Пламя Деметры

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пройдя метров пять по коридору, Анатолий вышел в боковую дверь и, стараясь двигаться бесшумно, направился вверх по узкой винтовой лестнице. Анатолий был уверен, что Ибрагим все понял, поэтому старался двигаться не только тихо, но и быстро. Сейчас нельзя задерживаться, с каждой секундой растет вероятность, что кто-то передумает – либо Ибрагим, либо сам Анатолий.

Жаль, что так получилось. Анатолий не мог согласиться с Ибрагимом, хотя и понимал, что его точка зрения тоже имеет право на существование. Если карты легли так, что им суждено провести остаток жизни на этой планете, лучше, чтобы он прошел в относительном комфорте. А война с ящерами... как там говорится, зубов бояться... то есть волков... ни в лес не ходить, ни в Красную армию... Интересно, кстати, что это за армия такая была... наверное, та самая! в которой Пушкин служил...

Анатолий взбирался вверх по лестнице, а в голову лезла всякая ерунда. Он мог приказать процессору отсечь ненужные мысли, но не хотел этого делать. Незачем понапрасну расходовать внутренние источники, скоро в дело пойдет вся энергия, какая только есть в организме.

Ибрагим не прав в одной очень важной вещи – он относится к ящерам как к людям. А к чужим нельзя относиться как к людям, люди есть люди, а чужие есть чужие, это, как говорится, и ежу понятно. Цель жизни состоит в поддержании жизни, но не жизни вообще, а жизни только своего вида, остальные виды имеют право на существование лишь постольку, поскольку не мешают виду, к которому принадлежит субъект. Да, это жестокая концепция, но она единственно верная, потому что, если кто-то думает так, а ты думаешь иначе, он выиграет, а ты проиграешь. Жаль, что ящеры обречены, но такова их судьба, с этим ничего не поделаешь.

Лестница закончилась, но не открытой площадкой, как рассчитывал Анатолий, а запертой металлической дверью. Анатолий активировал имплантаты и обнаружил, что дверь не бронированная, а просто металлическая, но с каким-то датчиком. На то, чтобы определить тип датчика, ушла минута, и еще одна минута потребовалась, чтобы выбрать и реализовать оптимальный метод его отключения.

С замком обстояло сложнее. Наверное, Ибрагим справился бы с ним играючи, но у Анатолия не было подобного опыта. Поэтому он мысленно перекрестился и привел в действие мускульные усилители.

Долгие семь секунд ничего не происходило, если не считать того, что температура тела Анатолия повысилась на три градуса, а мышцы правого бедра перегрелись настолько, что там началась денатурация белка. Процессор непрерывно бомбардировал мозг Анатолия тревожными сигналами и Анатолий уже собрался было вернуться обратно, когда дверь поддалась.

Самым слабым звеном оказались дверные петли. Здоровенный шуруп просвистел около уха Анатолия, толстая стальная пластина оторвалась от бетона, второй шуруп оглушительно звякнул, ударившись о стену, а затем последовала барабанная дробь остальных шурупов. Толковая была идея установить такую мощную дверь на такие ненадежные крепления.

Дверь рухнула с оглушительным грохотом. Инерция вынесла Анатолия вперед, он оттолкнулся обеими ногами от пружинящего стального листа и взмыл вверх. Этот прыжок стоил ему пары сотен сожженных мышечных волокон в обоих бедрах.

В верхней точке прыжка Анатолий привел в действие сюрприз, по крайней мере, он надеялся, что для охраны бункера эта штука окажется сюрпризом. Ранец Бэтмена, ранее принадлежавший Ибрагиму, все еще висел за плечами Анатолия, так уж получилось, что он не нашел времени его снять. Аккумулятор был заряжен почти до предела, дождь временно прекратился, и все это вместе взятое давало Анатолию шанс на успех. Неплохой шанс, особенно если учесть, что ранец Бэтмена на Деметре – экзотика и пулеметчики вряд ли проходили соответствующий курс обучения.

Анатолий подал мысленную команду, и гравитационный двигатель в сотую долю секунды вышел на форсированный режим. Земля ушла из-под ног, холодный и влажный ветер больно ударил в незащищенное лицо. Стокилограммовая железная дверь попала в зону рассеивания, ее подхватило вихревое гравитационное поле, она взлетела вверх, как гигантская бабочка, поднялась метров на пять, вышла из зоны действия поля и рухнула на крышу бункера с грохотом, рвущим барабанные перепонки.

Анатолий надеялся, что часовые, сидящие у пулеметов, не имеют должного опыта стрельбы по летящим мишеням. В самом деле, на ком им практиковаться, не на бабочках же! И вряд ли они готовы к тому, что кто-то будет совершать побег с охраняемой территории таким необычным для Деметры способом. И тем более вряд ли они представляют себе, на что способен в воздухе терминатор с искусственным гравитационным полем за плечами.

Анатолий отключил тягу двигателя, сгруппировался, повернул тело на четверть оборота вперед и попытался распрямиться. Это ему, естественно, не удалось, на скорости сто километров в час сопротивление воздуха не преодолеть без мускульных усилителей, которые Анатолий не стал включать. Но цель была достигнута, движение замедлилось.

Перегрузка выдавила воздух из груди, но он был к этому готов. Дождался, когда скорость упадет вдвое, и включил мускульные усилители. Тело распрямилось и приняло нужное положение. Анатолий снова врубил форсаж и мысленно обратился к богу.

Видимо, обращение достигло адресата, потому что запоздалая пулеметная очередь располосовала воздух метрах в пяти от того места, где только что был Анатолий. Немедленно отозвался второй пулемет, он стрелял неприцельно, похоже, часовой запаниковал и палил в белый свет как в евроцент. Это хорошо, сейчас должно сработать стадное чувство, остальные бойцы, выскочившие на улицу, тоже начнут стрелять куда ни попадя, а потом электрические пули достигнут земли и начнется такой бардак, в котором сам Мойше Даян не смог бы грамотно выстроить план боя.

Анатолий резко снизился и над самыми верхушками деревьев снова поменял вектор тяги, выходя на пологую баллистическую траекторию. Он начал глубоко дышать, насыщая кровь кислородом. Полет будет проходить на большой высоте, придется экономить энергию, аккумулятор хоть и заряжен под завязку, но для того чтобы пролететь почти двести километров в плотных слоях атмосферы, никакого аккумулятора не хватит. Вот если бы траектория была суборбитальной... без скафандра – самоубийство. И еще в точке назначения цридется маневрировать...

Анатолий в последний раз проверил траекторию и мысленной командой перевел мобилу в режим поиска сети. Кто его знает, какая сейчас над Олимпом противовоздушная оборона. Лучше вступить в переговоры пораньше, тогда будет больше шансов остаться в живых.

Наверху что-то оглушительно громыхнуло. Якадзуно вскочил на ноги и потянулся за пистолетом.

– Не дергайся, – сказал Ибрагим, – а то еще попадешь под шальную пулю.

– Какую еще пулю? Что там происходит?!

– Наш друг Анатолий делает ноги.

– Как? Куда? Зачем?

– Как – у него под курткой мой ранец Бэтмена. Куда – в Олимп. Зачем – поступить на службу в особый отдел братства.

Сверху снова громыхнуло, на этот раз грохот был такой, как будто один металлический лист уронили на другой с высоты второго этажа. Где-то вдали застрекотал пулемет, ему отозвался второй. По коридору прогрохотали тяжелые сапоги, захлопали одиночные пистолетные выстрелы.

– Ушел, – констатировал Ибрагим. – Еще бы ему не уйти, с его-то навыками. Интересно, долетит он до Олимпа?..

Якадзуно ничего не понимал. Ибрагим так спокойно говорит, что Анатолий их предал...

– Ты знал? – спросил Якадзуно. – Знал и отпустил его?

– Знал и отпустил, – подтвердил Ибрагим. – Сам подумай, как я мог его задержать? Оглушить и связать? А дальше что? В расход? Ты, конечно, извини, но для меня это неприемлемо. Я считаю, что наркоторговцы лучше, чем братство, он считает по-другому, но кто точно знает, кто из нас прав? Ты сам как считаешь?

Якадзуно растерялся. Он был уверен, что из бункера ведут только два пути – в сопротивление и в могилу. А поскольку трудно сразу сказать, на чьей стороне лучше воевать, почему бы не повоевать на стороне сопротивления? Лучше всего вообще не воевать, но если это никак невозможно, вступить в сопротивление можно, хотя бы для вида. А тут вдруг выясняется, что есть еще и третий выход...

– Вот и я не знаю, – сказал Ибрагим. – Я для себя решил, что пока буду за сопротивление, но как дальше все повернется... Слишком много вопросов, слишком много неясного. Примерно через неделю тебе придется окончательно определиться, с кем ты. Если ты выберешь братство, я все организую, уедешь в Олимп или куда-нибудь еще, куда захочешь. А если решишь остаться со мной, придется повоевать. Что скажешь?

– Это достойное решение. Через неделю я сделаю выбор.

Дверь распахнулась и на пороге появился Аламейн. Пахнуло озоном – тяжелый электрический пистолет, зажатый в его руке, явно только что стрелял, причем не один раз. Глаза Аламейна метали молнии.

– Ваш друг сбежал! – крикнул он.

– Да, я знаю, – спокойно сказал Ибрагим. – Мы посовещались и наши мнения разошлись, Анатолий решил, что братство ближе к его идеалам, чем ваша уголовная команда. А мы с Якадзуно решили, что лучше уж быть с вами, чем с этими фанатиками. Я принял решение, Рашид, я согласен возглавить вашу богадельню.

– Ты не должен был его отпускать!

– С этого момента я сам решаю, что я должен, а чего не должен. Или ты отменяешь свое предложение? Оно было пустышкой?

Аламейн немного успокоился.

– Нет, – сказал он, – оно не было пустышкой. Но зачем?

– А зачем нам боец класса Е, который служит по принуждению? Или ты намекаешь, что я должен был его ликвидировать? Нет, Рашид, я не убиваю своих друзей, даже если наши пути расходятся. В последний раз спрашиваю – твое предложение в силе?

– В силе, – согласился Аламейн.

– Тогда скажи своим олухам, чтобы не тратили патроны понапрасну. А когда они успокоятся, проводишь меня к терминалу и дашь полный доступ.

– Полный доступ имеют только администраторы...

– Я имею в виду полный доступ к документам. Пошли. Аламейн тяжело вздохнул и они пошли.

Очень трудно не дышать целый час, даже если ты прошел трансформацию класса Е. Анатолий старался экономить энергию всеми возможными способами, но она все равно убывала слишком быстро. Поддержание обмена веществ, поддержание температуры тела, обеспечение активности мозга – все это истощало внутренние резервы организма с такой скоростью, что в Олимпе Анатолий не сможет драться даже с ребенком. Впрочем, если все пойдет по плану, драться ему и не придется.

Мобила сообщила о входе в зону покрытия. Анатолий немедленно обратился в SMS-справочную и запросил телефон особого отдела братства. Справочная предоставила номер, но оказалось, что этот телефон не умеет принимать текстовые сообщения. А разговаривать голосом Анатолий сейчас не мог, для этого нужно снизиться хотя бы до пяти километров.

Анатолий посмотрел вниз и обнаружил, что снижаться нельзя – внизу бушевал шторм, причем шторм крайне необычный. Гигантская нежно-розовая туча, которая, должно быть, с земли выглядит иссиня-черной, наткнулась на невидимую преграду и расползлась вдоль нее на протяжении километров тридцати, если не больше. Очевидно, это и есть ветровой щит, который воздвигло братство. Только у самого горизонта преграда кончалась, там туча обходила ее край, создавая в атмосфере колоссальное завихрение. Непосредственно под Анатолием в невидимом щите зияла трехсотметровая пробоина, в которую ураганным ветром засасывало клубы водяного пара. Казалось,' что туча вырастила из себя кинжал, сверкающий молниями, этот кинжал проткнул невидимое полотно и вытянулся вперед на десятки километров, постепенно рассеиваясь.

К счастью, пробоина образовалась в стороне от центра щита и гигантский облачный язык прошел мимо Олимпа. Сам город, уже отчетливо видимый прямо по курсу, был ярко освещен закатным солнцем. Жители, должно быть, и не знают о грозовой полосе, протянувшейся совсем рядом с окраиной города.

Анатолий запросил у справочной службы почтовый адрес особого отдела. Получив адрес, Анатолий составил короткое письмо и отправил его по этому адресу. Письмо было предельно лаконично: Сдаюсь. Анатолий Ратников.

Ответа на письмо не было, зато с земли Анатолия коснулся луч направленного сканера. Выходит, какая-то ПВО здесь есть. Анатолий замедлил движение, растрачивая последние крохи энергии, и начал снижаться. Как бы этот маневр не восприняли как попытку уйти от атаки...

Детекторы Анатолия зафиксировали гравитационную вспышку прямо по курсу. Автономная граната. Остается только надеяться, что сейчас она в разведывательном режиме, а не в боевом. На всякий случай Анатолий посмотрел вниз, обнаружил в километре от себя небольшую ферму и резко спикировал, окончательно сажая аккумулятор. Когда до земли оставались считанные метры, Анатолий понял, что не рассчитал, энергии на мягкую посадку не хватало, но было уже поздно. Все, что он сумел сделать, – это направить себя в большую навозную кучу. Падать было мягко.

– Значит, вы и есть Анатолий Ратников? – спросил Сингх, задумчиво разглядывая худощавого темноволосого мужчину лет тридцати пяти – сорока, почему-то одетого в грязный и драный халат из числа тех, какие обычно носят неквалифицированные работники коммунальных служб. Халат был надет прямо на голое тело.

Анатолий кивнул.

– А вы, должно быть, Абубакар Сингх? – спросил он.

– Да, это я, – согласился Сингх. – Откуда вы меня знаете? И почему, кстати, вы так странно одеты?

Дзимбээ, сидевший на соседнем стуле, хихикнул и шмыгнул носом.

– Я упал в навозную кучу, – спокойно сказал Анатолий. – Подлетая к городу, я был замечен системой ПВО, на перехват взлетела автономная граната, и я счел за лучшее совершить экстренную посадку. Энергия была на исходе, поэтому пришлось...

– Я понял, – остановил его Сингх. – Но вы не ответили на мой первый вопрос.

– Когда господин Дуо встретил меня на ферме, он потом позвонил вам со своего телефона.

– И что? У вас при себе есть оборудование для радиоперехвата и дешифрования?

– Нет, я просто прочитал ваше имя на экранчике телефона. У меня очень острое зрение. Дзимбээ облегченно перевел дыхание.

– Рад с вами познакомиться, – сказал Сингх. – Рассказывайте.

Анатолий не стал задавать глупых вопросов, что, дескать, рассказывать.

– Формально я являюсь курьером высшего класса корпорации «ИстернДивайд». В прошлом – майор десанта в отставке. Боевая трансформация класса Е, набор имплантатов – стандартный для десанта.

– Причина отставки? – прервал его Сингх.

– Психологические проблемы. Я участвовал в подавлении мятежа кришнаитов, мне пришлось убить четверых детей. Насмотрелись фильмов, захотели поиграть в войну...

– Я понял, продолжайте.

– В начале марта я получил задание переправить с Гефеста компактный конфиденциальный груз страховой стоимостью один миллион евро. Заказчиком выступала корпорация «Уйгурский палладий», пункт назначения не был указан. По прибытии на Гефест я узнал, что груз должен быть переправлен на Деметру некой фирме под названием «Ифрит плюс». Со стороны заказчика со мной общались Сяо Ван Гу, начальник отдела логистики УП, и Джон Рамирес, какой-то менеджер среднего звена той же корпорации. Предметом перевозки была большая и очень тяжелая золотая статуэтка, предположительно изготовленная цвергами и имеющая религиозное значение. Характер груза и поведение представителей заказчика показались мне подозрительными...

– Что именно показалось вам подозрительным?

– Не могу точно сказать. У меня неплохо работает интуиция, как у всех военных, и когда я провел медитацию...

– Понял, продолжайте.

– Я показал фотографии статуи одному ученому ксенологу, точнее, одной ученой, она женщина. Она сказала, что узоры на поверхности статуи похожи на цвергские только для неспециалиста, а на самом деле они не несут никакого смысла и не могли быть созданы цвергами. Я провел еще одну экспертизу, она показала, что статуя изготовлена из низкокачественного золота людьми в передвижном геологическом лагере. Внутри статуя была пустотелая, ее начинка представляла собой какую-то соль тяжелого металла.

– Вы узнали, что это за соль?

– Тогда нет. Если не возражаете, я предпочел бы рассказывать по порядку.

– Да, конечно.

– Я не успел окончательно выяснить характер начинки, потому что получил экстренный вызов на поезд. Заказчик почему-то решил срочно отправить меня грузовой капсулой. Я погрузился на борт и на третьи сутки путешествия прибыл на Деметру. В поездке меня сопровождал сотрудник службы безопасности «Уйгурского палладия» по имени Якадзуно Мусусимару. По прибытии на Деметру статуя была задержана на таможне, поскольку, как оказалось, ввоз подобных грузов запрещен местным законодательством. Я доложил начальству о случившемся. Я ожидал, что начнется большое судебное разбирательство, но на следующий день оказалось, что получатель расплатился за доставку груза и отказался от всех претензий. Через несколько дней, когда я обедал в ресторане, ко мне подошел человек, который представился как подполковник службы планетарной безопасности Ибрагим Бахтияр. Он стал расспрашивать меня об этой статуе...

– Что вы ему рассказали?

– Все.

– Разве вы не были связаны подпиской о неразглашении?

– Был. Но груз явно носил криминальный характер, кроме того, Ибрагим намекнул, что внутри статуй находится ядерный заряд.

– Только намекнул или он знал точно?

– Знал точно. Потом я поехал в «Истерн Дивайд», но такси привезло меня к какому-то заброшенному складу. Когда я вышел из такси, на меня напали двое бандитов, я уничтожил одного из них, а второго допросил под феназином.

– Феназин у вас был с собой?

– Нет, его привез Якадзуно. Когда бой закончился, я связался с Ибрагимом и он сказал, что ко мне сейчас приедет Якадзуно. Оказывается, Якадзуно с ним сотрудничал.

– Якадзуно работал на СПБ?

– Насколько я понимаю, у них было разовое сотрудничество. Служба безопасности «Уйгурского палладия» тоже что-то заподозрила, они проводили свое расследование, а когда поняли, что сил не хватает, обратились в СПБ.

– Что было дальше?

– Пленный рассказал, что получил приказ на мою ликвидацию от некого Абу Хантури по прозвищу Крокодил. Мы с Якадзуно отправились по указанному адресу, и как раз в этот момент началась революция. Мы поехали в комплекс СПБ, попали под ядерный удар, машина была разбита, я – тяжело ранен. Нас спасли ящеры, они отвезли нас в свое жилище и ухаживали за мной, пока я не выздоровел. Потом мы поехали в Олимп, я связался с Ибрагимом, он назвал адрес, по которому находился, и сообщил, что у него проблемы. Он страдал от лучевой болезни.

– Он выжил?

– Да.

Лицо Сингха выразило огорчение.

– Что дальше? – спросил Сингх.

– Мы поехали в офис «Уйгурского палладия», оказывается, начинка статуи была там. Мы забрали начинку и уехали из Олимпа. Пока Ибрагим выздоравливал, мы были у ящеров, а потом я решил вернуться к вам, а они остались там.

– Начинка статуи у них?

– Она уничтожена.

– Как?

– Я выбросил ее в болото.

– Вы помните место?

– Нет, я специально выбрал место без заметных ориентиров.

– Вы можете указать это место хотя бы приблизительно?

– Только с точностью до двадцати километров. Но это не поможет, в том районе сейчас жуткая буря, все болото перелопачено, начинку уже никак не достать.

– Это около щита?

– Да.

– Зачем вы ее выбросили?

– Эта вещь слишком опасна, чтобы принадлежать кому бы то ни было.

– Где сейчас подполковник Бахтияр?

– Этого я вам не скажу. Извините.

– Мне казалось, вы хотите устроиться к нам на службу.

– Я бы хотел этого, но я не могу ответить на ваш вопрос.

– Ибрагим Бахтияр – наш враг. Если вы хотите с нами работать, вы должны о нем рассказать.

– Ибрагим Бахтияр – мой друг. Если вы будете настаивать, я не смогу с вами работать.

– Вы понимаете, что мне придется с вами сделать?

– Это невозможно.

– Разве ваша трансформация блокирует действие феназина?

– Моя трансформация позволяет мне совершить самоубийство в любой момент. Кроме того, на любое насильственное действие я отвечу ответной агрессией.

– Ваши источники энергии истощены.

– Хотите проверить?

– Гм... пожалуй, нет. Хотите сказать что-нибудь еще?

– Я получил достоверную информацию, что нарко готовят террористические операции против верхушки братства. Кроме того, они вооружают ящеров, они хотят создать из них целую армию. Некоторые бароны собираются разграбить фермы и плантации, плохо охраняемые и наиболее отдаленные от Олимпа. Чтобы обитатели ферм не подняли тревогу, предполагается всех людей уничтожать, а на разграбленных фермах создавать имитацию того, что хозяева уехали, спасаясь бегством от новой власти.

– Одну минуту, – Сингх уткнулся в консоль стационарного компьютера.

Прошло целых три минуты, Сингх изучал какие-то документы и его лицо постепенно мрачнело. Наконец он сказал:

– Боюсь, что это похоже на правду. Дзимбээ, разберись. Хотя нет, подожди.

Сингх нажал несколько клавиш на консоли, вытащил из принтера свежеотпечатанный лист бумаги и протянул его Анатолию.

– Прочитайте, – сказал Сингх. – Если со всем согласны, подписывайте.

– Кое с чем не согласен, – сказал Анатолий. – Я бы хотел сделать оговорки вот здесь и здесь, что я имею право не совершать действия, причиняющие вред моим друзьям.

– Если вы подпишете контракт, ваши друзья станут вашими врагами.

– Вот этого мне бы и не хотелось.

– Тогда получится, что вы сможете отказаться выполнять любой приказ.

– Я не буду отказываться без крайней необходимости.

– Вы согласны на психоблок?

Анатолий задумался примерно на полминуты, после чего решительно сказал:

– Согласен.

– Замечательно, – Сингх извлек из принтера еще один лист бумаги. – Подписывайте.

Анатолий внимательно прочитал текст контракта и расписался внизу.

– У вас стандартный нейрошунт? – спросил Сингх.

– Да.

– Вход через мобилу?

– Да.

– Давайте ее сюда и откройте входной канал. Ага. Подождите минуту. Есть. Познакомься, Дзимбээ, это наш новый сотрудник. Пока пусть подчиняется непосредственно тебе, возьмешь его с собой, проверишь в деле". Вопросы?

– Я хотел бы получить официальное подтверждение чрезвычайных полномочий, – сказал Дзимбээ.

– Думаешь, все так плохо?

– Просто на всякий случай.

– Хорошо, сейчас, минуту... вот, держи. Еще вопросы? Тогда все. Дадим миру шанс.

– Дадим миру шанс! – откликнулся Дзимбээ. Анатолий ничего не сказал, а его лицо скривилось в гримасе отвращения.

Вертолет вынырнул из облаков, тряска сразу стала слабее, а через некоторое время совсем прекратилась. Если бы стекла иллюминаторов не были такими запотевшими, можно было бы разглядеть звезды.

Якадзуно почувствовал, что его сердце куда-то проваливается. Сила тяжести в салоне быстро уменьшалась – вертолет переходил на гравитационную тягу. Стрекот пропеллеров замедлился и вскоре совсем затих, в наступившей тишине было отчетливо слышно, как загудели сервомоторы, складывающие лопасти несущих винтов. Затем винты убрались в специальные пазы на крыше и наступила полная тишина.

Якадзуно находился в задней части салона, ему было хорошо видно все происходящее впереди. Ибрагим сидел в первом ряду, рядом с Аламейном, на коленях Ибрагима лежала переносная консоль, он что-то внимательно изучал, время от времени перебрасываясь репликами с Аламейном. Весь проход между креслами был завален всевозможными мешками, сумками, тюками и баулами, что неудивительно – когда сворачивается лагерь, в котором постоянно обитало почти тридцать человек, всегда выясняется, что вещей скопилось гораздо больше, чем кто-либо мог представить себе. А ведь есть еще багажный отсек...

Якадзуно изучал лица попутчиков. Если не знать, что за прошлый год они произвели более одного процента всех наркотиков, потребляемых на Земле, в это невозможно поверить. Эти люди были совсем непохожи на тех наркодельцов, каких показывают в фильмах, скорее они напоминали то ли коммунистических революционеров, то ли пионеров-первопроходцев, исследующих новую планету. Все были одеты в камуфляж, вооружены до зубов, многие отпустили бороды, прямо-таки отряд Че Гевары на марше. Только Че Гевара никогда не летал на гравилетах.

Тощий чернобородый араб в передней части салона забыл вовремя пристегнуться к креслу, и теперь добрая половина пассажиров развлекалась, глядя, как он завис под потолком и не мог дотянуться ни до спинки кресла, ни до потолка. Он забавно корячился, пытаясь дотянуться хоть до чего-нибудь, но товарищи даже не пытались помочь ему. Другой на месте Якадзуно подумал бы, что у наркодельцов очень недружный коллектив, но Якадзуно хорошо знал, что это впечатление обманчиво. В таких компаниях обожают пошутить над опростоволосившимся товарищем, но в случае серьезной опасности каждый готов отдать свою жизнь во имя спасения остальных.