Опыт выживания. Как простить обидчика и жить полноценной жизнью

Люди юности

Свёкр. Возраст не помню, знаю, что больше 40 лет. Учитель технологии для мальчиков в школе, где я работала. Помимо этого, занимается деревом в своем гараже: делает межкомнатные двери, оконные рамы и т. д. Строгий человек, но любящий. Меня принял, как родную дочь. Любит своих сыновей. Занимается дачей вместе с женой. Отношения с супругой оставляют желать лучшего по большей части из-за её характера. В отсутствие мужа приходил к бабушке и общался со мной, поддерживал.

Свекровь. На год или два старше мою маму. На момент моего переезда к ним ей было примерно 40 лет. Учитель технологии для девочек в школе, где я работала. С виду тихая доброжелательная женщина, но внутренне чувствовалась гордыня. Упрямая, себе на уме. Сошлись с ней на интересе к шитью. Я на тот момент сама себе шила одежду под присмотром мамы. В то же время, я чувствовала, что она ревнует сына ко мне. Близких отношений не получилось.

Тётя мужа – сестра свёкра. Под 50 лет. Завуч в школе, где я работала. Замужем, есть дочь, которая старше меня на 10 лет. Доброжелательная отзывчивая женщина, спокойная, но с чувством собственного достоинства. Никогда не допускала открытых конфликтов, всё решала мирным путём. Любила вкусно готовить, мы с мужем постоянно ходили к ним в гости. Помогла мне с работой. Хорошо ко мне относилась.

Двоюродная сестра мужа. 29 лет, в разводе, детей нет. Работает в администрации района делопроизводителем. Гиперответственная, спокойная, даже местами флегматичная, доброжелательная, если не задевать её интересы, имеет хорошее чувство юмора, внимательная. Заменила мне подругу, когда я переехала.

Бабушка мужа – мать отца мужа. 68 лет на момент моего переезда. Овдовевшая недавно женщина. Смысл жизни в детях. Очень любит внуков, особенно старших: моего мужа и его двоюродную сестру. Меня приняла, как родную внучку. Не смогла выстроить отношения со снохой – моей свекровью – старалась с ней встречаться как можно реже. В молодости потеряла взрослого сына, потерю так и не пережила, всю жизнь сожалела о случившемся (несчастный случай, от нее не зависящий). Ответственная, обязательная, заботливая, общительная. В конце жизни заболела раком. Ампутировали правую стопу, находилась в инвалидном кресле.

Отец. 39 лет. Проживает в городе моего рождения, занимается плотничеством. Других детей нет. На момент общения не состоит в отношениях с женщиной. Радость жизни: компьютерные игры, кино в высоком качестве. Ведет затворнический образ жизни, практически не общается со своей матерью. Подпускает к себе только близнецов, они связывают его с внешним миром, покупают ему необходимые технические составляющие для компьютера. Телефон практически всегда отключен. Рак-отшельник.

Я. 19 лет на момент переезда. Безответственная личность, не думающая о собственном будущем. Настроенная только на потребление, получение удовольствия. Любые попытки принудительной жертвы, заботы о ком-либо воспринимала в штыки. Заботилась только о собственном благополучии. Страдала депрессией средней тяжести с обострением весной и осенью, с суицидальными мыслями без попыток к действию. Жила с черной дырой в душе, которую пыталась заткнуть разными способами, часто не самыми нравственными и полезными для здоровья.

Юность

Еще год пролетел в учебе, и настала пора молодому человеку оканчивать учебное заведение и уезжать на практику в регион. По независящим от меня обстоятельствам, мне пришлось перевестись в другой ВУЗ, снова на второй курс. Я отучилась полгода, а молодой человек завершил обучение и собрался уезжать к себе на родину, предлагая присоединиться к нему. Я сбежала из дома, предварительно переведясь на заочное отделение и написав письмо маме, где говорю, что мне жаль, но я люблю его и уезжаю с ним.

Первое время я ничего не делала, мы жили у его родителей, а потом его тётя – она работает заместителем директора в школе и имеет некоторый вес в городке, где мы жили, помогла мне устроиться в её школу преподавателем танцев. Десять лет я занималась классическим балетом, эстрадными танцами и знала, как этому обучать, только образования не было. Но на замену преподавателю в декрете меня взяли. Танцы – моя жизнь, как и жизнь моей мамы. В свое время она отдала меня в сильный коллектив, жаль, хореограф оказалась никудышным педагогом и отбила всё желание заниматься. Сам коллектив тоже представлял из себя змеиный клубок старших и кучу младших. Пара подружек у меня все же была, но общее настроение не способствовало большой любви к танцам, поэтому дальше в этом деле не пошла.

На дворе февраль, я ставила вальс для выпускников и попутно занималась с девочками 10–11 классов, в школе сформирован собственный танцевальный коллектив. Результатом оказались выступления на школьных мероприятиях, администрация осталась довольна. Также под моим руководством были девочки среднего звена, которые, правда, несильно горели желанием заниматься со мной, видимо, предыдущий педагог для них была ближе. Каких-то ощутимых результатов мы не успели с ними добиться за отведенное время до конца учебного года. Еще мне предложили взять малышей в другой школе для занятий общего развития. Какой-то визуальной отчетности не требовалось, поэтому мы занимались в своё удовольствие, дети радовались нашим занятиям.

В марте я поехала менять паспорт в город своего рождения. Там нашла бабушку – маму отца. Встретилась с тетей и двоюродной сестрой. Меня хорошо приняли. Отца я тогда не застала и узнала его контакты, чтобы позвонить. Вообще, ближе ко взрослому возрасту у меня возникла идея фикс – найти родственников со стороны отца и его самого. Моя ненависть поутихла, и дочернее чувство взяло верх. После поездки я нашла близнецов и младшую сестру отца. Она на тот момент была беременна первым ребенком.

Позднее я позвонила отцу, он не ожидал звонка, по голосу поняла, что он рад меня слышать. Мы разговаривали часами: я рассказывала о своей жизни, что вышла замуж, живу в другом городе, мама в порядке и т. д. Он рассказывал о своей жизни, не сильно насыщенной событиями. Рассуждали о высоком. Отец мой – тот еще балабол, заболтает любого, поэтому мы могли разговаривать на абсолютно разные темы. Я успокоилась, что нашла всех родственников. Но, естественно, эта недосказанность чувствовалась, меня подмывало спросить его, помнит ли, что натворил. И я уверена, что помнит, но надеется, что не помню я. У него феноменальная память. Он мне рассказывал о событиях до моего рождения, как будто они были вчера. От него узнала, что мать его била палкой. И уже во взрослом возрасте он смог себе признаться, что она далеко не святая женщина, имеющая свои значительные недостатки.

Чувствовалось разочарование в жизни, ничего не оставалось, как уйти в виртуальный мир игр, кино и сериалов. Отношений построить так и не смог, были какие-то непродолжительные, но ни к чему не приведшие. Отгородился от мира, понял, что это не его место, и самоустранился сознательно из реальной жизни. Любит осуждать, во всей речи чувствуется, что он во всём прав, умный и хакнул жизнь, а все вокруг недалёкие, непутёвые, глупые и мелко мыслящие. Атеист.

В семье две хозяйки – не самое лучшее решение. Мать моего молодого человека не очень меня любила, у нее проблемы с психикой, при этом она ортодоксальная православная христианка и преподаватель технологии для девочек в школе. Думаю, у ее какая-то форма депрессии, в итоге она довела мужа до белого каления, а отец – мировой человек, и он развёлся с ней. Это произошло уже много лет спустя после моего отъезда. Случались моменты, когда или мы вместе с ней что-то приготовим на семью, или, понадеявшись друг на друга, не приготовим вообще ничего. А в семье жило пять человек: она, ее муж, мой молодой человек, его младший брат и я. Брат младше меня на 8 лет. Начались конфликты, прежде всего, старшего сына и матери. Видимо, она чувствовала конкуренцию и ревновала. Как итог, мы ушли жить к бабушке. На тот момент дед уже умер. Бабушка внука очень любила и опекала, а сноху свою недолюбливала, поэтому нас она приняла. Тем более, возраст брал своё, она одна жила в трехкомнатной квартире, где нет горячей воды, только тен в ванной с печкой для растопки и нагрева воды. Поэтому помощники ей оказались весьма кстати. Она обучала меня готовке, потому что к своему 20-летию я подошла не очень-то готовой к семейной жизни, всегда кто-то был рядом, помогал и поддерживал.

Молодой человек устроился на работу вахтовым методом неделя через неделю. Неделю мы гуляли вместе, другую неделю я коротала вечера с бабушкой, занималась рукоделием, писала картины маслом, зависала в интернете. В один из дней, когда он звонил мне с вахты, я рассказала о сне, где выбираю свадебное платье, он предложил пожениться, и я согласилась. Когда он приехал с вахты, я действительно выбирала свадебное платье, а он подумал, что мы, вроде как, пошутили. Но я была настроена серьезно. Мы подали заявление в местный ЗАГС, платье сшила мне мама, когда я приезжала на сессию. Регистрация состоялась более чем скромная. С нами была только двоюродная сестра молодого человека, которая нас фотографировала. Так должно было быть, но в последний момент прибежали его родители и брат. Получилось скомканно, но меня это не тревожило. У меня счастье – я вышла замуж за любимого человека, мою первую любовь, что мне еще нужно? Праздновать не хотели, но бабушка настояла, собрала стол, пришли его родственники. Моих не было, потому что денег не было ехать, поздравили по телефону.

Осенью меня пригласили на работу в детскую школу искусств преподавать танцы. Работы и отчетности прибавилось, но я радовалась, что есть, чем заняться. И вот она счастливая семейная жизнь. Казалось бы, работаешь в свое удовольствие, любимый муж, любящие родственники вокруг, ну и пусть некровные, иногда от кровных гораздо больше боли. Но я чувствовала себя одиноко в моменты отъезда мужа на работу, зависала в интернете, скупала книги по танцам, к большинству из которых никогда не притронулась, потом отдала бесплатно через много лет. Покупала ненужные вещи. Тогда у меня открылся шопоголизм. Я не влезала в долги, но спускала все те небольшие деньги, которые зарабатывала. Мне не нужно было тратиться на семейное хозяйство: бабушкина пенсия и зарплата мужа вполне обеспечивали потребности.

В городке я осталась одна без друзей и подруг. Друзья были у мужа, и мы общались только, когда он приезжал домой. Я с большой радостью уезжала на сессии, где уходила в отрыв. График с мужем не совпадал, поэтому я уезжала одна, где мне была представлена полная свобода действий, чем я непременно пользовалась на все 100%. Знакомилась на сайте знакомств, общалась с мужчинами совершенно разного возраста, в основном, старше себя. Вела опасный безрассудный образ жизни, как будто проверяя на прочность судьбу. В какой момент она сорвётся и настучит мне по голове. Но судьба меня берегла, я всё ещё жива, меня не покалечили, не убили, не изнасиловали и, в целом, не нанесли психологическую травму, какую я получила от своего отца. Ощущение, что рядом со мной стоит сильный ангел-хранитель, который не даёт меня в обиду. Однажды оплошав, он пытается загладить свою вину тем, что позволяет творить мне Бог весть что, и при этом защищает так исправно, как никакой телохранитель не смог бы сделать. Я не отдавала себе в этом отчет, жила по наитию, шла по тонкому лезвию ножа, даже не подозревая, что впереди может оказаться опасность. Я настолько доверяла миру, что у меня в голове и мысли не возникало, что мне кто-то может причинить вред.

К мужу я охладела и считала, что не люблю его, он перестал меня возбуждать, моя супружеская обязанность превратилась в каторгу, а ему нужен секс по-прежнему также много и часто. Радовалась, когда он уезжал на работу, и я могла дальше общаться в интернете с незнакомцами. Начались конфликты, открыто он руку не поднимал, но сильно злился, мог пихнуть. Однажды мы полулежали на кровати, и он толкнул меня, психанув. Я стукнулась головой о деревянный подголовник и заревела. Потом нажаловалась его маме (у нас не всегда были натянутые отношения, иногда проблески возникали). Она сделала выговор сыну, и он извинился передо мной. Но отчуждение продолжало нарастать, мне опостылел этот человек. Он угрожал сделать мне ребенка, чтобы я никуда не делась. Детей от него я никогда не хотела. Знала, что когда-нибудь придется родить, иначе зачем семья? Но откладывала этот момент на потом и не хотела даже думать об этом. И вообще детей считала спиногрызами.

В апреле руководство школы искусств сообщило мне, что больше я работать не могу, т. к. повышаются требования к педагогам, обязательно нужно профильное образование и категория. Ни того, ни другого у меня не было, и я доучила детей до мая и попрощалась с ними. Уехала на сессию и больше в этот городок не вернулась жить.

Люди взрослой жизни до 25 лет

Взрослая жизнь до 25 лет