Безымянный. Антимаг-1

Есть вселенная, она очень велика,

возможно, она бесконечна,

возможно, она не одна.

В этой вселенной среди множества других,

есть галактика, она невелика,

ибо есть другие, гораздо больше её.

В этой галактике,

среди сотен миллиардов других звёзд,

есть одна, совсем маленькая,

ибо есть звёзды в сотни раз больше её.

Вокруг этой звезды вращается планета -

песчинка даже на фоне своей звёздной системы.

На этой песчинке живут миллиарды живых существ.

Одно из них – Я.

*Учебник Чёрной Академии «Самоконтроль и

медитация», стр. 41*

Имперский тракт раскинулся бесконечностью в обе стороны. Просёлочная дорога уходила в долину, словно побег от мощного ствола. Там, внизу, помигивая редкими полуночными огнями, лежал мой конечный пункт назначения. Пограничный Посёлок. Сколько в этом названии: отважные и независимые поселенцы, пограничники-ветераны, набеги кочевников, жадный дух молодой Империи. Тьфу. Давно уже не посёлок и ещё дольше не пограничный. Граница Империи пролегала тут три сотни лет назад. Теперь это простой провинциальный городок, задыхающийся в собственной скуке. Мой Император, куда меня занесло?

Позади сухо щёлкнул кнут, раздалась невнятная ругань возницы и топот копыт. Я не обернулся. Есть вещи, которые хочется поскорее забыть. Например, трёхдневная поездка в компании дуры-мамаши, её маленького монстра-сыночка и отца-алкоголика, выдувшего все мои запасы спиртного. И я его понимаю. С такой-то роднёй.

Даже моё присутствие их не охлаждало. Странно, правда? Или нет? Неужели они вели себя скованней, чем обычно? Страшно представить себе эту семейку полностью раскрепощённой. Да ну их к чёрту!

Я пристроил на спине ножны с Исполнителем и прикинул расстояние, которое придётся протопать на своих двух. Три мили с гаком. Причём по размокшей грунтовой дороге. Часа два ходу.

– Если точно, то три мили и шестьсот пятьдесят метров, – прозвучал в моей голове голос Умника.

– А сантиметров сколько? – спросил я.

– Это зависит от…

– Ой, заткнись, и без тебя тошно.

Луна уныло выглядывала из соседних луж. Её свет серебрил всё вокруг, пытаясь хоть как-то украсить жалкий пейзаж. Ночная сырость начала заползать под одежду. Спасибо хоть дождь перестал лить. Большая капля шлёпнула мне по макушке, её сестрёнки издевательски забарабанили по земле и лужам. Велик Единый и все его деяния. Кроме этого. Вселенная против меня.

***

Я достиг города, спустя вечность, преодолев горы грязи и водопады дождя. Город встретил меня храпом из караулки. Маленькое кирпичное здание с приветливо светящимся окном и символом щита на приоткрытой двери. Не церемонясь и оставляя грязные следы, я вошёл внутрь.

Тело в форме легионера лежало на полу и издавало звуки спящей жизни. Густой запах перегара шибанул мне в нос. Точно, караулка. Кроме тела, помещение украшали два стула и большой, на полкомнаты, стол с изрезанной столешницей и остатками пиршества на нём. Недопитая бутылка и треснувший стакан. Простенько, но со вкусом.

Я взял бутылку, понюхал содержимое и поморщился – самогон. Да уж, сего напитка я ещё не отведывал, в столице он не в моде. Я собрал волю в кулак и сделал большой глоток. Раскалённая лава прожгла путь по пищеводу и вторглась в истерически завизжавший желудок. Кашляя и вытирая слёзы, я присел на стул.

Тепло распространилось по всему телу, алкоголь и усталость от долгой поездки начали брать своё. Сон, как старый друг, обнял меня за плечи. К чёрту! Я встряхнулся. Не хватало ещё заснуть рядом с этим пьяницей. Прилив злости подбросил меня на ноги. С усталостью нужно что-то делать, неизвестно когда я ещё доберусь до кровати.

Я сосредоточился и вошёл в образ Лекаря. Моё сознание наполнилось его спокойствием и самоуверенностью. Не теряя времени, он проинспектировал тело, обнаружил алкоголь и недовольно поморщился. Я почувствовал волну тепла, прокатившуюся сверху до низа, покалывание в конечностях и непонятное чувство в животе. Лекарь сделал своё дело и молча ушёл. Он не любитель поболтать, в отличие от Умника.

Ну вот, совсем другое дело. Чувствую себя бодрячком.

– Эй, а алкоголь куда делся? – спросил я.

Тишина.

Вот козёл. Ладно, к делу. Перевернув тело ногой, я увидел сержантские нашивки и небритую рожу без признаков интеллекта. Вот и ветеран-пограничник, чтоб его. Придётся приводить в сознание. Хорошая встряска за лацканы, пара ударов по щекам. Мычание и выдох перегара. Всё. Я оглянулся, воды в комнате нет. Ничего, снаружи её хватает. Я взвалил сержанта на плечо и оценил его размеры. Ну и здоровый же лось. Нормальный человек не смог бы его даже с места сдвинуть. Я ухмыльнулся. Иногда приятно быть ненормальным. Иногда.

Толчок ногой, дверь распахнулась наружу, свежий ветер дохнул в лицо. Доблестный охранник Пограничного Посёлка пролетел пару метров и приземлился в ближайшей луже. Холодная вода сделала своё дело. Сержант поворочался в луже, потом встал на четвереньки, открыл глаза и уставился на своё отражение в воде. Его лицо начало принимать осмысленное выражение.

Надо отдать ему должное, легионер пришёл в себя быстро и сразу начал действовать. Взглянул в мою сторону, он оценил ситуацию и с коротким, утробным рыком бросился на меня. Прям зверь какой-то из южных джунглей. Ну-ну, саблезубый мой.

Я сделал шаг в сторону, дал вояке пролететь мимо меня в караулку и придал ему дополнительное ускорение пинком под зад. Сержант пролетел через всю комнату и врезался в стену с замечательным грохотом. Даже штукатурка с потолка посыпалась.

Он упал на пол в том же месте, где я увидел его вначале, и примерно в том же состоянии. Так. Свою злость я потешил. Но столько усилий без всякого результата. Всё вернулось на круги своя.

Впрочём, нет. Легионер полежал секунд десять и пришёл в сознание. Он попытался встать и одновременно потянулся рукой к поясу. Видимо, за мечом. Меча не было, да и попал он рукой не туда, куда целил, а прямо в расстёгнутую ширинку. Слава Императору, хоть ничего не успел выхватить оттуда. Просто потерял равновесие и опять упал на пол.

Жалкое зрелище. Хотя, если судить по рефлексам, мне всё-таки попался ветеран и сержантские нашивки он получил не за войну с самогоном и формулярами армейской бюрократии. Попробуем по-другому. Я очистил сознание привычным усилием воли, поймал Фокус и направил его в голосовые связки:

– Встать, солдат! Смирррно!

С помощью Голоса я, в своё время, сбивал гонор с очень упрямых людей. На привыкшего к подчинению легионера он подействовал ударом бича. Сержант подскочил, как ужаленный, вытянулся во весь свой немаленький рост, едва не упёршись головой в потолок, вытянул руки по швам и уставился на меня.

Ай да красавец, прям хоть сейчас на парад. Тут он, наконец-то, рассмотрел мои чёрные одежды и его глаза опять начали терять искру жизни. Проклятье, он сейчас в кому впадёт. Я метнулся к столу, налил остатки адской смеси из бутылки и протянул ему:

– Пей!

Он схватил стакан и привычным жестом опрокинул его в глотку. Напиток богов подействовал мгновенно, кровь опять прилила к лицу и сознания он, видимо, больше не потеряет. Хорошо, что мне попался настоящий вояка, без лишнего воображения и умеющий подчиняться приказам. Муштра брала своё. Он вперил в меня мутные, полубезумные глаза и начал чеканить, выпуская в мир слова и запах перегара:

– Разрешите доложить, сержант второго ранга Тринадцатого легиона Вио Рагусе…

– Ма-а-алчать! Совсем охренел! Находишься на посту в нетрезвом виде, да ещё и заснул. Где твоё оружие, солдат?

– Разре…

– Ма-а-алчать! Я судья-исполнитель первого ранга Имперской Чёрной Канцелярии, являюсь прямым свидетелем нарушения тобой параграфов…

– Сто тринадцать, сто сорок четыре и сто сорок пять, – зазвучал в моей голове заунывный голос Умника.

…сто тринадцать, сто сорок четыре и сто сорок пять Имперского Военного кодекса. Знаешь, что это значит? Отвечай!

Я сделал максимально зверское лицо и постарался пронзить его суровым взглядом. Он сглотнул и вытянулся ещё сильнее.

– Имеете право судить и приводить приговор в исполнение, нарушение параграфов сто…

– Вижу, знаешь. Оправдывающие или смягчающие обстоятельства есть?

Его лицо окаменело, а глаза приобрели ясность трезвого человека.

– Никак нет, готов понести наказание в полной мере.

Ага, унижаться не будем. Молодец, уважаю. Я прошёлся перед ним туда-сюда, изображая глубокий мыслительный процесс. Легионер стоял молча, без всякого движения, никаких эмоций. Нет, всё-таки люблю я этих вояк, проще с ними как-то.

– В каких кампаниях побывал, награды есть?

– Анезская, Турильская, Поход к восточному побережью, а наград полсумки, да толку с них, что я, девка, цацками обвешиваться?

Ого, Поход к восточному побережью. Авантюра в которой выжил едва ли каждый третий. После неё Император казнил две трети чиновников, ответственных за эту кампанию. Уж очень не любит наш Император выглядеть дураком.

– И как же ты остался в живых? Валялся пьяным и враг тебя не нашёл? Тебе доверили пост, нацепили сержантские нашивки для чего? Позорить свой легион?

Сержант зло усмехнулся:

– Мне всё равно. Что там по этим статьям полагается? Усекновение головы перед строем? Строя не получится, трое нас. Меня, всю жизнь воевавшего за Императора, засунули сюда стеречь этих баранов. Лучше уж голову с плеч, чем такой позор. Не нужен я больше Империи как солдат, а больше я ничего не умею и не хочу уметь.

Я тоже зло усмехнулся в ответ. Этот оскал я специально перед зеркалом тренировал.

– Идиот. Императору виднее нужен ты ему или нет. Или ты умнее Императора? Не нужен был бы, уже б давно в запас списали. Столица слухами полнится – скоро новая кампания. Соберут ветеранов из таки дыр как эта, дадут им желторотиков на муштру и пойдут опять легионы топтать чужие земли, – глаза легионера блеснули таким огнём, что я чуть не попятился, – А чему ты новобранцев учить будешь? Как правильно блевать с перепоя чтобы не задохнуться? Позор, солдат. Был бы ты бумажным служакой – голова с плеч и Чёрный с тобой, но Императору ты ещё пригодишься…

Ух, как я загнул. Мне бы в ораторы: подымать боевой дух солдат и гражданскую ответственность остальных. Давно заметил, могу так трепаться хоть сутки напролёт, слова сами в глотку лезут. Пропадает во мне очередной талант. Сколько их уже в землю зарыто, хоть кладбище открывай.

Я вышел из караулки минут через пять, прошёл метров тридцать и вернулся назад. Сержант сидел на стуле и полировал тряпочкой неизвестно откуда взявшийся меч.

– Где у вас тут постоялый двор?

– Дальше по улице, три квартала, не пропустите.

***

Как мало некоторым нужно для счастья: возможность снести несколько чужих голов и сложить свою во славу Империи. Я закрыл дверь и пошёл по лужам, оставленным ночным дождём. Не так уж я ему и соврал. Конечно, никаких слухов о войне и в помине нет. Император любит их начинать неожиданно, но я уверен, что новая бойня не за горами. Слишком уж затянулось мирное время, уже двенадцать лет. Я, в своё время, в Академии, перелопатил горы исторических трудов и знаю, о чём говорю.

Непредсказуемость Императора вошла в пословицу, но он, свет очей наших, очень последовательный политик. А значит, вполне предсказуем. Пока в армии есть ветераны, такие как этот сержант, прошедшие огонь и воду, эта армия непобедима. Но пройдёт ещё два-три года и ветераны или уйдут на пенсию или окончательно сопьются. Останутся вояки, которые кроме муштры, Военного кодекса и полевых учений ничего не видели. Грош цена такой армии. Император понимает это лучше кого бы то ни было. Так что даю максимум год, ну от силы два, и потопает бравый сержант на защиту Империи от нового врага. Подозреваю, что этого врага выбирают бросая кости, для поддержания пресловутой непредсказуемости.

Размышляя о высоких материях, я вообще забыл где нахожусь и очнулся, пройдя приличное расстояние. Такое со мной бывает, учителя в Академии частенько бивали меня по затылку, возвращая из мира грёз в этот, пускай не такой совершенный, зато реальный мир. Правда, некоторые философы считают по-другому. Ну и хрен с ними.

В этот раз от глубоких дум меня отвлекла оживлённая беседа двух юнцов и молоденькой девушки, почти ребёнка. Они о чём-то спорили, иногда переходя на крик. Я напряг слух:

– Пошёл вон, – звук пощёчины разнёсся в ночной тиши и девушка побежала в мою сторону, мелко цокая туфельками.

– Стой, – крикнул схлопотавший по лицу парень и погнался за ней, придерживая рукой шпагу и смешно подпрыгивая на ходу. Ого, дворянин. Второй юнец, происхождением попроще, не спеша, вразвалочку, тоже двинулся в нашу сторону.

Девушка не заметила меня в темноте и попыталась пробежать мимо. Я схватил её за шиворот, приподнял над землёй и поставил справа от себя. Она только тихонько пискнула, как мышонок. Вот такой вот я галантный кавалер. Гнавшийся за ней парень попытался схватить её за плечо, но я стукнул его по руке и отодвинул в сторону, оказавшись между ними.

Наверняка это влюблённая парочка, которая чего-то не поделила, а простоватого вида парень, неспешно идущий к нам – охрана, приставленная заботливыми родителями. Дворянчик снова попытался добраться до девушки и мне пришлось толкнуть его чуть сильнее. Он отлетел метра на два, зацепился ногой за шпагу и растянулся на земле. Я произнёс как можно более спокойным и уверенным тоном:

– Спокойней, молодой человек, вам не к лицу подобная горячность, да и шпага не по размеру.

– Как ты смеешь, плевс! – заорал паренёк и вскочил на ноги.

– Плевс? Я не голубых кровей, но и плевсом меня ещё никто не называл. Ты бы поосторожней с выражениями, а то я перестану делать скидки на твою молодость и надеру тебе задницу по-взрослому.

– Ты заплатишь за свою наглость, простолюдин, – голос дворянчика сорвался на фальцет, а его рука потянулась к клинку. В темноте было плохо видно, но лицо наверняка налилось праведным гневом.

– Не понравилось, что твоей дворянской задницей вытерли мостовую? Надо же, теперь я должен буду заплатить за это кровью? – я хмыкнул, – Не дождёшься, малец, моей крови на всех сопляков Империи не хватит.

Я отодвинул девушку чуть дальше, положил ладонь на рукоять собственного меча и почувствовал, как в недрах подсознания начал пробуждаться Мастер. Сейчас я преподам юнцу урок фехтования. Парень убрал руку от шпаги и сделал шаг назад. Неужели понял, с кем связался? Внезапно он выбросил вперёд правую руку, и я почувствовал искажение реальности, которое всегда сопровождает магическое действие.

Маг! Да ещё какой. Не то, чтобы это что-то значило, но столько силы в таком юнце я не ожидал. Между тем, почти рефлекторно, я поймал Фокус и подавил заклинание, разгладив искажение как мятое одеяло. Маг обалдело уставился на свою руку, словно ожидая, что она расскажет ему в чём дело. Он до сих пор не понял кто перед ним. Я сделал два быстрых шага вперёд и двинул ему под дых. Мальчишка осел на землю как пустой мешок.

– Антимаг, – тихонько выдохнула девушка у меня за спиной.

Я повернулся к ней. Даже в темноте было заметно, как округлились её глаза. Да, детка. Антимаг. Нефари, урод, чёрный ужас, чудовище из твоих снов. Простовато одетый парень, до этого наблюдавший за нами, уже бежал прочь по улице, демонстрируя лучший забег в своей жизни.

А ведь мощь заклинания была огромной. И вряд ли призванной на добрые дела. Да он собирался убить меня. Лишь за то, что я оказался на его пути. Вот она, наша золотая молодёжь. Злость ударила мне в голову, и я с трудом подавил её. Негоже вершить правосудие под влиянием чувств. Я закинул руку за голову, вынул Исполнитель из заплечных ножен и прикоснулся лезвием к скорчившемуся на земле телу.

– Я, судья-исполнитель первого ранга Чёрной Канцелярии, являюсь прямым свидетелем нарушения тобой параграфов…

– тридцать один, двести три и двести двадцать восемь, – бубнил Умник и я вторил ему.

…Гражданского Кодекса. Властью данной мне Императором и согласно Гражданскому Кодексу я накладываю на тебя Безмолвие.

Я очистил сознание от лишних мыслей и эмоций. Моя воля сфокусировалась в фантомное подобие Исполнителя. Всё это моё воображение, но я почти физически почувствовал, как призрачный клинок врезался в бьющуюся жилку искажения, которую носят в себе все люди. Ну, почти все, кроме таких как я. Парень извивался на земле, стучал по ней руками и ногами, безмолвно открывал и закрывал рот, словно рыба на берегу. Вот и всё. Я исправил искажение. Неправильность, которой не должно быть. По-моему мнению. По мнению всех остальных такой неправильностью был я. Я и ещё совсем немного людей, похожих на меня. Людей или нелюдей, как считают многие.

***

Доберусь я сегодня до трактира или нет? Сколько ещё дождя, грязи, пьяных легионеров и разнузданных юнцов я должен преодолеть? О физической выносливости нефари ходят легенды, и многие из них чистая правда. Но я так же мокну, мёрзну, устаю и мучаюсь от голода, как и все. Хотя и могу это делать дольше других, удовольствия от этого тоже не испытываю.

Я опять погрузился в размышления. Почему я наказал сопляка и пощадил сержанта? И тот и другой заслужили наказание. Потому что сержант мне симпатичен, а юнец оскорбил меня и хотел убить? Да не так уж и симпатичен мне сержант, и он тоже бросался на меня как полоумный. А паренька можно оправдать: горячая молодость, кровь ударила в голову и всё такое. Толком не могу сказать.

Сержант перестанет пить и в следующем походе будет полезен. Юнец же слишком легко перешагнул черту. Если бы я его не наказал, в следующий раз он поджарил бы кого-нибудь как кусок мяса. Или уже поджарил, но это сошло ему с рук. Выходит, осуждая кого-то, я следую не букве закона, а интересам Императора? В меня так сильно вбили преданность трону, что я подсознательно выбираю: кто нужен, а кто нет? Не знаю, так ли это и хорошо это или плохо. Таким меня создали в Чёрной Академии.

Улица тянулась и тянулась. Одно- и двухэтажные дома, крытые черепицей, тёмные окна, невысокие заборчики, редкий лай проснувшихся собак. Я приглядывался к каждому дому, боясь пропустить таверну.

Наконец впереди блеснул фонарь, висящий под вывеской. Кровать и пивная кружка. Вот пример понятной и практичной вывески. Сразу ясно – постоялый двор. От нетерпения я даже ускорил шаг и чуть ли не бегом добрался до двери. Закрыто. А чтоб вас, чёртова провинция, в столице ни один трактирщик в здравом уме не закрывается никогда. Я стал дубасить кулаком по двери. Когда я уже начал гадать, кто первым сдаст – моя рука или дверь, открылась заслонка дверного окошка. На меня уставилась пара злобных, поросячьих глазок.

– Чего шумишь, бандит? Приличные люди уже давно спят.

Какой противный и визгливый голос. Я улыбнулся как можно приветливей.

– Вот, вот, любезный. Поскольку я тоже приличный человек, то хочу спать. А ещё очень хочу есть. Открывай дверь, хозяин, принимай постояльца.

– Сейчас вызову стражу, переночуешь в каталажке, там же и поешь. Я по ночам постояльцев не принимаю, приходи утром, – заслонка задвинулась с неприятным визгом, вторя голосу своего хозяина.

А чтоб тебя, свинья, на костре поджарили. Мне тут до рассвета мёрзнуть? Я опять двинул по двери, только на этот раз ногой и в полную силу. Дверь затрещала, но не поддалась. За ней послышалось испуганное копошение. Наверняка трактирщик добрался до сигнальника, стражи ему захотелось. Не выйдет, баран, сигнальник магический, такие вещи рядом со мной не работают. Пора представиться.

– Открывай. Я судья-исполнитель первого ранга Чёрной Канцелярии. Клянусь, если ты сейчас не откроешь, я выломаю эту дверь и заставлю тебя ночевать до утра под этим проклятым дождём. И перестань дёргать сигнальник, он не работает. Я антимаг.

За дверью всё умерло. Ни шороха, ни шёпота. Заслонка отодвинулась, на этот раз без скрипа, словно тоже испугалась. На меня уставилась та же пара глаз, только на этот раз не свиных, а скорее совиных. Испугался, бедняжка. Заслонка задвинулась, и раздался звук отодвигаемого засова.

За дверью оказался невысокий толстячок со свечкой в руке, в белом ночном колпаке, белой ночной рубашке до колен, с бледным лицом и круглыми от страха глазами. Чем-то он напоминал привидение, только те не бывают такими перепуганными, если вообще бывают.

– Доброй ночи, добрый человек, – я отодвинул его в сторону и прошел в таверну.

– Д-д-добр… ай!!! – воск со свечи капнул ему на руку, он дернулся, и тени запрыгали по стенам.

Настроение не очень, почему бы не испортить его кому-то ещё?

– Что это вы, сударь, так испугались при виде представителя власти? Тут происходит что-то незаконное? Доливаем воду в выпивку, обжуливаем клиентов со сдачей, устраиваем незаконные азартные игры, изменяем жене со своими работницами, забываем читать молитву на ночь, поминаем имя Императора всуе?

Он сжался и стал ещё меньше, глаза стали ещё больше, трясущиеся губы пытались что-то сказать, но это больше напоминало звуки перегруженного желудка, а не человеческую речь:

– А-аа-а, гр-р-р, вны…

Я выдержал паузу и насладился его мучениями вдоволь.

– Ладно, любезный. Если вы думаете что я приехал из столицы выяснять, когда ваша мама впервые согрешила с вашим папой, то вы ошибаетесь. От вас мне нужна еда и номер. Побыстрее и покачественнее.

Он несколько раз моргнул, глаза приняли прежние свинячьи размеры, а лицо расплылось в угодливой улыбке:

– О-о-ох, господин судья. С превеликим удовольствием, со всем старанием, самое лучшее, что есть у меня, что есть в нашем городе, что есть…

Я прервал его, пока он не дошёл до того, что есть во всей вселенной.

– Надеюсь, у вас есть номер без магических устройств? Предназначенный для антимагов?

Его лицо мгновенно приняло прежнее перепуганное выражение.

– Так, понятно, нарушаем параграф семьдесят пятый, статья восемнадцать, Гражданского кодекса.

Тут, видимо он вспомнил что-то, от чего прямо таки засветился счастьем. Клянусь левым ухом Императора, столько эмоций этот поросёнок не испытывал за весь прошлый год.

– Ни в коем случае, господин судья, ни в коем случае. Наш лучший номер как раз предназначен для этого. То есть его легко переоборудовать, его специально устраивали для этого. Как я мог нарушать? Сейчас я позову служанку, – он развернулся и помчался к лестнице на второй этаж, вереща на ходу:

– Гизель! Гизе-е-ель! Гизель, чёртова девка!

– Ей, любезный, сначала я бы хотел поесть.

– Конечно, конечно, одно мгновение, располагайтесь за любым столом, я сейчас, я быстро, одно мгновение. Гизе-е-ель … – проявляя чудеса ловкости, он бежал вверх по лестнице, перемахивая через три-четыре ступеньки, балабончик на его колпаке смешно подпрыгивал. Один шлёпанец он потерял ещё до лестницы, второй – на первой же ступеньке, но это не мешало бравому трактирщику выполнять свой долг.

Да уж, если тут будут так же заботиться о каждом клиенте, таверна прославится на всю Империю. Я закрыл входную дверь и в темноте, благо она мне не помеха, выбрал стол поближе к камину. Гизель, надо же. В столице так разве что кошку могут назвать, или собачку. Провинция, что взять.

Я снял плащ, бросил его на стол, уселся на стул и вытянул ноги в сторону камина. От него исходили волны тепла и спокойствия, впервые за много часов я смог расслабиться. Наконец-то произошло хоть что-то хорошее.

Глава 2.

Я проснулся ближе к обеду, что не удивительно, заснул я ближе к утру. Стоило мне встать с кровати, подойти к окну и раздвинуть занавески, как в дверь постучали. Раздался голос хозяина таверны:

– Господин, вы уже проснулись? Вам что-нибудь угодно?

Интересно, он что, всё это время дежурил под дверью? Я потянулся и зевнул. Пока я спал, небо очистилось от туч, и солнышко одиноко светило в небе. День будет ясным. Я сказал, не оборачиваясь к двери:

– Тазик для умывания, вода, мыло и бритва. Сейчас. Завтрак, или нет, уже обед. Через полчаса. Что-нибудь мясное, вино и фрукты. Вино красное, орлейское. Мою одежду почистили?

– Разумеется, господин судья. Обед принести сюда?

– Нет. Я поем в общем зале.

– Всё будет готово сию минуту.

Трёхэтажная таверна была чуть ли не самым высоким зданием в городе и, вдобавок, стояла на холме. С окна на третьем этаже открывалась великолепная панорама. Панорама великолепная, а городок так себе. Около тысячи жителей, одно и двухэтажные домики, храм и префектура в центре. Ближе к центру – дома побольше и побогаче, дальше – меньше и беднее. Я вздохнул. Ладно, нужно быстрее провести расследование и ходу отсюда.