Истории о Призрачном замке. Ожерелье Пальмеи

Дака Кад-Хадаре

Женщина вжалась в пыльную стену и замерла, когда четверо стражей пронеслись мимо нее, хрипло выкрикивая что-то на ненавистном языке пустынных кочевников. Когда они скрылись за углом, несчастная издала дрожащий стон и опустилась на колени. Что-то неуловимое изменилось в окружающем воздухе, из груди беглянки вырвался вздох облегчения. И почти сразу же она содрогнулась, услышав женский голос, привыкший повелевать.

– Никто не сможет сбежать от Жриц Плоти, Марлея.

Диосийская колдунья видела только тень, которую жрица отбрасывала, стоя за углом каменного дома. Она знала, что рядом непременно есть и другие, они обходят ее, берут в кольцо. Они знают, как ловить магов. Марлея Альма не могла заставить себя ещё раз исчезнуть, ее стопы пылали, из лопнувших волдырей сочилась сукровица, ногти больших пальцев посинели. Но возвращаться в Яму Преступивших ей хотелось ещё меньше. Женщина оглянулась в поисках выхода из западни, расставленной жрицами. Если прямо сейчас вскочить и броситься в узкий проход между домами, она может успеть скрыться. Но ее ступни, они слишком сильно истерзаны адским жаром дерзкой кустарной магии! Альма не сможет бежать на таких ногах.

Колдунья в ужасе поднесла руки ко рту. Ее снова отправят туда, в это ужасное место! Только теперь ей не удастся повторить этот фокус. Жрицы Плоти никогда не ошибаются дважды. Тень на земле шевельнулась.

– Мы позволим тебе жить, Марлея, если ты сдашься добровольно.

Альма стиснула зубы и поднялась, но в тот миг, когда женщина решилась кинуться в проход между пыльными серо-желтыми стенами, оттуда вышла ещё одна тень. Она была похожа на провал в ткани мира, ни один блик не отражался от черной фигуры. Качнув бедрами, тень посмотрела на Альму, хищно улыбнулась, показав острые жемчужные клыки, и промурлыкала:

– Я бы отдала обе ноги за свободу, воровка. Что тут выбирать?

Марлея оглянулась – жрица за углом ждала ответа.

– Кто ты?

– Уходи. Сейчас они забудут про тебя, ведьма.

Беглая заключённая Ямы Преступивших, Марлея Альма Кадьюраль, член круга Диосии и бывший посол Морантаны в Физеме, брошенная своим орденом в интересах государства, подняла к белому, выжженному палящим солнцем небу залитое слезами боли лицо, страшно закричала, сжав маленькие изящные ладони в кулаки, и исчезла. Черная тень проводила кошачьими глазами едва заметную цепочку следов босых ног, отпечатавшихся в пыли, усмехнулась и пошла вперёд. Из-за стены снова раздался властный голос жрицы Плоти:

– Тебе не убежать, Альма! Мы везде…

Колдунья, которая уже успела пройти незамеченной мимо двух других охотниц, оглянулась через плечо, когда услышала вопль, полный ужаса. До нее донесся шепот женщин, закутанных в серые сари:

– Дака Кад-Хадаре! Помоги нам Ханас!

Взметнулись, словно крылья, серые рукава, на миг обнажая белые холеные руки в роскошных браслетах. Как хлопья пепла на ветру, жрицы Плоти разлетелись в стороны, исчезнув в узких проходах меж домов Физемы. А за ними со смехом, от которого стыла кровь в жилах, скользнула черная тень Проклятия куртов.

***

"Двадцать пять сотен закрывающих камней установлено в стенах города тысячи башен. Таков закон Куртана: правитель, который вознамерится строить новый квартал вечного города Физемы, должен прежде всего возвести башню – Сатахру и поместить в кладку ее стен две дюжины жёлтых камней из каменоломен Чизурии. Каждый дом, имеющий углы, выходящие на перекрёстки, должен в своем основании иметь закрывающие камни, по одному на такой угол. В каждый колодец и фонтан надлежит замуровать один жёлтый камень размером не менее кулака взрослого мужчины".

Гектор Хронвек оторвался от книги.

– Не пойму, зачем совать закрывающие камни в колодцы?

Наставник, который, по своему обыкновению, что-то записывал в большую тетрадь, хмурясь и высунув от усердия язык, недовольно поднял голову.

– Вот раньше вообще запрещалось разговаривать в Башне Знаний. Что ты спросил, я не расслышал?

Хранитель повторил:

– Жёлтые камни в колодцах Физемы. Зачем курты их туда прячут? Кому придет в голову выходить из Плана Пути в колодце? Допустим, я попал в него, но что потом? Ледяная вода и смерть. Не понимаю.

Стурастан кивнул, высоко задрав подбородок:

– Ещё бы. Дочитай раздел, а потом доставай меня дурацкими вопросами.

И он вернулся к своему занятию. Гектор снова уставился в книгу.

Зунтр желтел за стенами замка, навевая тоску, но его обитателей не смущала мрачная пустыня. В цитадели кипела жизнь – Хранитель учился, Стура ворчал на ученика и своих отпрысков, старшие из которых уже присоединялись к Хранителю во время практик. Близнецы Руадора и Катрулан готовились к Посвящению и, хотя Гектор разными путями пытался выяснить, в чем оно заключается, никто из семейства наставников Призрачного замка не обмолвился ни одним словом о том, что предстояло старшим детям Стурастана. Инспектор Бремер проводил время в долгих беседах с Черной Пантерой, вор из Морантаны редко выходил из своих покоев, оставаясь наедине с Миленой. Авель пустил в свою жизнь женщину, что казалось ему настоящим безумием. Вел он себя странно – было похоже, что Беззвучный пытается удержать на голове хрустальную вазу, которая в любой момент может свалиться на пол и рассыпаться миллионами сверкающих осколков. Обитатели замка его не трогали, терпеливо ожидая, когда бедняга свыкнется с новым для него чувством.

Хронвек усмехнулся и продолжил чтение:

"Физема является одним из самых нетерпимых к магам городов Миреи, что вполне очевидно людям, хорошо знакомым с ее историей. В эпоху правления рода Исциат магом из Морантаны был убит правитель Дуграм Справедливый. Убийца появился в его покоях и прикончил несчастного на глазах жены и дочерей. Жены и дочерей – тогда никто не мог предположить, что этот незначительный нюанс кардинально и навсегда изменит отношения двух великих государств.

Рилья Серое Крыло – под таким именем запомнила история жену Дуграма Исциата – вдову, которая видела, как колдун убивает ее мужа. Она стала первой женщиной-правителем Куртана, и с тех пор традиция наследования по женской линии продолжается. Всю жизнь Рилья носила серое сари с капюшоном, оно полностью скрывало ее фигуру. Серое Крыло уничтожила всех магов в Физеме; это она построила ужасную Яму Преступивших, в которой держали владеющих силой. Это она создала культ Жриц Плоти, хранящих власть Куртана. Это ее дочери правят в Физеме испокон веков, и это Рилья наводнила столицу закрывающими камнями.

Ни один колдун не может проникнуть в Физему незаметно, хотя сейчас Жрицы Плоти уже не убивают мага, как только увидят. Государственный интерес важнее, и диосийцы в Куртане не редкость. Но каждый колдун обязан соблюдать строгий закон пустыни. Магу, который приехал в Физему, надлежит появиться в храме Плоти и получить разрешение на присутствие, торговлю и практику. Жрицы наделены способностью чувствовать мага, если он рядом, и тех, кто нарушил правила, укрыл доходы или незаконно применил магию, ждёт неизбежное пожизненное заключение в Яме Преступивших.

Во всей Мирее Физема является самым неудобным местом для жизни мага. Долгие века город учитывал все возможные магические уловки колдунов, в результате чего избежать правосудия для них стало невозможным. Ярким примером служит успешная попытка Иаски Льойда скрыться от жриц Плоти через План Пути. Более двухсот лет назад этот талантливый диосиец прыгнул в глубокий колодец, где, достигнув дна, использовал свой дар, переместившись в Морантану. Уже через четыре года в каждом колодце Физемы появился закрывающий камень, а закон обязал замуровывать таковые в стены новых скважин».

Хранитель потянулся, встал и сказал учителю:

– Эти жрицы, как они чувствуют магов? Я видел их в Храме Плоти, когда получал разрешение путешественника. Они не производят особого впечатления.

Стурастан посмотрел на ученика очень скептически и проворчал:

– Они носят свои балахоны как раз для этого. Чтобы наивный маг думал, будто ему ничего не угрожает. Эти женщины не просто опасны, они рождены, чтобы ловить таких, как ты. Знаешь, на что они способны?

– Нет.

– Спроси у Черной Пантеры. Уверен, она успела отправить на тот свет парочку, пока жила в Куртане.

Хронвек почесал в затылке. Стура и так не подарок, а в фазе Зунтра становится просто невыносим. Гектор развернулся и вышел на площадь, щурясь от яркого света.

Даку Кад-Хедарайю он нашел за Женским крылом. Она сидела на бочке, свесив ноги, и грызла орехи, кидая шелуху в большой таз, стоящий на земле. Рядом дремал Бремер, откинувшись на спинку плетеного кресла. Перед сменой фазы Хронвек забрал инспектора из санатория в Баварии. Полицейский признался ему, что страшно привык за время отпуска к итальянским плетеным креслам-качалкам, которые были расставлены по всему комплексу. Хронвек разузнал у персонала о производителе мебели и купил двенадцать штук. Два уже успели сломать дети Стурастана, за что получили тряпкой от матери, а остальные десять пока исправно служили, поддерживая старого инспектора, когда тот курил трубку или размышлял, прикрыв глаза.

За невысокой ивовой оградкой цвели помидоры леди Жуады, наполняя воздух на заднем дворе запахом теплицы. В Зунтре хозяйка Женского крыла всегда собирала большие урожаи – небо мертвого мира не знало, что такое облака.

Хронвек порылся в зарослях огурцов и, выудив один, принялся его грызть. Он сел на деревянный чурбан и сказал, обращаясь к Черной Пантере:

– Стура отправил меня к тебе.

Она с громким хрустом разгрызла огромный грецкий орех, способный привести в негодность зубы любого нормального человека, и ответила:

– Ты что, посылка, маг?

Гектор почесал небритый подбородок:

– Похоже, что так и есть.

– Коротышка чего-то не знает? А как же его любимая библиотека?

Хранитель доел огурец и сказал:

– Книги очень скупо описывают культ жриц Плоти Куртана, а мне интересно, что же в них такого? Маги Диосии боятся их, как гунгуанов.

Расправившись с очередным орехом, Дака Кад-Хедарайя спросила:

– Почему ты решил, что я знаю больше? Мне нет дела до всяких толстозадых дур.

Хронвек прищурился:

– Значит, толстозадых? И что ещё ты можешь о них рассказать?

Бремер приоткрыл один глаз и с интересом посмотрел на собеседников. Черная Пантера пожала плечами:

– Что они слишком много о себе воображают. Культ ненавидит Дака Кад-Хадаре не меньше Свода Диосии, их раздражает все, что может представлять угрозу для матриархата.

– А ты тут причем?

– Спроси у жриц культа. Они снарядили экспедицию в пустыню, чтобы меня прикончить. Взяли с собой раба-чизурийца, накачали его соком ксуаббы и решили, что я, как последняя овца, клюну на эту идиотскую наживку.

Гектор удивлённо поднял брови:

– Ксуабба? Кустарник, листья которого используют для наркоза?

Она кивнула и усмехнулась. Маг добавил:

– Они что, думали тебя усыпить?

– Откуда я знаю, что они там думали.

Тут Дака Кад-Хедарайя отвернулась и замолчала. Хронвек спросил:

– Расскажешь?

– Хорошо, маг. Дака Кад-Хадаре не помнит всего, но кое-что осталось.

К аромату помидоров добавился запах табака – это инспектор раскуривал трубку.

***

Лошадь пала, не доскакав до южных ворот пару сотен шагов. Чазан едва успела соскользнуть, чтобы не оказаться придавленной животным. Все ее тело болело, изнуренное бешеной скачкой, но она стиснула зубы и поднялась на ноги. Дака Кад-Хадаре никогда не отступится.

У ворот она видела пики стражи, палатки торговцев пестрели на белом песке под стенами. Проклятье это не остановит, но Чазан может успеть рассказать жрицам, что затея культа провалилась. Это было важно, очень важно. Верховная жрица Ойнь предположила, что Ужас пустыни просто человек, колдунья, открывшая заклинание бессмертия. Теперь они знали, что это не так. Дака Кад-Хадаре есть демон, проклятие, которое невозможно одолеть силой. Жрицы Плоти не чувствовали ее, как могли чувствовать магов, а вот черная тень находила их везде и убивала поодиночке.

Жрицы напали на Даку Кад-Хадаре в заброшенном дворце Саламойи, пустом, разграбленном и наполовину затянутом в песок белой пустыни. Оазис, питавший сады вокруг него, пересох столетия назад, и люди ушли отсюда, оставив только камень. Ойнь долго корпела над отчётами караванов, пока, наконец, не установила связь между пропавшими торговыми экспедициями. Изучив их маршруты, она обнаружила несколько точек, в которых те пересекались. Одной из них был старый забытый дворец. Верховная жрица отправила туда небольшую экспедицию из десяти воинов мужчин, но ни один не вернулся. Следующая десятка состояла из сестер культа.

Нападение провалилось. Невольник, отравленный соком ксуаббы, умер от яда, пролежав в катакомбах несколько часов. А когда стало темнеть, Проклятие куртов вышло на охоту.

Об этом нечего было рассказывать. Дака Кад-Хадаре успела убить пятерых, когда жрицы поняли, что происходит. Оставшиеся бросились наутёк, вскочив на коней. Ужас пустыни гнался за ними, убивая беззвучно, и только дико ржущие лошади с пустыми седлами, налегке обгонявшие уцелевших наездниц, были тому подтверждением.

Чазан осталась одна, рассвет отогнал песчаного вампира, а, может, он просто наигрался. Жрица тряхнула головой, звеня шейными браслетами. Нет, не обманывай себя! Дака Кад-Хадаре не оставляет живых свидетелей, только трупы! Девушка сжала зубы и перешла на бег. Нужно предупредить Ойнь, пока ещё возможно.

Чазан добралась до ворот, стражи почтительно расступились. Щёлкнув пальцами, она махнула двоим рукой, воины последовали за ней. Через город на верхний ярус вела прямая дорога, вымощенная мрамором. Стражи кричали, расчищая путь, и жрица оказалась в храме уже через пятнадцать минут. Ойнь была у себя.

Жрицы Плоти не тратили время друг друга на обмен любезностями, Верховная хранительница власти Куртана подняла голову от стола с документами, удивлённо подняла брови и спросила:

– Так быстро? Где остальные?!

Чазан выкрикнула:

– Погибли! Дака Кад-Хадаре не маг, это демон, проклятый демон! Он убил всех, кроме меня, но и мне недолго осталось!

Верховная жрица поднялась.

– Успокойся, дочь. Ты в храме Плоти, это священное место. Ни один демон не посмеет проникнуть за стены Физемы. Вы заплатили дорого за мою ошибку, купив знание. Оно того стоило. А теперь ты нужна мне для другого дела. Выпей вина, возьми себе мужчину или двух, отдохни и возвращайся.

– Я не устала! Чего ты от меня хочешь?

Ойнь пристально посмотрела на жрицу и ответила:

– Кадьюраль сбежала из Ямы Преступивших.

– Как это возможно?!

– Не знаю. Отправляйся туда немедленно, раз ты не нуждаешься в отдыхе. Найди ее. Помни, эта женщина украла Чашу Плоти. Она не должна попасть в Морантану.

Чазан встала и вышла, не говоря ни слова. Жрицы не тратили время на обмен любезностями.

***

Черная Пантера разгрызла орех, выплюнула шелуху в таз и задумчиво заметила:

– Знаешь, Гектор. Орешки – это детородное семя деревьев. Они питают чресла.

Маг, который с удовольствием слушал рассказ невесты, сидя на чурбане и уперев подбородок в локти, отозвался:

– Ты уплела половину корзины.

– Они так весело хрустят… Ты знал, что жрицы Плоти отдыхают, совокупляясь с мужчинами? Хотя, это может быть и женщина.

– Нет.

– Они встают с постели свежими, как молодое вино, а их партнёры потом несколько дней приходят в себя. И эти толстозадые сучки ещё имеют наглость называть меня вампиром!

Хранитель спросил:

– Откуда ты знаешь, о чем говорили Чазан и главная жрица?

– Я сама слышала. Ты же не веришь, что священные стены Храма Плоти, ууу…, – она составила страшную гримасу, полную презрения, – могут остановить меня? Или вообще кого-либо.

– Не верю.

– Я прикончила Ойнь, как только вышла эта мерзкая отравительница. Но перед тем как главная жрица умерла, мы немного побеседовали…

Хронвек вернул подбородок на место. Дака Кад-Хедарайя говорила, инспектор Бремер курил. Помидоры на грядках источали аромат лета. Видения древних легенд витали в воздухе. Стурастан, тихо сидя на своем табурете у задней двери Женского крыла, снова навострил уши.

***

Перо тихо скрипело по бумаге. Ойнь, Верховная жрица культа Плоти Куртана, сочиняла письмо, адресованное священной Зойе, наследной царице пустыни.

– Наша затея провалилась, – писала она. Жрицы Плоти не тратили времени друг друга на обмен любезностями, а правительница всегда была одной из них – так завещала Серое Крыло.

– Черный Ужас пустыни уничтожил весь отряд, но хуже всего то, что старшая жрица Чазан уцелела и вернулась. Надеюсь, что проклятие остановится на ней, но мы должны быть готовы. Защитите себя любыми доступными способами и никогда больше не повторяйте эту ошибку.

Ойнь задумчиво провела кончиком пера по полным губам и с наслаждением закрыла глаза, когда почувствовала нежное прикосновение к своей шее.

– Агада, ты ещё здесь? – кончик языка пощекотал ее за ухом, Верховная жрица наклонила голову вбок, – давай, только быстро! Мы должны найти Марлею.

Рука скользнула вниз, ноги Ойнь слегка раздвинулись. Дака Кад-Хадаре погрузила острые клыки в шею жрицы, изо рта жертвы вырвался дрожащий вздох, полный наслаждения, женщина замерла. Наконец, черная тень оторвалась от ее кожи, розовый язык скользнул по маленьким ранкам, и кровь тут же свернулась. Издав довольное мурчание, Черная Пантера спросила шепотом:

– Что же такого важного в этой Чаше Плоти?

Ойнь ответила с улыбкой на губах, будто разговаривала во сне:

– Чаша Плоти – наш величайший секрет. Она даёт нам власть над магами!

– Что это такое?

– Магия.

– Магия? Я думала, это посуда.

– Нет! Чаша Плоти – это заклинание, оно превращает женщину в жрицу!

– Расскажи мне об этом.

Верховная жрица слегка нахмурилась, но черная рука сжала ее левую грудь, женщина задрожала, морщинки на лбу разгладились.

– Маг Торр, плененный Серым Крылом во время Великой Очищающей Охоты, согласился создать заклинание, которое поможет ей бороться с магами. За это она обещала ему свободу.

– Он был не слишком умён, да?

– Как все мужчины. Торр создал Чашу Плоти и обучил ей ещё одного пленного мага. Всегда есть два хранителя знания – на случай гибели одного.

– И что же он придумал, этот Торр?

Жертва медленно возвращалась к реальности. Дака Кад-Хадаре отпустила ее и села за стол напротив. Ойнь посмотрела на нее, будто впервые. Проклятие Куртов улыбнулось окровавленными губами:

– Ты говорила о Чаше Плоти. Так что она делает?

– Дака Кад-Хадаре! Ты!

– Я Дака Кад-Хедарайя, жрица. Ты слишком тупа, чтобы ответить на такой простой вопрос?

– Какой вопрос? Что ты от меня хочешь?

Тень усмехнулась.

– Уже ничего.

Рука жрицы метнулась к шее, пальцы нащупали следы укуса. Женщина мрачно кивнула:

– Значит, все.

– Да. А теперь расскажи.

– Зачем тебе это, вампир?

– Любопытно. Расскажи, и я уйду. Ты писала письмо своей хозяйке, если хочешь, я его передам.

– Нет! Спрашивай и уходи! Это была только моя идея!

– Что делает Чаша Плоти? Только не ври мне, я узнаю.

Ойнь склонила голову. Вампир уже убил ее. Это древнее Проклятие пустыни просто хочет немного развлечься, не более того. На слово Дака Кад-Хадаре полагаться нельзя, но это все же небольшой шанс защитить царицу Зойю.

– Каждая жрица выпивает из Чаши Плоти. Она хранится здесь, в храме, но секрет не в ней. Чаша – это просто сосуд. Его наполняют кровью, а потом маг произносит заклинание. Женщина, которая осушит чашу, подвергается постоянному изменяющему действию эфирной магии. У нее есть сильный побочный эффект.

– Дай угадаю. Вы начинаете чувствовать присутствие магов, но у жрицы вырастает жирная задница?

Ойнь хмуро посмотрела на Даку Кад-Хадаре.

– Способность ощущать магов и есть побочный эффект. Основное действие превращает нас в вампиров, подобных тебе, только мы высасываем из человека силу, а не кровь. И не делаем его Худу. Я рассказала тебе все, что ты хотела услышать. Могу я попросить, Дака Кад-Хадаре, о последней услуге?

Тень кивнула. Жрица сказала:

– Убей меня. Я знаю, что будет дальше.

Колыхнулись от порыва ветра складки темных гардин, противно хрустнули шейные позвонки, и комната опустела. Проклятие куртов не оставляет следов, кроме тех, что на коже.

***

Камера была пуста, это было понятно даже слепому. Агада встала и обернулась к остальным.

– Альма была здесь пару часов назад. Следов не видно, охрана все затоптала. Не знаю, как ей это удалось, но, похоже, что Марлея просто вышла из Ямы через главный вход.

Чазан и младшая жрица Юиль отодвинулись в сторону – Агада была лучшей ловчей в Храме Плоти. Женщины не слишком торопились: на заключённой был ошейник с закрывающим камнем, так что, даже если Кадьюраль сбежит из Физемы, они догонят ее в пустыне, План Пути для колдуньи закрыт. Главное было понять, в какую сторону она направилась. Агада уверенным шагом прошла мимо сестер и пошла наверх. Девушка иногда останавливалась, будто прислушиваясь, затем продолжала идти по слабому эфирному следу беглянки. Они прошли через храмовый двор, миновали богатый квартал и оказались в нижнем городе, среди пыльных стен, на покрытых песком мостовых. Это был район мастеров и ремесленников, а прямо за ним находились восточные ворота, выходящие в пустыню. Чазан сказала:

– Хочет вернуться на родину. Она не сможет перейти пустыню, заключение повредило Альме разум.

Агада свернула за угол и остановилась у лавки. На вывеске была изображена наковальня, над которой значилось: "Маррис Дуграм. Куем и перековываем". Охотница сказала:

– Кадьюраль была здесь долго. Пряталась. Потом…

Не продолжая, жрица двинулась дальше. Навстречу им попался патруль, Чазан остановила воинов. Подойдя к старшему, она провела рукой по его щеке и сказала:

– Подними всех в этом квартале. Ищите белокурую женщину с босыми ногами. Осторожнее, это маг. И оставь мне одного солдата.

Жрицы переглянулись, но ничего не сказали. Чазан взяла за руку молодого патрульного, который был замотан в белый халат караванщиков, перевязанный кушаком воина. Доспехов ему ещё не полагалось. Они скрылись за углом. Юиль властно махнула рукой остальным:

– Ну же, что встали!

Солдаты поспешили убраться подальше от женщин в серых сари. Последний стражник ещё не скрылся за поворотом, как из узкого тупика, в который свернула Чазан, раздались ее восторженные крики. Затем все стихло, жрица вышла из-за угла.

– Идём.

Жрицы Плоти двинулись вперёд, Юинь бросила взгляд в просвет между домами: молодой стражник сидел на земле со спущенными штанами, слабо шевеля руками. Чазан умела делать все очень быстро, совсем не наслаждаясь. Юиль была другая, ей нравилось заниматься любовью, чувствовать, как силы партнёра тают, наполняя ее тело. Конечно, у каждого свои вкусы, как говорится. Агада, например, вообще предпочитала женщин. Ходили слухи, что она спит с самой Верховной жрицей.

Чазан подняла руку, предупреждая, и тотчас же все трое остановились. Переглянувшись, охотницы рассыпались, обходя низкий и пыльный дом, с другой стороны которого находился маг. Он был изнурен и напуган, но всё ещё полон решимости довести начатое до конца. Жрицы потянули к нему невидимые щупальца Чаши Плоти. Теперь беглец никуда от них не денется.

Чазан подошла к углу здания так, чтобы ее не смогли поразить Планом Энергий, и окликнула Альму. Беглянка не отозвалась, а жрице показалось, что Марлея с кем-то разговаривает.

Чазан не спешила. Марлея Альма Кадьюраль была опытным магом, она сумела наладить ментальную связь с одним из хранителей Чаши Плоти, переместив в его темницу сонный дымчатый кристалл с помощью левитации, после чего стала тайно общаться с ним. Марлея предложила ему помощь с побегом в обмен на секрет заклинания и успела его заполучить. К счастью, старый дурак оказался слишком болтливым и принялся намекать охраннику, который носил ему еду, что скоро уберется из проклятой Физемы. За ним установили слежку. Когда он снова вышел на связь с Марлеей, которая, к ее чести, и вправду решила освободить заключенного и приготовила план побега, их беседу внимательно слушало три жрицы Плоти. В ночь, когда Альма пробила стену камеры, чтобы вывести своего собрата, ее схватили. Кадьюраль успела поджарить четырех стражников прежде, чем ее забили дубинками до бессознательного состояния. Поэтому Чазан стояла за углом и никуда не спешила.

Подождав немного, охотница решила снова окликнуть колдунью, чтобы предложить сдаться. Жрицы уже окружили площадь, пора было начинать. С каждой минутой Альма теряла силы, охотницы высасывали их с трёх сторон. Беглянка не ответила, а ее эфирный след стал удаляться. Больше медлить было нельзя. Чазан крикнула Марлее, что у нее нет шансов, но не закончила фразу – перед ней возникла черная тень с кошачьими глазами. Крик ужаса вырвался изо рта жрицы Плоти, Проклятие куртов бросилось вперед, и стало тихо.