Популяция 2.0. Одна свеча в Нью-Йорке

Без права на ошибку

Солнце блестит под кучевыми облаками. Я прижимаюсь лбом к стеклу, прячу руки в толстовку и стараюсь думать о хорошем. Но не выходит. Всё кажется каким-то неправильным.

В машине тихо. Кэрон держит руль, не сводя взгляда с дороги. Лишь изредка она протирает красные глаза тыльной стороной запястья. Джош спит рядом. Его сиденье откинуто до предела, голова обмотана обрывками белой рубашки Кэрон. Пуля едва не пробила ему череп, оставив глубокую рваную ссадину.

Я смотрю на пятна крови на повязке, когда Джош вдруг нарушает тишину:

– Она бы нас убила, – бормочет он, едва открыв глаза.

Кэрон молчит. По её щеке стекает слеза.

– Забудь об этом, Кэр. Иногда бывает так, что хорошего выбора просто нет. Ты сделала то, что должна была сделать.

– Это была не самооборона, – выдыхает Кэрон, захлёбываясь словами. – Мы были в её доме. Я застрелила её, когда она уже была безоружна. Это было убий…

Она не успевает договорить. Солёные слёзы падают на руль, пальцы сжимают его так, будто её бьёт припадок. Машину заносит на пустой дороге. Мы срываемся на обочину и летим прямо в кювет.

До падения остаются какие-то сантиметры. Но Джош успевает придержать руль своей жилистой рукой. Фургон дрожит, стабилизируется, и мы медленно возвращаемся на дорогу.

– Пусть так, – спокойно говорит Джош, пока Кэрон тормозит, а я выдыхаю. – Пусть это было преступление. Но это не то преступление, которое нельзя простить. Без второго выстрела она ушла бы в муках. Без первого – не было бы нас.

Слова Джоша звучат ужасно. И всё же от них становится немного легче. Слёзы на щеках Кэрон высыхают. Она молча кивает и мы снова трогаемся. Вот только гнетущая тишина в фургоне не проходит ещё долго.

Кэрон не выходит из своих мыслей. Когда я ловлю её взгляд в зеркале, она тут же отводит глаза. Я никогда не видела её такой. Будто она боится быть собой. Но я её не осуждаю. Она мой друг, как и всегда. Я просто хочу, чтобы она поскорее стала прежней Кэрон.

Этого ждёт и Джош. Он носит яркие гавайские рубашки и следит за тем, чтобы в нашем плейлисте были только весёлые треки. Мы мчимся по шоссе под «Ламбаду» и «Ски Ба Боп Ба Доп Боп». Иногда Джош убавляет громкость и рассказывает нам истории о песнях. Не знаю, помогает ли это Кэрон, но мне очень нравится слушать его истории.

Каждые пару часов Джоша укачивает, и мы останавливаемся посреди заросших полей. Он говорит, что ему нужно всего пару минут, но мы с Кэрон находим поводы задержаться дольше – мы знаем, что он просто не хочет быть обузой.

В частных домах мы больше не ночуем. Думаю, никто из нас не хочет вспоминать ту ночь. Теперь мы останавливаемся только в отелях. Заброшенные отели не так просто найти, поэтому мы всегда начинаем поиски задолго до заката. От этого наше путешествие становится размеренным.

Потихоньку мы едем вперёд: через поля, леса, заброшенные сёла, разбитые мосты… Спустя несколько дней мы доезжаем до Джорджии. В этой земле расположилась негласная столица всей постпандемийной Америки – Атланта. Никто из нас никогда не был в таком огромном городе. Мы все взволнованы. И, возможно, это именно то приключение, которое сейчас нам так нужно.

Когда вдоль дороги показываются заросшие предместья Атланты, я устраиваюсь поудобнее и, глядя в окно, представляю, что значит родиться и вырасти в шумном городе с населением в семьдесят тысяч человек.

Обычным пятничным утром ты идёшь в кафе и там болтаешь с кем-то, кого никогда даже не встречала. Затем ловишь такси и едешь на работу в стеклянный офис. Там садишься за компьютер и начинаешь перебирать какие-нибудь цифры, просто сидя у себя за столом. А вечером, вернувшись домой, замечаешь, что одежда такая же свежая, как утром, ведь за день ты совсем не вспотела. Ты смотришь на уютную квартиру, и на лице сияет улыбка, потому что до самого понедельника работать не нужно. Ты звонишь друзьям или, может быть, пишешь им сообщение. Ночью вы идёте в клуб, где ты танцуешь в толпе незнакомцев. А на рассвете падаешь на мягкую кровать в комнате с панорамным видом на городские улицы и проваливаешься в сладкий сон.

Я улыбаюсь, представляя себя жителем Атланты, когда вдруг мои мечты обрываются…

– Джош! – приглушённо вскрикивает Кэрон.

– Вижу.

Несколько офицеров в тёмно-синей форме и бронежилетах выстроились поперёк дороги, держа автоматы наготове.

– Поворачиваем? Что, если они ищут нас? – Кэрон вцепилась в руль, её голос дрожит.

– Просто едь, как обычно, – отвечает Джош.

Когда мы подъезжаем ближе, старший офицер поднимает руку.

Кэрон резко жмёт на тормоз. Руки у неё трясутся, но Джош кладёт ладонь ей на плечо и она немного выравнивает дыхание.

– Добрый вечер, офицер, – говорит Кэрон, открывая окно. Её голос надломлен.

Офицер заглядывает в машину. На нём каска, тёмные очки и стандартная синяя форма спецназа. В руках – автомат.

– Куда направляетесь? – спрашивает он после короткой паузы.

Кэрон застывает и бросает взгляд на Джоша.

– Во Флориду, – отвечает он.

Офицер направляет взгляд на Джоша, затем опускает подбородок и смотрит на Кэрон. Через несколько секунд он снова спрашивает – уже её – о цели нашей поездки.

Я замечаю, как Джош чуть сильнее сжимает её плечо. Тогда Кэрон выдыхает и спокойно отвечает, что мы хотим увидеть Атлантическое побережье, прежде чем начнётся посевной сезон.

Офицер молча смотрит на нас, потом кивает в сторону Джоша, задерживая взгляд на его перевязанной голове.

– Что с макушкой?

– Офицер, – отвечает Джош, медленно отсоединяя магнитофон от прикуривателя, – если скажу прямо, решите, что я полный идиот. А если иначе – придётся врать.

Мы с Кэрон замираем, будто забыли, как дышать.

Но после короткой паузы офицер кивает и, сухо, без эмоций, сообщает:

– Флорида закрыта. Въезд в Атланту только по пропускам. Вам предписано повернуть назад.

– А нам есть, о чём переживать? – тихо спрашивает Кэрон, поворачивая руль.

Офицер качает головой, бормочет что-то в нагрудную рацию и жестом показывает: сдавайте назад, освобождайте дорогу для подъезжающего пикапа.

Мы подчиняемся, осторожно разворачиваем машину и уезжаем.

***

Эту ночь мы проводим в фургоне: я – на заднем сиденье, Джош и Кэрон – впереди. На улице холодно, но в машине так душно, что мы просыпаемся задолго до рассвета, пока за окном ещё туман.

Официальные радиоканалы словно сговорились – ни слова о южных землях. Но мы чувствуем: что-то не так.

На рассвете мы все выходим из машины. Пока я и Кэрон разводим костёр и варим яйца, Джош крутит ручку приёмника, пытаясь поймать независимые станции. Рэг когда-то рассказывал про один такой канал на 104.1 FM. Но там пусто.

Только после завтрака Джошу удаётся поймать сигнал.

Говорит Свободная Пресса. Всем, кто слышит нас впервые: наши короткие сводки выходят трижды в день. Подробности позже. Оставайтесь с нами.

На этот час у нас три новости.

Первое: мы подтверждаем, что Флорида, Джорджия и Алабама полностью заблокированы. Никто не может покинуть эти земли. С полуночи спецназ арестовывает всех на главных дорогах, включая грузовые колонны.

Второе: территория Кейп-Корал больше не считается безопасной. По нашим данным, на свободе находится не менее полутора тысяч заражённых.

Третье, и это, пожалуй, самое тревожное: надзиратели обсуждают возможность превратить всю Флориду в территорию хосписа. По непроверенной информации, канцелярия готовит ещё более жёсткие меры в южных землях. Но об этом позже.

Следующий эфир в 15:25. Конец связи.

Сигнал пропадает и мы снова слышим треск помех.

– Если они заперли всю Джорджию, значит, мы в ловушке… – говорит Кэрон, глядя на Джоша.

Джош молча кивает. В его больших круглых глазах пустота, словно ни одна мысль не подходит.

У меня подкашиваются ноги. Хочется сесть. Раз надзиратели пошли на такие меры, значит, риск новой вспышки реален. А значит, даже здоровые мужчины, женщины и дети из зоны риска будут отправлены в хоспис. Это стандартный протокол безопасности. Я всегда считала его тиранией, но тиранией оправданной – ведь речь о выживании человечества. Теперь же, когда мы сами можем оказаться в списке, всё выглядит иначе.

При мысли о хосписе меня выворачивает. Нужно что-то делать.

– Мы поедем ночью, по просёлкам, без фар. Но фургон надо спрятать – днём его легко заметят дроны. Медлить нельзя, – говорю я на одном дыхании.

Джош поднимает на меня свои огромные глаза.

– Что ж, маленький капитан, так мы и поступим.

Через пять минут мы уже в дороге: Джош за рулём, Кэрон рядом, а я – как всегда, сзади.

Если нам повезёт, то все новые дроны с инфракрасными датчиками будут задействованы в окрестностях Кейп-Корал. В противном случае, шансов у нас мало. Но так или иначе, мы должны найти укрытие, как можно скорее.

Нам нужен гараж или хоть какое-то помещение с крышей, чтобы спрятать фургон. Вот только, как назло, на нашем пути одни руины.

Я всматриваюсь в даль сквозь лобовое стекло, и вдруг краем глаза замечаю что-то странное. Ещё не успев повернуть голову, я чувствую, как у меня перехватывает дыхание.

В миле от нас, высоко над деревьями, тянется строй дронов. Дискообразные тени скользят по небу одна за другой.

– Др-оны… – заикаюсь я.

Джош резко давит на газ, наклоняется к рулю, всматривается в небо.

– Похоже, нас пока не засекли, – говорит он, пока фургон набирает скорость.

– Нужно свернуть! Иначе не уйдём, – говорит Кэрон, глядя на приближающиеся дроны.

– Вас понял. Держитесь!

Фургон визжит тормозами, разворачивается и вылетает на заросшую просёлку. Сухие стебли бьют по днищу. Скорость падает. Но теперь, когда мы движемся в одном направлении с дронами, они догоняют нас не так стремительно. Проблема в том, что мы не знаем, как скоро их сканеры засекут нас.

– Быстрее, Джош! – торопит его Кэрон, глядя на отражение дрона в боковом зеркале.

Моё сердце колотится. Отражение дрона становится всё больше и больше, когда вдруг прямо над боковым зеркалом я замечаю старый амбар с готической аркой и деревянными воротами.

– Туда! – вскрикиваю я, показывая пальцем на амбар.

– Но там же ворота, – тревожно замечает Кэрон.

– Ну так и мы не без ключей…

Джош сворачивает на подъездную дорожку к ферме с амбаром и жмёт на газ. Я и Кэрон таращимся на эшелон тёмных дронов в боковом окне. Они всё ближе и ближе. Пути назад нет.

– А что, если внутри что-то есть? – спрашивает Кэрон, когда мы ускоряемся прямиком в закрытые ворота амбара. Её голос становится выше. Она словно задерживает дыхание.

– Тогда сегодня не наш день, – бормочет Джош, пристёгивая ремень безопасности. То же самое делаем мы с Кэрон.

Наш жёлтый фургон с треском ломает потёртый шлагбаум и несётся к амбару.

Десять метров… четыре… один…

– А-а-а! – кричим мы в унисон, зажмурившись в ожидании.

БУМ! Глухой удар. Фургон проламывает ворота, Джош вдавливает тормоз, и зад фургона заносит.

Меня бросает в сторону, ремень врезается в шею словно железная петля. В голове разливается жар. Всё вокруг темнеет…

***

Кажется, проходит всего мгновение. Я чувствую мягкое похлопывание по щеке и открываю глаза. Передо мной лицо Джоша. Его круглые глаза смотрят прямо на меня.

– Маленький капитан, ты как? – спрашивает он.

– Зависит от того, где дроны, – отвечаю я, отстёгивая ремень безопасности.

– Пролетели, – улыбается Джош. – Кэр пошла проверить, всё ли чисто.

– Тогда я просто о-бум-бенно, – улыбаюсь я в ответ, ощущая головокружительный прилив счастья.

Мы удрали от дронов! Даже хочется выругаться. Но, глядя в добрые глаза Джоша, я чувствую себя неловко.

– Так точно, маленький капитан. Ты, бум, правильно сказала, – смеётся он.

Джош помогает мне выбраться из фургона через водительскую дверь, и сразу становится ясно: нам невероятно повезло. Проломив ворота амбара, мы влетели прямо в жатку огромного комбайна. Железные лезвия пронзили обшивку и оставили паутинные трещины на окнах. Но сам фургон цел.

Джош садится за руль, собираясь проверить двигатель, когда снаружи раздаётся голос Кэрон:

– Джош, Мали, вам лучше на это посмотреть!

Мы выходим из сломанных ворот амбара и Кэрон направляет наши взгляды куда-то к самому горизонту.

Над далёкими крышами маленького заброшенного городка, утонувшего в сени молодых деревьев, завис рой чёрных дискообразных дронов. Они парят над шпилем разрушенной ратуши, будто указывая на кого-то или что-то внизу. Мы не успеваем разобраться, что происходит, как один из дронов теряет равновесие и падает между деревьев.

– Это не к добру, – бормочет Кэрон.

– Думаешь, это привлечёт надзирателей? – подхватываю я.

– Надзирателей – нет. Спецназ – да. И он уже здесь, – отвечает Джош, когда позади раздаётся глубокий гул тяжёлых лопастей.

– Уходим!

Мы пригибаемся и укрываемся под ближайшим кустом. В следующий миг прямо над нами проносится тяжёлый конвертоплан с двумя короткими крыльями. Мы перебегаем к амбару и, выглянув из-за угла, наблюдаем за происходящим вдали.

Конвертоплан зависает над разрушенной ратушей. Спустя мгновение несколько бойцов скользят вниз по свисающим канатам. Мы с Кэрон переглядываемся в немом страхе за тех, кто мог прятаться там – ведь на их месте могли оказаться и мы. Но не успеваем мы обменяться и парой слов, как вертолёт уже поднимает какой-то груз, набирает высоту и исчезает. Дроны снова выстраиваются в эшелон и улетают на поиски таких же, как мы.

Меня обливает потом. Мы всё ещё свободны…

Погоня во мраке

По высокой неоготической крыше, укреплённой толстыми деревянными балками, барабанит проливной дождь. Звук гулкий, навязчивый – будто кто-то пытается пробиться внутрь. Мы сидим на соломе в углу амбара и молча смотрим в разные стороны.

Амбару, наверное, уже лет сто. Но ощущение такое, что его покинули совсем недавно. Огромный комбайн стоит как новенький: на корпусе нет ржавчины, в просторной кабине – современные мониторы, а двигатель запускается так, будто его проверили вчера. Только у входа в амбар заметны первые признаки запустения: бледные ростки травы пробивают подгнивший пол.

Я украдкой посматриваю на Кэрон, боясь, что этот порядок напомнит ей о нашей первой ночи и о той пожилой женщине с ружьём. Да и сама я не хочу вспоминать. Но, похоже, у нас троих совсем другое чувство. Нам кажется, что кто-то такой же, как мы, покинул эту ферму, чтобы обрести свободу – просто сел и уехал отсюда раз и навсегда. Вот только в поисках нашей свободы мы попали в ловушку.

Ухмыляясь этой иронии, мы садимся в круг и раскладываем на соломе большую бумажную карту бывших Соединённых Штатов. Никто не сомневается: дроны вернутся. Нам нужно выбраться отсюда – вопрос только, как.

Первый путь – грунтовые дороги. Но проблема в том, что мы не знаем, куда они ведут.

Второй путь – остаться в амбаре и попытаться переждать. В дневном эфире «Свободной Прессы» сказали, что в Джорджии действует жёсткий карантин, передвижение запрещено. Если бы дело ограничивалось этим, мы бы остались: запасов еды хватит недели на три. Но если что-то пойдёт не так, надзиратели примут меры. Второго шанса сбежать у нас может не быть.

Остаётся третий путь – пробиться по заброшенным шоссе как можно дальше на север и свернуть на второстепенные дороги где-то в окрестностях Блу-Ридж. Нам лишь нужно, чтобы в Национальном лесу Чаттахучи не было камер и блокпостов спецназа.

Определившись с планом, мы ждём. Лишь когда на небе загораются первые звёзды, мы снова забираемся в фургон и начинаем свой побег.

Вести машину без света фар через заросшие фермы сложнее, чем кажется. На каждом повороте Джош останавливается, мы с Кэрон выходим из фургона и помогаем ему повернуть. Это раздражает нас всех. Но мы понимаем: у нас нет права на поломку.

Когда мы наконец добираемся до заброшенного шоссе, ехать становится проще. Но наше напряжение только растёт. В любой момент, мы можем наткнуться на спецназ.

Никто не говорит. Моё сердце отмеряет километры, оставленные позади. Мы всё ближе к спасению и в то же время всё ближе к опасности. С каждой минутой шанс встретить спецназ всё выше. В непроглядной тьме южной ночи мы медленно приближаемся к границе штата.

По радио говорят, что сейчас три часа ночи. Мы не знаем точно, где находимся. Спидометр показывает не более тридцати километров в час. При таком темпе мы должны быть где-то в пределах Национального леса Чаттахучи. Тёмные силуэты деревьев вдоль дороги словно заманивают нас всё глубже и глубже в ловушку.

В половине четвёртого мы проезжаем мимо заброшенного городка. Дорога становится совсем плохой: густые побеги кустов царапают днище фургона. Такое чувство, что существа из тёмного леса кусают машину, преследуя нас.

– Может, нам здесь налево? – нарушает молчание Кэрон.

Но Джош не успевает ответить – правые колёса фургона соскальзывают в глубокую колею. Джош удерживает руль и выравнивает машину.

– Может, и налево, – выдыхает он. – А может, и нет…

Наш путь освещают только звёзды. Среди тёмных силуэтов деревьев и косых крыш заброшенных домов найти нужный поворот на заросшей дороге было бы настоящим чудом. Но мы не можем включить фары. Риск слишком велик: если где-то рядом бродит даже старый дрон, любой свет приведёт его к нам. Мы можем только вглядываться в ночь и доверять своим инстинктам.

Я смотрю в боковое окно. Если вдруг слишком близко появится дерево, здание или столб, моя задача – успеть предупредить Джоша. Я старательно всматриваюсь во тьму, когда вдруг кажется, что за окном зияет пустота.

– Джош, тормози! – вскрикиваю я, сама того не ожидая.

Фургон резко останавливается. Я выхожу из машины. Свежий, уже прохладный воздух будто манит меня, и я иду в ту пустоту, что заметила мгновение назад.

Небо, словно огромная волна из звёзд, поднимается над моей головой. Но я не смотрю вверх. Мой взгляд прикован к тёмному горизонту. Вдалеке поднимаются кроны деревьев – а значит, впереди пустырь.

Я опускаюсь на корточки и ощупываю землю – асфальт.

– В чём дело, Мали? – кричит Кэрон сзади.

Я не отвечаю, поднимаюсь и бегу вперёд. Примерно в пятидесяти метрах от машины снова касаюсь ладонью земли – всё тот же асфальт.

– Здесь дорога! – кричу я как можно громче.

В ответ слышу лишь звук заводящегося двигателя.

– Мали? – кричит Кэрон, когда фургон останавливается в нескольких метрах от меня.

Я бегу на её голос, открываю сдвижную дверь и запрыгиваю в салон.

– Хэ-хэй! – посмеивается Джош своей невидимой улыбкой.

– Ну ты и сова, – подхватывает Кэрон. – Мы никак не могли понять, что ты там ищешь!

Джош делает радио погромче, и все будто выдыхают. По крайней мере, я. Похоже, мы нашли наш поворот. Мои веки слипаются, тело слабеет, и под шум двигателя, под едва уловимую мелодию Билли Джоела я проваливаюсь в сон…

***

Горький запах горящей сосны словно нашатырь приводит меня в чувство. Я открываю глаза и понимаю: наступил рассвет. Наш фургон стоит посреди леса.

Через треснувшее окно я вижу Джоша в оранжевом свитере с длинным воротом. С палкой в руке он раздувает костёр посреди небольшого луга на обочине дороги. Кэрон спит на своём месте, укрывшись пёстрым пледом. Видя, как она прячет нос под одеяло, я тоже чувствую холод, беру свой плед, осторожно открываю сдвижную дверь и на цыпочках вылезаю из фургона.

Воздух пронизывающе свеж. Я набрасываю плед на плечи и подхожу к Джошу.

– Доброе утро, – подмигивает он. Его голос ниже обычного, усталый и сонный. Но круглые глаза улыбаются, как всегда.

– Привет, – отвечаю я, щурясь от густого дыма, который повернул в мою сторону. – Мы всё ещё в Джорджии?

– Не думаю, – говорит Джош. – Если я не ошибаюсь, всего в пяти милях отсюда уже начинается Северная Каролина. Мы в Теннесси, маленький капитан.

Я оглядываюсь по сторонам. Вокруг только лес и узкая заросшая дорога, поднимающаяся вверх, огибая холм.

– С чего ты взял? – спрашиваю я Джоша с искренним удивлением.

– Когда вы с Кэром уснули, я добавил газу. Так что, если мы повернули в нужном месте, то должны быть уже далеко за пределами Джорджии.

– А что, если мы повернули не там?

– Ну, тогда я как-то странно ехал, – отвечает Джош с улыбкой, указывая своей палкой на деревянный дорожный знак в куче хвороста для костра.

Выцветшие буквы едва различимы, но я понимаю: на нём написано «Река Хивасси». Это в Теннесси. Я помню.

– Не переживай: этот знак валялся в кустах.

– Хорошо, что ты странный… то есть, что ехал странно, – говорю я Джошу, и на моём лице расцветает улыбка. – Какой у нас план?

– Ну, у нас с тобой простой: ждём, когда проснётся Кэр.

Едва Джош заканчивает свою мысль, из фургона доносится сонный голос Кэрон:

– Эй там! Я проснулась! – зевает она и стучит в дверь фургона.

– Ну, а теперь в нашем плане завтрак, – улыбается Джош.

На завтрак у него получилось настоящее барбекю: жареные сосиски с маринованными помидорками. Даже консервированная фасоль с варёной морковью и подсушенным хлебом – просто пальчики оближешь. Нам так вкусно, что четверть часа после еды мы сидим молча.

Джош стоит на дороге, наблюдая за восходящим солнцем. Кэрон сидит на большом куске деревянного знака, который он притащил от реки. А я просто смотрю на них, на солнце, на наш побитый фургон и на природу Аппалачей. Мне кажется, что это и есть свобода. Такое чувство, что это именно та жизнь, о которой я всегда мечтала.

– Ну что, куда дальше? – спрашивает Джош, подходя к нам с Кэрон. Его голос такой сонный, что мне хочется его обнять.

– Мы остаёмся здесь, – говорю я без колебаний. – Мы можем какое-то время пожить в этом лесу. У нас много еды. И рядом река.

– А что? Звучит неплохо, – кивает Джош и смотрит на Кэрон.

Но Кэрон молчит.

– Ты в порядке, Кэр?

– Да, без проблем, – отвечает она неуверенно.