На тысячи осколков

© Леа Стенберг, Саша Паулан, текст

В оформлении макета использованы материалы по лицензии © shutterstock.com

© А. Алексеева, иллюстрация на обложку

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Плейлист

The Box Tops – The Letter

Abba – Dancing Queen

Cher – Woman’s World

Moby – Porcelain

Nirvana – About A Girl

Paul Kalkbrenner – Berlin Calling

U2 – With Or Without You

Sum 41 – Still Waiting

Fall Out Boy – Thnks fr th Mmrs

Nirvana – Where Did You Sleep Last Night

Kiss – I Was Made For Lovin’ You

Metallica – Nothing Else Matters

Teddy Swims – Bad Dreams

Кай

– Давай, чувак, соберись. У тебя все получится! – Я стоял перед зеркалом в своей комнате на чердаке и пытался как-то успокоить себя аффирмациями. – Ты крутой!

«Постреляв» пальцами в свое отражение, я попытался пригладить взлохмаченные волосы. Ничего не получилось. Они, как обычно, жили своей жизнью. Видимо, только герои фильмов просыпаются с идеальной прической.

– Кай! – раздался снизу мамин голос. – Иди уже завтракать! И с монстром своим погуляй!

– Ничего ты не монстр, не слушай ее. – Я сел на пол к Бёрге, своему любимому ленивому бассет-хаунду, и посмотрел в его грустные глаза. – Подождешь, пока я поем? Ты же знаешь, что мама так просто не отстанет.

Бёрге вздохнул и лег спать дальше. На прогулки ему было плевать. Пока не прижмет.

– Кай! – Голос мамы стал громче, она подошла к лестнице.

– Иду-у-у! – протянул я, повернувшись к двери.

С этой женщиной лучше не спорить. Особенно когда дело касается еды. Она всегда была готова накормить всех, чем и занималась каждую субботу: мама открыла «Горячую кухню» для нуждающихся в школьной столовой. Но я более чем уверен, что туда ходят не нуждающиеся, а желающие вкусно поесть. Нуждающихся в нашем городке не так много. Но я горжусь мамой, а люди ее любят. Слава о маминой готовке быстро разлетелась по нашему городку. Но, к сожалению, ее популярность никак не повлияла на мою. Поэтому она – самый известный организатор праздников, а я – обычный школьник, которого не всегда замечают в коридорах.

– Проще вампира днем из гроба поднять, чем тебя с постели. – Мама потрепала мои и так взъерошенные волосы. Вот спасибо… – Весь в отца.

Папа улыбнулся. Это была их милая шутка. Шутка надо мной: Кая сложно разбудить – весь в отца. Кай проехал свою остановку – весь в мать. Кай запутался в шнурках и рухнул – весь в отца. Кай получил по географии ниже семерки – весь в мать. И это продолжается все шестнадцать лет. Я не шучу. Люблю их. В том числе и за чувство юмора.

– Лучше садись завтракать, – сказал отец, намазывая джем на тост.

По кухне витал аромат свежезаваренного кофе, и мой живот приветственно буркнул любимому бутерброду из горячего бекона, паштета, томатов, листьев салата и сыра. Слой за слоем… Бутерброд исчезал, а я заряжался энергией и уверенностью, что сегодня мой день!

Цок-цок-цок… Бёрге спустился, хоть я ему миллион раз говорил, что лестница для него слишком опасная, сел около моих ног и поднял на меня взгляд. За эти грустные глаза я готов отдать ему все. Абсолютно все. Но ему нужен только сыр. Хитрый мальчишка.

– Не корми собаку чем попало! – Мама со звоном поставила чашку на блюдце.

– То есть нас с отцом можно кормить чем попало, а собаку нельзя? – Я улыбнулся, помахав кусочком сыра.

– Сын, это идеальный хет-трик. – Отец рассмеялся, за что сразу получил от мамы ложкой. Папа только на работе бывает серьезным, когда представляет кого-то в суде. Он адвокат.

– Бёрге, в этой семье только мы нормальные. – Мама не сдержала улыбку и тоже поддалась чарам Бёрге – дала ему кусочек сыра. – Какие планы на День святого Валентина? – обратилась она ко мне.

Я покраснел от смущения. Что-то я пока не готов с родителями обсуждать свою личную жизнь. Точнее, ее отсутствие. Точнее, надежду, что сегодня личная жизнь у меня появится. Не зря же я весь вечер вчера клеил эту дурацкую валентинку, из-за которой моя кровать похожа на ложе танцовщицы кабаре.

– Мам, ну какие планы? – Я кашлянул. – Завтра пойдем на вечеринку.

– А спросить разрешения ты не забыл? – Мама повернулась на каблуках и поставила руки в боки.

– Дорогая. – Папа подошел к маме и приобнял. – В его возрасте только и нужно ходить по вечеринкам.

– Делайте что хотите, – махнула рукой мама. Она уже второй день не в духе, так как ей никак не доставят скатерти к свадьбе клиентов. Хорошо, что вообще не завалило дорогу снегом. Пусть радуются, что все остальное доставили. Скатерти – мелочь. Но эта мелочь нервирует маму. А так как ей не хочется нервничать одной, она нервирует нас с отцом. За компанию, так сказать.

– Кай, сходить на вечеринку – отличный план, – сказал папа. – А то вы дальше гаража никуда и не выбираетесь. Даже на озеро покататься.

Мой план был прост: сегодня я дарю валентинку Эмилие Скоруп, а она дарит мне свое сердце. Ладно, может, для начала не сердце, но хотя бы надежду. Надежду на поцелуй? Роман? Любовь? Я-то свое сердце, кажется, отдал ей еще в начальной школе. Эта милая девчушка с огромными глазами покорила меня с первого взгляда, когда мы столкнулись в школьном коридоре. Мы росли, и с нами росли мои чувства к ней. Есть только один маленький минус, совсем незначительный – она меня не замечает. Боюсь, она даже не помнит моего имени. Поэтому я, как полный придурок… Оставил на валентинке свой ник в соцсетях. Черт, как же убого это звучит.

Конечно же, я задумывался, вдруг мне нравится не сама Эмилие, а мои чувства к ней. Но разобраться в этом мне не смогли помочь даже друзья. И я твердо решил, что люблю ее. Да, черт возьми, ЛЮБЛЮ! Поэтому я поверил, что именно этот День святого Валентина – МОЙ! Признаюсь ей в чувствах, мы счастливо закончим школу, а потом… Ну, пока я не придумал наше будущее. Нужно заняться этим на досуге.

Мы с Бёрге вышли на морозную улицу. Редкие туристы никак не могут привыкнуть к нашим холодам, а местные жители даже зимой ходят в пальто. Но я не из таких. Я накинул на худи огромную жилетку, а на голову натянул шапку с дурацким (по мнению мамы) помпоном. А я люблю эту красную шапку как раз за него. Бёрге любит ее по этой же причине. И однажды он смог похитить шапку, когда, задумавшись, я бросил ее на кровать. Но его лень пересилила желание разорвать новую игрушку – он просто обслюнявил шапку и спрятал в своем лежаке. Ленивый мальчишка. Но я ее спас. И отстирал.

На улице пахло зимой и снегом. И надеждой на лучшее, как бывает в Рождество. Но скоро весна, и это тоже очень радует! Хотя в нашем городе есть поверье, что нельзя торопить зиму, а то она не уйдет (и заморозит сердца, но это уже страшилка для малышей), мне все равно хочется зеленой травы и теплого воздуха. А то от мороза нос слипается и глаза слезятся. Да и метели надоедают. В такие вечера, когда метель становится очень сильной и город погружается в темноту, отец смотрит любимый футбол, а мама зачитывается любовным романом, я ложусь с Бёрге на кровать, закрываю глаза и представляю себя на берегу теплого моря. И это шумит не метель, мешающая мне встретиться с друзьями, это шумят волны. Свет фонаря за окном – это солнце, которое согревает все вокруг. Теплая вода касается пальцев ног… И я погружаюсь в сон. Зима не может длиться вечно…

Бёрге медленно бредет по улице, даже не обращая внимания на злую худощавую (прямо как ее хозяйка) кошку госпожи Кристенсен. «Милая» соседка прибегает жаловаться родителям по любому поводу. Например, когда снег с нашего участка «полностью засыпает двор». Мечтаю, чтобы она однажды нашла свою любовь, собрала вещички, кошку, дурацких глиняных гномов и отправилась жить в теплые края. Ее сердце точно нужно растопить, а наши морозы в этом не помогут.

– Гав! – тявкнул Бёрге, недовольный, что я задумался и не обращаю внимания на то, что он наконец-то решил повеселиться.

– Поиграем? – Я вытащил наушник, в котором пел Моби. И, получив в ответ положительное «гав», бросил радостному Бёрге снежок.

Наш городок – рай для собак и для людей, которые ценят спокойствие. Когда-то он считался крупным. Но это было давно. Потом остальные города стали расти и развиваться, а наш законсервировался, словно селедка в банке. Только вместе с ним законсервировались и мы среди леса. В наш городок ведет всего одна длинная дорога. Если посмотреть по картам, она, словно змея, изгибаясь, тянется от города в сторону шумной жизни. К которой мы не тянемся. Или, может, это только я. Совсем немного. Почти все горожане продолжают жить в белых домах с коричневой крышей – дань традиции и нелюбовь к переменам. Только некоторые семьи строят себе новые кирпичные коттеджи, которые, как огромные скалы, нависают над уютными домиками. К счастью, моя семья менять жилье не планирует. Не хочу снова бороться за чердак.

Снег хрустит под ногами, солнце полностью появилось из-за деревьев – знак, что пора идти в школу. Моби в наушниках продолжал шептать, что страдает от калейдоскопа мыслей. Чувак! Я тебя прекрасно понимаю! У самого уже голова пухнет от мыслей и страхов. И главного страха – быть отвергнутым… Бр-р-р…

Даже думать не хочу! Надо переключить песню.

– Быстрее! Быстрее! – Мама суетилась вокруг машины. – Мы опаздываем!

– Мам, может, я на автобусе? – робко спросил я. Ездить с мамой я не любил, потому что…

Потому что ABBA перемешивалась с Шер, и мама своим звонким голосом подпевала «You are the Dancing Queen, young and sweet, only seventeen»[1] или «I’m dancing solo in the dark on the club floor»[2]… Любит мама петь. И танцевать. А папа ее в этом поддерживает. Как начинают готовить, включают музыку, и все! На ужин – сухой подгоревший стейк. Романтики.

– Неужели тебе никто не нравится? – Мама сделала музыку тише. Вот лучше бы ты пела, честное слово. Так и знал, что будет какая-то западня.

– Ма-а-ам… – Резко захотелось выпрыгнуть в сугроб.

– Ты ничего не рассказываешь матери о личной жизни! Я же волнуюсь.

– А зачем ты волнуешься? – Я задал вполне логичный вопрос. Зачем за меня волноваться, если я вполне адекватный человек? Ничего сверхъестественного вообще не вытворял.

– В смысле – зачем? – У мамы округлились глаза. – Я тебя люблю и не могу не волноваться. А у тебя сейчас такой опасный возраст…

– Нормальный у меня возраст, – буркнул я. – Просто пока не встретил ту единственную.

Ну чего все ко мне пристали? Может, я однолюб? Может, сегодня мой статус холостяка изменится? Может…

– Ты точно что-то от меня скрываешь! – Мама хитро улыбнулась, вырвав меня из мыслей.

– С чего ты взяла? – Я растерянно на нее посмотрел. Надеюсь, она не видела валентинку. Или блестки. А то напридумывает себе разного.

– Лицо мечтательное… – Кажется, мама успокоилась и вернулась к пению. Я знаю, что подарю ей на следующий день рождения, – курс вокала. Хватит мучить окружающих.

Впереди показалось спасительное здание школы. Я зачем-то похлопал по рюкзаку, проверяя, не испарилась ли валентинка.

– Вы после школы в гараж? – спросила мама, припарковав машину недалеко от входа.

– Ага, будем репетировать.

– А настоящим рок-музыкантам нужны репетиции? – Мама засмеялась и чмокнула меня в щеку.

Ага, шутки про нашу группу моя семья тоже очень любит. Но разве у нас оставался какой-то выбор? Для хоккеиста я слишком худой, для баскетболиста слишком слабый, для книжного клуба – «читаю не то», для футболиста… А тут уже я не готов – уж слишком папа большой фанат этого вида спорта. Не смог бы выслушивать все наставления. Но, кажется, я не слишком его разочаровал тем, что вместо мяча попросил купить гитару.

А становиться рок-звездами мы с друзьями не планировали. Дэни вообще говорит, что я слишком смазливый для этого: «Блондин с голубыми глазами? Сорри, бро, но Курта Кобейна ты не заменишь». А я и не планировал. Но правда, есть еще блондины-рокеры?

– Хорошего дня, дорогой! – Мама помахала из машины.

– Хорошего дня! – ответил я. И добавил одними губами: «Люблю».

Дэни уже топтался около шкафчиков в своей любимой футболке с эмблемой группы «Kiss» и целомудренно наброшенным сверху пиджаком. Топтался он один. Стеффан, как обычно, опаздывал. Но ему позволительно: он живет недалеко от школы. Поэтому иногда приходит в школу в спортивном костюме, собирая неодобрительные взгляды преподавателей. «Но лучше прийти в спортивном, чем опоздать?» – его постоянная отговорка. Пока она работает.

– Готов? – Дэни потер руки. – Бро, готов, а?

– Готов, не торопи! – Я открыл свой шкафчик и аккуратно переложил в него валентинку из рюкзака. – Дождемся Стеффа.

– Не надо меня ждать, – раздался голос сзади. – Я уже тут.

Мы обернулись и застыли на месте. Стеффан был неотразим: светлые джинсы, серый свитер и белая рубашка, воротник которой аккуратно торчал белыми треугольниками.

– Что случилось? – Дэни не нашел подходящих слов.

– Что, что-то не так? – Стеффан с волнением отряхнул со свитера невидимые крошки.

– Просто ты не в спортивном… – замялся Дэни.

– Это типа праздник, захотелось… кхм… разнообразия. – Стеффан заправил прядь волос за ухо.

– Тебе очень идет. – Я хлопнул друга по плечу.

– Спасибо. – Стеффан покраснел, пихнул меня и спросил: – Уже положил?

Я проследил за его взглядом. Он был направлен на большой ящик для сбора валентинок. Возле него толпились школьники, желающие сегодня признаться в любви. Парней было намного больше. Девушки, а вы признаваться в чувствах не хотите? Что-то про равноправие я слышал. Или это с валентинками не работает?

Несколько шагов, и я стану одним из них.

Готов ли я к этому? Хватит ли мне смелости? Столько лет скрывать свои чувства, а потом так резко признаться… Страх сковал меня, я не мог двинуться. Кажется, дышать тоже не мог.

– Бро! Давай! – теперь Дэни пихнул меня. С такими друзьями удивительно, что мои кости все еще целы.

– Подожди, – шикнул я. – Пусть разойдутся.

Мы стояли у шкафчиков и наблюдали, как ребята трясущимися руками опускают валентинки в ящик. Что-то в этом зрелище было завораживающее. И волнительное. Всем ответят взаимностью? Появятся новые пары? Чье-то сердце будет разбито?

Я сделал глубокий вздох. Точно не мое. Я чувствую, что делаю верный шаг.

И еще шаг.

И еще.

Последний шаг…

Я у ящика. «Рука, не трясись, прошу тебя». С тихим звуком моя валентинка проскользнула в щель. Вшу-у-ух. Обратной дороги нет. Или она станет моей девушкой. Или… Я не знаю, что будет со мной, если произойдет второе «или». Наверное, сердце разобьется на тысячи осколков.

Все уроки прошли как в тумане. Кажется, были химия, биология и спорт? Не знаю. С мячом я побегал, но мысли мои были не в спортивном зале. Поэтому в какой-то момент я получил баскетбольным мячом по голове.

Единственное, что я запомнил, – на одном из уроков по классам разносили валентинки. Стеффан получил валентинку и быстро спрятал ее в рюкзак (надо не забыть расспросить его об этом). Дэни не получил ни одной валентики (можно было написать ему анонимную, чтобы не грустил), но он не очень и расстроился. Ему ближе физика, техника и всякие проводки и лампочки. Не удивлюсь, если однажды он соберет себе девушку-робота. Самым неприятным было то, что я получил валентинку. Но не от Эмилие. Вот черт! Это ярко-розовое огромное сердце было от девчонки из параллельного – Тины Бек. Соседка Дэни, поклонница нашей «группы» и моя «фанатка». Летом, когда мы играем с открытыми воротами гаража, она всегда приходит, садится неподалеку и слушает. И пугает меня этим. Нет, рок-звездой мне точно не быть.

Валентинка была огромной. Я хотел ее выкинуть, но сначала решил почитать. Романтично. Банально. Странно. Страшно. Бедная девчонка. Мне стало так ее жаль, что я аккуратно сложил карточку и запихнул в рюкзак. Выкину позже. А рюкзак придется отстирывать от дополнительной порции блесток.

Кай ♥

С твоего первого удара медиатора по струнам я поняла, что твоя музыка задела все струны моей души. Своими пальцами ты творишь волшебство. Я верю, что эта музыка может соединить наши сердца.

Твои глаза похожи на два озера, покрытые льдом. Их красота уникальна, как каждая снежинка. Готова смотреть в них вечно.

Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь ответить взаимностью ♥

Убейте меня. Убейте меня. Убейте меня.

Я разбил сердце милой девчонки. Плохой знак.

– Кай, можно тебя на минутку? – окликнул меня господин Халль, преподаватель физики.

– Да, конечно. – Я в растерянности подошел к нему. – Что-то случилось?

– Это я хотел спросить у тебя. Тебе скучно? Ты сегодня сам не свой. Может быть, ты хочешь поучиться дома? – Господин Халль заглянул мне в глаза.

– Все хорошо, просто не выспался, – соврал я и облокотился на шкафчик.

– Но я никогда не видел тебя таким… отстраненным. Ты волнуешься из-за Дня святого Валентина? – Господин Халль заботливо положил руку мне на плечо.

Боже, не становись моей мамой!

– Нет… – Я не знал, как еще соврать. – Честно. В понедельник буду в норме.

– Тебе нечего волноваться. – Преподаватель улыбнулся, потрепал меня по волосам (почему все к ним пристали?!), кивнул кому-то за моей спиной и ушел.

Я повернулся.

Она шла как в замедленной съемке. Ее волосы развевались на ветру, которого не могло быть в школьном коридоре. Ресницы порхали, как крылья бабочек. А улыбка… Ее улыбка возносила меня до небес. Мое сердце билось с невероятной скоростью – этот стук мог бы заглушить звук старого поезда.

Я с большим трудом удерживал себя на ногах, которые уже стали ватными. Ее взгляд говорил, что я добился своего. Вот дурак! Надо было раньше действовать. И вот она рядом. От нее пахло утренней росой и васильками. Аромат нежности.

Тонкая ладонь легла мне на плечо. Я вышел из транса.

– Привет, Карл! – Эмилие помахала моей валентинкой.

– Кай… – робко поправил я.

– Кай? Точно? – Эмилие сравнила мое имя с написанным. – Верно! Так вот, Карл…

– Кай… – Мой голос становился тише, а лицо начинало гореть.

– Неважно. – Она убрала свою руку. – Спасибо тебе, конечно, но мы не можем быть вместе. Только не начинай меня преследовать и закидывать открытками и цветами.

– Почему? – Я больше не нашел, что спросить.

– Ну-у-у… – протянула она. – Давай будем честны. Мы находимся на разных уровнях. Я не могу встречаться с непопулярным парнем.

Уровни? Какие еще уровни? Да, ее семья богата, но и мы не нуждаемся. Популярность? Согласен, она самая популярная девчонка в нашей школе. Но я тоже не лузер. Меня не закидывают бумажками, не окунают в унитаз и не бьют после школы. О чем она, черт побери!

– Мне нужен тот, кто готов уехать из этой дыры, – продолжила Эмилие. – И бедный начинающий музыкант – точно не тот вариант. Я же не ошибаюсь, это ты на гитаре играешь?

У меня пересохло в горле, закружилась голова, и я с трудом сдерживался, чтобы не заплакать. Держись, чувак.

– Слушай! – Я сглотнул. – Это просто валентинка. Хотел сделать тебе приятное.

– Ну и ладненько! – Эмилие оглянулась, подошла к шкафчику, который большинство использовало как мусорку, и пропихнула в отогнутую часть дверцы валентинку. Эту чертову валентинку, на которую я убил столько времени. Вот стерва. – Покусики!

Эмилие развернулась на каблуках и с гордостью пошла к своим подружкам, которые хихикали в сторонке. Змеи.

Я остался один. Тишина давила, несмотря на то что вокруг ходили люди. Я прислонился к шкафчику и начал хватать ртом воздух. Это конец. В груди стало невероятно больно.

Да, в итоге я стал тем, кому разбили сердце. Оно разбилось на десятки, сотни, тысячи мелких кусочков. Нужно на улицу. Пусть эти осколки заберет себе метель.

Вот и доверяй интуиции. Вместо любви я получил боль. С Днем святого Валентина, придурок.

– Все хорошо, Кай! Дыши! – Голоса друзей вернули меня в реальность.

А нужна мне такая реальность? Без нее.

– М-да, – это единственное, что мог сказать Дэни, когда мы расположились у Стеффана в гостиной.

Мы пошли к нему, потому что меня надо было увести из школы. Стеффан налил нам колу в высокие стаканы и поставил тарелку с чипсами на столик напротив дивана.

– М-да, – повторил Дэни. – Вот же она…

– Не она, – я перебил друга, – это я полнейший придурок, раз всерьез решил, что Эмилие обратит на меня внимание.

– А чем ты хуже того хоккеиста, с которым она зажималась? – оскорбился за меня Дэни.

– Дэни! – Стеффан кашлянул. – Не надо.

– Она с кем-то зажималась? – Я поджал колени и спрятал лицо. Все-таки сейчас заплачу.

– Не бери в голову, – Стеффан постарался меня успокоить. – Может, нам только показалось.

– Нам? И давно вы знаете, что у нее кто-то есть?

– С декабря. – Дэни сделал громкий глоток. – Мы просто не хотели тебя расстраивать.

– На Рождество, – тихо добавил Стеффан, и в гостиной повисла оглушительная тишина. – Мы просто не хотели тебе портить… ну, портить всё.

Вот тебе и друзья. Знали, что девчонка, которую я люблю, с кем-то встречается, и молчали. Предатели!

Я выскочил из дома Стеффана, на ходу натягивая куртку. Вот я и остался наедине со своим разбитым сердцем и кучей мыслей, которые преследовали меня тысячей колких снежинок. Я бежал, снег бил в лицо, но он не таял, а оставался на коже. Кажется, ничего теплого во мне не осталось. Только боль.

А может быть, так и должны поступать друзья? Оберегать от грусти и поддерживать твою любовь к человеку, который растопчет твои чувства…

Я просто должен обнять Бёрге и поплакать. Хоть это и не по-мужски. Но к черту все эти предрассудки.

Герда

– Я просто не вижу логики, – вздохнула я.

– Тем не менее она есть. – Мама быстро застегнула молнию на своем джемпере, поправила волосы и нажала пальцем на кончик моего носа, словно на кнопку звонка. Единственное отличие: он не издавал сигнала при нажатии, но, похоже, ей было все равно, это действие и так доставляло маме удовольствие. – Ну же, дорогая, не упирайся. Я уже предупредила директрису Анхем, что ты принесешь сегодня документы и познакомишься со школой.

Вот. Же. Мрак.

И почему взрослым так нравится улыбаться, сообщая то, что точно не обрадует их детей? Как будто мало мне переезда в глухомань с отвратительной погодой. «А вот тебе старый, убогий дом, Герда! Кстати, твоя комната будет на чердаке». Ничего, что под крышей ужасно воет ветер, а полы скрипят так, будто надрывается целый оркестр из гнилых половиц, в котором солирует кривая центральная балка, играющая роль распорки посреди комнаты.

Мало мне того, что весь вчерашний день я без перерыва убирала паутину и стирала пыль со всех возможных поверхностей. На десерт мама оставила новость о том, что сегодня меня ждет худшее. Именно так я и вижу знакомство с новой школой. Это пугает меня до чертиков!

– Мам, сегодня тринадцатое.

– И?

– Завтра начинаются каникулы. – Я взглянула на нее с надеждой. – Зачем мне приходить в последний день? Разве я не могу прийти потом, в первый день учебы?

– Неужели тебе не хочется познакомиться с новыми ребятами?

Я постаралась сделать выразительное лицо, чтобы мама так все поняла. Но безуспешно.

– Тем более сегодня предпраздничный день! – пропела она. – У всех будет хорошее настроение!

– Вот именно. – Я печально опустила плечи. – Никому до учебы и дела не будет. Можно мне не ходить?

– Наверное, будут разносить валентинки… – Мама мечтательно улыбнулась. Эта улыбка с милыми ямочками делала ее моложе, и она снова походила на ту счастливую женщину, какой была, когда папа был еще жив. – Может, и тебе достанется, а? – Хитро подмигнула она.

– Я там даже никого не знаю. С чего бы? – покачала головой я и отвернулась к блендеру, в котором уже лежали нарезанные овощи и фрукты.

– Для этого ты и идешь сегодня в школу, Герда, – порхая по кухне, сказала мама. – Чтобы завести новых друзей!

Я вдавила кнопку блендера, чтобы не слышать маминых трелей.