- -
- 100%
- +
– Пятьдесят золотых сюда даём. Даём-даём, ты проспорил.
Высшие Силы, они что, поспорили на меня? Разум захлестнула странная смесь эмоций: гнев за то, что надо мной смеются, и в то же время я сам едва сдерживал хохот от абсурдности ситуации.
И пока Мунхо покорно отсчитывал золотые, я разместился в свободном кресле:
– Вы, я смотрю, вообще совесть растеряли?
Сарайя ухмыльнулась и, прикрепив кожаный мешочек с выигрышем к широкому поясу платья, неслышной походкой охотницы приблизилась вплотную к королю. С нежностью обняла его за плечи и беззаботно ответила:
– Мы спорим только на тех, кого очень-очень любим.
Мунхо хмыкнул и накрыл её узкие ладони своей большой и широкой рукой. Наблюдая за проявлением их любви, у меня болезненно сжалось под рёбрами.
Буквально на миг. На сотую долю секунды.
За последние десять лет все мои друзья нашли семейное счастье, а я был так поглощён делами Школы, что напрочь забыл про личную жизнь. Хотя, признаюсь, навещал специальные дома, чтобы скинуть напряжение и разгрузить голову.
Мунхо, отбросив веселье, за мгновение стал серьёзным:
– Ты прав, не время веселиться. Как первый день на новой должности?
– Хочу разобраться с этим делом как можно быстрее и вернуться в мужскую школу, – сухо ответил ему. – Где полугол… – торопливо кашлянул и продолжил, – где девушки не готовы разорвать друг друга лишь потому, что им приходится жить в одной комнате.
Сарайя подавила смешок и невозмутимо пожала плечами. Мол, ну да, и такое бывает.
– Как дочь Залара? – Мунхо перешёл к самой сути.
– Язык точно отцовский, но думаю, это единственное, что она унаследовала от Залара. Слишком вспыльчивая. Безрассудная. Выдержки ноль. Такая не способна выносить и воплотить в жизнь хитрый план. Скорее у всех на глазах от души поколотит обидчика.
Повисла долгая пауза. Друг тщательно обдумывал мои слова. Сарайя, вмиг помрачнев при упоминании мерзавца, убившего её отца и едва не лишившего жизни её саму, извинилась и покинула кабинет, оставив нас в гнетущем и давящем молчании.
Я невольно вспомнил, как Эверли крикнула мне в спину, позволю ли ей спросить что-то у меня как у главы Воинской школы.
Нахальная соплячка.
В Школе за подобную дерзость парни неделю стоят в карауле.
И вместо того, чтобы поставить языкастую выскочку на место, я второй раз за день дал слабину. Не оборачиваясь, бросил: “Вот попадёшь в стены Воинской школы и спросишь. Здесь я ректор”.
Даже сейчас ругаю себя за то, что не смог сдержать довольную усмешку, когда она громко фыркнула и хлопнула дверью.
Хвалёная выдержка и ледяной характер впервые за долгие годы дали трещину.
И это плохо. Так не должно быть.
Никто за десять лет на должности главы не смел смотреть на меня без уважения и почтения, не то, что спорить и огрызаться.
Чёртова Эверли стала первой.
– Я верю в тебя, – Мунхо прервал молчание и протянул мне сложенный вчетверо лист бумаги. – Здесь имена тех отпрысков, кто учится в академии и чьи отцы могли быть связаны с Заларом. Следи за каждым.
Я кивнул, пробегая глазами столбик с пятью именами. Вернул листок другу, и тот сжёг их в пламени настольной лампы.
– Переночуешь здесь? Твой дом на другом конце Даркайна. Мы с Сарайей ещё не ужинали.
– Нет. Буду пока ночевать в академии, – я поднялся с кресла и бросил взгляд на вечернее небо за окном. – Сам понимаешь, надо присмотреть за ними.
Кому я лгу?
За ней.
Глава 11
Эверли Дельвиг
Хлопок дверью вышел таким громким, что я вздрогнула, переваривая самодовольную реплику ректора-мужлана.
Похоже, в Воинской Школе обучают не только искусству стратегии и ведению боя, но ещё и умению быть занозой в чьей-то…
Ладно, Эверли.
Успокойся.
Надеюсь, наше с Орхардом общение повторится ещё не скоро. Помимо него, у меня есть проблема куда серьёзнее.
Впившись гневным взглядом в не менее сердитую Мэйв, я потребовала:
– Верни мою одежду!
– Ой, да посмотри, кто я, и кто ты? – цокнула языком блондинка и картинно закатила глаза. – Стала бы я воровать обноски предательской дочурки?
Ну вот зачем ей боевой?
Театральный факультет рыдал бы от счастья, заполучив такую диву в свои ряды.
Сжав кулаки, я двинулась на неё, горя желанием проучить наглую выскочку. Однако Мэйв, почуяв, что дело пахнет жареным, поспешно отступила, вытянув руки и растопырив веером пальцы на ладонях.
Наивная.
Как будто это могло её спасти?
– Я не брала твои вещи, – снизошла до пояснений Мэйв, вздёрнув аккуратный носик. – Меня вообще не было – искала дяд… ректора Орхарда. Спроси любого из тех бездельников, что слоняются в главном здании, они видели меня и подтвердят мои слова. А вот тебе советую хорошенько подумать, стоит ли находиться там, где у тебя с каждой минутой плодятся враги?
Я поджала губы, оставив её реплику без ответа.
Как бы ни хотелось это признавать, но моя соседка была права. Если не она – значит, вещи украл кто-то другой. Тот, точнее та, с кем я ещё не знакома.
– Не удивлюсь, если украденные вещи – только начало, – голубые глаза аристократки горели пламенем злорадства. – Поэтому сделай хоть что-то умное и уйди сама. Я даже пожелаю тебе счастливой дороги, но провожать не стану.
Высшие Силы, знали бы вы, каких усилий мне стоило сдержаться и не показать ей неприличный жест. Повернувшись к нахалке спиной, я сбросила с себя тёплый, но чертовски тяжёлый плащ ректора, и, чувствуя на коже лёгкое дуновение свежего ветерка, достала из шкафа запасной комплект формы.
Переодевшись, аккуратно сложила плащ, чувствуя, что на теле и ещё влажных волосах до сих пор остался его лёгкий запах. От этого внезапного осознания сердце рухнуло в пятки, а потом забилось чаще, разогревая кровь, бегущую по венам.
“Выбрось его из головы, – мысленно проворчала, демонстративно не обращая внимания на недовольную соседку. – В академии полно других дел. Орхард уже завтра забудет о моём существовании.”
Вечер прошёл в напряжённом молчании, а вот первая ночь выдалась бессонной.
Не от предвкушения первых занятий и неуёмной тяги к знаниям.
Я не могла сомкнуть глаз, ожидая новую подлянку от Мэйв. Она тоже не спала, в открытую заявив, что опасается задремать. Мол, хочет встретить новый день целой и невредимой.
Так мы и сидели, прислонившись спинами к изголовьям наших кроватей, изредка прожигая друг друга неприязненными взглядами.
Я сдалась первой, задремав перед рассветом, и проснулась до отвращения разбитой. До начала занятий бродила в полусне. Не помогли контрастный душ и сытный завтрак.
К моей радости, никто не воспринимал меня откровенно враждебно: максимум встретила парочку настороженных взглядов.
“Но кто-то же украл форму? – размышляла я, украдкой рассматривая девушек, склонившихся над раковинами. – Если бы это сделали случайно, то уже сообщили бы о находке. Или повесили объявление на двери общей душевой.”
Учебники решила не брать. Первым занятием стояла физическая подготовка, после которой надо было снова принять душ и уже потом бежать на теоретические занятия. На боевом факультете обучали истории материка, истории самого Даркайна, астрономии, географии, физике и другим наукам. Нашлось место и для уроков рисования. Видимо, для того, чтобы не просто хорошо ориентироваться на местности, но и понятно зарисовать все нужные объекты.
Мэйв так медленно надевала форму, что мне казалось, будто она нарочно оттягивает поход на площадку, где состоится наше первое утреннее построение. Но времени гадать, зачем ей понадобился именно боевой, у меня не оставалось. Я поправила спортивную кофту перед узким зеркалом в полный рост и невольно бросила взгляд на висящий на дверце шкафа плащ.
Придётся снова встретиться с Даррайном, чтобы его отдать. Эта мысль мне так не понравилась, что я невольно скрипнула зубами, чем заработала ещё один сердитый взгляд от соседки-аристократки.
На утреннем построении собрался весь наш женский боевой факультет, и я насчитала два десятка девушек, что разбились на группки по три-четыре человека и взволнованно обсуждали свой первый учебный день. Мэйв смотрелась королевой среди верной свиты, а я стояла отдельно, радуясь, что никто не обращает на меня внимания и лишний раз не задевает.
Рано я расслабилась.
Неприятности начались, как только к нам вышел короткостриженый мускулистый блондин с суровым взглядом карих глаз и тонкими, почти белёсыми губами.
Одетый в просторные коричневые штаны и безрукавку, он прошёлся вдоль нашего нестройного ряда, рассматривая нас так брезгливо, словно мы были не людьми, а тараканами.
– Меня зовут Конрад Гримстон, и на ближайшие пять лет я ваш бог и царь. Предупреждаю сразу: не надейтесь получить привилегии за выдающиеся формы или красивые глаза.
В нашей шеренге воцарилась напряжённая тишина, а незнакомая шатенка справа от меня едва сдержала рвущийся с губ смешок.
– Посмотрите друг на друга, – Гримстон прищурился и, заложив руки за спину, сделал шаг назад. – Такими чистыми, опрятными, без синячка и царапины, вы видите друг друга в последний раз. Неженкам здесь не место, и я вообще не понимаю, какой смысл отправлять вас в бой. Но раз Его Величество издал соответствующий указ, посмотрим, на что способны. Сегодняшнее занятие вы посвятите тому, что будете меня удивлять.
Конрад сделал паузу, растягивая губы в жутко неприятной ухмылке, больше похожей на волчий оскал. Скользил взглядом по каждой, задерживаясь буквально на секунду-две будто делал мысленные пометки.
– Мда. Всё ещё хуже, чем я ожидал. Что ж, начнём с…
Я и не удивилась, когда он ткнул в меня пальцем, а слева раздалось довольное хмыканье Мэйв:
– С тебя.
Глава 12
Сдерживая растущую неприязнь к вредному Гримсону, я делала шаг вперёд и вытянулась по струнке. Ладони прижаты к бокам, спина прямая, подбородок слегка приподнят.
Замерла без движения, а Конрад противно хмыкнул:
– Не помню, чтобы одним из критериев зачисления на боевой была “глухота”. Кто-нибудь из вас слышал команду “смирно”?
Зубы заскрипели сами собой, выдавая раздражение, а за спиной послышались сдавленные смешки.
– Я просил удивить меня, а не насмешить своих товарок, которые спят и видят, лишь бы найти себе выгодную партию!
Смешки мгновенно стихли. А я в это время мысленно прикидывала: он точно хочет, чтобы его удивили, или ищет повод прицепиться?
Какой же неприятный тип. С парнями он также себя ведёт? Или его принудительно поставили обучать женщин, вот он и срывает на нас злость.
Тем временем Конрад сухим, колючим голосом спросил:
– Чем ты лучше своих однокурсниц?
Дураку понятно, что вопрос был с подвохом. Насколько мне было известно, при поступлении все сдавали одинаковые нормативы. Или он уже в курсе про моих родителей и ждёт честного признания, что я дочь Залара?
– Сегодня первый день занятий, – ответила ему после секундной паузы. – Я ещё не знаю, на что способны девушки, стоящие здесь, поэтому не могу ответить.
А вот про себя не удержалась и добавила: “Единственное, на что способна одна из них – это кража моих вещей. В этом я не сомневаюсь.”
Конрад криво ухмыльнулся, неприязненно дёрнув уголком рта, и, почесав квадратный подбородок, благостно кивнул:
– Умница, не стала выпендриваться. Удивила честностью. Все слышали?
– Так точно, – вразнобой ответил многоголосый хор, в интонации которого не было ни капли оптимизма. Вряд ли кто-то из них ждал, что меня – белую ворону, похвалит жуткий преподаватель.
А тот продолжал щедро плескать масло в огонь всеобщей неприязни:
– Не каждый из вас способен сходу признать, что они – блёклая серая масса. Которая только и ждёт момента, чтобы попасться на глаза смазливому боевику.
Пользуясь тем, что всё внимание девушек было приковано к Гримсону, что расхаживал перед нами как бойцовый петух, я маленькими и аккуратными шажками вернулась в строй.
Напряжение среди нас звенело в воздухе натянутой стрелой.
– Лучше сразу признайтесь, что вам, таким красивым, ухоженным и вкусно пахнущим, не место там, где обрываются жизни! Где проливается пот и кровь! Своими визгами вы будете отвлекать союзников и привлекать врага! Так что примите действительно здравое решение и помогите декану факультета бытовых артефактов. У него впервые за декаду недобор на курсе.
Слова Конрада лились грязной, дурнопахнущей рекой, а когда поток жестокого красноречия иссяк, он снова мазнул по нам взглядом:
– Ты, шаг вперёд.
Бледная, как простыня, Мэйв вышла из строя, и я заметила, как дрожат её пальцы, собранные в кулаки. Каково же было моё удивление, когда блондинка уверенно произнесла:
– Я с детства умею точечно направлять воздействие артефактов. Сам король был впечатлён демонстрацией моих умений. Считаю, что среди тех, кто находится здесь, мне нет равных.
Гримсон поморщился, словно залпом выпил стакан уксуса:
– Его Величество известен своим благородством. Кормит бесплатно бездомных, жертвует большие суммы приютам и хвалит бесталанных отпрысков.
Мэйв дёрнулась и буквально залилась краской, но в этот раз уже никто не посмел рассмеяться.
– Вернулась в строй! – рявкнул мужлан, глядя на нас как на муравьёв. – А теперь дружной кучкой марш пять кругов вокруг площадки! Чтоб ни одного слова друг с другом – каждая смотрит вперёд и рвётся к победе. Слышали? Чтобы у всех вас на лицах было написано страстное желание стать лучшей, и доказать, что я неправ! Буду вглядываться в физиономию каждой! Счастливица, которая придёт первой, получит высшую награду – мой бесценный совет. Неудачница, ставшая последней – пересчитает все листья на ёлке в парке.
Какая-то из девушек робко уточнила:
– Подождите… На ёлке же иголки…
Лицо Гримсона красноречиво вытянулось, а злые глаза, казалось, спалят несчастную на месте:
– Меня это не волнует. Сказал пересчитать – ищи среди иголок листья и пересчитывай. Марш! Шевелите конечностями, убогие!
Ни слова не говоря, мы пустились в бег.
Я без труда вырвалась вперёд, радуясь, что никогда не пренебрегала физическими нагрузками. К тому же зачастую приходилось стрелой лететь с одной подработки на другую, а времени было впритык.
На пятом круге, поравнявшись с отстающей, запыхавшейся Мэйв и её верными подругами, ещё больше прибавила скорость.
И именно в этот момент моя нога врезалась в подставленную ногу одной из “свиты”.
– Ай! – вскрикнула я под ехидные смешки нахалок во главе с их белобрысой королевой.
Взмахнув руками, попыталась сохранить равновесие, но не успела.
С размаху упала на вытоптанную до камня землю и почувствовала острую боль в колене.
Глава 13
Вот чёрт! Я сдавленно зашипела и попыталась подняться, помогая себе ладонями. Однако при каждом движении колено простреливало аж до звёздочек перед глазами! Ощущения были мерзкими, точно раскалённый нож вонзили в сустав и медленно проворачивали по кругу.
Нога предательски подогнулась, и я с ужасом поняла, что не в состоянии сделать ни шага. Максимум – кое-как прыгать на здоровой.
Мимо пробегали остальные, не забывая награждать меня язвительными репликами:
– Ой, какая жалость! Предательская кровь дала о себе знать!
– Не видела, кто это сделал, но сработали на опережение. От такой, как ты, можно всего ожидать!
– Да не тратьте на неё силы, бежим!
Первый прыжок получился весьма опасным: я едва не потеряла равновесие и кое-как смогла удержаться, не рухнув обратно на твёрдую землю. Колено пульсировало огнём, стреляя болью при каждом толчке.
Отлично!
Первый есть, осталось ещё штук тридцать до финишной черты.
Однокурсницы резво наматывали оставшиеся круги, а я потратила много сил, чтобы уйти в сторону с их маршрута. Плевать на издёвки, если кто-то меня заденет, я могу упасть и травмировать вторую ногу.
Из принципа не поползу на четвереньках, хотя умом понимаю, они бы с удовольствием на это посмотрели.
Краем глаза заметила, как Гримстон нарочито неспешно идёт в мою сторону, сопровождая шаги ехидными репликами:
– Что, Дельвиг, царапина вывела тебя из строя? Беги скорее в лекарскую, там тебя поцелуют в лобик и дадут леденец от боли.
“Вот же белобрысая гиена”, – скрипнув зубами, подумала я и сдержала рвущийся наружу стон. Челюсти едва не свело от напряжения.
Уж ему из принципа не покажу свою слабость! С криком я кое-как запрыгала к финишу, а те, кто уже закончили и переводили дух, прогуливаясь взад-вперёд по мягкой травке, смотрели с откровенной насмешкой.
Мэйв пожала плечами, не скрывая ухмылки победителя, хотя пришла далеко не первой:
– Ёлки ждут, Дельвиг. Выбирай ту, что погуще.
Внутри всё клокотало от вопиющей несправедливости. Я же была первой! Все это видели!
А из-за подставы девицы из свиты Мэйв стала последней.
Кулаки сжались сами собой, а жилка на виске забилась быстрее. Сердце работало как насос, разгоняя кровь по телу. Злость смешалась с болью, к горлу подкатила тошнота, но я упрямо прыгала к своей цели, глотая всхлипы всякий раз, когда нога расцветала новой вспышкой агонии.
Конрад, лениво потягиваясь, рыкнул на отдыхающих:
– Хватит с меня сегодня. Брысь! Чтобы через секунду не видел ни одной из вас!
Повторять не пришлось. Девушки заторопились, покидая площадку, но худенькая победительница с тонкими светлыми волосами, забранными в высокий хвост, боязливо полюбопытствовала:
– Извините, а как же ценный совет?
Нахальный мужлан закатил глаза и сплюнул на землю:
– Вот тебе совет, моя хорошая: не испытывай моё терпение. Никогда. А теперь ушла с глаз моих, живо! Иначе ёлки ждут и тебя.
Какой же он… Гусеница ядовитая!
Я повернулась спиной к хаму-преподавателю и попыталась ковылять к общежитию, стирая слёзы, выступившие от боли. Нога опухала и пульсировала, на колене разодрались штаны, и края раны пропитались алой кровью.
– Дельвиг! – недовольный окрик Конрада камнем влетел в мою спину, вынуждая снова скрипнуть зубами. Хочет поиздеваться и ткнуть меня лицом в случившееся? – Уши повредила? Неужто нигде не свербит пожаловаться на несправедливость? Только здесь и только сейчас дарю тебе такую уникальную возможность.
Я сделала глубокий вдох, насколько это было реально в нынешней ситуации, с трудом повернулась к нему и криво усмехнулась:
– Вы же сами всё видели.
– И что? – он выразительно поднял бровь, не скрывая издевательской ухмылки.
– На поле боя мне тоже бежать к командиру жаловаться, если кто-то подставит подножку?
Повисла пауза. Гримстон наградил меня долгим взглядом, в котором мерцали искорки любопытства, а затем вальяжно скрестил руки на груди:
– После занятий найдёшь меня. Назначу наказание.
– Лично выберете для меня ёлку?
Мужлан громко захохотал, отвернулся и ушёл, оставив мой вопрос без ответа.
– Прекрасно, – выдохнула я и, поморщившись, поковыляла к общежитию. Мышцы на здоровой ноге забились так, что казалось, ещё одно движение и она подломится, как стебель травы во время сенокоса.
В воздухе стоял многоголосый гомон, но до меня никому не было дела. Студенты сновали туда-сюда, словно я была невидимой.
Для всех, кроме одного.
На крыльце я задержалась, с облегчением облокотившись на прохладные железные перила, и в этот момент навстречу мне вышел сердитый и мрачный Орхард.
Что он здесь забыл в такую рань? Да ещё и в женском общежитии?
Ректор смерил меня странным, вмиг потемневшим взглядом и стал ещё мрачнее, хотя куда уж…
Быстро оценил обстановку и холодно спросил:
– Дельвиг, что произошло?
Глава 14
Я отвела взгляд в сторону, делая вид, что меня жутко интересует клумба с бархатцами у крыльца. Несколько мучительно долгих секунд подбирала убедительный ответ и выдала, наконец:
– Упала на пробежке.
Надежда на то, что ректора удовлетворит моё объяснение, рассыпалась в прах. Даррайн медленно подошёл ближе, и меня едва не сбила с ног (точнее с ноги) мощная энергетика, что исходила от сильнейшего воина нашего королевства. Невольно захотелось податься назад, но стоило чуть пошевелиться, как нога дала о себе знать острым всплеском боли. В ушах пронзительно зазвенело, а перед глазами расцвели жёлтые и красные салюты-вспышки.
К горлу подкатила тошнота, и я прижала ладонь ко рту, борясь с подступающими рвотными спазмами. Лёгкие стиснуло широким обручем, и я пропустила момент, когда Орхард оказался неприлично близко.
Ноздри уловили тонкий аромат кедра и чего-то цитрусового. Прохладного и свежего, как ветер в горах. И что удивительно, стоило аромату проникнуть в лёгкие, как тошнота немного отступила, и рёбра смогли раскрыться на глубокий вдох.
Ректор протянул ладонь к моему плечу, но в последний момент не коснулся. Задержался на мгновение, сжал пальцы в кулак и дёрганным движением спрятал её за спину.
Зато раздражения в голосе было хоть отбавляй:
– Ты факультеты не перепутала, Дельвиг? Какой тебе боевой, если ты не в состоянии пробежать по прямой и не запнуться о собственные ноги?
Мне следовало бы обидеться, но я, сама того не ожидая, ехидно фыркнула:
– Вы с наставником Гримстоном случайно не приятели? Говорите одинаково.
Лицо Орхарда, как истинного вояки, осталось невозмутимым, зато радужку в глазах затопило чернильной темнотой, выдавая гнев, поднявшийся внутри.
– Где субординация, Дельвиг? – угрожающе произнёс глава Воинской Школы, но при этом не повышая голоса. Наверное, не хотел привлекать внимание студентов, хотя завидя нас, парни и девушки приостанавливали шаг в попытке подслушать выговор ректора дочери его врага. – Хочешь не вылезать из отработок?
Я уже едва не плакала от боли, которая с каждой минутой становилась всё сильнее. Сохранять лицо было практически невозможно, вдобавок колено пульсировало так, словно в него вколачивали раскалённые гвозди.
Чудо, что я нашла в себе силы немного улыбнуться. Жалко и криво, но всё же.
– Извините, ректор, за дерзость, но сегодня не смогу – надо пересчитывать листики на ёлке.
Даррайн Орхард изменился в лице, забыв про то, что воин должен быть невозмутим.
Глаза мужчины расширились от изумления, брови взлетели вверх, а рот приоткрылся, словно он не поверил собственным ушам. На лице промелькнуло что-то похожее на растерянность.
– Разрешите переодеться и пойти к лекарям? – прошептала я, стараясь не показывать, насколько мне больно и плохо.
Даррайн мотнул головой, будто очнувшись, и впился цепким взглядом в моё травмированное колено. Я прикрыла глаза в попытке восстановить сбившееся дыхание и не опираться так явно на перила.
– К лекарям пойдёшь сейчас, и я помог…
Остаток фразы потонул во взволнованном голосе запыхавшегося Матиаса.
– Ректор Орхард, разрешите сопроводить студентку Дельвиг в лекарскую? – выпалил старшекурсник, ловко притормаживая рядом с крыльцом и на ходу отвесив низкий поклон воину. – Только что услышал, что она пострадала на пробежке из-за выходки одной из студенток.
– Из-за выходки одной из студенток, – недобрым голосом повторил за ним Даррайн, а я стиснула зубы, стараясь не завыть от стыда и досады.
Ну вот кто просил Ринвуда вмешиваться?
Я очень не хотела, чтобы Даррайн узнал об этом инциденте. Нет, не потому, что я предполагала, что мой несчастный вид вызовет у него жалость, а меньше всего мне надо, чтобы меня жалели. Но теперь он будет думать, что я слабая, раз другие девушки могут вывести меня из строя.
Так, стоп! А какая мне должна быть разница, что он обо мне думает?
Главное, чтобы держался от меня подальше и не цеплялся, припоминая мне каждый из грехов отца.
Тем временем Орхард опасно прищурился и процедил ледяным тоном:
– Вот оно что… Ладно, Ринвуд, помоги ей, только идите не быстро, без резких движений.
– Не переживайте, ректор Орхард, – Матиас ослепительно улыбнулся и ловко подхватил меня на руки.
Я даже пикнуть не успела, как оказалась прижатой к довольно крепкой груди парня. Но той всё равно было слишком далеко до силы и мощи Даррайна.
А Ринвуд, как назло, добавил:
– Сделаю всё по высшему разряду.
Глава 15
Матиас со всех ног рванул к боковому входу учебного корпуса, где красовалась вывеска "Лекарское крыло". Каждый шаг парня отдавался нестерпимой болью, и я невольно стиснула зубы, стараясь не застонать.
Не хочу показаться слабачкой. Особенно в глазах единственного, кто отнёсся ко мне по-нормальному.
От Ринвуда не ускользнуло моё напряжённое лицо и сжатые добела губы. Парень мигом сбавил скорость, переходя на быстрый шаг, и извиняющимся тоном произнёс:
– Извини, забылся. Не люблю, когда девушки страдают.
Мне бы растеряться и смутиться, но грудь жгла досада, что Даррайн узнал правду. Какая ему должна быть разница, что я пострадала из-за выходки нахалки из свиты Мэйв?