Горькая Вишня

Несколько слов от автора

Чудесные школьные годы. Первая любовь. Бесконечные прогулки под луной, обещания всегда быть вместе. Первые поцелуи, скромные и осторожные, а потом – яркие, дарящие радость полета.

Когда ты влюблен, происходит идеализация объекта любви, на многие недостатки закрываешь глаза или попросту не замечаешь их. Но чуть смахнув с глаз романтическую пелену, порой оказываешься лицом к лицу с человеком, который не совсем то, что ты рисовал себе в голове.

Иногда это легкое разочарование, и ты подстраиваешься под человека и продолжаешь с ним строить планы на будущее.

А иногда – разочарование настолько сильное, что ты попросту не можешь больше дышать, из тебя выбили все остатки гордости, ты сломлен, растоптан. Такая любовь оставляет шрамы на долгие годы, и ты уже не можешь построить здоровые отношения, ты всегда возвращаешься в прошлое и тянешь его за собой в будущие отношения. Когда ты сможешь это преодолеть, спустя долгие годы, только тогда ты встретишь того, кто отогреет твое ледяное сердце.

Прекрасно, если чувство первой любви остается с вами навсегда, не теряется во время выпускного или после него, не уходит вместе с поездкой в другой город и поступлением там в университет.

Если любовь рождается у двоих людей, смотрящих в одну сторону, думающих примерно об одном и том же, должно что–то получиться. Главное, с возрастом отпускать обиды, не хранить их в себе, проговаривать; не впитывать негатив окружающих и не приносить это в ваши отношения.

Порой люди смотрят в одном направлении, строят планы, даже женятся, но что–то ломается… Например, в паре становится меньше общения друг с другом, вы сошлись, все, можно выдохнуть, но нет, отношения – это ежедневный труд! Иногда один из партнеров замыкается в себе и находит отдушину на стороне, хорошо, если это просто какое–то безобидное увлечение, но в основном – это измена.

После измены – главное продолжать дальше жить, не замыкаться в обиде и самокопании, найти новое увлечение, уехать в путешествие. Но главное – не винить себя. Измена – это всегда итог отношений двоих людей, поэтому вина, скорее всего, на тебе и твоем партнере.

Есть пары, в которых прощают измены, и люди идут дальше вместе.

Но есть и такие пары, для которых измена сродни предательству. Не каждый сможет отпустить обиду и строить с таким человеком дальнейшую жизнь.

Но вернемся к первой любви.

Первая любовь, такая странная, такая легкая. Как правило, это чувство рождается примерно в период пятнадцати–семнадцати лет. Это дети, да, но дети, почувствовавшие себя взрослыми.

В этих отношениях нет фальши, все по–настоящему – первые признания, первые ссоры, первые обиды. Бывают здесь и измены, и предательства, но, как правило, в таком юном возрасте человек еще не способен на измену как таковую. Если ты влюблен, разве ты сможешь изменить своему партнеру? Вряд ли! Для этого должны быть очень веские причины.

Первая любовь – это как «лакмусовая бумажка» в юности человека. Ты должен пройти через эти отношения, обжечься или наоборот обрести равновесие и уверенность в себе. Наконец, первая любовь – это банально первый опыт в отношениях с противоположным полом.

Я не хочу придерживаться мнения большинства и говорить о том, что первая любовь долго не живет. Первая любовь может перерасти в настоящие отношения и даже брак, и тогда такая любовь живет очень долго.

Безусловно, за время от начала отношений до среднего возраста, когда еще продолжаются отношения с объектом первой любви, один из партнеров может вырасти в эмоциональном и материальном плане, а другой партнер может остаться на том же уровне, в каком он вступил в отношения в юности. Тогда и возникает вопрос – такая любовь долго продержится? Трудно ответить, каждый случай индивидуален.

В целом, я придерживаюсь мнения, что создать семью и прожить жизнь с человеком, который был твоей первой любовью, – наверное, это и есть высшая форма любви, доступная немногим.

А теперь плавно перейдем к истории Димы и Светы и окунемся в то время, когда только начали развиваться их отношения.

Итак, рассказывает Света.

Начало 2000–х годов. Интересное, полное приключений время.

В эти годы проходило мое взросление и становление меня как личности. Сначала я была относительно спокойным подростком, но ближе к юности стала проявлять такие черты характера, как упрямство, раздражение, отстаивание своего мнения, неподчинение взрослым, скрытность, чем, безусловно, расстраивала родителей.

В то время сборы компаний проходили во дворах домов, на территории школы, потому что интернет и персональный компьютер были роскошью для молодежи, а телефоны и сотовая связь только начинали захватывать города.

Это время, в котором научный и цифровой прогресс ворвался в наш быт. Интернет, сотовые телефоны, игры, глобализация – в этот мир мы, как более открытые умы, нырнули с головой. Что теперь вызывает только ностальгию.

Сейчас мы уже почти разучились называть карманные звонилки словами «телефон» или «сотовый» – всё заменили вездесущие смартфоны или айфоны, будто до «лопат» с сенсорным экраном в мире не существовало никаких телефонов.

Одним из самых знаменитых и популярных мобильников в то время был Nokia 3310. Примитивной игры «змейка», ядовито–зелёной подсветки и набора монофонических рингтонов было достаточно для счастья.

У меня был телефон модели Siemens, у которого был диктофон с продолжительностью записи аж до трёх минут, поддержка GPRS и ИК–порт для модемно–компьютерных нужд. Для меня это был не телефон, а целая лаборатория. Когда я его получила от родителей на день рождения в пятнадцать лет, счастью моему не было предела.

И наконец, Sony Ericsson – это был один из первых на Земле мобильников с цветным экраном и полным набором функций по состоянию на 2002 год.

Чуть позже у нас стали продавать телефоны марки Samsung и Motorola. И именно у этих производителей были выпущены первые стильные «раскладушки», которые по сей день называют «изюминкой» мобильной индустрии. У меня тоже однажды появился такой телефон. Первый – цветной и с возможностью сделать фото и видео.

Вот так росло наше поколение. Мы не были избалованы гаджетами и пристальным вниманием со стороны родителей, нас не обхаживали бабушки и дедушки, за редким исключением.

Мы учились быть самостоятельными и принимать взвешенные решения уже будучи подростками.

Да и мир, мне кажется, был добрее. Или я его так воспринимала в силу возраста.

Мы дружили, влюблялись, порой расходились, иногда со скандалом что–то делили. Но в целом – не держали зла друг на друга, и на следующий день уже снова общались.

В то время мальчишки знакомились с девчонками просто на улице, в кафетерии, в школьной столовой, в библиотеке, в магазине.

В середине 2000–х годов началось повсеместное распространение ICQ «аськи» – программы для мгновенного обмена сообщениями, которая произвела настоящую революцию в способах коммуникации в интернете. Многочисленные истории знакомств, дружбы и даже любви, зародившихся через ICQ, стали свидетельством того, как онлайн–общение может влиять на личную жизнь. Я тоже зависала в «аське», но все это происходило намного позже, когда я повзрослела.

Массовое распространение общения в интернете послужило стимулом для создания сайтов знакомств и социальных сетей, где люди могли бы находить друг друга и общаться.

Так, например, в 2006 году появилась социальная сеть «ВКонтакте», которая со временем связала «единой сетью» практически весь мир.

Безусловно, 2000–е годы – активно развивающееся десятилетие, которое открыло для нас мир связи и интернета.

Это самые беззаботные и счастливые годы моей юности, окончания школы и поступления. А еще – это время моей первой любви.

Часть 1. Дикая Вишня

Это моя школьная любовь.

Яркая, всепоглощающая, сбивающая с ног.

Мы с Димой давно строили глазки друг другу. Но что нам мешало замутить? Да, собственно, ничего.

11 класс, 17 лет, почти взрослые.

Однажды он позвал меня в парк на каток. Мы держались за руки, смеялись. После напились горячего чаю с плюшками, что было особенно романтично на фоне кружащих в небе снежинок.

Я была такая счастливая! Конечно, я была влюблена.

Мы поехали к Диме домой. Его родителей не было дома, только бабушка. Она встретила нас с улыбкой и тоже решила угостить пышными пирожками с ароматным чаем. Она была очень рада, что мы пришли, и выставила на стол свой любимый сервиз с белоснежным фарфоровым напылением. Декор в виде витиеватых веточек вишни с нежно–розовыми цветами на пузатом чайнике и сахарнице сразу привлек мое внимание. Собранные в соцветия по два–пять штук цветки на коротких цветоножках, венчик – пять несросшихся лепестков, в центре – пестик с ярко–желтыми тычинками, тянущимися вверх. Я недавно готовила сообщение про цветение вишневого дерева, вот откуда это внимание к деталям. Совсем забыла!

Пока я водила тоненьким пальцем по узору на чашке, Дима не спускал с меня глаз.

После чаепития бабушка погрузилась в чтение книг, а поскольку она была глуховата, то нам не составило труда уединиться в комнате и заняться другими очень важными делами.

После я проснулась, а Дима сидел рядом на кресле и смотрел на меня.

Что ты? – спросила я смущенно.

Ничего, – улыбнулся он одними глазами. – Ты все–таки красивая.

А ты что, до этого сомневался? – я потерла глаза и взглянула на часы. Сейчас придут его родители. Быстро спрыгнув с кровати, надела свитер и джинсы.

Не спеши ты так. Родители тебя и так знают.

В качестве кого?

Одноклассницы.

Ну вот. Всего–то.

Свет, ты мне очень нравишься…, – начал Дима, опустив глаза в пол.

Все, можешь не продолжать, – я быстро вышла из его комнаты, накинула куртку и схватила рюкзак.

Куда ты? – он последовал за мной.

Домой, пока.

Когда я оказалась на улице, резкий порыв ветра подхватил мои волосы и закружил их в неожиданном водовороте. Отбивалась, но все равно они лезли в лицо и закрывали обзор. Я посильнее на лоб натянула шапку и двинулась дальше.

Серые тучи нависли над парком. Дом Димы отдалялся, я спешила к остановке, ускоряя шаг. Вскоре снежная буря обрушится на город.

Железная остановка скрипела от ветра. Вокруг ни души. Одна я в ожидании автобуса.

Света. Ты зачем ушла?

Я вздрогнула и повернулась. Дима пронзил меня трепетным взглядом. Он был весь запыхавшийся и смущенный.

А зачем это все, Дим?

Я замялась и стала перебирать пальцами внутри пушистой варежки.

Света, ты будешь моей девушкой?

Когда Дима произнес эти слова, тысячи огонечков зажглись у меня в груди и заплясали яркими искрами.

Его глаза блестели от слез. Ветер настолько был сильным, что лишняя влага выступила на щеках. Хотя, возможно, это было не единственной причиной его слез.

За спиной загудел автобус. Началась метель.

Света! – Дима схватил меня за руки, прижимая к своим и обжигая взглядом.

Он был такой смешной, без шапки, с густой копной черных волос, которую медленно начало засыпать густыми хлопьями снега.

Ты еще долго будешь молчать? Ты думаешь, что мы…, что сегодня произошло не имеет для меня значения? Света, я давно прикипел…, с лета еще. Ты же знаешь…, – он поднял на меня глаза, полные отчаяния.

Я улыбнулась, чувствуя, что именно сейчас настал тот момент, когда я должна признаться.

Да люблю я тебя, дурачок!

Его пальцы разжали мою варежку, и я вцепилась ему в шею, повиснув на нем всеми своими огромными 47 килограммами.

Автобус уехал, так и не дождавшись пассажиров. Снег кружил, засыпая мостовую и нас.

Мы гуляли целый час. Нас не пугала метель и холодный ветер. Я только чуть беспокоилась за Димку. Он и так был «без мозгов», а тут еще и без шапки, продует, заболеет. Буду чувствовать себя виноватой.

Я натянула на него свой шарф, остались видны одни глаза, нежно–голубые, с поволокой.

Когда вернулись к моему новоиспеченному парню домой, я долго мялась у двери, боясь зайти.

Ты теперь моя невеста, – изрек Димка.

Я громко фыркнула и засмеялась.

Почему смеешься? Не веришь?

Нет, – пробурчала я, расстегивая куртку в прихожей.

Сейчас поверишь.

Что…?

Не успела я и глазом моргнуть, как Димка скрылся на кухне и затеял там какой–то разговор.

Раскрасневшись, я уже все поняла – он рассказал о нас родителям.

Мгновение спустя вернулся и, схватив меня за руку, потянул за собой.

Я затряслась, ноги стали ватными. Не то чтобы я боялась Димкиных родителей, нет. Просто было некомфортно среди взрослых, да еще и в таком статусе – невесты.

Мама, папа, это моя Света. Хотя что это я! Вы же ее знаете. В общем, с этого дня она моя невеста.

Я замерла и уставилась куда–то в стену. Краешком глаза я видела, Димина мама улыбнулась, а папа внимательно посмотрел на нас, задумался, а потом заявил:

Если невеста, когда свадьба, товарищи?

У меня вытянулось лицо.

Мы еще не планировали, – замялся Дима.

Папа, не смущай детей. Пусть хоть школу закончат, – вмешалась Елена Сергеевна, мама Димы. Такая приятная женщина, с добрыми глазами цвета василька и милой улыбкой. Ее роскошные темные волосы красиво обрамляли лицо и делали его еще моложе и свежее. Так вот в кого пошел Дима цветом глаз и пышной шевелюрой, мелькнуло в голове.

Димкин папа, Игорь Сергеевич, крепкий мужчина с чуть подернутыми сединой висками, одобрительно кивнул и продолжил:

Полгода, и вылетят птенцы из гнезда. Это ты права, мать. Того и гляди женятся летом. Взрослые же.

А кто, кто женится–то? – прошаркала по линолеуму бабушка и приземлилась в кресло. Она неловко поправила на переносице очки, и они сползли еще ниже, прямо на нос.

Дима засмеялся, посмотрев на бабушку, и я подхватила его веселье, тоже заливаясь от смеха.

Мама, – начал Игорь Сергеевич. – Дети женятся, только чуть позже, лет так…

Дети, садитесь ужинать, – прервала мама. – Не доводите бабушку, а то она завтра всем родственникам расскажет эту новость.

Мы сели за стол, за которым мне уже пришлось сегодня сидеть. Я окинула взглядом комнату, на которую днем не обратила должного внимания. Уютная гостиная, полностью покрытая светло–бежевым ковролином; с массивным круглым дубовым столом в центре, необычными картинами на стенах и большим мягким диваном у стены. В углу на самодельном деревянном пьедестале одиноко жался пушистый ветвистый папоротник.

Елена Сергеевна быстро накрыла на стол и заняла всех душевным разговором.

– Как ваши двойки сегодня поживают? – спросила она, скромно улыбаясь. Елена Сергеевна была такой простой женщиной, при этом не лишенная красоты и изящества, что с ней очень легко было вести разговор.

– Мои хорошо поживают! – засмеялся Дима. – Только вот Света отстает. Все пятерки да пятерки.

Я толкнула его тихонько в бок и показала язык.

– Света молодец, не то, что некоторые, – с намеком на сына указала Елена Сергеевна.

– Да, ладно, мам, у меня почти не осталось хвостов. Все благодаря Свете, – подмигнул мне игриво Дима.

– Кушайте, ребята! Мама так старалась, – гордо заявил папа, с нежностью посмотрев на жену.

Когда мы налопались котлет с белоснежным рассыпчатым рисом и овощным салатом, Димкина мама поставила на стол все тот же сервиз и принесла крупную вазочку на ножке, наполненную ароматным вишневым вареньем. Вот это да, мое любимое лакомство! Правда, я его кушала очень давно у бабушки в деревне. Мама редко занимается консервацией, да и бабушка уже в возрасте, почти не делает ничего по огороду. Надо бы когда–нибудь наведаться к ней.

Мы так весело провели время за ужином, что я не заметила, как потемнело и наступила по моим меркам настоящая ночь.

Димка не хотел меня отпускать, ведь завтра у нас день самоподготовки и можно спать до обеда.

Когда я натянула куртку и сжала в руках шапку, боясь спугнуть царившее в прихожей очарование, он, не спрашивая, припал к моим губам. Сладкий вкус вишневого варенья, которое мы только что ели с чаем, растворился на языке, будоража вкусовые рецепторы. Поцелуй был настолько сладок, что мы не заметили, как позади нас появился Димкин папа.

Он осторожно кашлянул и покраснел.

Так, молодежь, я, конечно, понимаю, что завтра в школу идти не надо, но все–таки уже почти десять вечера. Света, мама в курсе, что ты у нас?

Да, я написала ей смс.

Хорошо, давай я тебя довезу до дома. Автобусы у нас ходят редко, ночью и подавно. Метель не прекращается.

Папа, а если я отвезу? – вдруг спросил Димка.

Еще чего. Как стукнет восемнадцать, делай что хочешь.

И машину свою дашь?

Дам.

Класс, пап, спасибо! И за Свету спасибо.

Когда мы вышли, пришлось откапывать от снега машину Игоря Сергеевича.

Свет, неужели тебе нравится мой балбес? – спросил он, врубая на полную печку, чтобы скорее отогрелись стекла.

Не просто нравится.

Знаешь, я тоже встретил Димину маму в семнадцать лет, и у нас была такая любовь…, но потом я не поступил, ушел в армию, и жизнь нас раскидала. Встретились только спустя десять лет. Я уже к тому времени успел завести семью, правда детей там не было, не получалось.

 Я была немного удивлена откровенностью Игоря Сергеевича.

Много лет спустя я встретил Лену на выставке в Третьяковке…, где бы мы еще могли встретиться! – он задумался, потом продолжил. – Жили мы в Калуге, после армии я задержался в Перми, там пожил какое–то время, потом раз и приехал домой. Вскоре женился на одной девчонке, потому что Лены не было нигде, она как сквозь землю провалилась.

И как же вы оказались в Третьяковке?

Жена достала билеты и насильно меня повезла в Москву. Зря она это сделала! Когда я увидел там Лену, понял – все, пропал.

Игорь Сергеевич вырулил на дорогу, загребая колесами снег. Проезжую часть, видимо, чистить никто не собирался. Огромные сугробы скопились вдоль обочин, небольшая ледяная корка покрыла оголенные кусочки асфальта, которые кто–то из автомобилистов при движении уже успел очистить от снега.

Так и Лена была с кавалером, – продолжил он. – Но когда мы пересеклись взглядами, – все, погибли. Я украдкой выманил у нее номер домашнего телефона и позвонил потом, с работы уже. Она оказывается уже год проживала в Москве с этим кавалером, а меня – считала предателем. Мол, я не написал ей из армии ни строчки и забыл ее. Свет, а я ж писал. Понятия не имею, почему не доходили письма.

Странная история.

Очень. Знаю, что ее мать была всячески против наших отношений, считала меня неперспективным, а Лена же из партийной семьи. Все при должностях. Правда, к тому времени Союз почти развалился уже.

Мы ехали по пустынному городу. Снег игриво ложился на тротуар, укрывал махровой шапкой кроны деревьев и ветки кустарников. Зима казалась такой таинственной и волшебной, особенно в свете кротких ночных фонарей.

Что же было дальше? – спросила с интересом.

Дальше мы стали встречаться украдкой. К тому времени у меня появились первые жигули, и я каждую неделю мотался к Ленке в Москву.

Когда же вы успевали работать?

Ночами работал в горячем цеху, лил металл, деньги платили неплохие, но в 90–е началось такое, что и вспоминать неохота. Пришлось продать машину, чтобы хоть чем–то семью кормить, подался потом в таксисты уже на чужом авто, механиком подрабатывал.

А с тетей Леной в итоге как сошлись?

После того, как расстреляли ее дядьку как изменника Родины – как выяснилось, тот несколько лет занимался шпионажем и в конце 1980–х годов хотел податься в Штаты, но его выследили спецслужбы и решили его участь, – вся семья Лена была в опале. Кавалер ее сбежал. В 1991 году начался путч, в Москве творилась неразбериха, было страшно находиться. Я приехал и забрал Лену домой. К тому времени брак наш с первой женой совсем разладился, и мы приняли обоюдное желание разойтись.

Ух ты, как интересно.

Да, история знатная, еще внукам буду рассказывать.

И вы поженились?

Да, почти сразу. А вскоре Лена забеременела, и родился Димка.

Вот это любовь у вас, сквозь года.

Да, сильно я ее люблю, да и она меня, наверное, тоже.

Мы уже подъехали к дому. Я согрелась и не хотелось выходить. Да и Игорь Сергеевич растрогал меня своей историей любви.

Светка, если Димка полюбил, не отступится, он как я. Натура такая. Однолюб, – неожиданно заявил Игорь Сергеевич.

Я тоже его люблю, – смущенно прошептала и выпрыгнула из машины.

Как хорошо на улице, ветер прекратился, снежок кружит, легкий морозец.

В окнах на пятом этаже горит свет, мама ждет.

Света, тебе не кажется, что ты вернулась слишком поздно? – затянула мама, как только я вошла в квартиру.

Она сидела в зале на диване, закутавшись в пледе, и смотрела телевизор. Ее усталые руки перебирали спицы. Давно я не видела ее за вязанием.

Мамочка, я счастлива! Дима познакомил меня со своими родителями и назвал невестой.

Мама нахмурилась и оторвалась от спиц. Ее усталые серо–карие глаза сосредоточились на моем лице и что–то там пытались прочесть.

Невеста, ужинать будешь? – спросила она.

Нет, мы поужинали. Мама Димы угощала нас нежнейшим вишневым вареньем.

У мамы ты никакого варенья не ешь.

Я попробовала и мне очень понравилось. Оно такое в меру сладкое, без косточки.

Все, уймись! Мать, значит, старается для нее, лучшая еда, лучшая одежда, лучшие кружки, а она мне про вишневое варенье.

Мамочка, не обижайся, пожалуйста! Пойду спать. Спокойной ночи! – поцеловала маму в щеку и побежала в свою комнату.

Я ложилась спать такая счастливая. Даже мамины слова не испортили мне настроение. Мне приснился Дима, его улыбка согревала и оберегала сон.

Утром я проснулась в пустой квартире, мама ушла на работу. Сегодня наверняка всем наставит уколов, продолжая злиться на меня. Мама работала медсестрой в государственной больнице, где ежедневно обслуживались тысячи пациентов.

Ну и ладно, помогу ей приготовить вечером ужин, и она все забудет. Но вечером ситуация накалилась.

Ты думаешь ехать на соревнования в Ярославль? Светлана Валерьевна сегодня замучила звонками, жаловалась, что ты пропустила 2 тренировки, – с порога начала мама. Ее смешные короткие волосы торчали после шапки, и она была похожа на ёжика, выпустившего для пущей надежности свои иголки.

Думаю, конечно.

Или тебе Дима голову заморочил? – волосы–иголки подскочили вверх, и мама приняла воинствующую позу, застыв в дверях кухни.

Причем тут Дима? Я не успевала на тренировки из–за учебы, подготовка к ЕГЭ, репетитор по английскому время перенес.

Почему не сказала? Я бы договорилась.

Это временно, Евгения Васильевна не могла приходить позже, у нее малыш заболел. Это на неделю, не более.

Хорошо, в остальном никаких поблажек. Ты идешь на золотую медаль, у тебя соревнования на носу, никаких отношений сейчас быть не может.

Мама, у нас с Димой отношения еще с того лета, просто сейчас они приобрели официальный статус.

Какой такой статус? – мама зашла на кухню, но вдруг повернулась и снова нахмурилась. Сейчас она точно была похожа на злую ежиху.

Я его невеста.

Какая невеста? Что он может тебе дать? Троечник этот. Вам надо об учебе думать, – иголки подскочили еще выше, потому что мама вдруг вспомнила про большой пакет с продуктами и потянула его с прихожей на кухню.

Мама, он не троечник, хорошист, бывают иногда 3, но это так, блажь. Он серьезный, собирается в аэрокосмическую отрасль инженером– конструктором.

Пусть сначала поступит, а потом выхваляется.

Почему ты сразу все в штыки? Если бы с нами был папа, он бы поддержал меня.

Света, твой папа бросил нас. Забудь ты о нем! – отмахнулась мама.

Не бросил! Он уехал на заработки на север, – напомнила я.

Да, и пропал. На заработки, конечно.

Мама выгружала продукты из пакета на стол и продолжала злиться.

Если с ним что–то случилось? – задала я вопрос, приблизившись к ней.

Случилось, конечно, любовь к другой женщине случилась. Лучше помоги все прибрать в холодильник.

Да откуда тебе знать об этом? – вскрикнула я в сердцах.

Мама уже неоднократно заявляла о том, что папа нас забыл и нашел другую женщину в Сургуте. Но как, как я могла в это поверить, когда папа всю жизнь боготворил маму и на меня смотрел, как на главное сокровище в его жизни!

Да, так вышло, что его сократили на местном предприятии; так и не он один пострадал от этого; многие остались без работы из–за реорганизации завода. Поискал он работу в городе, пытался что–то с бывшими одногруппниками организовать, да не выгорело. Потому что главный инженер завода, с амбициями, с опытом, с достойным заработком, должен идти работать куда – в таксисты, на стройку разнорабочим? Глупости! Три месяца он скитался туда–сюда без работы, и тут вдруг подвернулся случай. Один старый знакомый предложил поработать начальником производственно–технического отдела на том самом предприятии в г. Сургуте, где работал он сам. Удачно открылась вакансия, и папа решил попробовать. Единственное условие – надо отработать не менее полгода, чтобы получить хотя бы небольшой отпуск.