеро превратилось в болото.
С болотами связан городской район Волотова. Волотова – бывшая деревня, существовавшая с конца XVI века и вошедшая в черту города в 1974 году. Специально для строительства спального района здесь в конце 60 – начале 70-хх годов прошлого века проводились большие работы по мелиорации.
Поэтому именно в этой главе нужно рассказать об отношении белорусов к болотному ландшафту, как одному из природных символов Беларуси. Тем более, что сейчас готовится проект государственного Закона о сохранении болот.
Согласно белорусской мифологии, болото создал либо бог подземного мира Чернобог, либо черт. Последний хотел по примеру высшего Бога создать мир, но подавившись землей, выплюнул ее. От этого плевка и появились на земле болота. (62)
Несмотря на такие легенды о происхождении, болота всегда помогали нашим предкам. Там добывался торф, на болотах крестьяне собирали зимой валежник. С болотами было связано лозоплетение и изготовление лаптей. Белорусы даже изобрели болотные лыжи, чтобы собирать спелые ягоды клюквы и хворост.
Если вспомнить историю страны, то именно болота в начале XIII века преградили путь на наши земли первой волне монголо-татарского нашествия. Партизанское движение во время Великой Отечественной войны тоже связано с болотами. Они давали возможность выжить, укрыться. Партизаны выходили из болот на боевые операции и снова возвращались в «дрыгву», уверенные, что враги побояться «сунуть нос» в ее смертельные топи.
Этнографы и антропологи связывают влияние болот с особыми чертами белорусского этноса. Болотные почвы требовали постоянно «быть начеку», останавливаться и оглядываться, продумывать каждый свой шаг, чтобы не провалиться. Еще одно качество болот, когда засыпанное в одном месте, оно через некоторое время появляется в другом, сформировало следующий жизненный принцип белорусов: если не складывается одно, значит, будет что-то другое, более хорошее.
Мифология болот
Издавна народная мифология заселила болота злыми богами и духами. Белорусы их остерегались, но не боялись, поскольку могли им противостоять. В лозе, росшей возле болот, в маленькой избушке без окон и дверей, лишь с проемом для входа, жил бог Лозовик. Его представляли маленьким карликом, не больше чем ноготь, одноглазым и с огромной бородой. Считалось, что Лозовик затягивает людей в болото видом своего домика. Человек видел домик, хотел к нему подойти, а домик исчезал и появлялся в другом месте. И так до тех пор, пока Лозовик не хватал любопытного в свой мешок.
В самом темном лесу, в самом опасном болоте проживал старейший из болотных духов Кадук. Его представляли как копну сена, кочку из мха или зверя с огромной лохматой головой и огромной пастью до ушей. В пасти блестели белые зубы и огнем горел красный язык. Ему подчинялись все болотные духи. Существовало поверье: Бог велел, чтобы сам Кадук не имел власти над людьми. Но если кто-либо в трудный час произносил его имя, происходило все, что этот человек говорил.
На болотах устраивали свои жилища три брата, три болотных бога: Болотник, Багник и Аржавенник. Их не могли поразить даже стрелы Перуна, но погубили мелиоративные работы.
Болотника представляли толстяком без глаз, покрытым толстым слоем грязи из водорослей, мха, болотных насекомых. Ему нравилось, когда поверх его болота росли красивые цветы и сладкие ягоды. Он выращивал между ними кусты багуна, одурманивающего человеческий разум. Болотник пробивал «болотные окна», окружал их растениями и пригонял в них рыбу, завлекая жертву. Но окна не всегда получались глубокими и люди часто их обходили. Во время больших морозов Болотника мучил страх, что болото вымерзнет. И бог старался своим дыханием согревать болотную воду.
Его брат Багник прятался в торфяных болотах и походил на черную лужу. Он никогда не появлялся на поверхности, и лишь «бурбалки» и болотные огоньки говорили о его присутствии. Багник больше всего боялся, что люди вычерпают всю грязь болота для изготовления торфа.
Третий брат, Аржавенник, грязно-рыжего цвета, отличался очень толстым животом и тонкими ногами с налипшей на них ржавчиной. Он постоянно рыгал, и все обходили его жилище стороной. Жил Аржавенник более приятно, чем другие братья, поскольку летнее солнце не высушивала его ржавое болото, а земля вокруг него не годилась для людей.
Верования белорусов заселили болота русалками-болотницами. Они имели вид грязных и несчастных старух и умели плакать тоненькими детскими голосами. Так они обманывали людей, заставляя их бросаться на помощь ребенку, и забирали к себе в болото. Особенно злобствовали болотные русалки по отношению к красивым девушкам и женщинам, завидуя их красоте.
За темным лесом, среди болота, под старой корягой жил еще один болотный дух, Хапун. Его наделили невысоким ростом, длинной седой бородой и удивительной быстротой. Он летал по воздуху с мешком, в который сажал непослушных детей. Их он уносил к себе в нору и там мучил, избивая крапивой. Таких детей никто не мог найти. А когда они вырастали, то тоже становились Хапунами, что мальчики, что девочки, у которых вырастала такая же длинная седая борода.
Люди, осушая болота, уничтожили многих болотных духов. В том числе в Гомеле, где сейчас находится микрорайон Волотова. Название микрорайона и бывшей деревни связано с жившими на этой земле легендарными великанами-волотами. О них в давние времена сложили легенду «О Гомейле и Волоте».
Легенда «О Гомейле и Волоте»
Очень давно, когда людей было очень мало, жили мужчины и женщины богатырской стати. Их было еще меньше, чем обычных людей, и они селились на горах и пригорках над реками и ручьями. Там, где сейчас стоит Гомель, тоже поселились богатыри, Волот и Гомейло. Волот жил у излучины Сожа, ловил рыбу, охотился, собирал ягоды и грибы. Гомейло устроил свой дом между сожскими ярами, пахал землю и разводил скотину. Богатыри жили мирно, ходили друг к другу в гости, а споры решали богатырскими поединками.
Как-то в те места пришла жить красивая богатырка по имени Девка. Она поселилась в речной долине возле криниц. Девка пряла, ткала, вышивала и очень любила петь. На ее пение слетались птицы кавки, или галки. Богатырше нравилось думать, что она имеет над ними силу, что зачаровала птиц своим пением.
Под чары Девки попали и оба богатыря. Каждый из них захотел взять ее в жены. Сама богатырша никому предпочтения не отдавала, и богатыри постановили, как обычно, решить спор поединком. Они назначили бой на утро и разошлись каждый к своему пригорку собрать силы.
В это время кавки, словно ошалев, сбились в огромную стаю и полетели к Гомейлу. Они начали кружить над его домом, как кружили над жильем Девки, когда та пела. Гомейло смотрел на птиц и не мог понять, почему птицы кружатся. Еще он крутил жернова, молол муку, чтобы зря время не терять. А Волот, услышав крик птиц, залез на высокий дуб и увидел, что птицы, обычно кружившие над домом богатырши, теперь летают над домом его соседа. Волот очень разозлился, думая, что Девка в гостях у Гомейло. Он спустился с дерева и хотел, вырвав его с корнем, запустить в птичью стаю. Но потом немного остыл и решил, как ему нужно поступить.
Волот собрал по окрестностям бояр из людей и двинулся с этим войском к дому Гомейло. К тому времени кавки уже улетели, а Волот с боярами остановились возле двора соперника. Он принялся упрекать соседа в вероломстве и сговоре с богатыршей. Изумленный, Гомейло пытался все объяснить, но ответом на слова богатыря стала стрельба из боярских ружей. Гомейло разозлился и бросил жернова. А они улетели высоко в небо. Тем временем бояре снова принялись стрелять. Тогда разъяренный Гомейло вырвал из земли вековое грушевое дерево и разбросал им все человеческое войско. И даже не заметил, как сук от дерева пропахал глубокую борозду до реки. Борозду позже назвали Боярским спуском.
Затем Гомейло ударил Волота комлем ствола груши настолько сильно, что тот споткнулся о валун и полетел в низину, к Сожу. Гомейло прыгнул следом. В речной низине они принялись сражаться до крови, вколачивая друг друга в землю.
Наступила ночь и месяц осветил сражавшихся богатырей. Богатырша Девка тогда спала. Грохот сражения ее разбудил, и она решила, что это грохочет гром. Но, выйдя из дома, увидела дерущихся богатырей и поняла, что грохот идет от их сражения. Богатырша не желала гибели ни Гомейло, ни Волоту. Она хотела бежать на место их поединка, но прилетели птицы, и, словно каменная стена, закрыли дорогу. Богатырша разозлилась и со всей силы ударила по птичьей стае. Кавки разлетелись и натолкнулись на месяц. От месяца откололся кусок и упал в Сож, недалеко от места битвы богатырей. Вода из Сожа выплеснулась и затопила сражающихся Волота и Гомейло. Они не могли выбраться, ибо по грудь один другого забили в землю.
Мертвые птицы рухнули с месяца градом вниз и воткнулись клювами в землю чуть выше затопленного места битвы богатырей. Земля раскололась, и из нее вышел Кавка-князь. Это он посылал к богатырше птиц и строил козни против богатырей. Птичий князь сам хотел взять в жену богатыршу Девку.
Выйдя из земли, он сразу направился к избраннице. Но в тот момент с неба на него упали брошенные Гомейло перед битвой жернова. Кавка-князь замертво упал, и только перья от него по разлетелись по всей земле.
Когда богатырша увидела, что из-за нее произошло, принялась плакать. Она плакала так сильно, что превратилась в речку, которую люди назвали Девкой. Затон, где погибли Гомейло и Волот, назвали Дедно или Дедново, считая богатырей своими предками. Место, в котором жил Волот, назвали Волотовой, а место где жил Гомейло – Гомелем. Яр, откуда появился Кавка-князь, так и назвали, «Кавка-князь». А потом забыли почему, и стали называть «Кавкнязем», а потом «Кавказом». Не назвали только остров на Соже, который появился от упавшего куска месяца.
Залесье – усадьба Михаила Клеофаса Огинского. Легенда «Корона змеи»
Михаил Клеофас Огинский. Дипломат и композитор
Михаил Клеофас Огинский родился в Гузове 25 сентября 1765 года в семье магнатов Огинских. При крещении мальчик получил множество имен, чтобы его охраняло большое количество святых, как это полагалось в семьях знати Речи Посполитой: Клеофас-Михаил-Франтишек-Феликс-Антоний-Игнатий-Юзеф-Тадеуш.
С самого раннего возраста родители пеклись о хорошем образовании для сына. Отец из Вены выписал гувернера Жана Ролея, француза по национальности, известного воспитателя, работавшего во многих аристократических семьях Европы. Преподавателем музыки у Михаила-Клеофаса стал молодой композитор и дирижер Юзеф Козловский.
Прекрасное образование и родственные связи помогли Огинскому с раннего возраста начать успешную политическую карьеру. В девятнадцатилетнем возрасте юноша стал депутатом сейма и участвовал в работе Эдукационной комисси, затем занимал должность мечника и подскарбия Великого Княжества Литовского, состоял на дипломатической службе в Голландии и Англии, в 23 года получил в награду за заслуги Орден Белого Орла.
После раздела Речи Посполитой в 1791 году, чтобы не потерять свои имения на ее территории, он принес присягу Екатерине Великой. Но любовь к родине заставила нарушить эту клятву и во время восстания Тадеуша Костюшки в 1794 году стать на сторону восставших.
Разгром восстания и последовавшие репрессии заставили Огинского эмигрировать. В Европе Михаил-Клеофас налаживал связи с западными политиками с целью восстановления Польши, но со временем понял безнадежность своей затеи.
В 1801 году Огинским было получено разрешение возвратиться на родину. В 1806 году он поступил на службу к российскому императору Александру I. Император очень ценил политический и дипломатический талант Огинского, поэтому и в России карьера Михаила-Клеофаса стремительно развивалась. Он стал не только сенатором, но и доверенным лицом Александра I.
Во время войны с Наполеоном, который занял территорию Польши и создал 80-тысячный корпус польского войска, возникла ситуация, требовавшая объединения всех пророссийских и антинаполеоновски настроенных сил Западной губернии. Ради этого правительство Александра I готово было пойти на некоторые уступки. Опытный дипломат Огинский решил использовать данную ситуацию в целях возрождения Великого Княжества Литовского. В 1810 и 1811 году у него состоялись частные беседы с императором по поводу такой идеи. Высказывания Александра I зародили у Огинского надежду на возможность реализации его замыслов. Император поручил ему разработать проект реформы по созданию провинции Великое Герцогство Литовское из земель Гродненской, Виленской, Минской, Могилевской Витебской, Киевской, Подольской губерний и Белостокского и Тернопольского округов.
Во время работы над проектом Огинский постоянно беседовал с царем по всем возникающим спорным вопросам, рассказывал об истории Литвы. Он объяснял императору, что в Литовских землях еще до заключения унии с Польшей сформировался мощный патриотический и военный дух, обычаи и традиции, которые соблюдались и во время Речи Посполитой. И, если благодаря России, будет создана автономная Литовская область с сохранением прежних прав, она станет настоящим форпостом, защищающим российские рубежи от любого вражеского вторжения. В записке, представленной императору 11 мая 1811 года, Огинский изложил основные тезисы проекта новой провинции: возвращение исторического имени территории, юридические нормы из Статута ВКЛ 1588 года, безапелляционный трибунал, уравнивание в налогах жителей Западного края с остальной российской территорией.
На протяжении всего 1812 года Михаил Клеофас Огинский работал над проектом создания Великого Герцогства Литовского, беря себе в союзники самых уважаемых и знатных представителей общественности своей родины. Но российский император постоянно откладывал решение о проведении реформ. Победа над Наполеоном намного снизила ценность данного проекта для Александра I, и в беседе с царем в ноябре 1815 года Огинский осознал всю тщетность своих надежд на возрождение ВКЛ в новом статусе. (29)
Он решил оставить дипломатическую службу и уехал в свое родовое поместье Залесье. В Залесье его горячая душа патриота на некоторое время обрела спокойствие.
Поместье Огинских Залесье
Поместье Залесье являлось собственностью семьи Огинских с XVII века, когда его купил Марциан Михал Огинский (1672—1750), витебский воевода. Первый раз Михаил Клеофас Огинский поселился здесь после возвращения из эмиграции в 1802 году вместе со второй женой, итальянкой Марией Нери, по первому мужу Нагурской. Первая жена Огинского, Изабелла Лесоцкая, развелась с ним во время скитаний по Европе.
Тогда, в 1802 году, усадьба состояла из деревянного отштукатуренного дворца XVIII века, четырех флигелей и хозяйственных построек. К усадьбе вела липовая аллея, до сих пор сохранившаяся. На тот момент усадьба принадлежала дяде Михаила Клеофаса, Франтишеку Ксаверию. По распоряжению Огинского началось строительство нового дворца по проекту Михаила Шульца, после смерти которого строительством занимался виленский губернский архитектор Иосиф Пуссе.
Новый двухэтажный дворец состоял из двух крыльев, соединенных под прямым углом: 50-метрового главного и 150-метрового бокового, включавшего оранжерею. Центральную часть здания украшал портик с колоннами, а крыша заканчивалась башенкой с часами и каменной вазой. Через весь дворец проходила анфилада комнат, в том числе музыкальная гостиная, залы для приемов гостей, столовая. На втором этаже находились библиотека и кабинет Огинского.
Дворец окружал парк, состоявший из старой французской части и новой, английской. Украшением парка стало озеро с островом. В озеро несли свои чистые воды маленькие речки, протекавшие через парк. Через них были перекинуты ажурные мостики и устроены искусственные водопады. Дополняли впечатление изысканности и романтизма ажурные павильоны и беседки. В парке Огинский установил памятные камни, посвященные Тадеушу Костюшко и гувернеру Жану Ролею. На территории поместья были обустроены два зверинца – традиция того времени, неуклонно соблюдаемая всеми представителями знати.
В спокойствии и благоденствии прожил в своем поместье Огинский до 1806 года, пока его снова не призвали на дипломатическую службу. В Залесье он занимался музыкой, сочинял свои произведения и музицировал с такими же любителями, как сам. В тот период он погрузился в общественную деятельность родного края, став почетным членом Виленского университета и с удовольствием принимал участие в заседаниях ученого совета. Занимался благотворительностью в роли председателя Виленского благотворительного общества, перечисляя в его фонд полученные за продажу музыкальных произведений деньги.
Когда разочарование от неудачи с проектом образования Великого Герцогства Литовского вынудило Огинского в 1815 году оставить дипломатическую службу, он снова вернулся в Залесье. К тому времени, после смерти дяди, поместье стало его полноправной собственностью.
В родовом поместье он продолжил занятия музыкой и композицией, написал и в 1817 году издал два сборника романсов и полонезов, деньги от которых снова пошли в кассу Благотворительного общества Вильно. Дипломат и композитор на свои средства открыл школу в Молодечно, подарив ей часть книг из собственной библиотеки и коллекцию музыкальных инструментов. Им спонсировалась постройка и содержание Дома презрения в Вильно. Михаил Клеофас продолжил заниматься литературным творчеством, сочиняя эссе о музыке. Позже они войдут в книгу «Письма о музыке». Большое время отдавал Огинский и написанию «Мемуаров».
При Огинском поместье Залесье приобрело славу культурного центра белорусской аристократии, получив название «Северные Афины». Сюда съезжались просвещенные влиятельные люди, любители музыки и литературы, ценители эстетики.
В 1822 году по состоянию здоровья и из-за обострившихся разногласий с женой Михаил Клеофас Огинский покинул Залесье. По легенде, перед отъездом композитор сел за любимый рояль и написал полонез ля минор. Потом он вышел из дома, сел в карету и навсегда покинул родную страну. А ноты произведения остались лежать на рояле. С собой он забрал весь архив, который вел на французском языке.
Последние годы жизни Огинского
Уехав из Залесья, Огинский остановился во Флоренции, наиболее благоприятной для пошатнувшегося здоровья. Но он не мог долго оставаться на месте и постоянно путешествовал, в том числе во Францию и Германию. В Италии Огинского навестил Адам Мицкевич, подогревший литературные амбиции Михаила Клеофаса. Во Флоренции он полностью закончил свои четырехтомные «Мемуары о Польше и поляках, начиная с 1788 и до 1815 года», которые издал в Париже в 1826—1827 годах. Затем в 1828 году были написаны «Письма о музыке». Затем началась работа над новым масштабным трудом – рукописью продолжения мемуаров «Заметки о событиях, происходящих в Польше, начиная с конца января 1830 года».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.