- -
- 100%
- +
Почувствовав на себе его пристальный взгляд, я повернула голову и встретилась с карими глазами, который так внимательно меня изучали.
– Хорошенько же эти придурки тебя потрепали… – заметил он, протянув руку и коснувшись ссадину на моей скуле. Больно. Но я молча терпела, как и всегда. – Проучить бы их хорошенько!
– Нет, не надо! – я перехватила его ладонь, смотря прямо в глаза. – Ты этим ничего не изменишь! Только хуже все сделаешь и сам ещё больше пострадаешь…
– Ты думаешь, я боюсь пострадать? Я редко делаю хорошие дела, но эти недоумки просто…
Он замолчал и отвёл взгляд в сторону, рассматривая откуда-то взявшиеся фотографии на стене. Видимо, мама успела все развешать, когда я ушла вчера гулять.
– Это ты на фотографии? – спросил он, переводя тему. Вадим кивнул в сторону моего выпускного в девятом классе, где я стояла с фиолетовым аттестатом и в красном платье в пол. В тот день мама плакала и постоянно причитала, что отец был бы очень горд мною.
– Просто что? – спросила я, возвращаясь к прежней теме и не отвечая на заданный мне вопрос.
– Что? – не понял он, а меня это уже начало раздражать. Не люблю пьяных людей.
– Ты говорил, что эти недоумки просто… Просто что?
– Они не имеют права касаться тебя. Не имеют права оставлять хоть какие-то свои метки на твоём теле! – шепотом сказал он и освободил свою руку из моей, снова касаясь той ссадины на моем лице. А я и не заметила, что продолжала держать его за руку.
– Мне больно… – так же шепотом сказала я, не в силах отвести свой взгляд от его лица.
– Прости.
Он отдернул руку и откинулся на спинку дивана. Будто очнувшись, я тоже отвернулась от него и уставилась на одну из фотографий, где была с отцом.
В этот день мы ходили в парк аттракционов, где катались на всяких каруселях и ели сладкую вату. Мама сфотографировала нас в тот момент, когда мы с папой делали друг другу усы и бороды.
Встав с дивана, я подошла к этой фотографии и сняла ее со стены, кончиками пальцев касаясь изображения отца. В носу защипало, и я почувствовала, как глаза стали гореть. Да, я терпела боль, когда меня избивали и не проронила и слезинки, а стоило только подумать о чем-то грустном и слезы появились на глазах.
Услышала сзади шорох, а после почувствовала большие ладони на своей талии.
– Твой отец? – спросил он, и я кивнула, не в силах выдавить хоть слово. – Что с ним? – Я молчала, поэтому он догадался сам.
Почувствовала, как сильные руки крепче обнимают меня.
– Не плачь, – успокаивающе шепнул парень, но слезы лишь фонтаном брызнули из глаз. Так всегда, хочешь успокоить человека, но он начинает лишь жалеть себя и плачет только сильнее, чем до этого. – Сильные девочки не плачут…
Я резко повернулась, из-за чего уткнулась к нему в шею, но быстро отстранилась и, посмотрев в глаза, кивнула. Он прав. Сильные девочки не плачут. Я сильная. И я со всем справлюсь. Пусть одна, но справлюсь.
– Вот и умница! – Вадим улыбнулся, и я улыбнулась ему в ответ слабой улыбкой.
Вывернувшись из-под его горячих рук, я еще раз едва коснулась изображения отца и повешала фотографию на ее место.
– Знаешь, – вдруг сказал Вадим, задумчиво разглядывая все те фотографии, которые постаралась развесить моя мама. – Я тоже живу в неполноценной семье. Мать ушла от нас, бросив на попечение отца…
– Нас? – переспросила я, почему-то зацепившись за это слово.
– У меня есть младшая сестра. Ей шесть и она в этом году пойдет только в свой первый класс, у нас в школе.
– Видимо, ваша мама просто была не готова к семейной жизни, – предположила я, видя, с каким отвращением он говорит о ней.
– Мне уже плевать, если честно! – он улыбнулся мне так широко, и я поняла, что он лжет. Ему не плевать. Но я решила не заострять на этом внимание. – Кстати, а в какой школе ты будешь учиться и в какой класс идешь?
– По тебе и не скажешь, что ты пьян! – фыркнула я, обратив внимание на данный факт. Ведь это правда выглядит удивительным. От него не пахнет алкоголем, да и он не ведет себя, как пьяный человек. Отвечает здраво, и на ногах уже держится очень хорошо. Странно это.
– Я быстро отхожу от алкоголя. Так ты ответишь на мой вопрос?
– Я не знаю пока что в какой школе буду учиться, но пойду в одинадцатый.
– Надеюсь, что мы будем не в одной школе… – пробормотал парень, но я решила сделать вид, что не услышала, хотя на самом деле было даже немного обидно.
– Знаешь, я, наверное, схожу, переоденусь, приведу себя в порядок, и приду к тебе. Можешь пока что по хозяйничать на кухне, если голоден.
Не дожидаясь его ответа, я быстро ретировалась к себе в комнату, захлопнув дверь и облокотившись о нее спиной. Этот парень сбивает меня с толку. Зачем он сегодня пришел ко мне в квартиру, зачем искал меня? Мне никогда раньше не нравились мальчики, но сейчас что-то приятное появляется внутри, когда он рядом со мной…
Тряхнула головой, пытаясь выбросить все мысли из головы, и подошла к зеркалу. Взяла в руки расческу, расчесалась и заплела обычные две косички. После этого переоделась в более приличную одежду, которая состояла из бордовых шорт и черной майки, а потом уже занялась своим лицом.
Как я и предполагала, скрыть все эти ссадины было трудно, но хорошенько постаравшись, я все же смогла хоть немного замазать это все.
– Эй, ты там еще ничего мне не поджег? – смеясь, крикнула я, выходя из спальни.
Но мне никто не ответил. В квартире было тихо и словно… пусто.
Кухня была и правда пуста. Вадим ушел. Просто тихо слинял из моей квартиры, даже не попрощавшись.
На дверце холодильника я увидела прикрепленный магнитиком листок.
«Алиса, мы не друзья. Просто не можем ими быть. Ты многого обо мне не знаешь, и я надеюсь, что никогда не узнаешь. Забудь меня. Выброси из своей головы. Мы не друзья!»
Глаза опять стали дико гореть и защипало в носу.
Сильные девочки не плачут…
Я крепко зажмурилась, досчитала до десяти и просто решила не думать об этом Зимине.
Скомкала в руке чертову записку и выбросила ее в мусорное ведро.
Услышав протяжное мяуканье своего кота где-то внизу, я с любопытством глянула на него, потом на часы, которые показывали два часа дня, и вспомнила, что еще не кормила бедного Ваську.
Сама-то я могу в любое время взять и приготовить себе что-нибудь, но это животное же не сможет взять сковородку, достать из холодильника яйца и, орудуя лопаткой, готовить себе завтрак в виде яичницы.
Представив такую картину, я хихикнула и достала коту его вискас. Ничего другого он есть не хотел, поэтому мы постоянно покупали только эту еду. И именно из-за вискаса, он стал безумно толстым.
Покормив кота, я, так ничего и не поев, пошла к себе в комнату и взяла в руки скрипку. Отчетливо помню, будто это было вчера, как семь лет назад я в каком-то переходе увидела бомжа, играющего на этом прекрасном инструменте. Играл он очень умело, будто занимался этим много-много лет, но мелодия, которую издавал сей прекрасный предмет, просто заманила меня в свой плен, в котором я живу и до сих пор.
Мужчине я тогда вытряхнула все деньги, которые давали мне родители на обед в школу. Я считала, что он их заслужил, поэтому не жалела ни одной копейки.
В этот же день я прибежала домой и рассказала обо всем папе. Я просто трещала о том, какие прекрасные звуки издает скрипка, как хорошо играет на ней бродяга в переходе, а папа вдруг предложил мне самой попробовать себя в музыке. Даже не переговорив с мамой, он отвел меня в музыкальную школу на следующий день, и, когда после одного занятия учительница сказала, что у меня есть нужные качества для изучения скрипки, папа купил мне этот инструмент.
Я бросила танцы и полностью отдалась игре на скрипке. Когда маме позвонили из моей танцевальной школы и сказали, что ее дочь пропускает занятия, мама была в бешенстве. Она была против моей игры на скрипке и отела, чтобы я занималась танцами. Помню, что родители сильно поругались из-за этого тогда, но отец настоял, чтобы я ни за что не бросала скрипку и играла.
С тех пор скрипка стала неотъемлимой частью меня, и я ни разу не пожалела о том, что стала играть на ней.
Сегодня же я опять играла на скрипке. Я играла любимую папину мелодию и вспоминала, как папа хвалил меня. Изо всех сил сдерживала слезы от воспоминаний, но вновь и вновь играла эту мелодию.
Прошел час, два, три, может даже больше, но за окном уже немного стемнело, что сообщило мне о скорой ночи.
Решив, что сегодня я ничего уже не успею приготовить, я заказала по интернету доставку пиццы. И слишком поздно спохватилась о том, что сегодня мне нужно было к матери в офис, на какую-то встречу.
Только вот идти уже туда точно нет смысла, поэтому я продолжила игру на скрипке, дожидаясь маму.
Время опять пролетело слишком незаметно для меня и оторвал меня от скрипки коротки стук в дверь.
Мамина голова мгновенно показалась из-за двери, а после появилась она вся, держа в руках коробку пиццы.
– Бедный парень, сколько бы он ещё ждал, когда ты открыла бы ему дверь и забрала доставленную пиццу, если бы не появилась я? – улыбнулась она, кладя коробку на мой рабочий стол, а сама присела рядом на кровати.
Мне захотелось биться головой о стену от того, какая же я безответственная.
– Опять играешь? – грустно спросила мама, проводя ладонью по инструменту. – Он любил, когда ты играла…
– Знаю.
Мама вздохнула и вышла из комнаты, оставляя меня один на один с мыслями. Но я больше не могу находиться одна, поэтому взяла пиццу и выскочила из комнаты к матери. Остаток вечера мы провели за просмотром какого-то фильма и поеданием Пепперони.
Спать я легла опять поздно, но, как назло, в голове опять появился Вадим. Мне безумно хочется подружиться с ним, несмотря на его желание, чтобы я выбросила его из головы. Я хочу стать его другом, хочу, чтобы он доверял мне. Хочу знать о нем все. Но, возможно, я больше его и не увижу.
Город огромен, а вероятность встретиться с ним ничтожно мала. Я же ничего не знаю о нем, кроме того, что его зовут Вадим Зимин, его бросила мать и у него есть младшая сестра, которой шесть лет и которая в этом году пойдет в первый класс.
Сон сморил меня где-то под утро, а до этого я так и лежала, смотря в потолок и размышляя об этом странном парне, который так внезапно появился в моей жизни.
V. Первое сентября
Угадайте, какой самый нелюбимый день в году для учеников? Да, никто не хочет, чтобы лето заканчивалось и чтобы наступало первое сентября – начало учебного года. Пусть я и училась всегда хорошо, точнее говоря на отлично, была примерной ученицей, но мне тоже не особо хотелось вставать с утра пораньше, чтобы переться в школу.
Все оставшееся время до начала учебного года, я сидела дома, боясь выходить на улицу. Моим внешним видом только и пугать детей, ну.
В тот вечер, когда мы с мамой сидели, смотрели фильм и ели пиццу, она не рассмотрела в полутьме моего лица, а, следовательно, и всех побоев. Но на следующий день она вернулась с работы рано, поэтому, когда увидела, что же творится с моим лицом, закатила мне скандал. Она пыталась узнать, кто со мной это сделал, но я говорила, что не рассмотрела хулиганов в темноте. В конечном итоге она решила наказать меня, как это обычно и происходило, но я вдруг психанула, накричала на нее, и мы поругались.
Мама сильно обиделась на меня, потому что раньше я никогда не повышала на нее голос. Собственно как и врать. Раньше я никогда не врала родителям и все рассказывала. Я могла что-то не договорить, но если меня спрашивали, то я честно отвечала. Как бы сильно я не обидела маму, мириться первой я не собиралась. Впервые я считала, что права, поэтому проявила твердость и тоже не разговаривала с ней. Я люблю маму, но мне же не десять лет, и мне надо уже больше свободы.
В ночь с тридцать первого августа по первое сентября я спала плохо, отчего проснулась с синяками под глазами. Отличное дополнение к еще не сошедшим ссадинам, но как всегда моим другом станет толстый слой тонального крема.
Когда я проснулась, мамы дома уже не было. Она уходит рано, а мне только к одиннадцати утра на линейку. Часы показывали восьмой час, что говорило мне о том, что времени на сборы у меня еще вагон и маленькая тележка.
Первым делом я позавтракала хлопьями с молоком и выпила зеленый чай. Дело в том, что я совсем терпеть не могу кофе или какие-либо другие виды чая. Только зеленый чай. Можно с мятой или лимоном. Но обычно просто зеленый чай доставляет мне больше удовольствия.
Следующим пунктом в моем списке дел на день было покормить моего прожорливого кота Василия. Этот отъетый комок шерсти был жутко ленивым, и я даже не понимаю, зачем он нам. Так, интерьер для мебели?
Ну, а дальше я уже взялась за себя. Больше всего времени заняло мое лицо, потому что идти с какими-либо ссадинами на лице мне не хотелось. Первый слой был простой крем, потом тональник, сверху пудра, а там дальше уже по стандарту. В общем, когда я закончила, часы учтиво подсказали мне, что если я не выйду через пять минут, то опоздаю на линейку.
Достав из шкафа подготовленную заранее школьную форму, я надела черную юбку карандаш, белую блузку, слегка просвечивающую мой белый бюстгальтер и черные балетки. Сразу взяла с собой сумку с тетрадями. Мама очень «услужливо» сказал мне, что там учатся с самого первого дня, поэтому тетради с собой взять надо точно, а на счет расписания можно узнать у классной руководительницы.
Вышла из дома и пошла в свою, так называемую, новую школу. Погода оказалась какой-то пасмурной, поэтому я пожалела, что не взяла с собой зонта, но путь до школы был не особо длинным, минут пять, отчего я надеялась, что, если что, успею добежать до дома.
Торжественная музыка была слышна даже на расстоянии, приблизительно, ста метров. В предыдущей моей школе все было намного скромнее, чем здесь. Не зря же мама говорила, что это престижная школа.
Миновав большие белые ворота, я вошла на территорию школы и просто чуть ли рот не отрыла от восхищения. В старой школе у нас была просто небольшая поляна, где парни гоняли мяч иногда, старые ржавые турники и лес, вокруг которого мы обычно бегали кросс на уроках физкультуры. Здесь же было по-другому.
Дорожка для бега была покрыта резиновым покрытием и располагалась вокруг отдельной территории с искусственным газоном, где мальчики могли играть в футбол. За дорожкой для бега была площадка для игры в баскетбол, имелись тротуары, по которым передвигались ученики, турники, где даже сейчас зависали парни со старших классов, трибуны, где сидели девочки, наблюдавшие за парнями.
Сама школа… Это тоже было нечто. Красивое белое здание, удивляющее своей высотой и длинной. Она смотрелась величественно, и я просто не представляю, как мама умудрилась впихнуть меня в такую школу. Если на один только ремонт отваливают столько денег, то, наверное, и обучают здесь тоже очень хорошо.
Подхожу к столпотворению учеников и, с трудом, мне удается отыскать табличку с подписью «11 в». Там уже стояло несколько человек, но встать я решила немного в стороне, не переставая озираться по сторонам.
Прозвенел звонок, и ученики поспешили строиться в аккуратный полукруг вокруг крыльца школы. Галдеж прекратился, что мне удивило. В других моих школах тоже строились в линейку или полукруг, но галдеж никогда не прекращался. Ученики как разговаривали между собой, так и продолжали, совсем не уважая стоящих перед ними учителей, директора, завуча и остальных работающих в школе.
Началась торжественная часть, когда учителя поздравляют учеников с началом нового учебного года, желая успешно учиться в этом году и сдать экзамены тем, кому это предстоит.
– Нашли, с чем поздравить! – хмыкнула стоящая передо мной девушка. Я могла увидеть только ее осветленные волосы и хрупкую фигурку, так как, вероятно, моя будущая одноклассница стояла ко мне спиной.
Почему-то мне показалось, что она довольно хорошая, но я не спешу делать поспешных выводов. В том году я пыталась подружиться с первой попавшейся девчонкой, а потом натерпелась от нее гадостей. Лучше немного подождать, узнать побольше, а там уже как пойдет.
Так всегда. Ждут, ждут, а потом поздно.
Но линейка закончилась, и ученики поспешили в свои классы. Я же просто старалась следовать за той девушкой, чтобы не потеряться. Но она резко обернулась ко мне, устремив на меня бледно-голубые глаза.
– Зачем ты идешь за мной? – строго спросила она, уперев руки в бока.
– Ты учишься в 10В? – ответила я вопросом на вопрос.
– Ну да, и что с того?
– Я новенькая, поэтому не знаю эту школу. На линейке увидела тебя рядом с классом и решила следовать за тобой в кабинет.
– Так воот в чем дело! – протянула голубоглазая. – Ты уже вторая новенькая, но я не заметила тебя на линейке. Как тебя зовут?
– Я стояла позади, поэтому ты и не обратила на меня внимания. Алиса Вольф.
– У тебя тоже немецкая фамилия! – радостно улыбнулась одноклассница. – Я Вера Герц!
Она схватила меня за руку и потащила по коридору. Совсем скоро мы оказались около какого-то кабинета и поспешно зашли в него.
– Извините за опоздание, Алла Михайловна! – извинилась Вера, ожидая разрешения войти.
– Заходите, девочки! – по-доброму улыбнулась преподаватель.
У доски стояла какая-то девочка, что-то рассказывающая о себе. Видимо еще одна новенькая.
Я села за одну парту с новой знакомой и уставилась прямо перед собой. Не знаю, сколько я так сидела, но потом почувствовала ощутимый толчок в бок.
– Тебя Алла Михайловна зовет! – шепнула мне соседка по парте.
Я перевела взгляд на преподавателя и заметила, что она правда смотрит на меня.
– Выйди к доске, пожалуйста, и расскажи о себе, Алиса! – терпеливо повторила просьбу она, заметив мое замешательство.
Я встала из-за парты и вышла доске. Я понятия не имела что можно рассказать о себе, но мне и не пришлось. Дверь в класс резко распахнулась, и в нее ввалился уже знакомый мне персонаж.
Вадим уверенно зашел в класс, сел за самую дальнюю парту к незнакомой мне девушке с розовыми волосами, а следом за ним зашли еще два качка, севшие недалеко от парня.
– Зимин! Что ты себе позволяешь?! – возмущенно воскликнула учительница. – Выйди из класса и иди в свой кабинет. Вас, Анохин и Абрамов, это тоже касается!
– Анечка, вы забываетесь, – нагло сказал Вадим, откинувшись на стул и обняв одной рукой ту девушку. Он обвел взглядом класс, тут же заметив меня, стоящую у доски. И я заметила, как он напрягся, но после он оскалился: – Ребят, познакомьтесь, а это моя брошенная игрушка. Скажу сразу – идеальна!
Я мгновенно вспыхнула, поняв, о чем он говорит. Он солгал. Опозорил меня в первый же день. Он сказал так, будто мы с ним… спали!
Весь класс взорвался смехом. Я посмотрела на Веру и заметила ее осуждающий взгляд. Она верит ему. Они все верят ему.
Резко сорвавшись с места, я вылетела из класса. А ведь я еще хотела, чтобы он был моим другом! Я такая наивная, такая глупая… Нельзя верить людям, даже если они один раз сделали добро для тебя. Потом ты обязательно будешь плакать.
По не знанию школы, я просто петляла по коридорам, пока не наткнулась на лестницу. Дальше я уже тупо шла вверх, пока не оказалась, видимо, на чердаке. Здесь оказалось безумно много голубей, которые при виде меня стали стаей вылетать через небольшое отверстие.
Когда здесь больше не осталось ни одного голубя, я подошла к отверстию, оказавшимся окном без стекла, и облокотилась на раму, смотря на пасмурное небо.
Мои мысли то и дело возвращались к Зимину, который так отвратительно обошелся со мной. Пусть я и не плачу из-за этого, но мне, правда, безумно обидно. И ведь я думала, что он хороший человек, а он говорил правду, когда сказал не приближаться к нему из-за того, что он плохой.
Он украл у меня первый поцелуй, но он не отнимал мою девственность. Если надо будет, то я схожу к гинекологу и докажу всему классу, что у нас с ним ничего не было. Только вот я не должна никому ничего доказывать… Боже, и неужели они все доверяют такому, как он?
Мир несправедлив. Хороших людей всегда поливают грязью, а плохих возвышают до небес.
Я спустилась с чердака только тогда, когда услышала звонок с урока. Я не собираюсь пропускать занятия только из-за того, что какой-то недоумок решил полить меня грязью. Но Вера… Она показалась мне хорошей, поэтому я должна ей доказать, что между нами ничего такого не было, и должна рассказать, что же было на самом деле.
Не знаю, сколько бы я скиталась по коридорам, ища кабинет, где у меня должен был проводиться урок истории, если бы мне не попался мужчина, оказавшийся директором.
– Простите, а где здесь кабинет истории? – спросила робко я, обратившись к седовласому мужчине с добрыми глазами.
– Пойдем, я провожу тебя! – он улыбнулся мне и первым направился в неизвестном мне направлении.
Я пошла следом за ним и прозвенел второй звонок, оповещающий о начале урока. Коридор опустел довольно быстро, а мы с директором тем временем спустились на этаж ниже и он остановился перед дверью, где мелкими буквами было написано «История». Я поблагодарила его и хотела зайти в кабинет, но он первым постучался и открыл дверь, пропуская меня вперед, после чего зашел следом.
Все внимание сразу было обращено к нам, что довольно таки смутило меня.
– Извините за опоздание, Ирина Васильевна, это я задержал ученицу в коридоре! – сказал директор, обращаясь к учительнице по истории.
– Ничего страшного, Илья Иванович. Присаживайся… эм…
– Алиса! – подсказала я, направляясь к парте, где сидела Герц.
– Точно. Вольф! – по-видимому, отыскала она новую фамилию в журнале.
– Здесь занято! – фыркнула Вера, кинув сумку на свободный соседний стул. Весь ее вид показывал отвращение ко мне.
– Пожалуйста! – взмолилась я. – Я все объясню тебе!
Девушка вздохнула и убрала сумку, а я смогла спокойно сесть на соседний стул.
– Я вся во внимании!
– На перемене, хорошо? – спросила я у нее, и она, нехотя, кивнула.
Урок прошел относительно скучно, учительница задала на дом кучу домашней и со звонком все слиняли из класса.
Мы с Верой дошли до следующего кабинета, где у нас должен был быть урок физики, но его отменили, поэтому мы вышли во двор, сели на трибуны, и я рассказала ей о том, что все-таки было между мной и Зиминым.
– Боже, какой же он урод! – воскликнула громко девушка, удивленная его россказнями. – Он тупо представил тебя перед всем классом как шлюху. Я не понимаю, зачем?!
– Я тоже хотела бы знать! – вздохнула я, смотря на парней, которые играли в «лестницу». Суть этой игры была в том, что парни подтягиваются по очереди столько раз, какой по счету он идет. Со вторым кругом число продолжает расти. Там был и Зимин, который в данный момент должен был подтянуться двадцать раз.
Парень стянул с себя белую рубашку, оставшись наполовину обнаженным, а я поспешила отвернуться, чувствуя, что покраснела.
– Следующий урок физкультура. Пойдем переодеваться? – позвала меня девушка, поднимаясь с сидения.
– Физ-ра на улице?
– Ну да. А что?
– Я слишком легкую одежду взяла для урока.
– Ну и ладно! – фыркнула Вера и указала мне на небо. – Смотри. Тучи рассеиваются и солнце выглядывает. Сейчас тепло станет.
Я кивнула, и мы с ней пошли в школьную раздевалку. Я вытащила из сумки пакет со спортивной формой и облачилась в одежду. Вообще-то особо спортивной формой это не считается, но Вера стояла почти в такой же одежде, что и я. Коротки джинсовые шорты, белая майка и фиолетовые кеды, а Герц была в бордовых коротких шортах, черной майке и черные кроссовки.
Заметив, что у нас схожая одежда, мы улыбнулись друг другу и как раз прозвенел звонок на перемену. Мы вышли из раздевалки и вернулись на ранее покинутые трибуны.
– Знаешь, а приходи сегодня ко мне на вечеринку! – предложила мне девушка, собирая свои осветленные волосы в высокий хвост.
– Я никогда раньше не была на вечеринках, – смутилась я. – У меня вообще никогда раньше не было друзей… – добавила тихо.
– В смысле?! – удивилась девушка. – А парни? У тебя были парни?
Я отрицательно покачала головой, пряча лицо в волосах. Вера была вообще первым человеком, который сейчас дружелюбно обращается со мной и зовет на вечеринку.
– КАК? КАК МОЖНО НЕ ВЛЮБИТЬСЯ В ТАКУЮ ФИГУРУ И ТАКИЕ НОЖКИ?! – громко воскликнула Вера, невольно привлекая к нам внимание парней и девчонок, которые разминались на стадионе. Она вскочила на ноги и удивленно смотрела на меня.
– Тише ты! – шикнула я, хватая ее за руку и усаживая обратно.
– Ты просто обязана прийти сегодня ко мне на вечеринку!
– Боюсь, что мама меня не отпустит… – совсем тихо сказала я, вообще боясь смотреть на нее. Она такая энергичная, веселая… Она живая, а я слишком скромная.
– Боже, какая мама? Тебе сколько лет, блин? Уговорим!