Кодекс Ашесара
- -
- 100%
- +
– Это что-то необычное, я правильно вас понимаю, капитан?
– Режим «Гидриум» вводится в исключительных случаях, когда необходимо обеспечить безопасность для всех обитателей и гостей Аквабиона. На моей памяти такое не случалось ни разу. Прошу всех оставаться в своих каютах или в кают-компании. Перемещаться по судну запрещаю. Об изменении ситуации я вас проинформирую.
Повисшая в кают-компании вслед ушедшему капитану тишина была тягостной и ощутимо вязкой. В голове Ярока запульсировала одна мысль: «не успели!», и он приложил немало воли для того, чтобы Керия не прочла это в его взгляде. Впрочем, судя по всему она и сама начинала догадываться.
Попутчики же повели себя предсказуемо беспечно, подтверждая давно подмеченную Яроком закономерность: от многих знаний многие скорби. Девица Яна потянулась, как кошка, чем привлекла к себе внимание Богдана и Слая, и уткнувшись в коммуникатор ушла в свою каюту. Следом не сговариваясь прошагали к себе оба туриста, только Льен Руаз проводил Яну взглядом дольше обычного. Супруги Каре казались равнодушно-спокойными и не спешили покидать общество соседей. Ив слегка наклонился к Яроку и спросил:
– Как вы думаете, это надолго?
Ничего вразумительного ответить ему Ярок не успел. Снаружи, по внешней обшивке абиссара что-то скрежетнуло, палуба ощутимо качнулась и в хрустальной сфере мелькнуло веретенообразное тело, ярко отразившее серебром и без того ослепительный свет прожекторов. И это тело было гигантских размеров, так как скользило перед взором замерших невольных наблюдателей бесконечно долго. Так всем показалось, по крайней мере. И тогда по ту сторону хрустального купола, прямо напротив застывших пассажиров, вплотную придвинулся к сфере огромный чёрно-жёлтый глаз неизвестного обитателя океанских глубин. Был он идеально круглым, размером с саму сферу, с чёрным зрачком и золотистым ободом вокруг.
– Что это?
– Вы видите?
Вскрикнули разом почти все, отшатнувшись от бесстрастного взора, пытавшегося заглянуть внутрь судна. Снова долгое скольжение перед абиссаром серебристого веретена, мелькнули извивающиеся толстые канаты, усыпанные крючьями, похожими на клювы орла, и сферу вдруг накрыло антрацитово-чёрное облако взвеси, полностью закрывшее обзор. В ней сразу исчезли лучи прожекторов, и за куполом обзора воцарился мрак. Но теперь все чувствовали движение корпуса абиссара, неровное, толчками, выводящее из равновесия экипаж и пассажиров. Сидящих удерживали кресла, а в одной из кают раздался звук упавшего тела и вскрики. В проёме гидролока снова возникла фигура капитана, который для равновесия ставя ноги циркулем прошагал к куполу обзора и попытался рассмотреть, что же творится за бортом. К этому моменту абиссар выбрался из чернильного облака и, по прежнему двигаясь рывками, скользил вдоль полого уходящего на глубину дна, снова освещённого светом прожекторов. Увиденное капитану не понравилось.
– Только этого не хватало… – он отдал резкую команду по служебной связи: – Погасить все огни!
Вмиг наступила полная темнота снаружи и внутри судна, в которой отчётливо был слышен скрежет по корпусу чего-то острого и толчки, толчки, уносящие абиссар на глубину.
– Кто там, капитан? – Ярок спросил очень спокойно, и этим спокойствием пресёк казалось бы неминуемую панику.
– Бортовой классификатор утверждает, что Зха’Дорак, – с заметным напряжением в голосе ответил Клод Дарьен. – Подтвердить визуально не готов, я не видел его прежде. Но вполне допускаю, что так оно и есть, – и шагнул в темноту коридора, отдавая команде новые распоряжения.
Это имя присутствующим не сказало ничего. Никому, кроме Ива Каре. Теперь настала его очередь удивить остальных, молчавших в полном недоумении:
– Это гигантский кальмар, – в сумраке было видно, что Каре подошёл ближе к обзорной сфере. – Обитает на больших глубинах океана, к поверхности его может выгнать только природный катаклизм или его предчувствие. Так написано в исторических архивах. Я историк по образованию, – пояснил он.
В кают-компанию вернулись ранее ушедшие туристы и Яна. Девушка держалась за ушибленный локоть.
– Что ещё… тут… происходит? – вопрос прозвучал в три подхода, толчки и рывки абиссара вынуждали вопрошавшего, как и всех, пытаться сохранять равновесие.
– Плывём вниз, коллеги. Нас тащит за собой страховидная морская рептилия.
– Океанская, точности ради, – поправил Ярока Каре.
– А почему темно?
– Предполагаю, капитан решил не злить светом чудище. Будем надеяться, что это сработает.
Сработало через квартс, не раньше. За это время все уже успели смириться с дикой яростью законного обитателя океанских пучин, которого без спроса посмели побеспокоить. Хотя спуск в глубину был пологим (по ощущениям), но кто мог предсказать, что окажется впереди? А если пропасть? Или расщелина, в которой абиссар застрянет? Но закончилось всё просто и буднично: рывки и толчки вдруг прекратились. По корпусу судна протяжно, словно сожалея и прощаясь, проскрипело крючьями-когтями гигантское щупальце и наступила тишина. Абиссар плавно выровнялся по горизонту. Скоро прозвучал в динамиках голос капитана:
– Включаем свет.
Тут же вспыхнули прожектора снаружи и, мигнув, зажглись светильники в каютах, наполняя пространство уютом и светом. Все, как по команде, прильнули к обзорной сфере. Световой конус выхватывал мутную воду над голым песчаным дном, над которым как-то странно, боком или под углом, плыл абиссар. Скорость была невелика, но учитывая, что двигатели не работали, сама по себе вызывала вопрос: куда и вообще с какой стати плывём? Вроде бы капитан говорил про какой-то режим?
Клод Дарьен не заставил себя ждать. Привычно прошагал к хрустальной сфере, для визуального подтверждения показаний приборов (так он объяснил своё хождение туда-сюда пассажирам). Оценив увиденное сдержанно чертыхнулся и собрался было вернуться на мостик, но, заметив устремлённые на него вопросительные взгляды, всё же решил дать объяснения.
– Спутниковая навигация по прежнему не работает. И это не всё: нет связи с берегом и судовой компанией. Для установления радиосвязи необходимо всплытие, но отмены режима «Гидриум» ещё нет. Причина всех неисправностей вне судна и нашей компетенции. Вся техника на борту исправна и работает штатно.
– А почему мы перемещаемся?
– Судя по всему, мы попали в течение Стратс. Оно тут одно такое мощное, его направление в этом районе с верса на истр. То есть, сейчас нас относит с основного курса в противоположном направлении.
– И ничего нельзя с этим поделать?
– Ждём отмены режима. Получим сигнал от Аквабиона по морской связи, запустим двигатели и продолжим рейс. Не переживайте, всех доставим по назначению в целости и сохранности. Честь имею.
Дочь
Арист всё исполнил в точности и в срок. Четыре пластиковых контейнера ждали своего часа в бронированном тамбуре трагата. Сам адьютант неотлучно находился в своём кабинете, напротив дверей в служебные апартаменты Рарха Арктора. Свой парадный мундир Кратос сменил на удобную униформу, сшитую из сверхпрочного пси-материала, способного нивелировать практически любое механическое воздействие на тело извне. Что находилось в его карманах и скрытых кобурах оставалось лишь догадываться, но рарх Стефан Голиц знал, что его адьютант был готов к немедленному выдвижению и к любым возможным ситуациям.
Однако, сейчас дело было не в самих потенциальных угрозах или опасностях, а в умении предвидеть их, выигрывая тем самым необходимый запас времени для превентивных мер. Кратос обладал этим качеством в достаточной степени, когда дело касалось его непосредственного функционала. Тактические задачи и внезапно возникающие проблемы он решал молниеносно, но в данный момент этого было мало, а стратегия не являлась его коньком. При всей своей подготовке адьютант не мог предвидеть опасность с той стороны, откуда она не могла исходить по определению. Например, со стороны Ану.
Голиц вздохнул и, грея ладонями темя хрустального черепа, ещё раз проанализировал все имеющиеся на руках факты и информацию. Следующий шаг, если он окажется неверным или ошибочным, будет последним в его затянувшейся жизни, к которой он успел привыкнуть.
Итак, доклад Ану состоялся в привычном формате, посредством галографа, и рарха даже не вызвали на личную встречу, что могло означать два варианта. Первый: информацию посчитали малозначимой или она уже была известной. Второй: аналитики Центра управления ещё просто не выдали окончательный результат (во что, откровенно говоря, верилось слабо – работа аналитической системы всегда славилась быстротой и точностью). Как бы там ни было, а рарха после доклада не тревожили, хотя события напоминали снежный ком, покатившийся с вершины горы – того и гляди сойдёт лавиной.
После так образно предъявленного ультиматума агентура Арктора гонялась по всему материку за агентами Кхос, стараясь выявить нелегальную сеть и её контакты с Ксарк. Одновременно и повсеместно начались перебои со связью и финансами – система «Гсар» выдавала всё более частые сбои, чего раньше на памяти рарха не случалось никогда, а потом и вовсе приказала долго жить. А между тем физического эквивалента разнообразным виртуальным денежным единицам у населения не существовало, что закономерно вызывало панику и хаос. А они предсказуемо заканчивались нарушением существующих законов, правил и уложений. И тут некстати (а может наоборот?) почила в Бозе цифровая аналитическая судебная система «Вердюст», что порядка на материке не добавляло. Да что там Зия! На всей Тра творилось нечто невообразимое. Агентурная сеть рархата информировала о всплеске неповиновения и сопротивления представителям власти по всей планете. А между тем никаких ответных карательно-дисциплинарных мер к нарушителям не принималось, и это позволяло утверждать с высокой долей вероятности, что генно-квантовый излучатель Ану уже выведен из строя. То есть, единственный реальный кнут вырван из рук хозяина, а на одних пряниках, как сами понимаете, далеко не уехать. И у рарха Голица были веские основания подозревать, что аналитическая система «Некрион» тоже благополучно канула в Лету – а как иначе прикажете понимать отсутствие объективной реакции ЦУП на его доклад? Как видите, сложившееся положение дел никаких поводов для оптимизма не оставляло. А тут ещё внезапные и несвоевременные кончины архов и литов в рархате – за одни сутки Голиц лишился всех своих замов и тех, кто по штату мог их заместить.
Но даже в этой ситуации Стефан Голиц рук не опускал, и предпринял меры для обеспечения функционирования своего ведомства в динамично меняющейся обстановке: усилил охрану и пропускной режим в подразделениях Рархата Арктора (теперь всех посетителей проверяли через днк-тест и сверяли с глобальной базой данных). К охране рархата привлекли корпус Миротворцев, вооружение и оснащение которого наиболее соответствовало противодействию потенциальным угрозам. После обеспечения безопасности ведомственных институтов он ввёл такие же меры на стратегических промышленных объектах, но всё это больше походило на пассивную защиту, а для победы над противником одной защиты мало.
В свете всего этого всё больше вопросов вызывал объявленный Ану режим готовности к эвакуации. Во-первых, эвакуация была гарантирована только рархам и их супругам (дети, внуки и вообще потомство в этот список не попадали, если не находились в категории служащих, подлежащих эвакуации на общих основаниях). Во-вторых, сборный эвакопункт располагался в административном материковом центре Рава, в Дааре, до которого от Тарха, стоящего на берегу Ониса, без малого два зора пути на самом быстром скайере, если не использовать служебную сеть порталов. (А её отключат заблаговременно, в этом никаких сомнений быть не может – портальная сеть являлась секретом высшей категории). В-третьих, надлежало отправить в эвакопункт своих близких заблаговременно, а рархам продолжать выполнять свой фукционал: управлять вверенной территорией. И до какого момента, позвольте поинтересоваться? Хорошо рархам Харона или Гауны – они находятся в Дааре, а вот рархат Арктора расположен в центре материковой зоны, и чтобы добраться до эвакопункта нужно время, которого может и не быть. Кроме всего, лично Голицу эвакуация больше напоминала изъятие определённой категории секретоносителей, с целью предотвращения утечки нежелательной информации. Кому и где будут нужны рархи, с крайне специфическим опытом управления и кучей секретной информации в головах? Более вероятен вариант, что все они просто будут изолированы в каком-либо месте, и это ещё в лучшем случае.
Как бы там ни было, а супруга Голица, Люми, наотрез отказалась покидать его сейчас, и это решение было связано не только с возможной разлукой. Восемнадцать рон назад они оба совершили необдуманный (как теперь выясняется) поступок – произвели на свет дочь, Дарию. Она была четвёртым ребёнком, но много младше самого молодого из их пра-пра-правнуков или каких других потомков: шутка ли, рожать в возрасте ста семидесяти рон? (Это всё Люми. Здоровье как у молодой женщины, ей одиноко, видите-ли, и условия позволяют…) В общем он не стал настаивать на прерывании беременности, когда она естественным образом проявилась визуально. Окружающие отнеслись к этому индифферентно – это теперь проблема их семьи. Но если раньше никакой проблемой это не выглядело, то теперь, извините, ситуация изменилась кардинально: куда прикажете деть любимую дочь, недальновидные родители? Для неё эвакуация с планеты не предусмотрена, несмотря на научную степень астрофизика и аспирантуру в университете. Такие дела. Вобщем, жена и дочь его не бросили, и он их не бросит. Даже если исходить из худшего варианта (что их с Люми долголетие на этом закончится, и остаток жизни придётся доживать исчерпывая естественные ресурсы организма), то обеспечить будущее дочери они ещё успеют. Если это будущее вообще возможно. Рарх Голиц понимал это лучше других.
Ещё в самом начале своего карьеры, рон сто пятьдесят тому назад, ему довелось присутствовать на демонстрации возможностей сверхцивилизации Наки. Это было потрясающее зрелище. В обширной сфере демонстрационного галографа участники Совета безопасности могли наблюдать, как Ану защищают свои планеты. По самым скромным подсчётам уже тогда их насчитывалось на менее трёх десятков. На каждой была обустроена система планетарной безопасности «Сентинел», состоящая из неких металлических сфер, диаметром до трёх ксон, скрытых глубоко под поверхностью, на глубине пяти стиков. Они находились в состоянии покоя до того момента, пока не проявлялась угроза планетарной катастрофы извне. Тогда сферы поднимались на поверхность и уничтожали приближающуюся к планете цель. Плазменный заряд, который вылетал из сфер, обладал скоростью света и разрушал в мелкое крошево даже самые крупные астероиды. Голиц прекрасно запомнил купол галографа, словно заливший праздничным салютом весь зал, только сверху по широкой дуге падали не искры фейерверков, а раскалённые осколки метеоритного железа. Зрители ёжились от неприятных эмоций и внезапно оказавшись словно бы над поверхностью планеты могли наблюдать, как эти осколки врезались в грунт и воду, вызывая цунами, землетрясения и извержения вулканов. Апокалипсическая картинка, слабо напоминавшая успешное отражение угрозы, тем не менее была самой безобидной из возможных – в случае попадания в планету крупного астероида любые формы жизни (и условия для них) были бы уничтожены полностью. А тут всё же оставалась целой базовая инфраструктура, которую потом можно было использовать заново. Как? Об этом тоже Совет безопасности был проинформирован. Система безопасности существовала бок о бок с сетью квантовых порталов, только уже не планетарной, а межгалактической. Через эти порталы, напоминающие каменные, но сияющие радугой круги, на планету доставлялись представители разнообразных форм жизни, в дальнейшем заселявшие её по мере естественного освоения. Судя по всему, через такие же порталы предусматривалась и эвакуация с планеты, в случае необходимости. Алгоритм работы этих порталов Ану не раскрывали, однако Голиц смог сделать вывод о том, что работали все эти системы в связке с генераторами свободной энергии, разбросанными по всей планете в виде огромных каменных пирамид. Кто, как и когда успел построить все эти уникальные сооружения на Тра и других планетах оставалось загадкой даже для участников Совета.
Сейчас, задумчиво рассматривая скаливший ему зубы хрустальный череп, Голиц размышлял о том, какие последствия для планеты наступят после удара Ану по Нимбросу? Может они смогут просто свести её с орбиты Тра и отправить в путешествие по галактическим маршрутам? А если нет, и осколки базы Ксарк упадут с орбиты на Тра? Что тогда? Справятся со всеми падающими объектами те самые сферы планетарной безопасности? Его размышления были прерваны появлением в двери кабинета релаксации адъютанта Кратоса, возбуждённого выше обычного и даже не предупредившего о своём визите:
– Прошу прощения, архонт. Объявлен «Код Кальциус».
Арист произнёс это ровным голосом, но интонацией выделив нестандартность ситуации. Да уж. Нападения на материковые и планетарные объекты управления даже на памяти рарха ещё не случались!
– Связь с ЦУП?
– Прервана. По инструкции с этого момента я обязан обеспечивать вашу безопасность любыми средствами.
– Доставь к трагату Люми и Дарию. Находись рядом с ними неотлучно. Выполнять! – рявкнул Голиц, интуитивно почувствовав сомнение адъютанта, а сам уже шагал к пульту оперативного управления в рабочем офисе.
Пульт управления был наполовину жив, или наполовину мёртв – это уже кому как нравится. Маркер постоянной связи с Центром управления планетой был неактивен, и это действительно внушало страх. Рарху даже показалось, будто он в штормовом океане оказался выброшен с борта надёжного корабля в холодные и губительные волны, без спасательного круга или жилета. Мельком взглянув на список не просмотренных докладов агентурной сети (позже, пока не до них), запустил визуальный тестовый контроль узлов охраны рархата. На всех пунктах миротворцы были уже приведены в готовность к отражению атаки. На центральном входе бойцы остановили двоих неизвестных, положили их на пол и старший проверял результаты днк-теста на планшете. Внезапно он дал отмашку рукой и его бойцы в упор расстреляли из коротких автоматических карабинов лежащих на полу. Голиц даже не успел вздрогнуть от впечатляющей картины брызнувшей крови, как лежащие тела окутались бурым облаком дыма и через уплотнённые рамы окон офиса донёсся гулкий хлопок взрыва. Тут же замигал флажок тревожного оповещения – нападение с воздуха! Изображение с десяти пунктов охраны заполнили весь экран монитора. Миротворцы у входов занимали позиции для стрельбы, а два поста охраны крыши здания рархата начали отражение атаки дронов. Голиц перевёл взгляд на бронированные стёкла витражных окон, за которыми, словно рой шершней, хаотично перемещались мелкие механические «стрекозы». Глаз не успевал фиксировать детали их рваного полёта, но было видно, что каждый дрон оснащён неким предметом на подвеске, напоминающим крупную пулю или патрон. Посты охраны воздушного периметра уже включили генератор глушения всех частот, и несколько дронов камнем упали вниз, и там поочерёдно прозвучали негромкие взрывы. Но основная масса продемонстрировала некое подобие интеллекта и отлетела на безопасное расстояние, выбирая удобные позиции для атаки. Внезапно всё это скопище дронов разлетелось в стороны, опоясав здание рархата на уровне верхних этажей, и разом устремилось к окнам, набирая инерцию и продолжая полёт уже без управления. Причём было видно, что каждый дрон выбрал себе цель. Им навстречу с крыши и с земли метнулись антидроны постов охраны – мелкие и вёрткие квадрокоптеры, назначением которых был перехват атакующих дронов противника. Но их численность с нападавшими была несравнима. Хлопки сбитых на подлёте «стрекоз» звучали глухо, а вот поразившие цель внесли в здание рархата панику и неразбериху – выбитые окна сыпанули осколками стёкол внутрь помещений и кое-где сработала противопожарная защита. Два генератора помех на крыше были также повреждены первой волной атаки. Бронированные стёкла рабочего офиса Голица выдержали два прямых попадания, но в голубом и ясном небе чётко обозначилась вторая волна «стрекоз», готовая ворваться в разбитые окна здания и выискивать себе цели уже внутри помещений. Противостоять этому натиску было нечем. Дроны явно обладали искусственным интеллектом и наводились на цель самостоятельно, сверяя попадавшие в прицел образы с заложенными ранее – каждый искал свой объект для поражения.
«Почему эры позволяют использовать воздушное пространство для атак на Риану?» – запоздалый и, в общем-то, неуместный сейчас вопрос остался без ответа, а Стефан Голиц рванул дверь эвакуационного шлюза и, захлопнув её за собой, упал на платформу экстрактора. Всё. Его миссия на посту Рарха Арктора завершена.
Катившаяся по наклонному монорельсу платформа быстро набирала ход, по скрытому спиральному туннелю огибая здание рархата и опускалась ниже и ниже, на уровень нулевого допуска. Подняться обратно по такому маршруту было нельзя, только двигаться вниз. Перед закрытым шлюзом нижнего уровня платформа замедлила ход и остановилась. Три автономных сканера проверили пассажира, подтвердили личность и выдали разрешение на дальнейшее продвижение. Дверь шлюза распахнулась и Голиц с определённым усилием вылез из неудобного ложа прямо в тамбур трагата, где его уже ждали.
Удивительно, но за время этого короткого, в общем-то, низвержения со своего офиса в секретные подземелья рархата, Голиц успел понять то, что не мог просчитать ранее, хотя очевидность всего и прежде не допускала двусмысленного толкования. Ану проиграли уже тогда, когда им был предъявлен ультиматум Кхоса. Проект «Гемос» теперь неизбежно подлежал сворачиванию, а все его части и участники ликвидации или санации. Генно-квантовый излучатель Ану выведен из строя или уничтожен, иначе бы всё живое на Тра уже перестало бы существовать. Просто одним движением руки. Но у Наки есть другой вариант – глобальная планетарная катастрофа, которую они могут устроить, поразив одним разом две цели. Уничтожая базу Ксарк на Нимбросе (собственно сам Нимброс) они обрекают и Тра на тотальное уничтожение. Падение Ниброса вызовет катастрофу, которая сотрёт все следы от проекта «Гемос», и это вполне устроит Ану. Собственно и Сарков тоже устроит, пострадают только жители Тра. Плюс пока виден только в одном – полная потеря Наки управления ситуацией даёт шанс на выживание ему и его жене. Пусть теперь долголетие и здоровье не гарантированы, ничего, он помнит, как можно и нужно жить обычному челву. А загубленный оперативный командный пункт в разы повышает шансы на это. Как ни странно, эта единственная позитивная мысль вызвала на его лице широкую улыбку, с которой он и встретил ожидавших его Люми, Дарию и Ариста.
– Папа, мы за тебя переживали! – Дария повисла у него на шее, ни мало заботясь о присутствии постороннего человека.
Люми просто обняла их обоих, прикоснувшись лбом к его груди. Семейная сцена несколько смутила Кратоса. Он отвёл взгляд в сторону, одновременно продолжая контролировать ситуацию в целом.
– Всё готово? – спросил его Голиц.
– Так точно, архонт, – Кратос обозначил строевую стойку, – тут вы в безопасности. Трагат исправен, готов к работе.
– Почему мы не полетели на скайере, папа?
– Это опасно, Дария. Начались отключения связи, скорее всего пропадёт навигация, скайер могут атаковать дроны при взлёте или посадке, – Голиц погладил дочь, вдыхая аромат её волос.
– А порталы во времени или иные миры? Ты же говорил про них?
Голиц вздохнул. Сколько раз он уже жалел о том, что рассказал жене и дочери о возможных путях эвакуации. А информация была, между тем, служебной и секретной. Арист всем своим видом показывал, что не слышит этот разговор.
– Эвакуационные порталы нестабильны, единственная надёжно работающая пока система это сеть служебных порталов Арктора. Переждём в надёжном месте, а дальше будет видно. Всё как-нибудь образуется, верь мне. Идём, времени у нас не много.
Словно подтверждая его слова Кратос подхватил тележку с объёмными пластиковыми кейсами и подкатил её к шлюзу.
Голиц уверенно шагнул к бронированной стене трагата, на ходу прикладывая служебный перстень с тиснёным знаком Рарха Арктора к сканеру и вставляя ладонь левой руки в отпечаток на панели идентификации. Сначала ничего не происходило, потом раздалось негромкое жужжание открываемого запорного механизма и стена сместилась в сторону, впустив в квадратное помещение всех четверых. Для тележки тоже нашлось место. Голиц набрал на выдвинувшемся пульте код конечной точки перемещения, и стена с таким же жужжанием вернулась на место, словно ограждая всех от неспокойного мира, оставляя его в прошлом. В неярком свете боковых плафонов выражение глаз у всех были если не счастливыми, то выражавшими надежду на лучшее – точно.