Якорь и Древо
- -
- 100%
- +
Пролог
…Пламя изгонит воду на сушу. Вода освободит землю, укротив пришедший извне огонь, и наполнит ее.
Но земля иссушит воду до последней капли, и огонь вернется, чтобы поработить землю навсегда…
* * *– Проходи. Не стой в тени.
Повинуясь негромкому приказу матери, Драшрешин, третий сын Великой Видящей народа морэгов, плавно вступил в круглый зал Корня Океана. По его светлым стенам и мраморному полу скользили легкие блики. За окнами слабо мерцал далекий магический купол, создававший под собой воздушную среду. Морэги могли плавать и дышать под водой очень долго, но жить, даже здесь, на дне моря, предпочитали так, словно бы находились на суше.
Почему-то сегодня в зале были только мать и сын. Обычно тут всегда стоит стража, ждут писцы и младшие ведуньи. В подводном замке Совлеш проживали сотни морэгов, а в городе вокруг него еще тысячи. Никогда не случалось такого, чтобы священный зал ритуалов оставался без охраны. Дети моря чтили духов своей стихии, тщательно оберегая их покой.
Драшрешин приблизился к одиноко стоявшей в центре зала матери на четыре шага и тревожно замер. Дальше сейчас идти нельзя. Иначе можно выдать свои намерения раньше срока. Но мать больше не обращала на него внимания. Она готовилась к Вопрошению.
Каждый день, последние две тысячи семьсот восемьдесят шесть лет, девять месяцев и девять дней, в этот зал, сменяя одна другую, входили Великие Видящие – самые сильные из морэг-ведуний. Они, призвав всю свою магическую мощь, проливали кровь на Корень Океана – вершину глубоководной скалы, на которой стоял замок. И произносили одно единственное слово. Один вопрос. Но день за днем, год за годом, тысячелетие за тысячелетием, ни одна из них так и не смогла увидеть ответ в ритуальной чаше. Океан молчал.
Мать Драшрешина – Риншигтишма – приняла свой титул Видящей уже двести семьдесят два года назад. С тех пор и она каждый день приходила сюда, проливала кровь на вещий камень и пристально всматривалась в перламутровую чашу с кружащейся водой. Но все напрасно. Океан молчал.
Древнее пророчество, золотыми символами выбитое под потолком, бесконечно повторяясь, горело в свете синих магических огней, охватывая зал зловещим кольцом:
«…Пламя изгонит воду на сушу. Вода освободит землю, укротив пришедший извне огонь, и наполнит ее. Но земля иссушит воду до последней капли, и огонь вернется, чтобы поработить землю навсегда…»
Драшрешин, как и любой из морэгов, знал посланные предкам слова наизусть. Весть из прошлого, грозившая гибелью всему их миру в будущем. Мудрейшие веками пытались разгадать, что именно, как, почему и когда произойдет. И можно ли остановить катастрофу. Величайшие из провидиц ежедневно отдавали по капле свои жизни, чтобы помочь им. Но без результата. А неведомая угроза наверняка становилась ближе и ближе, накрывая подводный мир морэгов неминуемой гибельной тенью. Хотя многие считали отсутствие ответа добрым знаком: раз духи моря безмолвствуют, значит, беда еще очень далеко.
Риншигтишма, достигнув пика сосредоточения, подняла засветившиеся руки. С ее пальцев посыпались маленькие молнии. Руны, спиралями вышитые на белоснежном одеянии, заискрились. Драшрешин понял, что медлить больше нельзя. Нужно остановить ее – любой ценой.
Он хотел рвануться к матери, но тут же почувствовал, что не может пошевелиться.
«Она все знает! Знает, зачем я сегодня пришел! Знает!»
Окажись Драшрешин в таком состоянии лет двести тому назад, еще будучи «мальком», он уже яростно рвался бы, пытаясь сбросить магические путы и выкрикивая проклятия. Но не теперь. Его гнев давно был побежден и поставлен на службу всеобщему благу. В душе третьего сына Видящей, как у любого взрослого морэга, навсегда подчинив себе все лишние чувства, властвовали лишь спокойствие и сосредоточение на главном. Однако это не мешало Драшрешину искренне беспокоиться о судьбе матери.
Сколько раз он умолял ее передать титул Видящей второй по силе из ныне живущих – своей средней сестре. Та сама выбрала этот путь, была давно к нему готова и даже прошла посвящение у старейшин. Ибо нить судьбы рвется внезапно, а народ морэгов не может остаться без Великой. Но мать в ответ на все его уговоры лишь непривычно печально смотрела и молча качала головой. Служение – суть ее существования. От нее зависели судьбы всего народа и сейчас, и в будущем. И Видящая без колебаний исполнит долг до последней капли жизненных сил.
«Она знала, что я пришел помешать ей! Но допустила в зал… Она хочет разделить со мной свой уход… Только со мной…»
Сердце Драшрешина билось все громче. В душе бешеным валом вскипала давно забытая волна эмоций. Он стоял, безнадежно прочно скованный, и смотрел на то, как его мать собирается совершить последний в жизни ритуал.
В свои триста сорок лет Драшрешин уже стал одним из сильнейших морэгов. Он прекрасно владел сокрытой в его крови магией. Мог многократно увеличивать ее мощь за счет призывания сил двух, а то и трех океанов. Старейшины допускали его к изучению самых сложных и опасных тайн управления морями. И он видел, как источник жизненных сил матери мелеет с каждым проведенным ею ритуалом. С каждым днем.
По меркам морэгов, живших в среднем по семь веков, она была молода. Ее пятисотлетние ровесницы еще долго будут радоваться красоте своих лиц. Но Риншигтишма увядала на глазах. Вначале, лет сто назад, полностью поседели ее длинные, когда-то темно-пепельные с бронзовым отливом волосы. Потом разбежались лучики от уголков всегда насмешливых, но строгих глаз. Потом вся она словно уменьшилась, высохла изнутри. Морщины избороздили все лицо. Пальцы стали тонкими, узловатыми, покрылись пятнами и потеряли былую гибкость. И лишь глаза – бездонные, ярко-бирюзовые, как у всех морэгов, сохраняли былой блеск и ясность вопреки всему.
Но вместе с угасанием жизненной силы, в ней росла сила магическая. И сегодня, на пороге смерти, могущество Риншигтишмы достигло небывалой высоты. Находясь в пяти шагах от матери, Драшрешин всем телом чувствовал источаемую ею мощь.
– О великий Творец! – громко и решительно воскликнула Видящая, вскидывая над головой уже полностью светившиеся руки. – Умножь мои силы крепостью всех океанов!
Ее тело содрогнулось, а Драшрешин почти перестал дышать, пораженный тем, что услышал. Еще никто на его памяти не призывал в себя силы всех девяти океанов сразу! Это была настолько необъятная мощь, что ее не мог выдержать ни один морэг. Но мать сделала это!
Пространство вокруг них словно наполнилось незримыми упругими волнами. Сгустившийся воздух угрожающе затрещал. Девять больших окон высокого зала внезапно разбились вдребезги, осыпав мать и сына звонким градом тысяч осколков. Но Видящая даже не шевельнулась. Она стояла, подняв руки. Свет уже охватил ее целиком. Сквозь пустые рамы с оглушающим ревом ворвались девять разноцветных вихрей и закружились вокруг призвавшей их.
– Дай мне силу всех океанов! – снова крикнула Риншигтишма, запечатывая свое решение навеки.
Вихри понеслись еще быстрее, воя все громче, а затем внезапно сжали кольцо вокруг Видящей, проникая в нее и поднимая над полом.
И стало пронзительно тихо. Мать плавно опустилась и уже снова стояла с ножом и чашей напротив черневшей посреди зала вершины древней скалы.
Пришедшему в себя Драшрешину отчаянно захотелось броситься к ней, подхватить на руки, ни о чем не спрашивая и не слушая никаких отговорок, немедленно унести из этого страшного места… Но вдруг он понял, что никогда не сделает так. Даже не потому, что мудрая мать, знающая сына лучше него самого, накрепко связала его магией. В тот момент он вдруг осознал, что Видящая все годы служения шла именно к этому моменту. Ради него столетиями отдавала жизненные силы. Чтобы сейчас обрести небывалую мощь на один краткий миг. Чтобы задать единственный вопрос.
– О Творец! Услышь свою дочь! Вели океану ответить мне! – Крик Риншигтишмы, взметнувшись к высоким сводам зала, вырвался из разбитых окон и, казалось, разнесся по всему мирозданию.
Видящая опустила чашу на скалу, затем провела ножом по левой ладони. Сжав ее в кулак, стряхнула на Корень Океана ярко-красные капли.
– Когда?
Единственное слово ритуального вопроса, которое вот уже больше двух тысяч лет повторяли здесь Видящие, упало на древний камень вместе с кровью Риншигтишмы.
Зал ощутимо вздрогнул. Воздух с треском раскололи разноцветные молнии. За окнами послышался далекий гул бушующего за магическим куполом сильнейшего шторма.
Драшрешин почувствовал, что может двигаться. Он сразу бросился к матери. И как раз вовремя. Та бессильно уронила руки, выпустив чашу с водой, и чуть было не упала сама.
– Скоро… – едва слышно выдохнула Видевшая подхватившему ее Драшрешину. – Не пройдет и двух лун…
Она слабо улыбалась. Лицо матери озарилось небывалым счастьем и умиротворением. Но уже через миг оно изменилось и стало сосредоточенно-серьезным.
– Слушай меня, сын, – тихо, но строго произнесла Риншигтишма, глядя ему прямо в глаза, когда Драшрешин сел на пол, бережно удерживая мать на руках.
– Все, что мы создали здесь, под водой, скоро исчезнет. Не пройдет и двух лун, как взорвутся спящие под нашими городами вулканы. Их огонь уничтожит все. Ты и твоя жена должны возглавить совет кланов и вывести всех до одного морэгов на сушу. Бросьте все, кроме книг. В новом мире лишь они вам понадобятся, чтобы сохранить и преумножить знания предков…
Замерев, Драшрешин внимал каждому слову умирающей матери. Он видел: она умирает. Лежавшее на его руках маленькое, сморщенное тело величайшей из морэг понемногу теряло свечение. И вместе с магическим светом из него уходила жизнь.
– На земле веди всех в Браско, – продолжила, с трудом выдыхая слово за словом, Видевшая. – Его народ свято почитает Творца со времен рейны Авролики. Они смогут понять и принять вас. Не стремитесь родниться с правителями. Живите у моря, как бедняки. Океан даст вам все необходимое.
Она помолчала, собираясь с силами, затем пронзила Драшрешина взглядом и заговорила очень четко:
– Но это не главное, сын! Земля примет вас, но на ней сейчас полыхает огонь! Древнее зло, пришедшее из другого мира!
– Драконы?..
– Да, сын. Мудрейшие оказались правы в своих толкованиях. Вам все же придется сражаться с драконами. И вы не сразу, но победите. Усмирите огонь. Станете хранителями земли. Но…
– Земля иссушит воду до последней капли… – каким-то чужим голосом произнес Драшрешин самое страшное.
– Да, сын мой. Толкователи и тут оказались правы. Наш народ не сможет жить на суше вечно. А построить города под водой вы уже будете не в силах. И рано или поздно родится он. Последний под луной воин-морэг. Последняя капля. Последний малек.
– И тогда огонь вернется…
– Да. Драконы вернутся, чтобы сжечь каплю и поработить землю уже навечно. Ибо тогда не останется силы, способной противостоять им.
Драшрешин, несмотря на все свое самообладание, почувствовал приступ глубочайшего отчаяния. Морэги обречены. Даже бегство на сушу, в конце концов, обернется только смертью. Драконы, древнейшие существа из другого мира, пользуясь мощной магией огня, властвуют на земле веками. Сейчас, силами всех взрослых морэгов, ящеров можно попробовать победить. Но если останется только последний малек… Что сможет сделать не владеющий магией юнец-одиночка?!
– Что с тобой, Рашри?
Мать, как всегда, прочла все на его лице. Но отчего-то ее голос вдруг смягчился, а лицо вновь осветила ласковая улыбка. Совсем как в далеком детстве.
– Мы обречены… – кое-как выдавил Драшрешин. – Все бессмысленно. Может, мне не говорить никому о новом пророчестве? Оставить все, как есть. Дать морэгам погибнуть в своих домах от взрыва вулканов, не ведая боли потерь и разочарований?.. Все равно надежды на будущее нет…
– Разве я так сказала, Рашри? – Мать смотрела на него необычайно нежно и тепло. – Нет. Я так не сказала. Творец милостив. Он показал мне. Незадолго до последней битвы земля принесет нам бесценный дар. Золотую песчинку. Она будет в силах дать капле решимость бороться, чтобы та смогла обернуться все побеждающим штормом. Так что ступай, сын. Ступай и выведи наш народ на сушу. Она станет вам новым домом… Надежда есть…
Видевшая говорила все тише и тише. Улыбка таяла на ее лице вместе с последними отсветами магии. Вместе с последними каплями жизни. Облик матери вдруг стал расплываться в глазах Драшрешина, и он осознал, что плачет. Совсем как ребенок. Или как человек-землянин…
Но тут Риншигтишма едва заметно сжала его руку и начала шептать что-то почти беззвучно. Драшрешин рывком припал ухом к ее губам и смог разобрать:
– Расскажи все сестре. Слово в слово. Теперь она ваша Видящая. Она должна сохранить это знание и передать его дальше. До той, что будет хранить любовь песчинки и капельки… Только они смогут… Защитить всех… Кто останется… Дать морэгам и людям надежду… Новую жизнь на земле…
Мать снова чуть сдавила его ладонь и выдохнула последние слова стоившего ей жизни толкования пророчества:
– Если… Они… Все… Смогут…
Часть 1. Клетка
1.1
Девять веков спустя. Архипелаг Даавгар.Потревоженный шумом, Хозяин Даавгара положил рогатую голову на лапы и вновь закрыл глаза. Где-то далеко от его пещеры, на другом краю острова послышались шаги. На каменистый берег ступил человек.
«Что потребно рабу? Не суть важно».
Люди с их заботами напоминали Хозяину муравьев. Он – проживший больше двух тысяч лет дракон – видел, как сменялись их поколения, династии, царства…
«Люди. Они живут мало, как мотыльки. И всегда летят на пламя. На мое пламя. На силу дракона. Хотят с моей помощью поработить себе подобных. Но лишь сгорают. Или сами делаются рабами. Или дичью. На большее они не пригодны».
Здесь, под этой луной, люди были повсюду. Заполоняли собой любой хоть немного плодородный клочок суши. В его родном мире все было не так. Там почти не было проклятых морей. Там, на трех материках, разделенных лишь узкими полосками воды, среди прекрасных лавовых полей и огромных вулканов жили только драконы. Много драконов. Так много, что небо темнело, когда все крылатые воины разом поднимались в воздух. А на двух других материках обитала дичь. Отец говорил, что никогда нельзя истреблять все поголовье. Нужно дать им возможность размножаться. Если случится в том необходимость, даже охранять и подкармливать. Тогда добычи всегда будет вдоволь. Но мир драконов исчез. Взорвался, не вынеся избытка магии. Лишь немногим, тем, кого прежний Величайший сумел быстро созвать и вытолкнуть в портал, удалось выжить, оказавшись в новом мире. Здесь было гораздо меньше свободных земель и вулканов, зато во много раз больше дичи. Больше людей…
Шаги приближались.
«Человек идет не один. Этот никогда не ходит один. Этот знает, как ублажить Хозяина».
Именно так дракон позволял людям называть себя. Хозяин. Хозяин Даавгара. Его настоящее имя состояло из пятнадцати рун. Оно звенело, как удар металла о металл. Искрилось, словно костер. И пело, подобно лучшему клинку. Дракон получил его от совета старейшин после купания в лаве огромного вулкана. Еще в том прекрасном мире, который теперь навсегда утрачен. Люди это имя не могли правильно даже услышать, не то, что записать или повторить. Потому, прилетев на Даавгар, он стал для них просто Хозяином.
Направлявшийся к нему посетитель пересек равнину и начал подниматься в гору. С ним еще два десятка человеков.
«Идти будут долго. Груз несут тяжкий, а тропа крутая. Такова моя воля: передвигаться по острову только пешком. Никаких лошадей.
Пусть. В последний раз раб молил изменить порядок передачи власти в Даавгаре. Принес как никогда много сундуков с дарами. Привел тридцать ярых светлокожих рабов. Думал, что он сам, его словеса и подношения что-то значат. Но убрался ни с чем».
С тех пор сюда поднимались только жрецы. Они никогда ничего не просили. Им не дозволено. Жрецы лишь оставляли золото и живую дань у входа в пещеру. И увозили на острова частицы пламени Хозяина для многочисленных святилищ. Потому дракон всегда знал, что происходит у даавов. Он слышал все, что говорилось возле полыхавших его волшебным огнем чаш. Но почти никогда не вмешивался в людские дрязги. Хозяин дал рабам закон. Одного из них сделал правителем. Рабы сгорят, если ослушаются хоть в малом. И они это знают.
«Чего ему потребно ныне? Ужель презренный червь решился повторить просьбу? Тогда глупец не выйдет отсюда. И на островах Дракона будет новый верховный шах».
Хозяин открыл глаза и слегка пошевелил крыльями так, что до того полностью покрывавшие его золотые монеты и драгоценные камни с шумным звоном посыпались вниз. Теперь дракон станет виден весь. Это хорошо. Он повел шипастым хвостом и положил морду на вытянутые лапы. Дракон не ждал. Он жил вне времени, почти не замечая его.
– О величайший! Твой верный раб просит разрешения войти! – донеслось издалека.
– Дозволено, – выдохнул Хозяин негромко, но звук его голоса прокатился по сводам огромной полутемной пещеры многократным эхом.
Дракону опять пришлось пачкать язык и мысли пустопорожними, корявыми людскими словами. Но иначе никак. Рабы совершенно не способны познать высокую речь великого народа крылатых воинов.
Вот показался человек. Он опустился на колени перед высоким золотым холмом, на котором возлежал дракон. Коснулся лбом каменного пола и замер так.
«Правильно. Его жизнь принадлежит мне. Все их жизни. Я владею Даавгаром. И я его караю. Я его Хозяин».
– Изрекай, с чем явился, – приказал дракон, снова заставляя метаться от стены к стене гулкое, сотрясавшее пещеру эхо.
Хозяин не разрешил встать, потому человек остался на коленях и начал:
– О величайший из величайших! О несокрушимая сила, посланная нам богами! О несравненный мудрейший Хозяин! Прими мои дары и помоги! Я пришел просить о справедливости! Помоги покарать преступника!
– Глупец, – произнес дракон чуть громче. – Для чего я дал тебе в руки власть казнить и миловать? Зачем беспокоишь меня безделицей?
Человек снова прижал лоб к полу. Но с места не двинулся. Значит, сказал не все. И не боится стать пеплом за дерзость.
– Прости, величайший! – продолжил раб явно дрогнувшим голосом. – Речь идет о пролитии родной крови. Помоги схватить и покарать убийцу!
Хозяин шумно втянул воздух, раздувая дымящиеся ноздри.
– Проливший родную кровь суть повинен смерти! – прорычал он. – Закон незыблем! И закон есть един для всех! Убивать на Даавгаре могу лишь я! Я и тот, кому я дозволил. Боле никто! Иначе вы сожрете здесь друг друга. Кто тогда станет мне служить? Найди мерзавца хоть за окоемом. Затем пытай и казни, как должно. Кинь в мое пламя его голову! Разве ты получаешь мало золота за руду из моих копей? Разве твоей доли не хватает на ратников и соглядатаев?
– Речь про корабль смерти, о величайший! – постарался объясниться раб. – Мы нашли и покарали тех, кто устроил там резню. Сожгли в твоем священном огне больше тридцати голов. Выловили убийц по всему материку и приволокли на Даавгар для пыток и казни. Но я уже год пытаюсь поймать последнего, самого виновного из них. Однако так и не смог. Это не человек, о Хозяин! Он морэг! Кровь Даавгара пролил морэг! Прошу, помоги мне!
Дракон поднял длинную, покрытую сверкающей бронзой шею, вознося голову высоко вверх.
– Морэг? – громыхнуло на всю пещеру так, что с потолка посыпались камни. – Мы уже девять веков не воюем с повелителями моря. У нас перемирие. Драконы не палят их земли. Старейшины морэгов не топят наши острова. Уходи. Сыскивай его сам.
Проситель, по-прежнему стоя на коленях, выпрямился и сказал чуть смелее:
– Все так, величайший. Я знаю о перемирии. Но этот морэг мой ровесник. Ему лишь около сорока лет. И он последний под луной. У него нет наследника. Нет наставников! Его мать-морэга погибла. Помоги уничтожить угрозу твоим островам раз и навсегда!
В груди дракона заклокотало пламя. Он вытянул шею и навис над безумно храбро стоявшим перед ним рабом.
– Последний? – переспросил Хозяин, почти опаляя пришельца огненным дыханием. – Ничтоже знающий и умеющий недоросль-морэг – последний? Не может быть! Кто он таков? Тебе ведомо его имя?
– Ведомо… Величайший… – прохрипел чуть живой пришелец. – Это Тьяро… Бракари… Из Браско…
Дракон отстранился. Браско! Конечно, Браско. Где ж еще могут прятаться водные твари…
– В Браско жила морская девка. Алшеришма, – рокотнул Хозяин. – Это ее отродье?
– Да, величайший, – еле выдохнул человек, проводя дрожащими руками по лицу и дымящейся бороде. – Ее внук.
– Уже внук… А где сама ведьма? – грозно бросил дракон и затаился, будто на охоте. Сейчас можно добыть что-то очень важное. Или упустить. – Так, где оная? Что ты ведаешь?
Раб очень странно улыбнулся. Так, наверное, улыбается смертник в лицо палачу. Но сказал твердо:
– Старухи больше нет. Это точно. Она обернулась пеной морской от горя, когда погибла ее дочь-морэга вместе со своим мужем десять лет назад. Мои послы приезжали в столицу Браско на похороны князя и княгини. Они сами видели, как Алшеришма вышла на берег во всем белом и пропала. Мальчишка-морэг остался один. Больше из их племени никого нет. Повывелись все за последние девять веков. Помоги мне схватить убийцу и свершить правосудие!
Хозяин отстранился от человека, снова опустил морду на лапы и прикрыл глаза. Ему было о чем подумать. Он действительно не видел искру души Алшеришмы среди людей. Но морские отродья очень хитры. Ведьма вполне могла спрятаться. Затаиться. Призвать сородичей. И бросить ему ни на что пока не годного малька, как наживку… Вынудить нарушить перемирие и напасть кучей на одного… Морэги только так и могут. Но что, если мелкая тварь впрямь осталась последней и не имеет никого за спиной? Свернуть ей башку, пока не обрела силу! Чтобы и следа от них на моей земле не осталось! И не только проклятые порождения воды умеют хитрить да притворяться…
Наконец, не поднимая бронзовых век, дракон изрек приговор:
– Я отдам тебе этого морэга. Найду по связанной именем искре души, где бы тот ни был. Усыплю на полдня. Сниму с него скрывающие сущность чары. Затем перенесу на твой остров. Но дальше справляйся, как ведаешь. Найти, а главное, схватить и удержать недоросля ты должен сам. Я не приду, даже коли он убьет вас всех. И не вздумай жечь его голову. Пусть просто навсегда сгинет. Тихо и тайно. Можешь связать морэга моим пламенем. Коли сумеешь. На том все. Я решил. Убирайся.
* * *– Наконец-то ты выплыл! – с улыбкой сказал Сэдрик Тордальд, больше похожий в тот момент на добродушного пирата, чем на князя чопорного Гресколла.
– Ты еще скажи, что волновался за меня, – с усмешкой заявил только что вынырнувший Тьяро Бракари.
– Нет! – Сэдрик шагнул к мачте и со смехом замотал головой так, что выгоревшие до белизны за время путешествия волосы рассыпались по его широким плечам. – Не дождешься! Твоя бы воля, ты б вообще из моря не вылезал. Знаешь, как по мне, так тебе вовсе не подходит ваше родовое прозвище. Какой из тебя Кондор? Селедка, вот ты кто. Селедка и есть. Вот ее и надо на твоем гербе нарисовать вместо кондора. Так правильнее будет. У тебя ж скоро жабры от ныряния вырастут и хвост. А я все то время, которое ты под водой болтаешься, должен за тебя переживать? Вот уж нет! Давай, Тери, одевайся скорее. Мы уже готовы отчалить. И обед стынет.
– Обе-ед? – протянул Тьяро, легко спрыгивая с борта на палубу галеры. – Кто так расстарался? Грэмма ведь с нами нет. Ты сам? Или опять будем давиться сапросовым варевом?
– Я сам, – улыбаясь еще шире, ответил Сэдрик. – Сегодня на берегу, пока ты перекапывал содержимое книжных лавок, мы хорошо пополнили запасы. Так что Сапрос сегодня отдыхает. Мы будем есть цыплят по-гресколльски!
– Ого! – Тьяро, уже успевший натянуть шаровары и отжать волосы, повел носом. – Пахнет вкусно. Это что, можжевельник? И кориандр? Каждый день бы так!
Сэдрик хмыкнул, складывая руки на груди.
– Если б ты бывал дома чаще, то и ел бы каждый день по-человечески. Ты же вроде как князь, а ведешь себя, словно последний бездомный бродяга. Тебя браскийцы скоро забудут в лицо и во дворец не пустят. А Элиза…
– Все-все! – тут же запротестовал Тьяро, предупреждающе вскинув руки. – Остановись, пожалуйста. А то я сейчас обратно за борт выпрыгну!
Недовольно покачав головой, Сэдрик спустился внутрь галеры. Спорить с Кондором было бесполезно. Любое упоминание о делах княжества, а тем более о жене, грозило ссорой.
После совместной с командой трапезы Тьяро выскочил на палубу, на ходу завязывая длинные черные волосы в любимый высокий хвост. Сэдрик выбрал якорь. Гребцы внизу взялись за весла и дружно грянули старинную, задающую ритм песню: