Камыр Батыр. Становление легенды
- -
- 100%
- +
Мужчины, закованные в цепи, сгружали из-под колес в носилки измельчённые породы и сваливали их в кучи неподалеку. Судя по высоте больших серых холмов, машины бурили уже давно и глубоко.
Когда очередное колесо начинало соприкасаться с землёй всем ободом, раздавалась команда надзирателя, и уставшие рабы останавливали его, чтобы заменить ось. Одни оттаскивали старую, изношенную, длиной в человеческий рост. Другие приносили новую, сращивали с торчащей из земли осью и под окрик надзирателя продолжали работу без остановки на отдых.
Надсмотрщики подгоняли рабов ударами кнутов, а тех, кто ослаб и не мог подняться, избивали до смерти. Люди старались всячески помочь друг другу: хватали падающих под руки, и, несмотря на удары плетей, держали их в строю.
Вдруг Тансул, всматривавшийся в лица измождённых рабов, замер. Среди них он узнал отца, мать, родных из своего племени. Эмоции захлестнули с головой, и он, забыв об осторожности, закричал:
– Отец! Мама!
Эхо его крика прокатилось по залу, мгновенно притянув взгляды и рабов, и десятка крепких надсмотрщиков, что стояли у колёс. Увидев чужаков, те тут же ринулись к ним.
– Тансул! Беги, сынок! – крикнул один из рабов, вцепившись в шею зазевавшегося надзирателя цепью. Это был его отец.
Взгляд Тансула, растерянный и виноватый, метался то к Кабиру, то к отцу, который уже успел обезвредить своего надзирателя и готовился встретить свою участь.
Кабир положил руку на плечо мальчику и спокойно сказал:
– Не бойся, сын Аиста. Всё будет хорошо. Спрячься за мной.
Стражники окружили их полукругом. Самый крупный, с наглым лицом и плетью в руках, усмехнулся:
– Ну наконец-то! У нас пополнение. Но сначала мы выбьем из вас вашу былую свободу!
Он занёс плеть, но Кабир молниеносно перехватил её в воздухе одной рукой. Второй – выхватил свою огромную булаву. Рывком потянул надсмотрщика к себе и ударил с такой силой, что у того разлетелись все зубы, а сам он, пролетев через весь зал, рухнул прямо на вращающееся колесо и вдребезги разнес его.
Глядя на замершие от неожиданности лица надсмотрщиков, Кабир спокойно, почти весело проговорил:
– Я хотел передать вам привет от моего друга, сына Аиста. И это только начало. Кто следующий?
Позади него Тансул зажал рот рукой, не выдержал, захихикал.
Завязалась битва. Стражники набросились на Батыра со всех сторон, но у них не было ни единого шанса. Рабы остановились и, раскрыв рты, совсем позабыв о своих колёсах, наблюдали за сражением. Кабир ловко и с чудовищной скоростью орудовал булавой. Надсмотрщики падали один за другим: с перебитыми руками, ногами, выбитыми зубами. Оставшиеся пытались даже взять его количеством, накинувшись на него одновременно. Но Кабир был готов и к этому. Вот один надсмотрщик оказался на плече, как мешок муки. Вот другой – уже под мышкой, хрипит, зовёт на помощь. А следующий – летит по воздуху, оставляя за собой кровавый след и ломая остатки колесной конструкции.
Когда последний из надсмотрщиков с глухим стоном отлетел в сторону и рухнул на камни, Кабир обернулся к Тансулу и, усмехнувшись, сказал:
– Гляди, как летают. Может, это дети воробья?
– Нет, – ответил Тансул с широкой улыбкой. – Воробьи благороднее этих падальщиков.
Они подошли к рабам, всё ещё стоявшим в оцепенении. Кабир и Тансул начали снимать с них оковы. Люди дрожали: от переутомления, от неверия в свободу, которая вдруг свалилась с неба.
Тансул обнимал каждого человека из своего племени: мужчин, женщин, стариков, узнавал знакомые лица. Его отец, освободившись от кандалов, с гордостью хлопнул сына по плечу, а потом приподнял в объятиях, крепко прижав к себе.
Многие женщины плакали. Их дети были уведены в другой зал – с момента похищения они не видели их ни разу.
Кабир, осматривая зал, заметил на противоположной стороне стену со множеством выдолбленных проходов, один из которых, наверняка, вёл туда, где могли быть дети. Он подошёл к надсмотрщику, тому самому, что первым испытал силу булавы, поднял его за шиворот, и холодно спросил:
– Что здесь происходит? Где дети?
Беззубый надсмотрщик зашипел в ответ:
– Вы… все… умрёте. Аждаха… накажет вас…
Кабир пристально посмотрел на него, затем перевёл взгляд на разъярённых женщин из племени Аиста, потом снова на надзирателя:
– Ты, похоже, не понял, что с тобой сейчас будет.
И бросил его прямо в руки матерей. Он знал: нет на свете силы страшнее, чем ярость матери, потерявшей ребёнка.
Надзиратель захлёбывался, пытаясь отползти, но женщины не дали ему уйти. Шепелявя, сбивчиво, умоляя о пощаде, он всё же выговорил:
– По той… лестнице… каменной… в проход… Он выведет вас в другой зал. Там… работы завершены… Там… дети. Они… в ямах… Добывают кровь земли… Её… собирают для Аждахи…
Сказав это, униженный и обессиленный надзиратель потерял сознание.
Не теряя времени, Кабир велел собраться. Освобождённые рабы вооружились всем, что попалось под руку – палками, звеньями цепей, обломанными досками – и во главе с Батыром двинулись дальше, туда, где были дети.
Они поднялись по крутой скользкой лестнице, которую будто облили вонючим чёрным маслом. Люди шли, цепляясь за стены и сдерживая дыхание. С каждым шагом запах становился все более резким и едким. Он жёг глаза, у людей стало першить в горле. Наконец они достигли выхода из коридора. И увидели ещё одну, не менее страшную, картину.
Пещера уходила вверх, в бездну чёрного купола. По земле, словно раскиданные по шахматной доске, стояли десятки колодцев, сложенных из крупных валунов. Их диаметр был так мал, что внутрь мог спуститься только ребёнок – теперь всё становилось ясно.
У каждого колодца, прикованные к основанию короткой цепью, трудились дети – грязные, худые, с пустыми, потухшими глазами. Они опускались внутрь и вычерпывали деревянными вёдрами чёрную, маслянистую жидкость с удушающим запахом. Затем её переливали в бочки, установленные на телегах, запряжённых лошадьми.
Но и эти лошади не были живыми существами, а только пустыми оболочками. Их глаза светились красным, они двигались строго по протоптанным тропам, без погонщиков и поводьев, будто что-то управляло ими.
Надзиратели сновали между колодцами, подгоняя детей кнутами. Один из мальчиков, выбравшись из скользкой шахты, едва стоял на ногах. Он упал, выронив ведро, густая жидкость растеклась и добралась до ног надсмотрщика, стоявшего спиной. Тот резко обернулся, его лицо перекосил гнев. Он занёс плеть. Но удара не произошло.
Откуда-то сбоку в него со свистом прилетел камень размером с человека. Он снёс надсмотрщика, впечатав его в каменную стену так, что от того остался лишь мокрый след и кнут, который упал рядом с чумазым испуганным ребенком.
Женщины же, увидев своих детей, принялись кричать, чтобы привлечь внимание надзирателей и те, не представляя с кем имеют дело, ринулись к ним навстречу.
– Я вижу, вы тоже любите полетать, – спокойно сказал Кабир, встав на пути надсмотрщиков и закрутив булаву.
Стражники бросились в атаку. Но также безрезультатно. Батыр принялся раскидывать их своей булавой. Каждого отлетевшего добивали многочисленные мужчины и женщины, вооружённые палками и камнями. Надсмотрщикам не оставили ни шанса даже подняться с земли.
Тансул тем временем бежал от колодца к колодцу, размыкая оковы, вытаскивая чумазых, испуганных сверстников. Те бросались в объятия матерей, их голоса были полны плача и радости.
Кабир, расправившись с последним надзирателем, схватил его за ногу и, подняв вниз головой, подошёл к ближайшему колодцу.
– Что это за жидкость и куда едут повозки? – произнёс он.
И с этими словами окунул того головой в чёрную жидкость.
Стражник захлебнулся, закашлялся, пытаясь отдышаться. Кабир вытащил его и повторил вопрос. Тот, заикаясь, пробормотал:
– Это кровь земли, очень горючая… Её поглощает Аждаха… Без неё она не может жить. Повозки везут её в главную пещеру, на горе… Там живёт Аждаха… Если она не получит кровь земли – заберёт вашу. Так что советую отпустить меня и моих товарищей…
Кабир помолчал. Улыбнулся.
– Хорошо, – сказал он. – Ты свободен.
Он разжал пальцы. Стражник рухнул вниз.
– Я не это имел в видуууу… – донеслось, прежде чем он плюхнулся на дно колодца.
Спасённые дети, матери, отцы – всё племя Аиста – окружили Кабира. Кто-то кланялся ему в пояс, кто-то со слезами благодарил, кто-то просто молча касался его руки, плеча, края одежды, как воина – живую легенду. Он же стоял спокойно, почти отрешённо, лишь изредка отвечая коротким кивком.
Выход из пещеры вёл ввысь по каменной, накатанной дороге, по которой всё ещё поднимались тяжёлые повозки, гружённые бочками с чёрной жидкостью. Люди направились за ними вверх, на поверхность, к свету.
Дорога вывела их в лес. Тропа терялась среди деревьев, уходя всё дальше от тьмы подземелий. Последней вышла повозка, запряжённая чёрным конём. Кабир замер. Он узнал своего верного друга и попытался привести его в чувство, но конь не реагировал. Лишь медленно брёл по дороге, чтобы нести свой груз новой хозяйке Аждахе.
Кабир опустил руку, отступил. Он всё понял.
Обернувшись к Тансулу, он положил ладонь на его плечо.
– Теперь вы свободны. Веди своё племя на восток. Там будет безопаснее. Ты можешь гордиться собой. Ты не испугался, встал, пошёл за мной и спас своих.
– А ты? – сжал губы Тансул. – Что будет с тобой?
– А мне нужно кое с кем разобраться.
Глаза Тансула наполнились слезами. Он бросился к Батыру и крепко его обнял. Он уже успел привязаться – к силе Кабира, к его спокойствию, к тому, как рядом с ним всё казалось возможным.
– А если у тебя не получится? – прошептал он. – И сюда приведут других невинных людей?
Кабир подошёл к ближайшему дереву, поднял с земли факел, решительно направился к входу в пещеру. Остановился перед одним из колодцев, бросил туда пылающее пламя и произнёс:
– Не приведут. Не бойся.
Пламя исчезло в глубине, и в ту же секунду земля вздрогнула. С глухим хлопком из недр вырвался ревущий огненный ветер. Затем проход завалило камнями и землёй. Кабира же отбросило взрывной волной в сторону.
Люди кинулись к нему, но он быстро поднялся, как ни в чем ни бывало.
Он ещё раз обнял Тансула, коротко попрощался с людьми племени и, не оглядываясь, двинулся вслед за своим конем, который медленно брёл вперёд по дороге, ведущей вглубь леса.
Кабир догнал повозку и, не привлекая внимания, забрался на неё. Среди увязанных бочек одна оказалась пустой, видно, в суматохе её не успели заполнить. С трудом втиснувшись внутрь, Батыр лёг, затаился и стал ждать, когда окажется в царстве Аждахи.
Под монотонный стук копыт уставший Батыр провалился в глубокий сон.
И снова ему снилась деревня, в которой он недавно останавливался на ночлег. Но теперь она была другой – затянутой густым туманом. В гробовой тишине из дверей домов один за другим молча выходили люди. Они шли по улице, минуя Батыра, будто его не существовало. И все направлялись к окраине.
Он обернулся, чтобы посмотреть – куда. И остолбенел. Впереди, извиваясь по земле, ползла Аждаха. Девушка с телом змеи, жуткая и прекрасная. Волоча тело, она то и дело останавливалась, поворачивалась к людям. И каждый раз её глаза вспыхивали алым светом – всё больше, всё ярче. Это был зов, от которого невозможно спастись. Толпа послушно следовала за ней.
Кабир хотел броситься вперёд, но чей-то шепот остановил его. Он обернулся и увидел Залию, которая, проходя мимо него, сказала:
– Не смотри ей в глаза, – прошептала она. – Пожалуйста, спаси нас.
Он сделал шаг, готовясь напасть на чудовище. Но внезапно Аждаха оказалась прямо перед ним.
Её лицо нависло над ним, глаза, наполненные ненавистью, сияли, как расплавленный рубин. Кабир не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Только глаза его были открыты, и смотрели они в её бездну.
– Уходи, – прошипела она. – Это мои земли. Здесь тебе не рады.
И всё вокруг исчезло в клубах тумана. Он услышал:
– Тр-р-р-р! Тр-р-р-р-р, стой! Кому говорю – стой!
Он проснулся, мгновенно собрался и затаился внутри бочки. Теперь оставалось ждать подходящего момента для молниеносной атаки.
Глава 4. Старые знакомые
Бочка взорвалась изнутри: крышка отскочила в сторону, доски разлетелись, и из неё, с боевым кличем и булавой наперевес, выскочил Кабир. Он уже готовился нанести сокрушительный удар, как вдруг остановился.
Перед ним, в боевых позах с вилами и топорами, но испуганными глазами стояли Асей и мужчины из деревни.
– Стой! Это мы, твои друзья! Не убивай! – они попятились назад, бросая оружие и вскидывая руки вверх.
Кабир грозно спросил:
– Что вы тут делаете? Вы же вернулись в деревню.
Асей, отдышавшись, поспешил объяснить:
– Мы и вернулись. Убедились, что всё в порядке, племя ушло на восток, как ты сказал. И решили, что не можем просто сидеть сложа руки. Мы пошли по твоим следам. Услышали грохот в лесу, пришли, и тут ты, из бочки, как шайтан.
Кабир усмехнулся и опустил булаву.
– Теперь понятно.
Асей продолжил:
– Куда путь держишь? Мы пойдём с тобой. Поможем одолеть эту Аждаху.
Кабир повернулся к повозке. Его чёрный конь стоял рядом, безмятежно жевал густую лесную траву, будто никогда и не был во власти тёмных чар.
– Она должна была привести меня к логову, – пробормотал Батыр. – Но, похоже, заклятье развеялось.
Асей прищурился, глядя вперёд, и указал рукой:
– Вон там, видишь? Одна единственная дорога. Ведёт прямо на ту скалистую гору. По свежим следам от повозок можно найти вход в пещеру. Думаю, они идут именно туда.
Кабир кивнул. Подошёл к коню, попытался оседлать, но тот, даже не обратив на него внимания, просто улёгся на бок прямо на траву и продолжил жевать, как ни в чём ни бывало.
Асей подошёл ближе, погладил животное по шее:
– Видно же – несколько дней, как не ел. Он обессилел.
Кабир вздохнул, привязал поводья к ближайшему дереву в тени. Пусть отдохнёт.
Пешим шагом отряд двинулся дальше по дороге. Тропа вела из леса вверх к холму, а оттуда к подножию скалистой горы. Добравшись до вершины холма, Асей предложил остановиться и подкрепиться. Кабир, не евший долгое время, кивнул. Асей снял с пояса большой мешок, аккуратно развернул свёрток из ткани с красными орнаментами – и на траве, словно по волшебству, появился походный стол: свежий хлеб, зелень, варёные яйца, румяные яблоки и глиняный кувшин с молоком, аккуратно закупоренный деревянной пробкой.
С вершины холма открывался поразительный вид. Внизу – золотые поля, зелёные кроны лесов, и извивающаяся, как змея, река. На тихой воде плавали утки, изредка перекликаясь не громким кряканьем. Кабир смотрел вдаль, думал о своём. Рядом Асей негромко приговаривал:
– Ешь, батыр. Тебе нужны силы. Ешь, пожалуйста.
Кабир заметил, что никто из спутников не притрагивается к еде. Все сидели молча, наблюдая за ним, будто ждали чего-то. Он перевёл взгляд на Асея.
– Почему вы не едите?
Староста слабо улыбнулся:
– Мы уже ели. Мы – деревенские. Привыкли и к холоду, и к голоду. Главное, чтобы ты был сыт. Ты – наш единственный шанс.
Кабир продолжал глядеть на него, и после короткой паузы спросил:
– Как дела у Залии?
Асей замешкался. Его глаза метнулись в сторону, потом вновь вернулись к Батыру. Он отвёл взгляд.
– Всё хорошо, она дома. Скучает.
Кабир встал. Положил недоеденный хлеб на ткань и сказал твёрдо:
– Тогда пошли скорее, покончим с этой Аждахой. Чтобы ты мог вернуться к ней домой.
Он сделал шаг. Потом ещё один. Но на третьем всё закружилось. Земля поплыла. Ноги будто налились свинцом, перестали слушаться. Он успел обернуться и уже помутневшим взглядом увидел, как Асей бросается вперёд, ловит его, аккуратно укладывает на траву. Теряя сознание, Кабир услышал его слова:
– Прости нас, батыр. У неё – наши жёны, наши дети. Если мы не приведём тебя, она убьёт их.
Когда Кабир открыл глаза, он не знал, сколько прошло времени. Он висел в цепях, прикованный к отвесной скале. Под ним – огненная вода, от которой вверх поднимался жар, обжигающий кожу и иссушающий губы. Голова раскалывалась от боли, тело не слушалось.
Неподалёку он увидел таких же несчастных рабов, некоторые уже успели отдать душу. Рядом, на той же скале, висел и Асей. Он плакал.
Заметив, что Кабир очнулся, он вскрикнул:
– Прости! Прости нас, батыр! Аждаха обманула нас! Она обещала отпустить женщин, детей, если мы приведем тебя. А сама продала их в рабство дикому племени Вису. Они давно поклоняются ей, приносят золото, дары, – он сотрясался от рыданий. – Что я наделал? Моя маленькая Залия… Нет мне прощения!
Кабир отвёл взгляд от плачущего Асея, и увидел, что посреди этого мрачного зала страданий, как каменный остров в море огня и боли, возвышалось круглое поле с идеально ровной, блестящей, словно отполированной поверхностью. На нём, восседая на изогнутом золотом троне, словно царица, устроилась Аждаха. В одной руке она держала кубок, из которого неспешно пила чёрную, как ночь, «кровь земли». Тело её изгибалось по-змеиному, глаза светились красным пламенем. На губах застыла насмешка.
Увидев, что Батыр очнулся, она сделала глоток, отставила кубок и скользнула к нему по скале, словно масло по горячему камню.
– Так вот ты какой, чужеземец. Батыр, – её голос был шелестом листвы, шипением змеиной чешуи, чарующим и опасным. – Я знаю все твои тайны. Ты сильный. Ты храбрый. Работай на меня. Не противься и не пытайся бежать. Как ты уже понял, ты всегда попадешься в мою ловушку.
Она резко выдохнула – и огненный шар, вырвавшийся из её пасти, обжёг лицо Кабира. Аждаха рассмеялась, длинно, мерзко. Кабир поднял голову и замер. На кончике её хвоста поблёскивало то самое кольцо – его подарок Залие.
Он сжал кулаки. Всё стало ясно.
– Это не я, это ты попала в мою ловушку, – прохрипел он.
Он разорвал цепи и, резко оттолкнувшись ногами от скалы и выдрав куски горной породы, прыгнул прямо на Аждаху.
Она от неожиданности попятилась назад, но удар цепей пришёлся ей точно в голову. Аждаха взвизгнула, попыталась отползти, но было поздно – Кабир приземлился рядом. Она металась, яростно била хвостом, царапалась когтями, но Кабир уклонялся и, размахивая цепью, то и дело попадал ей в голову и по телу. Остановившись от усталости, Аждаха в отчаянии уставилась на него: глаза её вспыхнули, пытаясь околдовать. Но Кабир вспомнил сон и совет Залии, и закрыл глаза, схватив ее одной рукой за хвост так крепко, как только мог, а другой продолжая отвешивать тумаки. Аждаха, визжа от боли, пыталась быстро уползти и волокла за собой Кабира по многочисленным коридорам и лабиринтам своего царства.
Окончательно выбившись из сил, она взмолилась:
– Кто ты? Прошу, не убивай меня! Дай мне уйти, я не потревожу вас.
Но Кабир сжал хвост ещё крепче и закричал:
– Я – Камыр Батыр. Человек из теста. Так тебе и поверил, змеюка!
Он изо всех сил ударил ее кулаком по голове, закрутил чудовище над головой, словно диковинного змея, и с рёвом швырнул в озеро огненной воды. С глухим ударом она исчезла в пламени. Взрыв, подобный гневу неба, озарил зал бело-красным светом. Всё закончилось.
Кабир разжал ладонь, в которой лежало маленькое колечко, и положил его в карман. Затем вернулся и освободил всех оставшихся рабов. Впереди его ждала длинная, трудная дорога на север.
Глава 5. Знакомство с народом Вису
Камыр Батыр вывел всех бывших рабов из пещеры-темницы Аждахи. Асей всю дорогу шёл рядом и не переставал просить прощения за то, что вместе с другими односельчанами усыпил его.
– Расскажи мне про племя Вису. Что о них знаешь? – перебил Кабир, направляясь к своей лошади.
Асей вздохнул, опустил глаза и начал:
– Это дикое племя, живет далеко на севере. Разговаривают они на своём языке. Некоторые самые смелые булгарские купцы ездили к Вису обменивать железные изделия на пушнину, золото и большую рыбу. Но недавно все связи с ними оборвались.
– Почему? – перебил Батыр.
– С Вису много торговали наши купцы из Сувара. Царь Тайрук очень любил золото, а ещё больше – свою младшую дочь. И вот в одно из путешествий царь лично поехал на север с войском, купцами и взял с собой дочь. Он хотел, чтобы она сама выбрала себе украшение. Но по пути на них напали разбойники, которые застали врасплох суварцев. Говорят, что это сами Вису напали, ограбили и похитили дочь царя. Часть войска Сувара было разгромлено, и царь Тайрук, спасаясь с остатками воинов, вернулся домой. С тех пор он опечален и не находит себе покоя. Много раз собирал войска, но так и не смог найти свою дочь.
Асей замолчал.
– А далеко до их земель? – спросил Кабир.
– Путь туда неблизкий, месяца два. Дни там короткие, а ночи длинные. В этом племени все мужчины крепкие и высокие, подчиняются своему царю, который устраивает набеги и грабит соседей. Их тяжело найти, они живут в густых, непроходимых лесах, поэтому их ещё называют лесным народом.
– Зачем им понадобились рабы? – нахмурился Кабир.
Асей грустно усмехнулся.
– Сами Вису – воины. А для хозяйства им нужны рабы. Их земли очень богаты золотом, поэтому они частенько меняют золото на рабов, пополняя своё племя несчастными, покорными людьми. Теперь я, наверное, никогда не увижу свою маленькую Залию…
Асей шел и плакал, приговаривая, что жизнь для него больше не имеет значения.
Камыр Батыр положил руку ему на плечо:
– Хватит посыпать голову пеплом. Я обещаю – сделаю всё, чтобы вернуть тебе семью.
Спускаясь с холма, Батыр увидел своего чёрного коня. Тот за время его отсутствия отдохнул, подкрепился и теперь стоял твердо, с гордо поднятой головой. Завидев хозяина, конь радостно заржал. Кабир с улыбкой прыгнул в седло, закрепил на поясе свою булаву, которую ему нашел и принес один из жителей деревни, попрощался с Асеем и поскакал на север.
И день, и ночь мчался Батыр, останавливаясь на редкие привалы, чтобы подкрепиться и дать коню немного отдохнуть. Но тот, будто понимая, что нельзя терять времени, нёсся вперед как молния, преодолевая непроходимые земли.
Лиственные деревья всё реже попадались на пути, уступая место густым, тёмным елям и стройным пихтам. Дни становились короче, а ночи – длиннее. Иногда Кабиру чудилось, что за ним кто-то следит. Наконец, в одну из ночей, во время привала, когда Батыр сидел у костра, его окружили странные силуэты. Отблески пламени выхватывали из темноты очертания… медведей. Но не обычных. Эти существа ходили на задних лапах, издавая гортанные звуки, похожие на рык. Они приближались к Камыру Батыру, пытаясь напугать его. Батыр стоял и не шевелился. Только конь, привязанный к дереву, вставал на дыбы, рвался с привязи и волновался за друга.
Когда расстояние между врагами и Кабиром сократилось до двух-трёх шагов, тот внезапно прыгнул прямо в костёр. Вспыхнувшие угли разлетелись во все стороны, ослепляя и обжигая окружавших. Послышались душераздирающие крики, и теперь уже совсем ясно стало – перед ним не звери, а люди в медвежьих шкурах.
Кабир выхватил свою булаву, раскрутил над головой и провёл круговой удар, сшибая с ног тех, кто корчился от ожогов. Некоторые из них упали без сознания, остальных охватила паника, и они поспешили скрыться во мраке леса.
– Передайте своему царю, что я хочу с ним поговорить! – громко крикнул им в спину Кабир.
К утру возле костра сидели связанные пятеро. Все – в медвежьих шкурах, с опухшими лицами, перепачканными чёрной глиной. На головах – маски медведей, из-за чего ночью они и казались лесными чудовищами.
Когда пленники пришли в себя, они начали мычать и говорить на своём языке. Камыр Батыр слушал, пытаясь понять, но язык был ему незнаком. Теперь предстояло продумать дальнейший план. Он знал: раз они нашли его в чаще леса, он сможет найти их логово.
Тут Кабиру пришла в голову хитрая мысль. Он привязал каждого из своих пленных к отдельному дереву, так, чтобы они не видели друг друга. С последнего, пятого пленного, он снял шкуру медведя и надел её на себя, предварительно замаскировав лицо – так же, как и они, – измазав его чёрной глиной. Этого же пленного Кабир переодел в свою одежду, перевязал ему руки, ноги, засунул в рот тряпицу, а затем уложил возле костра спиной к остальным. Со стороны казалось, будто это сам Батыр отдыхает у огня. Только волнующийся конь, привязанный неподалёку, не мог скрыть тревоги – он знал, что хозяин совсем не там, где должен быть.
Кабир подошёл к своему верному другу, погладил его по шее и шепотом пообещал скоро вернуться. Затем, дождавшись вечера, он, чуть слышно мыча, подобрался к пленным и, показывая на будто бы спящего у костра «батыра», стал развязывать остальных. Радостные разбойники, ничего не заподозрив, поспешили уйти, тем самым невольно указывая Камыру Батыру путь к их логову.