Осколки Мира. Предвестники конца

Я перевёл дыхание: теперь-то уж точно тебе бабуля пришёл северный зверёк с ценным мехом. Но ошибся. Заколдованная старушка даже не остановилась. Полицейские отступили и начали стрелять без остановки. Только с пятого выстрела попали в голову. Череп разлетелся, фонтан брызг окатил полицейскую машину, и только тогда бабка рухнула.

Я поставил видео на паузу, переваривая увиденное. Мысли текли туго, будто с похмелья. Так что же мы имеем? Эти твари нечувствительны к выстрелам? Или она была в бронежилете? Скорее первое. Вывод напрашивался неутешительный: значит, не врали фильмы про зомби. Убить их можно только в голову. Не знаю, мертвые они или просто бешеные, – увижу сам, тогда и решу.

На душе стало неспокойно. От увиденного я начал склоняться к поездке в центр на разведку. Подумав, я решил пока скрыть такое своё намерение от жены – она точно не оценит.

Чтобы сохранить секретность, нужно перевезти брата с семьёй к нам. Судя по данным, ждать и слушать враньё властей опасно. Введут карантин или комендантский час – и пиши пропало. Пока дороги открыты, надо уезжать. А когда поеду за братом, просто выеду пораньше и заверну в центр. Так я осмотрюсь на месте, а любимая моя, ничего об этом не узнает. Сберегу её нервы и увижу всё своими глазами.

Когда семья проснулась, завтрак уже ждал на столе. Полина, не послушав моего совета, засиделась ночью дольше обычного и теперь отсыпалась, так что за столом мы сидели втроём. После завтрака нам удалось её растолкать, и, усевшись на кухне, я показал моим родным увиденное мною ранее. Реакция на видеоролик, у них была схожей с моей.

– Любимая, я тут подумал, что нужно скорее перевезти к нам Эдика с семьёй. Сама понимаешь, сейчас всякое может случиться. Так мы все будем вместе и сможем действовать сообща.

– Понимаю, – отозвалась жена. – Раз надо, поезжай и забирай Эдьку. А там уже вместе решим, как дальше быть.

– Зайка, – нежно обратился я к супруге, – надо ещё нашим родителям позвонить. Ты лучше меня понимаешь, какие дела могут начаться. Они уже в возрасте, в группе риска. Предлагаю немедленно их предупредить.

– Конечно, надо, – отозвалась жена. – Я сейчас маме позвоню и ещё некоторым знакомым, кому смогу дозвониться.

Она вышла за телефоном, и я почти сразу услышал, как она разговаривает в комнате.

Я тоже не стал откладывать. Набрал отца. После нескольких гудков он ответил. Обменявшись дежурными фразами, я спросил:

– Вы где сейчас?

– Мы с мамой у Светки в гостях, под Тарту отдыхаем. А что такое?

В трубке повисла пауза. Я пытался придумать ответ… Не могу же сказать, что по улицам бродят ожившие мертвецы, и добавить «спасайся кто может»…

Как же сложно найти нужные слова. Я промычал что-то нечленораздельное в трубку и, приняв решение, сказал:

– Эмм… Да ничего. Вы молодцы, что от столицы уехали. Так что считайте, вам повезло.

– В смысле повезло? – не понял отец.

– У нас тут в центре непонятные беспорядки. Подробностей сам не знаю, но советую вам не спешить обратно. Отдыхайте, пока есть такая возможность. Подождите, пока полиция всё не уладит. Сидите там как можно дольше, только осторожно. Старайтесь лишний раз за ворота не выходить. У Светы участок большой, забор высокий. Не верю, что вас это коснётся, но на всякий случай запаситесь продуктами на неделю. Из дома далеко не уходите и следите за новостями по телевизору или радио.

– Мы до воскресенья никуда и не собирались. А что за беспорядки? – услышал я его настороженный голос.

– Говорю же, пока не понятно. Новости тревожные, помнишь, как во время путча было. Как что-то узнаю, сразу сообщу. Так что сидите у Светки не до воскресенья, а минимум неделю. Сам знаешь, если ментов из области привлекут, на дорогах облавы будут, а кому это надо?

– Хорошо, – ответил отец. – Сделаем, как ты сказал. Только держи нас в курсе.

– Обязательно. Мы, может, через пару дней на хутор уедем, пока всё не утихнет. Вы тоже, если захотите, к концу недели подтягивайтесь. И маме от меня привет.

Я положил трубку. В груди образовался тяжёлый комок переживаний. Не зацикливаясь на этом, я решил обзвонить сестёр – родную и двоюродную. Посоветовал обеим уезжать из города, невзирая на работу.

Мои советы удивили, но недоверия не вызвали – все знали, что я не шучу такими вещами. В конце я намекнул, что если есть сомнения, YouTube в помощь, а пока – быть осторожнее и беречь детей.

Также набрал нескольких знакомых, правда без особой надежды. Как и ожидалось, из шести номеров сразу ответили только двое. Им тоже посоветовал собирать семьи и уезжать. Не знаю, поверили или нет, но если сначала в голосах сквозили недоверие и сарказм, то к концу разговора, они вроде прониклись…

Ещё двое из охраны потом мне перезвонили, и я их уговорил уехать.

Когда жена вернулась на кухню, прижимая телефон к плечу и неся на руках Юльку, я объявил:

– Родители за городом, у них всё нормально. А тех знакомых, кому дозвонился, я предупредил.

Она махнула рукой, не отрывая телефон от уха, и ответила:

– А у меня мама с тётей Таней сегодня уезжают в санаторий, на минеральные воды. Я её как смогла предупредила.

– Умничка, – похвалил я. – А теперь давайте набросаем план действий.

Я собрал всех домочадцев на кухне.

– Значит так. Первое: собираем вещи. У каждого должен быть тревожный чемоданчик. Ничего лишнего. Рассчитываем на месяц. Представьте, что едем в горы. Одежда и обувь – крепкие и простые. Я беру только необходимое. Не забываем про средства связи и powerbank-и. Ноутбуки, телефоны, зарядки – в отдельные сумки. Фонари, батарейки – всё для освещения. Продукты и постельное бельё упаковываем в первую очередь. Кошку – в переноску перед отъездом.

Теперь самое важное. Слушайте внимательно. Из квартиры без меня – никуда. Двери до моего возвращения – никому не открывать. Даже у окон и двери не толпиться. Если на улице или в подъезде будут стрелять, может зацепить. Пока внутри – вы в безопасности. Так что спокойно собирайтесь. Всё понятно?

Я огляделся – все слушали внимательно.

Первой заговорила жена:

– Думаешь, это надолго? И кто у нас в подъезде будет стрелять?

– Насчёт первого – не знаю. Но считаю, лучше рассчитывать на худшее, а потом ошибиться. Так надёжнее, чем потом выбираться из ямы, попав в неё из-за собственной беспечности. Насчёт второго – вариантов масса. Криминал, у которого голова кружится от безнаказанности. Или полиция нагрянет за этим криминалом. Но это возможно, если полиция до сих пор ещё не развалилась. Так что советую беречься. Шальная пуля радости не прибавит. И неважно, из какого ствола. Может, я преувеличиваю, но доля здоровой паранойи нам не помешает.

– А я не знаю, что брать, – притворно захныкала Полина.

– Мама тебе поможет. Зайка, помоги ей собраться, – обратился я к жене. – А она пока с Юлькой посидит.

Наша младшая, ей почти четыре года.

Я повысил голос:

– И теперь, мои дорогие, я собираюсь. Скоро пора выезжать. По дороге посмотрю, что в мире творится. Ещё нам нужна вторая машина. На одной впятером плюс четверо детей далеко не уедешь.

– А где мы её возьмём? – всплеснула руками жена.

– Попробую позвонить Лёшке. У него был внедорожник, «Опель Фронтера». Может, и он с нами рванёт, глядя на весь этот бардак.

Всё, мне пора. – Я направился в спальню.

Подошёл к шкафу. Внутри висел мой камуфляж «мультикам» с пластиковыми вставками на коленях и локтях, купленный ещё для страйкбола. Правее – другие камуфляжные костюмы: «Горка-3», «Горка-4», «Партизан». Оставшиеся два летних комплекта – в расцветках «атакс» и «ВКБО».

Я решил надеть привычный «мультикам» – интегрированные наколенники намного удобнее. Помимо брюк и кителя, была ещё боевая рубаха. Сверху приладил плитоносец в той же расцветке – лёгкий бронежилет с керамическими пластинами, совмещённый с разгрузкой «Molle». Вытащил подсумки под «Сайгу» с пустыми рожками.

Подошёл к сейфу. С характерным скрипом открыл тяжёлую дверцу. Достал «Glock 19» в кобуре из кордуры, с возможностью крепления на пояс или бедро. Вынул пластиковую кобуру для быстрого доступа и прицепил её на разгрузку – на случай, если нужно будет переложить пистолет. Приладил кордуровую кобуру на бедро, затолкал в кармашки два запасных магазина.

Прицепил к бронежилету тройной подсумок для «Сайги» – на шесть рожков. Достал из сейфа шесть чёрных изогнутых магазинов и все пачки патронов. Посчитал: 12 пачек картечи по 25 штук (одна наполовину пуста) и 4 пачки пулевых по 10 штук. Вскрыл новую коробку с картечью, вытащил несколько белых гильз, остаток вывалил на кровать. Набил магазины – по десять патронов в каждый. Подобрал одноточечный ремень для «Сайги». Приладил оружие, распихав магазины по подсумкам. Закончив с этим, почувствовал себя готовым ко всему.

В комнату вошла жена. Подождала, пока я закончу сборы, и спросила:

– Надолго? – Не дав ответить, прильнула ко мне, обняла и прошептала: – Будь осторожен.

– Не переживай, маленькая. Рисковать не собираюсь. Сколько займёт увы – не знаю. Эдику тоже семью собирать надо. Но думаю, до темноты управимся.

– А ты позвони Насте, – подкинул я супруге идею. – Пусть собирается. Ей теперь в центре оставаться опасно.

Настя – наша старшая, дочь жены от первого брака. Живёт отдельно с бабушкой, но для меня – член семьи.

– Скажи ей сидеть дома и никуда не выходить, пока я не приеду. А приеду я только после того, как эвакуирую брата.

– А когда мы выезжаем? – спросила жена.

– Не знаю пока. Рассчитываю к вечеру завтра, если успеем собраться. Ну, крайний срок – послезавтра до обеда.

Я пошёл к выходу. Ожидал возражений, просьб не уходить, но жена восприняла всё серьёзно. За это я её и любил – за понимание.

Проходя мимо комнаты Полины, увидел её сидящей на куче одежды и о чём-то напряжённо думающей.

– Я поехал, – сказал я.

Она перестала рыться в шкафу и помахала рукой.

Поцеловав жену, я осторожно открыл дверь на лестничную площадку. Осмотрелся в щель, держа «Сайгу» наготове, вышел и захлопнул дверь. Едва спустился на три ступеньки, как услышал, как за спиной щёлкнул замок.

Молодцы, – мысленно похвалил я своих. – Усвоили информацию о шальных пулях. Не зря я полчаса втирал про безопасность.

12 мая, суббота, 11:25

Выйдя из подъезда, я осмотрелся. Двор был почти пуст. Пара ребятишек вдали шла по своим делам. Никаких подозрительных бомжей или чумных бабушек. Даже животных не было видно. Только шелестели кронами три яблони.

Жизнь текла своим чередом. Ходил общественный транспорт – с моей парковки была видна остановка, где троллейбус высаживал пассажиров. Люди шли пешком или ехали на машинах.

Я подошёл к своему внедорожнику. Сигнализация приветливо пикнула и моргнула фарами. Я запрыгнул за руль, заблокировал двери и почувствовал себя защищённым.

Скинул с плеча ремень, положил «Сайгу» на пассажирское сиденье. Идея поездки в центр не исчезла – наоборот, она всё крепла во мне с каждым часом. Решил перестраховаться.

Едва оказавшись в машине, я перевесил пластиковую кобуру на грудь, под бронежилет, закрепив её на липучке. Воткнул в неё пистолет. Немного неудобно – железка давит в солнечное сплетение, – но плюс перевешивал: в людных местах не придётся таскаться с «Сайгой» наперевес и открыто носить оружие. Её можно оставить в машине, а я всегда буду вооружён. Кобуру не видно, так что никто не догадается. А в случае опасности я быстро выхвачу пистолет.

Чтобы быть готовым, я передёрнул затвор и дослал патрон. Не знал тогда, что этот простой приём может спасти мне жизнь.

Выехал со стоянки и, как планировал, повернул налево. Если жена смотрит в окно, это не вызовет подозрений. Но когда я скроюсь из виду, вместо поворота на окружную, рвану прямо в центр.

Дорога заняла минут десять. Проезжал знакомые кварталы с новыми зданиями – офисами фирм. На первых этажах – магазины и автосалоны, выше – малый и средний бизнес.

Проскочил мимо торгового центра – одного из первых в городе – и нырнул под виадук. Сбавил скорость, чтобы смотреть по сторонам.

Вдоль дороги тянулась малоэтажная застройка. Квартал был старым, недавно вошедшим в моду у застройщиков. Дома – древние, двух-трёхэтажные, постройки прошлых лет. Изредка мелькали новостройки – светлые, на двадцать-тридцать квартир, не выше пяти этажей. Градостроители учли особенности района и не хотели портить старую архитектуру новомодными высотками.

Среди новостроек во дворах ютились потрёпанные деревяшки. Возле одной такой я вдруг увидел то, что искал. Выжал сцепление, нажал тормоз. Машина послушно свернула во двор.

Остановившись, я заглушил двигатель и вылез из-за руля. Впереди, метрах в тридцати от поворота, возле единственного подъезда желтенького двухэтажного домика, прямо на тротуаре лежал труп.

Я подошел поближе, чисто инстинктивно захватив с собой Сайгу – теперь она болталась на плече. Я даже забыл о своем плане оставить ее в машине. Ствол на мертвеца не наводил: сомнений в том, что он мертв, не возникало. Суждение мое было оправданно – в его голове зияла аккуратная черная дырочка, а мозги были вышиблены наружу и растеклись по растрескавшемуся асфальту. Да и вонял он так, будто пролежал здесь уже месяц. Я подошел чуть ближе, заглянул в лицо.

Одет в лохмотья. Кожа цветом больше всего напоминала шкуру носорога, щеки ввалились, нос практически отсутствовал. Все лицо и руки уродца были наискось порезаны почти до костей неведомыми лезвиями – так глубоко, что казалось, будто он встретился в неравном бою с марвеловским героем Росомахой. Пальцы на руках венчали эбонитового цвета ногти, с налипшими и засохшими под ними остатками крови и грязи, смешавшимися и окаменевшими.

«И кто же ты такой?» – с омерзением подумал я.

Но не успел я даже мысленно договорить, как обшарпанная дверь, выкрашенная древней коричневой краской, отворилась, и на крыльцо вышли двое мужчин бандитской наружности.

Оба крепкие. Одному лет сорок, с дюжими плечами и тоненькой козлиной бородкой; второй значительно старше, но еще не старик, хотя его курчавая борода уже успела просечься сединой. Оба – кавказской национальности, одеты в кожаные куртки бурого цвета. Вслед за ними вышел молодой вертлявый парень в синем спортивном костюме с красными полосками по бокам штанин и в белых кроссовках – типичный русский гопник.

Я решил прикинуться простачком, поэтому просто поздоровался и спросил:

– Мужики, я издалека. По новостям нам такие бредни рассказывают – может, подскажете, что тут на самом деле творится?

– Молодой человек, – вполголоса проговорил старший, поглаживая окладистую бороду, – да в нашей прекрасной стране такого места нет, откуда не видно, какой тут у нас бардак происходит.

– Мы ведь за городом живем, километрах в тридцати от столицы, – соврал я, решив не раскрывать своего настоящего места проживания перед этими скользкими типами. – Вот, решил на базу съездить, продуктов прикупить. Еду и вижу – на тротуаре труп лежит, среди бела дня, а вокруг ни ментов, ни судмедэкспертов. Вы, кстати, не видели, кто его мог хлопнуть? – я указал рукой на тело.

– Наша работа. А ты с какой целью интересуешься? – проглотив часть звуков с явным кавказским акцентом, ответил тот, что помоложе. Тон его мне не понравился, да и манера выражаться радости не вызывала.

– Уважаемый, я же уже говорил – приехал из другого городка, чтобы понять, что тут стряслось. С базы еду, решил заехать, уточнить ситуацию. Да только не успел до центра добраться, вижу – дохляк валяется. Вот и завернул к вам, чтобы своими глазами посмотреть. Может, подскажете, кто это тут у вас и почему труповозка к нему не спешит? А еще мне интересно, за что вы его убили? – я не стал стушевываться под их пристальными взглядами.

– А ты случаем не мусор? – подал голос молодой, начиная приближаться ко мне. – Ходишь тут, вынюхиваешь что-то, вопросы левые задаешь.

Но бородатый взглядом осадил пацана, и тот нехотя отошел назад, не прекращая сверлить меня недоверчивым взглядом.

– Не беспокойтесь, я не из полиции. Просто интересуюсь, за что могут убить человека среди бела дня.

– Да ни за что убили, – ответил за всех старший. – Не слыхал, что вокруг происходит?

– Слышал краем уха, но ничего не ясно. А давно этот тут лежит? Протух уже совсем, воняет, – недоверчиво косясь на незнакомцев, спросил я.

– Часа три всего, как успокоили. Мля, ты как с луны свалился, фраер, если до сих пор этого не сечешь! – опять вмешался пацаненок.

Я опешил.

– Да не может быть, мужики! Меня не разведете – я и сам прекрасно знаю, как свежие жмурики пахнут, – расхохотался я, пытаясь снять напряжение.

– Так это и есть свежий, – начал пояснять парнишка. – А этот наш сюда уже весьма несвежим прибрел. Вон, видишь – рвало его зверье, пока не подох.

– Да ладно? Так это он сам такой сюда и пришел? – начал удивляться я. – Значит, есть доля правды в сообщениях СМИ?

– Вот именно, молодой человек, – подхватил старший. – В одном они точно не ошибаются: этот дохляк как сюда мертвым пришел, так мертвым его и успокоили. А вчера мои ребята еще двух таких неподалеку застрелили. Так что на все воля Аллаха, который спускает этих демонов нам за грехи.

Тут второй крепыш в кожанке, искоса посмотрев на меня, что-то шепнул бородатому. Тот неестественно улыбнулся и спросил:

– Так ты говоришь, на машине приехал? – Его глаза алчно блеснули. – На этой, что ли?

Взгляд его на секунду стал отсутствующим, будто он увидел не мой «Ниссан», а совсем другую картину. Всего пару часов назад он стоял на этом же месте и смотрел, как дымится и медленно остывает их «БМВ» – их единственная надежда. Тот мертвец, что сейчас валялся на асфальте, выскочил из-за угла внезапно и бросился под колёса с дурацким, животным рыком. Руслан, их водитель, резко вывернул руль, но было поздно – правый передний мост напоролся на бордюр и со скрежетом развалился. Сам Руслан сейчас лежал в доме на диване, с температурой под сорок и безумными глазами – его успел грызануть тот самый упырь, когда они вытаскивали его из-под машины. У Али, главаря, не было выбора. Без колёс они все тут сдохнут. Дети Руслана, его собственная беременная сноха на втором этаже – все. Эта мысль сжала его сердце ледяным обручем. Нет, он не бандит. Но сейчас он стал волком, готовым разорвать любого за шанс спасти своих. Этот парень с дробовиком… он был просто несчастливым посланцем судьбы. Его машина стала их единственным билетом к спасению. Жестокость? Да. Но на что только не пойдёшь, когда за стенами твоего укрытия воет не ветер, а стаи мертвецов, а в подвале осталось всего три банки тушёнки.

Шелуха предрассудков и моральных норм не успела еще слететь с меня до конца, даже при виде обгрызенного трупа у моих ног. Инстинкты вопили об опасности, но я все еще не верил в возможность нападения на вооруженного человека в сердце родного города. Поэтому я беззастенчиво повернулся и, кивнув, ответил:

– Да, на этой.

Услышав за спиной шелест и уловив краем глаза движение, я резко обернулся, хватаясь за рукоятку Сайги, но не успел.

– Замри, падла! Шевельнешься – и у тебя в башке скворечник сделаю.

Я замер. От шока и неожиданности я не решался пошевелиться. Мысли метались искрами, лихорадочно пытаясь найти выход. Стресс вгонял в кровь все новые порции адреналина, но даже это не помешало мне замечать детали, которые могли стать козырями. Безбородый сунул руку под куртку и выудил обрез охотничьей двустволки. Он не прицелился, а просто наставил его от пояса в мою сторону, но молодой встал так, что начисто перекрыл ему сектор обстрела – это дало мне слабую надежду. Справа и сзади скрипнуло: открылась калитка в дощатом заборе, и из-за нее вывалились еще два амбала. Они не стали подходить, а грамотно сдвинулись вправо, уходя с линии возможных выстрелов. Огнестрела у них, к счастью, не было.

– Руки выше, сука! – продолжал надрываться молодой, целясь мне в середину лба. – И калаш сюда гони.

Я медленно, без лишних движений, скинул с плеча ремень Сайги и протянул болтающийся на нем дробовик пацану. Тот подхватил его и забросил себе на плечо.

– Ключи от колымаги давай! – снова прогнусавил молодой, тыча мне дулом в висок. – До крови, гад, разодрал.

– Спокойней, – продолжая сверлить его взглядом, пояснил я. – Ключи в левом кармане брюк. Без проблем – забирай.

– Че за понты? – ухмыльнулся малой, как я его мысленно назвал. – Давай их сюда сам, а то терпение у меня не бесконечное. Могу и башку продырявить, а потом забрать с твоей еще теплой тушки, – затараторил он, протягивая ко мне левую руку.

Ключи я отдал. Не было смысла подставлять башку из-за железа. Сейчас важнее было уйти живым – дома ждала семья, а машину можно было и другую достать.

– Молодец! – обрадованно процедил малой. Его глаза блестели не только от злости, но и от внезапной надежды. «Справимся, – лихорадочно думал он. – Загоним больного в багажник, женщин и детей на заднее сиденье… и нахуй отсюда, на дачу к тестю, подальше от этого ада».

– А теперь броник сымай, живо! А то башку отстрелю! – продолжил он шипеть, делая страшные глаза. В купе с его детской внешностью это смотрелось не страшно, а даже комично. И тут я осознал, что это мой шанс. Возможно, единственный.

– Снимаю, не кипишуй, – буркнул я и начал медленно расстегивать флэп-панель и разводить в стороны камербанды на боках бронежилета. Теперь оставалось только снять его через голову.

Проделывая это, я потянул жилет наверх левой рукой, а правой в это время незаметно вытащил «Глок» из кобуры. Бандиты не отреагировали – я сделал нехарактерное движение. Если бы я потянулся к поясу или сунул руку в карман, это бы сразу насторожило. А я, пряча пистолет за передней бронепластиной, поднял броник еще выше, сдергивая его с головы. Молодому пришлось на пару секунд отвести руку с пистолетом от моей голови. Мне этого хватило с избытком.

Прямо из-под среза бронежилета я выстрелил в парня. Две пули ударили его в живот, и он сразу осел на землю. В его глазах читался не столько шок от боли, сколько дикое, животное недоумение и крах всех только что появившихся планов на спасение.

Я, не теряя времени, перевел огонь на того, что стоял с обрезом… После открыл огонь по бородатому – по Али – и последним выстрелом уже зацепил его. Он грохнулся на колени, не веря происходящему, глядя на расползающееся пятно крови на своей дорогой кожаной куртке. Неужели всё зря? Его последняя, отчаянная попытка стать монстром, чтобы спасти своих, провалилась так же быстро, как и началась.

Двое безоружных, стоявшие ближе к углу дома, при первых же выстрелах бросились за угол и скрылись. Преследовать их у меня не было ни малейшего желания.

Я подхватил трофейный «Макаров», который молодой даже не пытался поднять, получив свою порцию свинца, сунул его в карман. Далее зацепил за ремень Сайгу и сразу надел ее на плечо. Кто знает, сколько этих подонков прячется в доме – вдруг придется отстреливаться. Пятясь назад, я поднял ключи от машины, скользкие от крови, и, схватив расстегнутый бронежилет левой рукой, как можно быстрее побежал к своему «Ниссану»…

Закинув все на соседнее сиденье, я мельком увидел все еще корчившегося в пыли молодого и лежавшего чуть дальше бородатого, который пытался подняться на одной руке. Он уже не смотрел на меня с ненавистью. Его взгляд был устремлён куда-то внутрь себя, полный тихого отчаяния и ужаса перед тем, что теперь ждёт тех, кого он пытался защитить. Пуля угодила ему в правое плечо, поэтому попытки были тщетны – с глухим стоном он валился на землю. Но мне было не до них…

Вдруг он додумается дотянуться до обреза и продырявит мне движок? Главное было поскорее убраться отсюда.

И как назло, на меня начал накатывать мандраж. Руки плохо слушались и тряслись, как у запойного алкоголика в понедельник утром. Но трясучку я преодолел, и «Ниссан», рыкнув дизелем, понесся со двора.

Как ни странно, только перед самым поворотом из-за забора в мою сторону прозвучало несколько ружейных выстрелов. Я вдавил газ в пол и, не обращая внимания на проезжающие мимо автомобили, обгоняя и подрезая их, понесся обратно по той же дороге. Мне сигналили, моргали фарами, а я все мчался вперед, стараясь уехать подальше от этого места.

И только свернув на кольцевую, успокоился и превратился в добропорядочного автолюбителя.

Но чувства странной, горькой вины это заглушить не могло. Я выжил. А что будет с теми, кто остался в том жёлтом домике?

Сунул руку в карман, вытащил «Макаров», осмотрел его. Одной рукой с трудом отстегнул магазин – второй приходилось держать руль. Я выругался: в обойме блеснуло всего четыре патрона. С таким количеством особо не повоюешь.

Решил убрать пистолет подальше, пока не разживусь патронами. «Глок» переложил обратно в набедренную кобуру, а «Макаров» засунул в скрытую нагрудную, одев и застегнув бронежилет. Пусть будет оружием последнего шанса.