- -
- 100%
- +
– Не может быть! – Левым крылом машины Бланжа я умудрилась зацепить наш старый забор. – Прости, – прошептала, снова обернувшись и ожидая, что Реми станет на меня орать, но он даже не оторвался от рассматривания темноты за окном. – Я попрошу кого-нибудь из местных ребят починить в свободное время. Тут неплохие автомеханики. Пара из них учились со мной в школе. Думаю, мы даже на скидку можем рассчитывать. – Я постаралась улыбнуться.
По-прежнему ноль реакции.
Отстегнув ремень, я вышла на улицу, вдохнув полной грудью влажный запах океана и цветущих полей. После жаркой и пыльной Аризоны это место казалось почти раем. Вытащив из багажника складное инвалидное кресло, по инструкции Лаклана поставила его у машины, предварительно распахнув дверь со стороны Бланжа, надеясь, что он сам сможет как-то выбраться, и шагнула в сторону, рассматривая дом. Он пришел в упадок. Заросшая лужайка, проржавевшие ворота, облупившаяся краска. Но, несмотря на все это, мое сердце чувствовало связь с этим местом.
– И вот тут мы теперь будем жить?
Я обернулась, потому что впервые за все время Бланж произнес хоть что-то.
Я не видела, как он выбрался. Не стала смотреть, чтобы не смущать. Но теперь он сидел в кресле, скептически глядя на все вокруг. На нем были синие джинсы и черная майка, открывающая ставшие еще шире плечи и крепкие руки. На миг я даже засмотрелась. И не могла отрицать, что даже с таким хмурым выражением лица и насупленными бровями он не выглядел как парень, нуждающийся в сочувствии. Так, может, моя идея все-таки не настолько безнадежна?
– Верно. – Я попыталась улыбнуться. – И вот смотри, Лаклан приделал пандус. – Я кивком указала на кривоватую конструкцию, сбитую из досок и ведущую на крыльцо. Конечно, Лаклан оказался тем еще плотником, но уж лучше так, чем мучиться со ступеньками. – Мне кажется, это лучшее место для реабилитации, какое только можно придумать. Всегда свежий воздух и отличная погода, в доме широкие коридоры и дверные проемы, людей рядом почти нет, порогов и лестниц тоже. А неподалеку, – указала я рукой, – дикий пляж. Не для купания, просто для прогулок. Песок там белый, словно снег, а главное – почти не бывает туристов.
– Ясно.
Очень выразительное «ясно».
– Идем?
Или едем?
Я запнулась, внезапно ощутив, что понятия не имею, как правильно называть передвижение Бланжа в пространстве в нынешней ситуации, чтобы не вызвать у него приступ гнева.
– Ладно, неважно. – Я пожала плечами. – Добро пожаловать!
Бланж издал какой-то нечленораздельный звук и скрипнул зубами.
«Ничего, привыкнет», – подумала я и, зажмурившись от собственной бесшабашности, вошла внутрь.
К моей вящей радости, Реми достаточно легко сумел преодолеть порог. В доме пахло пылью и травами. И немного старым деревом, запах которого у меня ассоциировался с чем-то родным. Я втащила наши вещи, зажгла свет и поставила на пол купленные заранее продукты. С виду казалось, что все так же, как было, когда я уезжала, но на самом деле многое изменилось.
Вернувшись сюда неделю назад, мы с Лил и Лакланом постарались переделать все так, чтобы Бланж не чувствовал себя ущербным. Чашки и тарелки теперь располагались в шкафчиках на нижних полках, а не на верхних. В душевой кабине были сбиты порожки, а на стенах появились поручни, чтобы было удобнее пользоваться ванной и туалетом. Раковину тоже пришлось опустить, так что теперь мне приходилось немного наклоняться.
– Смотри, Лили даже оставила на столе цветы!
Я огляделась в поисках Беланже, но нигде его не нашла. А потом услышала щелчок замка на двери спальни. Реми находился в самом центре комнаты и молча глядел в окно.
– Это будет твоя, – произнесла я, остановившись в дверном проеме, не рискуя пересекать границу. – Тут должно быть удобно. И ванная своя есть. Смотри!
Правда, глядя на него, сидящего в инвалидном кресле, я стремительно теряла радужные иллюзии. Дом словно сжался в размерах, стоило Реми оказаться внутри. Теперь он казался мне темным, узким и пыльным.
– Ну и для чего это все? – резко развернувшись, произнес Бланж. – Зачем ты привезла меня в эту дыру?
Я обреченно прикрыла глаза:
– А тебе больше нравилось сидеть запертым в своей квартире?
– Какая разница, что мне нравилось. Тебя разве должно это волновать? Или это была твоя голубая мечта – взвалить себе на плечи паралитика? Если хочешь знать, здесь мне тоже не нравится. Мне нигде не нравится. Потому что мое тело уже не работает, как положено. А мне только двадцать два, Жак. И если ты считаешь, что, выгнав меня на свежий воздух, что-то изменишь, то я скажу тебе: это бред. Ты ошиблась. Поэтому просто хватит ломать комедию и поехали обратно.
– У меня летние каникулы, – ответила я, присев на край кровати. – Так что я вполне могу позволить себе провести здесь пару недель. И составить тебе компанию. Включим какой-нибудь фильм, закажем пиццу.
Бланж выдохнул, проводя рукой по коротким волосам.
– Мне не нужна компания, – устало процедил он. – Как ты не понимаешь?
– Я просто хочу помочь.
– Так же, как и тому стариковскому приюту? Так же, как и «инвалиду», которого встретила возле, и который развел тебя, наивную дурочку, на поцелуй? – хмыкнул он. – Ну конечно же. В этом ведь вся ты. «У меня проблемы с тем, чтобы все… чинить», – в точности повторил он сказанною когда-то мной фразу. – Так вот, меня чинить не надо!
– Прости, я не хотела, чтоб это выглядело так!
– Или как ты тогда сказала Лаклану: «Мы дали друг другу клятвы…»
– Реми…
– Чушь собачья!
Я замолчала.
– У тебя не было никакого гребаного права что-то за меня решать!
На секунду мы встретились взглядами, и сожаление с тоской в глазах Бланжа стали настолько явными, что я едва в них не захлебнулась.
– Выйди, – хрипло произнес он. – Выйди и оставь меня одного!
– Бланж, не выгоняй меня, давай поговорим…
– Пожалуйста… – уже настойчивей отчеканил он. И когда я, сдавшись, ушла, крикнул раздраженно вслед: – И дверь закрой!
Глава 3. В болезни и здравии (Жаклин)
Дни проходили за днями, и несмотря на то, что Бланж больше не пытался меня прогнать, ближе мы с ним не становились. Пару раз ночью я слышала странные звуки из его комнаты, подскакивала к двери, но, когда дергала ручку, она всегда оказывалась заперта. Я стучала и звала его по имени, но оттуда раздавалось только раздраженное «Уходи!».
А еще мы оба очень боялись смотреть друг другу в глаза. Я боялась не увидеть в них прежний свет. Бланж наверняка боялся заметить жалость. Поэтому я решила с самого первого дня задушить ее в себе всеми силами. Впрочем, даже это не помогало мне вытащить его из спальни. Я несколько раз пыталась с ним поговорить, заставить выйти из комнаты, съездить вместе со мной в супермаркет, но он выбрал новую тактику – убивать молчанием. Когда мне становилось совсем паршиво, я уходила в поле и тихо рыдала там, а потом возвращалась домой с букетом цветов и неизменной улыбкой. На которую ему, впрочем, было наплевать.
Может, он прав? И вся эта затея – полный бред? От одной этой мысли внутренности завязывались в узлы. Но я не могла поверить, что сидеть в полном одиночестве, запертым в душной квартире, без возможности выйти – выход лучше.
Этим утром я вошла в его комнату и поставила на комод приготовленный завтрак. Заранее зная, что, скорее всего, он лишь поковыряет, да толком не притронется. Еще один пункт, за который я себя корила, – с момента приезда сюда он сильно похудел и выглядел хуже, чем когда-либо.
Я присела на край кровати. Бланж на меня не смотрел. Он полулежал, залипая в телефоне.
– Мне нужно сегодня уехать.
Ничего. Ноль реакции.
– Лаклан звонил, просил встретиться с ним и Лили. Я подумала, что мы могли бы вместе… Если ты, конечно, хочешь… Все-таки он твой брат…
Снова молчание. Он просто игнорировал мое присутствие.
Я знала, что характер Бланжа – гадина редкостная, и всегда с трудом могла с этой гадиной сторговаться, но последняя неделя добила меня настолько, что мне хотелось встать и со всей силы влепить ему пощечину. Потому что я перепробовала все: разговор, убеждения, шантаж, так почему бы не пойти на манипуляцию? Я уже представляла, как встаю и громко заявляю: «Хватит! Я ухожу!»
Наверняка в его взгляде проскользнул бы страх. И плевать, что ухожу я из собственного дома, причем неясно куда.
– Если тебе не нужна твоя жизнь, то зачем мне стараться? Я приехала сюда с одной целью – помочь тебе. И если моя помощь не требуется, если тебе нечего дать в ответ, то все, Бланж. Прощай. Я попыталась! Моя совесть чиста. – Да, вот так драматично.
И не успела бы я и шагу сделать, как Бланж с присущей ему кошачьей реакцией схватил бы меня за запястье, резко притянув обратно. А потом, стыдливо опустив взгляд, произнес бы:
– Не уезжай. Пожалуйста. – В идеале еще и добавил бы: – Прости.
– Ты правда хочешь, чтобы я осталась? – прошептала бы я.
А он поднял бы на меня свои глаза цвета закатного неба, коснулся рукой щеки и…
Я помотала головой из стороны в сторону, чтобы вытряхнуть оттуда эти глупые мысли.
Бланж не дурак, и подобным его точно не проведешь.
Я снова посмотрела на него. Он на меня не смотрел вовсе. Хотелось сжать руки в кулаки и гневно затопать от несправедливости. Еще пару секунд я покипела, а потом все же сдалась.
Ладно. Попытка не пытка.
– Я ухожу, – заявила я и тут же добавила неловко, как будто это не было и так ясно: – Одна.
Но он не удостоил меня даже кивком.
– Если тебе не нужна твоя жизнь, то зачем мне стараться? – Вторая фраза из заготовленной речи пошла в бой, но, кажется, я заведомо его проиграла.
Бланж даже не вышел на поле. Он выглядел спокойным, отстраненным и, может быть, самую малость грустным, но точно не желающим броситься за мной вслед.
– Если моя помощь не требуется… – уже почти обреченно прошептала я, так и не решившись закончить фразу.
Еще пару секунд постояла так, развернулась, уходя как можно медленнее, давая ему последний шанс меня остановить. Но, увы, он им не воспользовался.
– Придурок, – не сдержавшись, прошептала я уже за порогом.
И как бы ни противилась, все равно невольно шмыгнула носом. Полезла в карман за ключами от машины, но поняла, что оставила их в его комнате. Нет уж. Не стану я больше туда возвращаться. И, вытерев слезы со щек, вызвала такси.
Крошечное кафе, адрес которого отправила мне Лили, располагалось на центральной улице. Внутри пахло свежезаваренным кофе и натуральным деревом, из которого были сделаны стулья и столы. Судя по всему, это место открылось совсем недавно, но уже успело снискать славу среди туристов, потому что свободных мест не было. Я оглядела зал и, когда остановила взгляд на самом дальнем столике, поняла, что совершила ошибку, приехав. Потому что оказалась не готова увидеть команду в сборе. Они общались как ни в чем не бывало. Смеялись, пили кофе. Но больше всего меня удивило другое. Присутствие еще одного человека, встретить которого я ожидала здесь меньше всего.
– Привет, Марс, – подойдя ближе, сухо поздоровалась я.
Он кивнул. С тех пор как я уехала из «Святого моря», мы ни разу не видели друг друга, но сейчас я стояла перед ним – и как будто этого года не было. Марс не изменился. Разве что стал слегка серьезней: выдавала морщинка между бровями.
Я отодвинула стул и уселась между ним и Лилиан. Все тут же затихли, словно вместе со мной в счастливое прибрежное утро кофейни прокралось что-то ужасное.
– Как он? – вместо приветствия произнес Марс.
Я пожала плечами:
– Ничего не хочет. Ни с кем не разговаривает. Плохо ест. Если не считать ежедневной рутины – упражнений, которыми он занимается, закрывшись в комнате, чтобы я не видела, полностью игнорирует мое существование.
– Что врачи говорят?
– Говорят, что если есть какой-то существенней прогресс, он происходит в течение шести месяцев. Прошло уже десять. Кажется, именно с этим он и не может смириться.
– Мне жаль.
– Мне тоже.
Все сидящие за столом синхронно опустили глаза, и опять повисла тишина.
– Что-то случилось? – попыталась я разбить эту неловкость. – Ты хотела поговорить?
– Ничего суперважного. – Лили даже улыбнулась. – Просто пара вопросов, которые не удалось закрыть. Тут, конечно, нужен Бланж, но я подумала… Вдруг ты…
– Вряд ли я смогу помочь. Ты ведь меня слышала.
– Я же говорил, это тухлая идея, – добавил Лаклан. – Не нужно было приезжать.
– Да, ты прав. Зря я, наверное…
– Что «зря»?
Она не ответила.
– Простите, но в таком случае я не совсем понимаю, что я здесь делаю. Как и то, почему вы все тут собрались. – Я обвела пальцем присутствующих за столом.
Они переглянулись. Молчание длилось так долго, что от тишины у меня зазвенело в ушах. А потом до меня начало медленно доходить.
– Вы вместе? Все теперь вместе?
Я требовательно повернулась к Лилиан. Отклонившись, чтобы увидеть ее лицо, замерла в ожидании, но Лил таращилась на трещину в столешнице, а потом подняла взгляд, полный сожалений.
– Мы все теперь в одной команде, – поставил точку в нашем беззвучном диалоге Марс.
Не в силах произнести ни слова, я только смотрела, в недоумении раскрыв рот. Мозг отчаянно пытался найти объяснение его словам, но не мог. Сердце замерло, словно это его предали.
– Его взяли в заводскую команду на место Реми? – спросила я у Лилиан.
Она кивнула:
– Меня, если все получится, обещали взять тоже. А Лаки и Кас уже были там, так что…
– И ты наверняка помогаешь ему вести соцсети? – добавила я, указав на Марселя.
Лил кивнула.
Я язвительно хмыкнула. Все на своих местах, как и положено.
– А как же Бланж? – прошептала я. – Он же на что угодно готов был пойти ради вас. Он же давал вам все… Он… – Я посмотрела на Лил. – Он за тебя поручился, столько времени потратил! Все уговаривал и уговаривал руководство. Знаешь ли ты, со сколькими менеджерами ему пришлось договориться?
– Он с самого начала знал, – попытался оправдаться Лаклан.
– И не сказал ничего против. – Это был Каспер. Ах да, теперь и у Марса свой приставленный заводом механик. Даже дислокацию менять не потребуется.
Мой взгляд блуждал от одного к другому в поисках совести, пока я изо всех сил старалась не потерять самообладания. Но чем больше проходило времени, чем глубже в меня западали эти слова, тем больнее становилось. Они ведь его предали. Все до единого.
Бедный Бланж. Мне почему-то стало так страшно за него, как никогда в жизни. Захотелось его защитить. Обнять, успокоить, подобрать правильные слова. Но я даже этого за все время не смогла сделать.
– Прости, Жак, – наконец очнулась Лилиан. – Я не думала, что тебя это так заденет, но ты же должна понимать… Не смотри на меня так, пожалуйста.
Я зажмурилась и попыталась сделать глубокий вдох.
– А как, по-твоему, я должна смотреть?
– Просто… – Она запустила руку в волосы. – Да тебе этот спорт даже никогда не нравился!
И я едва не выпалила: «Но он нравился ему!»
– Это была его жизнь, – обессиленно произнесла я. – А вы даже эту часть у него отняли. Они с Марсом ведь враги…
– Не впутывай это, – резко ответил Марс. – То, что между нами с Бланжем, касается только нас. Они тут ни при чем.
– Ну и прекрасно, – отодвигая стул, процедила я. – В таком случае рада за вас всех. Удачи!
Но только хотела уйти, Марс меня остановил:
– Жаклин, подожди.
Я моргнула.
Еще хорошие новости?
– У нас возникли проблемы с землей, на которой построена «Санта-Маргарита». Половина по праву собственности принадлежит Бланжу. А он, как сама видишь, не в состоянии сейчас вести дела. Может, ты смогла бы убедить его…
– Продать свою часть тебе?
Я старалась говорить спокойно, но, видит Бог, все внутри меня кипело.
Марс не ответил, но по его взгляду я поняла, что не ошиблась. Он вздохнул:
– Я понимаю, ты зла. И судьба, дерьмо, несправедлива. Но, скорее всего, он больше никогда не встанет. О профессиональном спорте в его случае уже не может идти и речи. Жаклин, это место, оно ему больше не нужно. А мне разделение долей создает огромное количество проблем. Поговори с ним. Пожалуйста.
– Хочешь, чтобы я убедила его избавиться от любви всей его жизни?
– Жаклин… – сочувственно произнес Марс. – Он не будет даже ходить.
И тут я не выдержала:
– Может, ты уже просто заткнешься, а, Марс?!
Все ошарашено уставились в мою сторону. В кафетерии повисла тишина. Мне кажется, на нас даже начали оборачиваться. Я встала, с громким скрипом толкнув стул по полу.
– И знаешь что: мне плевать. Потому что я уверена, нет, знаю просто на сто процентов, что Бланж вернется. И вернется на своих двоих. И сделает вас всех, вместе взятых. А вам только и останется, что глядеть ему в спину. Как всегда и было, впрочем. И знаешь почему? Потому что я не позволю ему отказаться от своей мечты. И буду там с ним до тех пор, пока нужна ему. А вы можете оставаться здесь и вздыхать о том, как судьба несправедлива. Так что пошел ты!
Я выскочила из кафе, слишком уж театрально хлопнув дверью. Потому что была зла. Очень зла на каждого, оставшегося там. А может, просто устала от бессилия. Шагала по дороге, даже не думая, куда иду. Мне просто нужны были воздух и время, чтобы успокоиться. Дома тоже не ждало ничего хорошего. И что с этим всем делать, я не имела ни малейшего понятия. Даже не сразу сообразила, когда машина Марса остановилась рядом.
– Жаклин, садись, – произнес он, наклонившись через пассажирское сиденье и выглянув в окно. – Я отвезу тебя домой. Не дури.
Мне не хотелось. Но я была не из тех книжных барышень, которые, гордо вскинув подбородок, продолжают идти рядом с тачкой из каких-то принципов. Да Господи, мои принципы давно рассыпались прахом. Еще и мобильник, как назло, почти разрядился.
– Пожалуйста, Жаклин. Давай нормально поговорим?
Я забралась в автомобиль и пристегнула ремень. Марс молчал. Я тоже не горела желанием обсуждать случившееся, благо ехать было недалеко. Но когда машина остановилась, никто из нас так и не сдвинулся с места.
– Прости меня, – вдруг произнес он. – Я не думал, что ты настроена так решительно.
Я все так же молча глядела на заросшую жухлой травой дорожку перед собственным домом.
Когда других вариантов нет и судьба скидывает тебя с обрыва, остаются только два варианта: либо попытаться хлопать крыльями, либо сразу разбиться. Мне кажется, что у меня и второго не было.
– Тебе не за что извиняться, – отстегивая ремень, ответила я. – Не ты, стоило ему от дел отойти, тут же переметнулся к врагу.
– Ты не должна их обвинять. Это как минимум нечестно. Их жизни на его травме не закончились.
Я насупилась, сложив руки на груди:
– Честно, нечестно… Меня волнует только он. На остальное мне наплевать.
– Очень напоминает Бланжа, – произнес Марсель.
В ответ я удостоила его одним из своих колких взглядов.
– Все сильно плохо? – спросил он неожиданно. – Насколько плохо по шкале Беланже?
– Что за шкала?
– Отвратительно поведения.
– Тогда на десять, – ответила я. – Из десяти.
– Фигово.
– Да уж…
– Ты не против, если я зайду?
– Думаешь, он будет рад тебя видеть? – саркастично уточнила я, просто желая убедиться, что Марс отдает себе отчет в том, что делает. – Если ты вдруг забыл, то, кажется, именно ты выиграл чемпионат этого года, в котором он собирался тебя обойти.
– Думаю, мы оба понимаем это.
Я пожала плечами:
– Тогда заходи. Хуже уже все равно не будет.
Мы вышли из машины, утопая ногами в траве. Марс, оглядываясь по сторонам, шел следом. Я понятия не имела, что он собирается делать и говорить. Но попытка не пытка, тем более когда все прочие уже исчерпаны.
– Я дома! – понятия не имея зачем, крикнула я. Мне, конечно же, никто не ответил. Реми лежал на кровати, молча пялясь в потолок. Телевизор был выключен. Его телефон валялся рядом. Когда я прошла мимо, он даже не шелохнулся, как будто я была просто пустым местом. А потом в комнату вошел Марс.
Я видела, как взгляд Реми едва заметно дернулся. Марс широко улыбнулся, как будто был рад видеть бывшего друга.
– Прохлаждаешься? – бросил он, хмыкнув, и, пересекши парой шагов крошечную комнату, с любопытством посмотрел по сторонам.
Старые обои, местами выгоревшие. Люстра на потолке, потемневшая от времени. Сейчас я ясно видела: ее не мешало бы помыть. Деревянный пол скрипел при каждом его шаге.
– Нравится изображать из себя страдальца?
Реми проигнорировал его слова.
Я на другом конце комнаты замерла. Кажется, это была плохая идея – привести его в наш дом. Бланж и так устроил мне бойкот, как бы не замкнулся еще сильнее.
Марс хмыкнул, покачав головой.
– Идем, Марсель, хватит. – Я подошла и потянула его за локоть. Пора это представление прекращать. Но сдвинуть его оказалось не так просто.
– Молчишь? – ехидно бросил Марс. – Думаешь, она так долго выдержит? – Он кивнул на меня. А я поймала взгляд Реми, острый, как заточенный наконечник стрелы. Смотреть на него было больно, но оторваться совершенно невозможно. – Просто имей в виду, – угрожающе произнес Марс. – Ты оттолкнул от себя всех, кого смог. И это твой выбор. Но скоро даже твоя жена перестанет за тебя бороться, и тогда знай, за нее начну бороться я.
Мой желудок сделал кульбит. Что?
А потом все произошло так быстро, что я не успела даже вдохнуть. Марс резко наклонился и, притянув меня рукой за затылок, поцеловал прямо на глазах у Бланжа. И поцелуй этот никак нельзя было назвать целомудренным.
Я настолько растерялась, что даже сопротивляться не смогла. Колени подкосились. Руки схватились за его плечи. Рот приоткрылся от неожиданности. И Марс притянул меня за талию к себе, сминая своими губами мои. Мне не было противно, я просто была в шоке, потому что он не имел никакого права меня целовать. А потом он просто отстранился, ласково чмокнул в лоб и молча вышел из комнаты. Я же осталась стоять, как на сцене. Напротив кровати Реми, где только что окончилось представление.
В его глазах застыла боль. Я видела, как побелели стиснутые в кулаки пальцы, как напряглись вены на шее, поселяя у меня внутри страх на грани истерики, потому что это было крайне жестоко. И в той мешанине чувств, которые через край лились между нами, одно горело ярче всех: ярость.
Один Бог знает, чего мне стоило спокойно выйти из комнаты. Не взвизгнуть, не разрыдаться и не закричать. Марс ждал меня снаружи у припаркованного автомобиля.
– Совсем дурак? – Я толкнула его двумя руками в грудь и гневно прошептала: – Ты что устроил?
– Ты и сама прекрасно понимаешь, – ответил он.
– Нет, не понимаю, – зашипела я.
Марс открыл дверь своего пикапа и произнес:
– Если к завтрашнему утру он не вылезет из своей норы, с меня три сотни.
А потом уехал.
Глава 4. Будь рядом (Жаклин)
После ухода Марса Бланж, кажется, разнес все, до чего смог дотянуться. Входить в его комнату я не рискнула. Хотя это было сложно. Мучительно больно. С каждой разбившейся о стену вещью я вздрагивала, зажмуриваясь, но продолжала заниматься домашними делами, будто ничего не происходило.
Когда-нибудь он прервет свое затворничество. Судя по тому, что успели рассказать Лил с Лакланом, состояние Бланжа не было критически плохим. Он мог бы вернуться к нормальной жизни, пусть и в таком положении. Он просто не хотел.
Чтобы хоть чем-то занять себя и выбить из головы дурные мысли, я крутилась на кухне, пытаясь приготовить курицу по бабушкиному рецепту. «Никогда не жалей специй», – обычно приговаривала она, так что, достав из ящика головку чеснока, я принялась ее чистить. В дверь постучали. От неожиданности я надавила на нож слишком сильно, и он сорвался, полоснув по пальцу.
– Ай, – зажала я пальцами рану, сунула под воду и зажмурилась.
Стук повторился.
– Иду!
Странно: я никого не ждала.
Наспех перемотав палец кухонным полотенцем и сжав его посильнее, чтобы не кровило, я поспешила открыть дверь, но с размаху ударилась мизинцем о ножку стола.
– Да чтоб тебя! – прыгая на одной ноге, зашипела я. Полотенце съехало, и теперь кровавое пятно на нем выглядело так, будто в этом доме зарезали овцу.
– Здрасьте. – Сдув со лба кудрявую прядь, я распахнула дверь. Передо мной стоял презентабельного вида мужчина в очках, седовласый и уже немолодой. Он держал в руках кожаный портфель и был одет в классический старомодный костюм, который на нашей, поросшей сухой травой веранде смотрелся до ужаса инородно. Его машина была припаркована у ворот.
– Нолан Робертсон, – представился незнакомец, окинув меня взглядом и задержав его на окровавленном полотенце. – Мне нужен Реми Беланже, надеюсь, я не ошибся адресом. И… может, вам требуется помощь?