Оборотни Полярного Барроу. Любовь среди льдов

Глава 8. Гость

Привести домой сына Уэйна Уильямса сумасшествие. Я знаю его каких-то пару часов от силы. Зачем только согласилась? И что скажет отец, если узнает?

Разволновалась. Не думала, что смогу так себя накрутить. Да еще Шейла, смотрит на меня хитро, подмигивает и кокетливо машет ручкой. Хорошо, что ничего не ляпнула, а ведь могла! Правда Эйдан все равно не услышит кассира. Он стоит за дверью и терпеливо ждет, развлекаясь лентой социальных сетей на смартфоне. А у меня коленки подворачиваются от мысли даже просто пройтись с ним.

Руби, соберись! Сама сказала про ремонт и считай позвала его к себе вместо обычной прогулки по городу. Вот теперь расхлебывай.

– До завтра, Шейла.

– Хорошо провести вечер, дорогая, – Кидает вслед подруга.

Знаю ее намеки. И без них не легко. Выдохнув и глубоко вдохнув, я сдаюсь. Тяну дверь на себя задевая колокольчики. Звон расходится по магазину, дверь закрывается за спиной, а рослый парень оборачивается в мою сторону. Бледное лицо озаряет теплая улыбка. Эйдан бросает телефон в карман и протягивает мне свою ладонь. Но я подхватываю его под локоть.

– Так лучше, – И тут же поясняю, – Проще держаться, чтобы не упасть.

Прикосновений к рукам избегаю нарочно, считая это достаточно интимным жестом полного доверия. А мы пока даже не друзья.

– Как удобно, но знай, я не допущу твоего падения. Помнишь стремянку?

– Как такое забыть?

Смеюсь, а Эйдан тянет меня вперед по Херман стрит в направлении морского побережья. Народу на улице немало, да и погода благоволит. К вечеру ветер совсем стих, а небо безоблачно. Звезды горят ярче обычного.

– Мне понравилось тебя ловить. Почувствовал себя рыцарем.

– Да, спасибо, что помог избежать синяков.

– А тебе идет, – Выдает Эйдан, хитро поглядывая в мою сторону.

– Идет что?

– Быть такой неприступной и в то же время ужасно хрупкой.

Я плотно сжимаю губы. Его представление обо мне совсем не выглядит верным.

– Мама говорила, что я сильнее многих. А стремянка подвела, потому что ты отвлекал меня разговорами. Только и всего.

– А как же врезаться в незнакомца?

– Плохое зрение.

– Хорошо. Тогда неприступность?

– Как ты понял, что я неприступна? Мы виделись всего два раза. Или привык, что девушки бросаются на шею, потому что ты симпатичный?

Он хмурит брови и криво улыбается, как будто я смолола ерунду.

– Ты находишь меня симпатичным?

Сама себя в тупик загнала.

– Это очевидно. Ты красив.

Он довольно улыбается. Получил свою дозу признания.

– Но красота не главное. Так что не зазнавайтесь, Эйдан Уильямс.

– Поэтому ты хотела избежать свидания? Не хватило других качеств?

– Так это свидание? – Подначиваю я.

– Хотелось бы верить, что да.

Наверное, щеки краснеют, а я невольно смеюсь. Сама же активно изучаю цвет своих черных сапог с налипшим на носках, снегом.

– Расскажи о себе? Как я понял, ты местная? Моему отцу ты сказала, что вы вернулись спустя пятнадцать лет, – Мы выходим на скользкую дорогу, и парень сильнее прижимает мою руку локтем к себе. Я не сопротивляюсь. Даже в пуховике чувствую жар от младшего Уильямса, – Почему решили податься назад? Большая часть местных мечтают уехать из Уиткиагвика.

– Отец сомневался, что удастся найти дом. Поэтому поначалу мы думали податься в Уэйнрайт, – пожимаю плечами, – Но Анка родился здесь, да и я тоже. После смерти мамы тянуло к родным берегам. Знаешь, я ведь не нахожу Барроу депрессивным. Мне правда нравится жить на краю Аляски.

В карих глазах вижу одобрение. Брюнет перехватывает меня за руку. Это приятно и теперь, вроде как стало можно.

– И почему я не удивлен?

– И правда. Недоступная, закрытая заучка выбирает для себя берлогу поспокойнее.

Смеемся. Между нами весна, чувства расцветают. А еще я начинаю замечать хоть что-то, кроме красивых глаз молодого мужчины. Обращаю внимание на то, что Эйдан идет по улице без шапки и в расстегнутой пуховой куртке. На руках нет перчаток, а свитер под курткой тонкий. Конечно, он выгодно подчеркивает спортивное тело, но как быть с холодом? Неужели Уильямс настолько горяч, что не мерзнет?

Другое дело я – застегнута на все молнии и кнопки, сверху длинные шарф, а теплая шапка натянута прямо до бровей. Из-за влажности и при минус пятнадцати мороз пробирается под одежду. Не понимаю, как Эйдану удается не стучать зубами.

Под разговоры о моей недоступности, мы сворачиваем с Авеню на Стивенсон стрит. От поворота по прямой метрах в двухстах стоит наш с Анка маленький дом. Вот только за все это время я не упомянула, где живу и как дойти. Нас вел молодой Уильямс.

– Куда мы идем?

– К тебе, – парень указал рукой вперед, – Или ты передумала? Могу увести тебя к дяде Биллу на пиццу. Но тогда ты останешься без горячей ванны!

– У меня душевая и, Эйдан, я не о том! Я хотела сказать, откуда ты знаешь куда идти? Я не говорила тебе, где живу.

Мой вопрос не только не смущает высокого брюнета, но и провоцирует в нем хищную улыбку. Парень будто специально выдерживает паузу и наклоняется ко мне. На черные глаза падает тень, а губы так близко к лицу. Эйдан шепчет на ухо, – Я следил за тобой, Руби.

– Ты шутишь? Это правда?

– Частично, – Уильямс удерживает меня от попытки отойти, а сам смеется, – Да брось, Руби! Я не маньяк, но адрес знаю.

– Откуда?

– Ничего противозаконного. Просто подсмотрел твой адрес в резюме у Руфь. Ты забыла, что живешь в Барроу? Я эти дома наперечёт знаю. С закрытыми глазами скажу, какие пустовали до аренды.

Я все же высвобождаю руку и толкаю здоровяка в плечо. Вот еще, задумал меня дразнить! Ему смешно, а у меня прошлая ночь выдалась тяжелой. Того и смотри, заработаю фобию, ожидая под окном незваного гостя.

– Теперь сомневаюсь, что можно пускать тебя в свой дом.

– А придется! Бойлер сам себя не починит.

– Умеешь убеждать.

Да и я не дам заднюю. Признаться, мне приятно внимание. Но когда мы подходим к двери, сердце все-таки предательски стучит быстрее. Там, внутри, мы останемся наедине друг с другом. Это другое. Особенно с тягучей лавой напряжения, которое я испытываю, когда Эйдан подходит так близко, что я могу чувствовать его приятный аромат горьких трав.

Ключом попадаю в замок не с первой попытки, затем вхожу и включаю свет. Стараюсь не смотреть на Эйдана. Торопливо скидываю с себя сапоги, куртку на крючок, а рядом мелькает рука молодого Уильямса. Он вешает верхнюю одежду рядом с моей, а когда я оборачиваюсь, молчит. Желваки на его скулах двигаются, в глазах отражение ночи. Я шумно сглатываю и хрипло говорю, – Можешь пройти на кухню. Сделаю тебе чай.

Ныряю под руку брюнета и быстро подхожу к холодильнику. Как будто мне нужно что-то достать в качестве угощения, но сообразить, что именно – не удается.

Черт побери, это была плохая идея. Я ведь действительно не могу ни о чем думать! В голове туман, дышать тяжело, а губы пересохли.

Как же он красив. Будто бог в этих ледяных, забытых миром, краях. И в нашем маленьком доме Эйдан стал еще выше и сильнее. Его темные волосы, брови и ресницы рисуют образ демонической привлекательности. Я хотела бы здесь и сейчас забыться в объятиях молодого мужчины, ощутить вкус поцелуя, таять от прикосновений крепких рук… Но этого не будет. Я не допущу. Не выставлю свои чувства напоказ.

Глава 9. Бойлер

Чай греется, а в холодильнике не нахожу ничего путного, чтобы предложить особенному гостю. Даже десерт, который обычно припасаю для отца, закончился. Но пока не вскипела вода, нужно что-то делать, и я показательно суечусь.

– Эйдан, присядь, я сейчас. Пять минут…

Не оборачиваюсь, но слышу, брюнет вошел в комнату. Выставил стул и молча присел. Пол под ним заскрипел. Еще один большой мужчина в моем доме, помимо отца. Улыбаюсь сама себе. Мужчина, да не твой, Руби!

С верхней полки сушильного шкафа достаю пару кружек, завариваю листовой чай крепким кипятком и сажусь напротив. Улыбаюсь, а губы аж сводит от волнения. Чего не скажешь об Уильямсе. Парень спокоен и сосредоточен.

– Немного заварится.

– У вас очень уютно, – брюнет осматривает маленькую кухню, – Дом с видом на океан. Удачное стечение обстоятельств или?

– Да, мы вроде как выбирали его, – пожимаю плечами, – Правда вариантов было немного.

Кухня, она же столовая, нравится и мне самой. Основная ее часть, включая холодильник и мойку расположена слева, а справа прямо к стене прикручен небольшой подвесной стеллаж с сувенирами Барроу. Рядом стоит старое кресло с обивкой в красную клетку, журнальный столик диаметром сантиметров в шестьдесят, а на нем гордо водружен старинный радиоприемник. Не обходится и без торшера с пожелтевшим абажуром. Отец любит проводить здесь время, слушая новости, любимых исполнителей и наблюдая за горизонтом.

А вот обеденный стол нашел место прямо у широкого трехстворчатого окна с красными занавесками. Он из дуба, на одной ноге и настолько крохотный, что за ним не сможет уместиться больше двух человек. Самое то для нас с Анка.

– Наверняка у твоего отца были связи. Иначе не представляю, как вам удалось заселиться сюда.

– Были. Здесь много друзей времени его молодости. Например Руфь, ее ты знаешь.

– Видел, как она переживала за тебя.

– Да, она чувствует ответственность и перед Анка и перед Уэйном.

Я берусь разлить чай, пододвигаю к себе кружки и наполняю их горячим ароматным напитком. Эйдан внимательно наблюдает. Его губы трогает едва заметная улыбка, а взгляд цепляет легкую дрожь в руках.

– Ты волнуешься?

– Немного, – признаюсь честно, – Редко принимаю гостей. Совершенно не знакома со всеми правилами приема.

– У тебя отлично получается.

– Спасибо.

Разговор идет туго. Особенно когда с тебя глаз не сводят. Я не могу перестать думать о том, как выгляжу. У меня не было возможности оценить себя. Наверняка волосы взлохмачены, а черная одежда придает броскости. Но может оно и к лучшему. Особенно сейчас.

– Столько фотографий, – Уильямс светлеет, отвлекаясь на стену у выхода в коридор. На ней развешаны семейные карточки в рамках, – Это ты и отец?

– Да, Анка решил развесить их здесь. Он так ностальгирует по временам юности по вечерам за чашкой чая.

Эйдан щурится и удивленно косится то в мою сторону, то снова на стену. Как он вообще что-то смог разглядеть? Мы сидим достаточно далеко, а фотографии маленькие.

– Он инуит?

– Да, – Подтверждаю я. Давно не слышала этого слова, отец любил называть нашу этническую группу эскимосами, – Догадываюсь, почему спросил. Мы не похожи.

– Нет, вернее, да. Совсем.

– Знаю, но так бывает. Я в маму, а от Анки взяла упрямый характер и любовь к холоду.

– Прости за прямоту: он родной отец?

– Да, родной. И, если быть честной, я нахожу сходство. Нужно показать тебе фотографии юности Анки и тогда ты тоже их увидишь. Но они у меня в альбоме.

– С удовольствием посмотрю, – Эйдан делает первый глоток чая и тут же морщится. Но вовремя спохватывается, замечая, что я смотрю, – Так, что это я, обещал починить бойлер, а сам пью чай! Делу время! Покажешь мне, куда идти?

Он встает из-за стола, я следом. Это он так от чая сбегает? Нарочно пробую тоже. Вдруг добавила чего-то не того. Но нет. Все так! Ароматный, травяной. Анка сам готовил сбор из трав с лугов. Наверняка Эйдан ничего, кроме пакетированного не пробовал. В другой раз учту.

– Да, я покажу. Это рядом с моей комнатой, в ванной.

Прохожу вперед мимо великана. В нашем доме еще не было таких рослых ребят. Попутно заглядываю в свою спальную, оценив все ли в порядке, а затем включаю свет в ванной и коридоре. Эйдан стоит прямо за мной и с особым интересом смотрит в левый угол. Там у потолка висит конструкция. Наименование производителя давно стерто, а детали менялись не один раз. Да и, быть честной, все держится на честном слове. Парень присвистывает.

– А оно вообще работало?

– До сегодняшнего дня, да. Мы думали менять, но в будущем.

Я вздергиваю подбородок, наблюдая за Уильямсом. Тот чешет подбородок, всерьез заинтересовавшись прибором.

– Есть что из инструментов? Нужна отвертка, изолента, плоскогубцы.

– Найдется.

Эйдан кладет руку мне на плечо. По-дружески, но я вздрагиваю.

– Неси все, что есть. Пожалуй, я знаю в чем проблема.

Киваю. Инструменты в комнате отца. Я спешу туда и на время задерживаюсь. Есть пара минут оценить свой внешний вид. Включаю свет и смотрюсь в темное окно, точно в зеркало, ведь настоящего у Анки нет. Убедившись, что все в порядке, кроме, все еще красных после мороза, щек, бегу назад с черной сумкой в руках.

– Вот, тут есть все и даже больше. Святая святых моего отца.

Эйдан благодарит и, засучив рукава, просит остаться в коридоре, пока сам трудится над бойлером. Я ставлю себе стул у двери ванной и между нами завязывается непринужденная беседа. Так я узнаю, что Уэйн старший в разводе, а здесь, на границе Уткиагвика поселился с сыном недавно после длительного отсутствия в Барроу. И не только он. Рядом обосновались два брата Уэйна с семьями.

Эйдану двадцать два и в свои годы он самостоятельно управляет прокатом снегоходов. Сам их не только закупает, но и собирает для продажи. До снегоходов реализовывал мотоциклы, но в Барроу этот вид транспорта бесполезен, здесь ценится то, что пройдет по любому снежному покрову.

Какое-то время Уильямсы жили в Анкоридже. О причинах вынужденной смены локации парень не говорит, только поясняет, что в родные края вернулся с воодушевлением. В этот раз семья решила не просто быть жителями города, но и стать влиятельными людьми в сфере бизнеса Уткиагвика.

Большие деньги дали возможность обособиться. Уэйн построил особняк в тундровой зоне, заняв, вместе с постройкой, участок в несколько гектаров для личных нужд.

Им удалось развернуться там, где царит вечная мерзлота и бедность. Удивительно! И, слушая рассказ Эйдана, я понимаю, что здесь и сейчас мой старенький бойлер чинит настоящий миллионер. Чудеса.

Глава 10. Встреча

– Вот и все, – хлопает руками брюнет, стряхивая пыль с ладоней, – Но эту доисторическую штуковину лучше заменить. Если хочешь, закажу из Анкориджа, прилетит ближайшей поставкой.

– Если только на будущее. Спасибо! – Вежливо избегаю темы затруднительного положения с деньгами. Пока парень моет руки в раковине, проверяя заодно горячую воду, указываю на бойлер, – Как думаешь, прослужит до лета?

– Руби, он старше твоего дедушки, но, если сломается, зови меня. Будет повод встретиться.

Эта его коронная улыбочка. Черт, он даже руки вытирает красиво. Одно слово приходит на ум – породистый.

– Несомненно. И теперь я знаю где тебя искать – у колледжа в прокате.

– С девяти утра и до семи вечера, если повезет застать.

– Почему? Ты прогуливаешь работу в своем же бизнесе?

– Прогуливаю? Здорово ты это назвала. Нет, до сегодняшнего дня я пропадал в гараже, а теперь буду крутиться у продуктового магазина.

Его откровенность меня смущает. Эйдан собирает сумку с инструментами, подходит вплотную и передает ее в руки. Он будто нарочно так делает и улыбается, довольный собой от очередного румянца на моих щеках.

– Я сейчас вернусь. Подожди здесь, – смотрю в сторону приоткрытой двери моей комнаты. Эйдан проходит, а я спешно возвращаю сумку на место в родительскую спальную.

Здорово, что удалось починить бойлер и здорово, что это сделал сын Уэйна. А еще я удивлена своим способностям найти себе приключение. Нужно было умудриться на второй день знакомства затащить красавчика помогать по хозяйству! Мама бы мной гордилась. Так сказать – парень проверен в быту. Можно ставить пятерку.

– Эй, – я застаю младшего Уильямса сидящим на кровати с моим детским альбомом в руках, – Может все-таки чаю?

– Может ты не будешь искать повод сбежать от меня и присядешь рядом? – Заискивающе спрашивает брюнет, похлопав рядом с собой.

– Я не…

– Руби?

– Ладно, уговорил. Тогда покажу тебе свои альбомы? Это скучнейшее занятие, но раз уж ты сам до них добрался.

– Если нет занятий интереснее?

Делаю вид, что не смущаюсь, подхожу и сажусь рядом с Эйданом. Матрас кровати мягкий и старый. Он чуть прогибается, сближая меня с гостем. Пытаюсь чуть отсесть, но парень кладет правую руку мне на плечо, слегка обняв со спины. От Уильямса приятно пахнет, он горячий и приятный. А любое касание буквально сводит меня с ума. Я никогда не испытывала подобного гипнотического чувства.

– У тебя холодные руки, – Эйдан оставил альбом на коленке и коснулся свободной рукой моей, – Замерзла?

– Нет, я… У меня всегда мерзнут руки. Это ничего.

– Я все же согрею. Ты не против? – Хрипло шепчет он, сжимая руку в своей ладони и как будто теснее обнимает за плечо. Я соглашаюсь кивком, а внутри все кричит. Похоже альбомы мы не посмотрим.

– Такая милая, Руби, ты дрожишь. Из-за меня?

Я вздергиваю подбородок и смело смотрю в глаза цвета ночного неба.

– Играешь со мной? Я не знаю, что сказать.

– Скажи, что я тебе нравлюсь?

– Нравишься.

– И ты не против происходящего?

Брюнет больше не смотрит мне в глазах, он сосредоточен на глазах. И это буквально сводит меня с ума. Сердце стучит быстрее, я подаюсь вперед, сама того не осознавая. Горячее дыхание брюнета ощущаю кожей, его аромат и жар. Ближе и ближе… Разум сходит с ума. Хочется поддаться искушению, прильнуть к его устам, но нет.

– Эйдан, – шепчу сдавленно, – сегодня мы будем смотреть фотографии, а потом я провожу тебя. Только и всего!

Он чуть отстраняется.

– И за услугу я не заработал даже маленький поцелуй?

– Разве что в щеку, – пожимаю плечами, юноша тихо смеется. Его лицо все еще так близко к моему, – И только на прощание.

– Люблю твое смущение и твою невинность.

– Ты слишком напираешь.

– Хорошо, Снежинка, прекращаю. Даю слово!

Атака окончена. Эйдан выпрямляется, убирает руку и открывает альбом. Стопку не вклеенных фотографий кладем на подушку, и стартует экскурсия под названием «Руби от рождения до взросления». Кому вообще такое может быть интересно? Но этому высокому красавчику заходит. Ему вообще нравится все, что связано со мной. Даже старый бойлер в ванной.

В процессе просмотра раритетных фото мы громко разговариваем, шутим, смеемся. Мне хорошо с Уильямсом младшим, несмотря на напряженность, он умеет отвлечь, расслабить, стать приятным в дружеском общении. Скованность уходит.

– А это ты в ведре?

– Папа решил, что идея, посадить меня в ведро и поставить на плиту, смешная. Не забывай, он рыбак. Вроде как приготовить улов тире вырастить свою рыбку, пойманную в любви с мамой.

– У вас все через аналогии и символизм?

– Почти. Мой отец не простой человек, он живет в ладу с природой.

– Как и мой, – смеется Эйдан.

– Вот у нас уже есть что-то общее!

Приятная атмосфера не знает счет времени, а потому голос отца звучит как гром среди ясного неба. Низкий, суровый, сухой.

– Добрый день, молодые люди!

Наши разговоры были такими громкими, что я не слышала, как отворилась входная дверь. Увидев Анка на пороге комнаты, я тут же вскакиваю с кровати, как будто это изменит ситуацию.

– Пап? Прости, я не слышала, как ты вошёл.

– Вижу у нас гости? Представишь?

Я только рот открываю, а Эйдан уже.

– Добрый вечер, мистер Лавойе. Рад познакомиться с вами лично!

– Не могу сказать, что взаимно. Кто вы, молодой человек?

Анка не зол, но подозрителен. Он смотрит на высокого юношу пытливо, так, будто считывает мысли и намерения. Зато у Эйдана ни один мускул не дрогнул на лице. Молодой человек тверд и уверен.

– Пап, он починил бойлер, только и всего.

– Он бойлер в твоей комнате чинил? На кровати?

– Нет, в ванной. – Снова отвечает вперёд меня гость. Парень протягивает ладонь для рукопожатия, – Эйдан Уильямс. Приятно познакомиться!

Анка нехотя, но пожимает руку в ответ.

– Это какой такой Уильямс? Знакомая фамилия.

– Мы здесь одни такие. Возможно, вы знаете моего отца? Его зовут Уэйн Уильямс.

– Ммм, ага… Уэйн… Как же, как же… Ясно.

Анка убирает руку, разворачивается и идет в свою комнату, бормоча что-то на инуитском. От его поведения по спине побежал холодок. Уход отца плохой знак.

– Чего это он? – Шепчет Эйдан, – Что-то не так?

– Я не знаю, – Отвечаю шепотом на шепот. Мы переглядываемся. Уильямс берет меня за руку, чтобы хоть как-то успокоить и утешить, но я сопротивляюсь. Нельзя гневить Анка, он, итак, зол.

– Прости за это. Не думала, что Анка так отреагирует. Он против парней дома, но не настолько. Думаю, отец очень устал на работе.

Но Анка не просто ушел в свою комнату, он достает благовония и разжигает их. Аромат быстро распространяется по дому. Сладкий, чуть щиплющий нос, но знакомый мне с детства. Затем мужчина и вовсе оставляет свою комнату открытой, идет к входной двери, накидывает на спину старый тулуп и дёргает ручку входной двери.

– Руби? Не закрывай дверь на ключ. Скоро вернусь, дочка.

Я даже сказать ничего не успела. Хлопок и мы вновь остаёмся вдвоем. Но теперь что-то меняется и в Эйдане. Он морщится, будто почувствовал жуткий смрад, а затем оборачивается назад, заметив выпавшую из альбома фотографию молодого отца в костюме шамана. Младший Уильямс подходит к кровати и поднимает ее с пола, пристально разглядывая изображение.

– Это Анка?

– Да, в юности.

– Ты не говорила, что он шаман? – Вопрос звучит с претензией.

– Да, шаман. Не говорила, но ты и не спрашивал.

– Ясно, – Эйдан напряжённо поджимает губы, – Ладно, Руби, мне пора. Извини, не буду дожидаться возвращения Анки, чтобы попрощаться. Надеюсь, из-за меня у тебя не будет проблем?

– Что-то не так? Я обидела тебя?

– Нет. Но мне правда пора. Прощай!

Уильямс холоден как арктический лед, зол и выгляди так, будто здесь и сейчас начнет громить комнату. Он сжимает кулаки, не смотрит на меня и стремительно покидает комнату. Парень хватает куртку с вешалки, скрывшись в темноте улиц, так и не попрощавшись. А я остаюсь одна с фотографией отца и в полном недоумении от произошедшего конфликта.