Человек идёт в тайгу

Мамаево нашествие

Козы у нас были послушные, подходили сразу на зов. Но как—то однажды повели себя бестактно, вспоминаю это с большим стыдом. Наши маленькие дети, побывав в огороде, не закрыли во двор калитку. Вечером, закрывая сарай, обнаружил, что коз в стайке нет. Поросёнок, куры на месте, а коз нет. По спине прошёл холодок. Заглянул в огород, в нашем огороде их тоже не было. Холодок усилился. Увидел их у соседей. Они и в нашем огороде могли хорошо поживиться, но, видимо, желание открывать новые территории, привело их к соседям.

Забор с соседями прохудился давно и его никто не ремонтировал. Я заборы вокруг своего дома подновлять уже устал. Так как получалось, что с одной стороны соседи огороды забросили, а другие соседи ремонтировать забор тоже не торопились (или не собирались). В общем, я восстал: заявил своим ближним, что больше заборы ремонтировать не буду. Кроме загородок и загона для животных. Так как к соседям на грядки я не пойду, да и соседи так же взаимно поступят. И вот теперь козы в количестве семи штук – большие и с козлятами, разгуливали по грядкам с клубникой. Гряды у соседей были длинные, ровные. Чувствовалось, что сделаны с любовью.

Позвал старших коз. Видимо, клубника им так понравилась, что они только подняли свои рогатые головы и – ни с места. Тогда я обошёл стадо, и попробовал загнать его через дырки в заборе в наш огород и затем в сарай. Не тут-то было. Козы стали бегать от меня кругами по клубничным грядам, срывая на ходу листья клубники. Сделал рывок и умудрился схватить старшую козу за рога и затащил её в сарай. За ней последовали и остальные. Признаюсь, пока бегал за козами по грядкам, было большое желание налупить их поленом или тем, что подвернётся под руку. (Хотя, ни до этого, ни после, животных я не трогал). Но, тогда, когда гонялся за этим стадом по грядкам, такое желание было…

Коз загнал в сарай, время было позднее, а утром мне рано ехать в командировку. Повиниться перед соседями не мог, – те уже спят. Взял фонарик и, ползая на коленях, стал руками восстанавливать гряды. Ползал долго. Утром рано Бабаево покинул в расстроенных чувствах. Когда вернулся из командировки, сразу спросил жену: «Соседей видела? Что сказали?». Жена ответила, что ничего соседи не сказали. Подумал: «Надо всё-таки повиниться». Зашёл в свой огород, подошёл к ветхому забору. Взглянул на соседские грядки, – вроде бы ничего, на удивление. Это после такого, как мне показалось, мамаева нашествия. Взял молоток, гвозди и пошёл восстанавливать изгородь. Вот как-то так это дело и прошло…

На два дома

Как-то подарил козочку хорошему знакомому Виктору Семёнову. Он жил от нас в шестидесяти километрах. Спустя год, находясь в этом посёлке, заглянул к нему в гости. Стоял жаркий летний день, двери в дом и во все комнаты были открыты. Пока хозяин дома готовил чай, я уселся на диван в зале. Вдруг с улицы, пробежав коридор, прихожую, влетело белое чудо и подогнув передние ноги, лётом очутилось на диване, где находился и я. Рядом со мной лежала крупная белоснежная коза. Она лежала и щурила свои желтовато-зелёные глаза. С удивлением спросил у Виктора:

– Это та самая козочка?

Он ответил:

– Та самая.

– А, что она здесь делает? – спросил я.

– Знаешь, она нам всем так полюбилась, что стала, как член семьи. – сказал Виктор. Конечно, я оторопел.

– А спит тоже с вами? – задал вопрос.

– Нет. – ответил Виктор. – Ночует со своим другом поросёнком. Они так привязались к друг другу, что, если вечером я запоздаю запустить козу в хлев, поросёнок сначала начинает негромко похрюкивать, а затем – громко визжать. И, как только коза заскакивает в загородку и ложится рядом с поросёнком, тот сразу замолкает.

Вот такая история.

Подводя итог скажу: «Наши дети и внуки выросли на козьем молоке и простудными заболеваниями болели мало». Теперь, уже будучи взрослыми, вспоминают отрезанный ломоть чёрного хлеба, посыпанный солью и кружку тёплого козьего молока0 Полезного, лечебного молока!

Глава Химия, или не нахимичьте!

Пишу о том, что беспокоит, или о том, чего можно было избежать, но этого не сделали. И поэтому не знаю, как обозначить это повествование: или «Химия», или «Преступная безответственность», или просто – «Преступность».

Сижу дома, смотрю по телевизору новости. Смотрю вопреки установке медиков – не волновать себя и, вопреки желания детей не смотреть плохие новости. А там, по первому каналу, сообщают, что в Краснодарском крае интенсивно стали вымирать пчёлы. С этим явлением столкнулись и в других регионах. Причина – применение пестицидов на полях. Необдуманное, несогласованное…

Сразу вспомнился случай в Бокситогорском районе Ленинградской области.

Авиахимуход

Рядом с деревней Окулово расположено большое озеро Озерское. На противоположной от деревни стороне озера был проведён авиахимуход за лесом. После этих химических работ в озере пропал снеток, уменьшилось количество раков. Здесь было явное нарушение в нескольких регламентирующих пунктах. Во-первых, при проведении такого рода работ должно учитываться направление и сила ветра. Во-вторых, учитывать время проведения работ. Оптимальное, это ранние часы и вечерние. В дневное время происходит нагревание поверхности земли солнцем. Температура воздуха у земли растёт, и возникают восходящие конвекционные потоки воздуха и в это время обработка площадей не допустима! Кстати, озеро Озерское соединяется с речкой Тихвинкой, где в давнишние времена добывался речной жемчуг, превосходящий качеством морской…

В Деревне Окулово жила моя тётя – Вера Михайловна. Она нам часто присылала сушёного снетка. Хоть рыбка эта и мелкая, но суп из неё получался вкусный, наваристый. Ещё эту рыбку называли сущиком. В детстве я любил её есть так, сушёную. Кстати, недавно справлялся у племянницы Марины насчёт снетка и раков, в этом озере (Марина с семьёй в ту деревню ездит часто), нету их, а озеро это было рыбное! Там водилась вся речная рыба. Даже вспоминаю, как гостил у тётушки и вечером со своим дядей – Анатолием Михайловичем поставили простецкую рогатку с плотвичкой. А, придя утром, не обнаружил палки, к которой была прикреплена леса. Увидел её в траве, в омуте. Сбегал за спиннингом, и блесной после ряда попыток всё-таки зацепил палку. Подтащил к берегу. На тройнике оказалась большая щука, вытащил её достаточно легко, так как она уже устала биться в траве. Возраст у меня был, по-моему, второклассника и когда я нёс щуку по деревне, голова щуки лежала у меня на плече, а хвост бил по пяткам, жители останавливались и с восхищением смотрели на меня. Шёл я, понятно, гордый, а щука была тяжёлая. Ну, и дома меня встретили, как героя… А так как ставили эту снасть вдвоём с моим дядей – Анатолием Михайловичем, то здесь была и его заслуга.

Кстати, и раки в этом озере пропали, они ведь индикатор чистоты воды.

В Окулове, хочется рассказать, прошли детство и юность моего отца – Озеревского Вячеслава Михайловича. Мы с папой часто ездили на его родину и как-то папа захотел развести раков в нашей реке Колпь (в Вологодской области). Несколько раз в бидоне мы привозили живых раков в Бабаево и выпускали в речку напротив нашего дома. Прошло довольно длительное время, и рыбаки стали встречать раков в Берёзовой роще, что от нас в девятистах метрах и в верх по течению тоже. А то, что раки появились в нашей реке мне сообщил товарищ. Он прибежал к нам с удочкой, с большим раком и с большими от удивления глазами. Я рассказал ему, что раков мы с папой завезли из Ленинградской области. У этого товарища от удивления, в след за глазами, и рот широко открылся… Значит местная вода пришлась ракам по вкусу, и они стали размножаться.

Конечно, у меня был восторг по этому поводу и большая радость. Будучи взрослым, за ночь я ловил до двух с половиной килограммов раков. Как ловить раков, меня ещё пацаном научили окуловские ребята. Варёных раков очень любили наши подрастающие дети, не успевал за столом очищать раков от хитинового покрова… Долго нас раки радовали своим нежным мясом и в одночасье они пропали. Думаю, что вверху по течению был произведён сброс нечистот.

Но вернусь к случаю, что в Бокситогорском районе. Кто виноват в гибели рыбы, раков? И можно ли было этого избежать? – Конечно! Избежать было нужно! Поражает несогласованность и бездумность действий различных ведомств.

Вспоминаю свою работу, где тоже были планы, где, как правило, поджимало время и так далее. Но я старался поступать так, чтобы не навредить, то есть, как учили в Лесотехнической академии. И так, как учил мой отец – учил своим примером ко всему относиться осознанно, аккуратно.

В нашем Бабаевском районе Вологодской области тоже проводили аналогичные уходы за лесом. Это был примерно 80 год. На тот момент накопилось много заросших делянок разного возраста. Вручную провести осветление хвойных пород, прочистки, прореживание было не под силу и Управление лесного хозяйства, придерживаясь политики механизировать уходы за лесом, спускало планы по авиахимуходу по районам. Проектанты из Вологодского лесоустройства помогли подобрать площади, получился большой участок. Западной границей намеченного участка являлась речка Каменка, это не широкая речка, но она достаточно вытянута и впадает в реку Колпь. Вода в Каменке чистейшая и холодная, так как она ключевая. На перекатах в ней водится хариус, в ямках – плотва.

Тогда за проведение авиахимухода ответственным был назначен я. Ознакомился с планом. Теоретически там всё было как бы правильно: от речки было отступление стометровой полосы, но любая речка – это не натянутая струна, она петляет. Наземной обработкой эту границу выдержать было реально, но здесь самолёт! Когда с экипажем стали обсуждать проведение работ, я обратил внимание исполнителей на этот вопрос. Авиаторы согласились, что так выдержать западную границу, как на чертеже не получится и арборицид обязательно попадёт в воду. Тогда я предложил второй вариант – спрямил и отодвинул маршруты полёта от речки, то есть вычертил второй нелегальный чертёж для экипажа. Площадь при этом соответственно уменьшилась, но зато была гарантия, что арборицид не попадёт в воду.

Командира экипажа я заверил, что при этом, объём выполненных работ полностью засчитаю и все акты подпишу.

На земле все вопросы вроде бы согласовали. Осталось облететь эти участки, чтобы осмотреть их с воздуха, самое главное – выявить границы. Мне было предложено сделать совместный облёт. На «кукурузниках» летал я часто, за три года работы в Шуйском налетался на этих птицах. Сейчас взлетели с Володинского аэродрома, в войну там приземлялись лёгкие самолёты. Сверху хорошо были видны дома деревень, небольшие озерки. Пересекли реку Колпь и постепенно снижаясь, пошли вдоль речки Каменки, как только лес закончился, самолёт нырнул вниз. Я стоял лицом в кабину пилотов и держался за поручни. Штурман, повернувшись ко мне, ткнул пальцем в карту и спросил:

– Здесь начало?

В это время у меня из-под ног ушла земля, точнее самолёт. Я крепко ухватился за поручни. Очки (я их уже тогда начал носить) пошли вверх. На голове их задержали дужки, что за ушами. Раз душа у меня в это время ушла в пятки, штурману я сказать ничего не мог. Хватило сил только кивать головой. И это всё продолжалось: лес заканчивался – самолёт уходил у меня из-под ног, заканчивалась вырубка – меня вдавливало в пол. Впоследствии думал: чего же они не летели на одной высоте, то есть над лесом. Ведь и лес, и вырубки с небольшой высоты хорошо просматривались. Не знаю, может они так шутили, ребята-то были молодые.

Если даже и подсмеялись надо мной, то я их простил. На следующий год обошёл этот участок и начал с речки Каменки. Погибшие лиственные породы показали, что ни в одном месте самолёт близко к речке не приблизился. Значит всё сделали, как я наметил, и химия в воду не попала. Арборицид был довольно распространённый для того времени. До сих пор помню его формулу – 2,4-дихлорфеноксиуксусная кислота.

Не знаю, как бы отнеслись работники Управления лесного хозяйства, узнав о моей корректировке плана, но я поступил так, как посчитал нужным и для Природы, и для людей.

Лесная мелиорация

Всегда старался поступать так, чтобы не страдала природа, люди. Вспоминаю начало работы в Бабаевском гослесхозе. Это был период правления Л. И. Брежнева. В это время было взято направление на осушение заболоченных площадей. И было у верхов желание повернуть наши крупные реки вспять, учёным всё-таки удалось не допустить этого поворота.

Будучи инженером в лесхозе, кроме всего прочего я курировал и лесомелиорацию. Лесная машинная мелиоративная станция в нашем районе была сильная, обслуживала и наш район, и соседние. Лесоустроители составляли проекты на осушение. Лесхозы должны были готовить трассы, то есть силами лесной охраны коридорами валить лес, вывозить сваленную древесину. А на следующий год ЛММС должны были копать экскаваторами канавы. Это теоретически. А практически получалось так: лесники разрубали трассы и за ними по пятам шёл экскаватор и закапывал сваленный лес. Кстати, накануне начала осушительных работ при управлении лесного хозяйства было расширенное совещание заказчиков, в лице управления лесного хозяйства и исполнителей, работников ЛММС. С рядом проектов я уже был знаком и у меня появились вопросы. В некоторых проектах значительную часть площадей составляли и верховые болота. Поэтому один из вопросов: «Чем мотивировались проектанты, набирая в мелиоративный фонд верховые болота? Какова зольность этих участков?». Известно, что осушение заболоченных лесов, эффективно при зольности почвы больше трёх процентов. Помню, после моего вопроса проектанты как-то замялись. Из чего стало понятно, что над управлением и лесоустройством висит и давит план…

Мелиорация началась. Лесники рубили трассы, оставляя раскряжёванный лес, а элмеэсовцы его закапывали, роя канавы. При разрубке мелиоративных трасс, помню, особенно отличалось звено лесников – Савин Николай Осипович и Иванов Виктор. Они и вино в ту пору могли пить лихо, но, когда брались за работу, равных им не было. Заменяли три – четыре других звена. Как-то Савин Николай Осипович помогал мне обследовать ряд лесных участков, ходьбы было немало. Когда эта рекогносцировка закончилась, Николай Осипович тихонько (как мне помнится) спросил: «Вам обычно по лесу приходится столько же ходить? Или как?». Я сказал: «Или как… Когда чуть поменьше, когда чуть побольше». На это лесник заметил, что для него легче целый день валить лес бензопилой на одном месте, чем так путешествовать по буеракам, косогорам, перелезая через поваленные деревья…

Так как все магистрали, собиратели, вплоть до осушителей я обходил сам, то стал выявлять осушители, которые шли по суходолу с хорошим лесом и где осушение не требовалось. Было неприятно (больно) смотреть, как лес закапывают, так как вывезти его из отдалённых мест к населённым пунктам просто не было возможности. Взял на себя смелость: осушители, которые не требовали фактического осушения, исключал из объёма рубок. А объём не выкопанных соответственно канав, перенёс по согласованию с мастером на дополнительные илоотстойники и пожарные водоёмы. Экскаваторщикам нравилось это, так как копать им в таком случае приходилось на одном месте, далеко не переезжая. Дело в том, что с наступлением весны в канавы с талой водой попадает много торфа. Получалось так, что запланированный у магистрального канала илоотстойник сразу заиливался и вода шла напрямую. При спаренных, не запланированных илоотстойниках, в магистральный канал, а соответственно и в реку этой взвеси попадало уже значительно меньше. Конечно, это было отступление от проекта. Но отступление, как я считал, во благо природе. Скажу, когда происходили приёмки мелиоративных участков, претензий в адрес мелиораторов и в мой не было.

Говоря о приёмке работ комиссией, вспомнился такой случай. Предстояла приёмка очередного участка. Приехала комиссия из области. Конечно, были представители с мелиоративной станции, а от лесхоза – лесничий и я. Стояла весна, день выдался жаркий. Поверх свитера я (утром было холодно) надел энцефалитную куртку, очень удобную, а в нагрудный карман, как всегда, положил небольшую походную ножовку. В кармане полностью она не помещалась и её кончик торчал. Это заметил лесничий Николай Николаевич и стал надо мной подтрунивать, мол детские игрушки ношу в лес. Человек он был весёлый и любил пошутить или подколоть кого-нибудь. Цену этой ножовке я знал, поэтому на его подколы отреагировал спокойствием.

Обследуемый участок был, как обычно, большой. Свой маршрут наметили так, чтобы осмотреть все основные инженерные системы: осушители, собиратели, магистральные каналы, затворы на каналах (это на случай засухи), то есть наш путь имел форму элипса. На этот осмотр ушёл целый день, а он, как я уже упоминал, был жаркий и все буквально вымотались. Когда стали завершать маршрут, оказалось, что от дороги, где ждала машина, нас отрезал магистральный канал шириной больше четырёх метров и глубиной метра два. Идти дальше, там – водоприемник, река Шужба, её тем более не перейдёшь. Как я уже сказал, была весна, все канавы заполнены водой под завязку.

Встал вопрос: у кого есть топорик, чтобы срубить деревца и перейти канаву, ни у кого его не оказалось. Мужчины достали перочинные ножи, повертели их в руках и убрали. Возвращаться назад старым маршрутом просто бы физических сил не хватило. Особенно у Николая Николаевича, так как он был полноватый. Куртку свою он нёс в руке, а рубаха на нём спереди и сзади была хоть выжимай… Все, а команда была человек семь, поняли, я бы сказал, ощутили, что пришли…

У всех на лицах появилась тревога, дело-то к вечеру. Тревога у всех, кроме меня. Я спокойно заявил, что вопрос с переправой сейчас решим. Головы присутствующих повернулись в мою сторону с надеждой и недоверием. Я подошёл к тонким высоким берёзкам, достал из карманчика куртки ножовку, вынул её из футляра и стал пилить. Так как материал был сырой, ножовка пилила легко. Стволики падали, а мужчины подтаскивали их к канаве и укладывали как мостик. Спилил ещё две жердины, чтобы идущий по этому переходу смог опираться на них. Перешли и мужчины, и женщины. Последним пошёл я. Когда оказался в стайке инспектирующих и проверяемых, все попросили меня дать посмотреть на чудо-ножовку, которая всех спасла. Каждый с уважением в глазах вертел в руках и гладил этот незатейливый инструмент. А Николай Николаевич, который посмеялся над этой пилкой, рассматривал ножовку долго. Мне даже показалось, что у него было желание её расцеловать. Так как обратный путь, по которому мы шли, ему бы просто было не осилить…

Меня эта ножовка и раньше хорошо выручала и к ней я отношусь бережно.

Аэросев семян

Раз в начале повествования рассказал про самолёт, и что мне раньше в Шуйском приходилось летать на «АН-2», то продолжу воспоминания, связанные с самолётом и с тем районом, где я начинал работать.