Глава первая
Одри
– Любовь моя, – пророкотал Марко низким, словно не своим, голосом и протянул мне светящуюся руку. – Ты пробудилась.
Крылья за спиной Марко были прекрасны. Сотканы из языков пламени, они чуть подрагивали, переливаясь и сияя, и сложно было отвести взгляд.
– Т-ты, – еле выговорила я. – Ты феникс.
Его оранжевые глаза смотрели внимательно, словно искали что-то на моем лице и не находили. Он сдвинул черные брови.
– Ты не пробудилась, – сказал он, и в его взгляде мелькнуло разочарование, тут же сменившееся вопросом. – Но ты призвала меня. Ты принесла мне частицу силы.
Дыхание застряло в горле. Должно быть, из-за пожара.
– Потуши, пожалуйста, огонь, – попросила я.
Марко обернулся и повел головой, осматривая помещение. Пламя спало и сошло на нет, как будто его волшебным образом выключили. Прекрасные крылья тоже исчезли. А вот глаза остались оранжевыми, давая понять, что мой собеседник пока был со мной.
– Спасибо, – сказала я, позволив себе вдохнуть. – Я лишь хотела забрать перо. Оно нужно, чтобы пройти испытание на практику.
– Ты призвала меня, – повторил феникс.
– Да. – Я кивнула. – Я надеялась с тобой договориться… Как тебя зовут?
Дух ответил не сразу, задумчиво глянув в сторону.
– Окрам.
– Окрам, – эхом отозвалась я. Подумалось, что это не его имя. – Ты можешь вернуть мне перо?
– Это часть моей силы, – ответил феникс. – Но понадобится больше, чтобы пробудить тебя.
Мы словно говорили на разных языках.
– Прости, я не собираюсь пробуждаться, – прямо сказала я. – И то, что ты делаешь, неправильно. Нельзя занимать чужое тело.
– Ты призвала меня, – в третий раз сказал он.
На этот раз прозвучало как упрек. И справедливо, потому что я и правда воспользовалась одержимостью Марко, чтобы обыграть его.
И в результате пера нет у нас обоих, еще и дух стал сильнее. Молодец, Одри, просто пять баллов!
Вина отозвалась внутри колющей болью. А я еще думала, что это Бетси сволочь, готовая на все…
– Окрам. – Я подняла голову, встречаясь с ним взглядом. – Скажи, что нужно сделать, чтобы ты оставил Марко?
– Ты должна пробудиться, – сказал феникс, а я закатила глаза. Конечно, что еще он мог ответить?
– То есть во мне тоже спит дух? – уточнила я.
– Нет. – Окрам качнул головой. – Не дух. Твоя сила спит, и ты не помнишь, кто ты.
– Ничего не понимаю. Почему ты не расскажешь все по порядку?
Феникс не ответил.
– Ты нам не доверяешь? – предположила я. – Поэтому скрываешь свое настоящее имя и говоришь загадками?
По его взгляду я поняла, что попала в яблочко. Окрам еще с полминуты раздумывал, а потом сказал:
– Помоги мне собрать другие частицы силы, и я смогу обрести отдельное тело.
– Ты имеешь в виду перья?
Я знала, что одно хранилось в музее, и до него еще поди доберись, а вот где другие?
Феникс посмотрел куда-то поверх моего плеча.
– Сюда идут.
Он моргнул, и оранжевые глаза Марко вновь сделались зелеными. Парень смерил меня испуганным взглядом, словно проверял, жива ли я. И, убедившись в этом, осмотрел кабинет.
– Одри, что ты сделала? – спросил он, снова поворачиваясь ко мне.
Осознание произошедшего наконец дошло и до меня. Мы стояли в полусгоревшем кабинете ректора, пера у меня не осталось, и выглядело все сквернее некуда. А времени объясниться с Марко теперь тоже не было, потому что дверь за моей спиной распахнулась, и в кабинет влетел разъяренный ректор с парой охранников.
После такого меня в академии не оставят точно.
Марко
Никогда прежде не видел ректора де Шарля таким злым. Судя по тому, что он сменил обычный костюм на рубашку свободного кроя и шерстяной жилет, он уже отправился куда-то отмечать выходные. А теперь пришлось вернуться в академию.
– Мисс Лайн! – взревел он, разве что не выпуская изо рта пламя. – Как это понимать? Вы проникли в мой кабинет, устроили пожар…
На Одри не было лица. Бледная, напуганная, наверное, до полусмерти, она все же вышла вперед.
– Я выполняла задание архимагов, – объяснила она.
– Какое еще задание? – кричал ректор. – Никто не дал бы вам задание проникнуть в мой кабинет. Это незаконно. Полиция уже в пути.
Он махнул охранникам, чтобы подошли ближе.
Я перегородил им дорогу.
– Мисс Лайн ввели в заблуждение, – сказал как можно спокойнее. – Задание, которое ей выдали, подделали.
– Да что вы говорите? – Де Шарль наморщил лоб. – Удобное объяснение, не правда ли?
Я скрестил руки на груди.
– Предлагаю дождаться полицию и обсудить это в их присутствии.
– А пожар? – Ректор обвел рукой помещение. – Это тоже часть фальшивого задания?
Не уверен, не померещилось ли мне, или Одри специально коснулась моей метки. Судя по тому, что я не помнил, как разгорелся огонь, дух снова захватил контроль. И если проследить за темными разводами на потолке и тому, как обгорели стол с книжной полкой, эпицентром пожара было именно то место, где стоял я. Да и часть моей формы обгорела, и на спине, похоже, была дыра. Я ощущал между лопаток неприятный холодок. Все сходилось.
Не терпелось расспросить Одри, но сделать это без посторонних.
Я уже собрался сказать, что моя магия вырвалась из-под контроля, как девчонка снова выступила.
– Пожар случился из-за пера феникса. Оно упало, и все загорелось.
Она указала на пол, где валялись осколки стеклянной трубки, в которой хранилось перо. Ректор проследил взглядом, затем снова осмотрел помещение. Похоже, он сомневался, что пожар случился из-за пера, но решил не торопиться.
– Вы должны будете все подробно рассказать, – проговорил он уже спокойнее.
– Да, конечно. – Одри кивнула.
– И вы, мистер де Аллентайн. – Ректор вскинул голову и посмотрел на меня с упреком. – Я буду вынужден уведомить о произошедшем вашего отца.
Я развел руками.
– Как вам угодно.
В конце концов, главное, что Одри была цела и невредима. А с остальным как-нибудь разберемся.
В дверях за спинами охранников появились архимаги, с ними мисс Дейл и полицейский сержант с парой подручных. Вскоре в ректорате стало так многолюдно, что пришлось перемещаться в соседние аудитории.
Нас с Одри разделили, видимо, желая допросить отдельно, а потом сверить показания.
– Мистер де Аллентайн, – заговорил сержант, представившийся Симмонсом. – Вы понимаете, что ложь будет караться по всей строгости закона? Даже если вы хотите заступиться за невинную, как вам кажется, девушку.
– В моих интересах, сержант, – возразил я, – чтобы вы узнали правду.
Я кратко рассказал об испытаниях, чтобы он понимал контекст, а затем уже подробнее о том, как мы с мисс Дейл обнаружили подлог. Задание, которое должно было достаться Одри, ей так и не выдали.
– А какое задание она думала, что выполняет? – уточнил сержант.
Я сжал челюсть. Нет, я понимал, в каком отчаянии была Одри, раз полезла на карниз. Но потом в кабинете она меня даже не выслушала!
– Она не успела сказать, – честно ответил я. – Но полагаю, что целью было перо феникса.
Симмонс что-то отметил в своей книжечке, а затем попросил описать подробнее, как начался пожар. Я использовал ту же версию, что успела высказать Одри. Перо упало, колба разбилась, и все загорелось.
– А потом само потухло? – Сержант подозрительно сощурился.
– Я погасил с помощью магии, – соврал я.
Полицейский перевел взгляд на ректора, и тот кивнул, видимо, подтверждая, что я мог такое сделать.
– Значит, подведем итог. – Симмонс распрямился и откинулся на спинку стула. – Вы утверждаете, что все произошедшее – недоразумение из-за перепутанных конвертов?
– Нет. – Я расправил плечи. – Произошедшее – результат сговора мисс де Аурунг и мистера Коллинза с целью сделать так, чтобы мисс Лайн не попала на практику.
Ректор за моей спиной фыркнул.
– Зачем Коллинзу в этом участвовать?
– Из-за мести. Мисс Лайн отказалась быть его содержанкой.
Глаза де Шарля округлились. Интересно, он и правда не знал, что проректор под его носом домогается студенток?
– Это серьезное обвинение, – заметил он.
– Я знаю. Но я сам слышал, как он предлагал Одри оплатить учебу в обмен на услуги определенного характера.
Мисс Дейл громко ахнула. Симмонс снова что-то записал в свою книжечку.
– Что ж, боюсь, это потребует более детального разбирательства.
Де Шарль нервно усмехнулся.
– Не думаю, что после такого нам есть куда спешить.
Одри
Допрос затянулся до самого вечера. Я повторяла одно и то же, то кратко, то снова в подробностях. Словно застряла во временной аномалии и проживала один и тот же момент снова и снова, пока во рту не пересохло, и я не почувствовала смертельную усталость.
Почти все из сказанного было правдой, кроме духа феникса.
– Как вы потушили пожар, мисс Лайн? – Полицейский, тучный мужчина в форме, которая едва застегивалась на его животе, любил уточнять детали. По несколько раз.
– Марко потушил, – кажется, в пятый раз ответила я и тяжело вздохнула.
Марко, конечно, мог сказать по-другому. Мог все отрицать. Ведь он не видел, как разгорелся огонь. И, возможно, поэтому полицейский уточнял детали по несколько раз, чтобы уж наверняка поймать на вранье.
Эта перспектива должна была пугать и наводить ужас. Но не пугала.
Хотя несколько часов назад я рисковала жизнью, забираясь на карниз, сейчас меня эта самая жизнь не волновала. Полицейский мог мне не поверить. Меня могли обязать выплатить компенсацию и за испорченное имущество, и за исчезнувшее перо, которое наверняка стоило баснословных денег. Меня могли арестовать и бросить в тюрьму. Могли потащить в храм на ритуал разъединения.
Все эти жуткие варианты проносились в голове, но так и не задевали. Куда больше волновало другое. Я думала о его разочарованном взгляде и словах «Что ты сделала?».
Я ведь предала его. Использовала его слабость против него же. Что если феникс не ушел бы, а полностью взял над ним контроль? Что если бы Марко погиб?
Я так сосредоточилась на себе и на своей цели, что превратилась в идущую по головам сволочь. Я ничуть не лучше Бетси. И что бы полиция ни готовила, я это заслуживала.
– Простите. – В аудиторию заглянула мисс Дейл. В руках у нее был стакан воды. – Вы позволите поговорить с мисс Лайн?
Полицейский кивнул и, кряхтя, поднялся.
– Ладно, сделаем перерыв.
Секретарь ректора не стала занимать его нагретый стул, а оперлась о парту рядом со мной.
– Как вы? – поинтересовалась она, протягивая мне стакан.
Я жадно осушила его в несколько глотков и подняла глаза на Дейл. Она была миленькая, рыжеволосая и с веснушками. И смотрела на меня с сочувствием, которое я не заслуживала.
– А как он? – вместо ответа спросила я.
– С ним все в порядке. – Девушка ободряюще улыбнулась. – Но мне кажется, вам никто так и не объяснил, что случилось.
– Что вы имеете в виду?
Мисс Дейл рассказала, что задание, то самое задание, ради которого я поставила на кон все, оказалось злой шуткой Бетси. Она подменила листок. На самом деле я должна была написать доклад, а не доставать реликт. И уж тем более не воровать его из кабинета ректора.
И это значило, что…
– У Марко не было этого задания? – сообразила я.
– Нет. – Мисс Дейл качнула головой. – Он забрался на карниз, чтобы спасти вас.
Мое лицо вспыхнуло, и я закрыла его ладонями. Вот об этом он пытался сказать, а я не слушала!
Я почувствовала, как у меня горят щеки, шея, даже грудь. От стыда хотелось не просто провалиться под землю, а очутиться где-нибудь в Ледяных горах. Подальше от всего человечества.
– Я все не так поняла, – прошептала я. В горле застрял ком, и говорить стало невыносимо трудно. – Где Марко? – еле произнесла я. – Я могу с ним увидеться?
– За ним приехал отец, – раздался бодрый голос ректора, эхом пронесшийся по аудитории. – Спасибо, мисс Дейл, на сегодня вы свободны.
На прощание секретарь чуть сжала мое плечо, желая удачи.
Она вышла, а ректор подошел ближе. Занял место полицейского и закинул ногу на ногу. Я посмотрела на блестящие мыски его безупречно отполированных туфель. Мне было нечего ему сказать. А вот Марко… Но Марко уже наверняка не было в здании.
Ректор кашлянул и прочистил горло.
– Знаете, мисс Лайн, я вас понимаю, – заговорил он. – Вы родились в маленькой деревне у матери-одиночки, и жизнь не сулила вам никаких перспектив. Пока вы не узнали, что у вас есть магический дар. Более чем скромный, но он есть. А значит, был шанс попасть в академию, познакомиться здесь с детьми влиятельных людей и, в идеале, влюбить в себя сына какого-нибудь лорда.
Я нахмурилась. Де Шарль поднял раскрытую ладонь, словно я собиралась его перебить, а он меня останавливал.
– И вот король отзывает грант на бесплатное обучение, и ваши надежды выйти замуж за знатного и богатого разлетаются в щепки. Вы хватаетесь за единственный шанс – практику в Ледяных горах. И ради этого шанса готовы на самые безумные поступки. Мисс Дейл вам уже, наверное, объяснила, что произошло недоразумение с конвертами…
Недоразумение, как же!
– Но мне лично это говорит лишь об одном, – продолжал ректор. – Вы в отчаянии и готовы на все. И как я сказал раньше, я вас понимаю. Могу понять. Не вы первая и не вы последняя. Но вот что неясно… – Он сделал паузу и посмотрел мне в глаза. – Зачем вы оговорили честного и хорошего человека, мистера Коллинза?
Я едва не поперхнулась воздухом. Ладно, ректор обвинял меня в желании выйти замуж за богатого, это ерунда, но назвать Коллинза честным и хорошим человеком?
– Я никого не оговаривала, – ответила я. – Мистер Коллинз предложил мне оплатить учебу, если я соглашусь стать его любовницей. Я отказала, но никому об этом не говорила. Я не знаю…
– Даже вашему другу?
– Даже ему. – Я кивнула. – Мне было слишком неловко…
Не только было, но и оставалось. Но учитывая, в чем меня только что обвинил ректор, застеснявшись, я бы только ухудшила свое положение.
Де Шарль выгнул бровь.
– Потому что порядочным девушкам такого не предлагают?
– Что-то вроде того. Но, скорее всего, Марко был рядом с той аудиторией и сам все слышал.
Ректор обхватил сцепленными ладонями свое колено.
– Или это вранье, которое вы вместе придумали.
Я вскинула подбородок.
– Я говорю правду.
– Ну сами посудите, мисс Лайн, как я могу вам верить? – Он развел руками. – Вы только что всем доказали, что готовы на все, чтобы остаться в академии. Уж конечно вы бы приняли предложение, которое вам якобы сделал мистер Коллинз.
Ректор говорил так уверенно, словно констатировал всем давно известные факты. Я сжала кулаки, но постаралась, чтобы голос звучал спокойно:
– Вы меня оскорбляете.
– Я всего лишь хочу, чтобы вы перестали оговаривать честных людей.
– Я вам уже ответила, что сказала правду. Мистер Коллинз сделал мне непристойное предложение.
Мы встретились взглядами. Воздух между нами стал раскаляться, пока ректор не отвернулся первым.
– Что ж, воля ваша, мисс Лайн. Если бы вы были честны, я бы вам сочувствовал больше. Хочу, чтобы вы знали, ваше обучение в академии на следующий год полностью оплачено. Но ректорат оставляет за собой право отчислить любого студента за серьезное нарушение дисциплины.
Он поднялся и теперь смотрел на меня сверху вниз. А я почувствовала, как от всего этого зверски устала.
– Вы меня отчисляете? – спросила уже без всякого волнения.
– Пока нет. Но даю вам время подумать над вашими обвинениями в адрес мистера Коллинза.
– Я сказала правду.
– А я не буду повторяться.
Он развернулся было к двери, как я его все же окликнула.
– Вы сказали, мое обучение оплачено. Кто оплатил?
– Молодой человек, представившийся вашим женихом.
– О демоны… – выругалась я вполголоса.
Это мог быть только Гарольд Берг. Коротышка с кислым запахом изо рта.
На губах ректора мелькнула презрительная усмешка. Словно он хотел сказать: вот видите, вы использовали мужчину, чтобы остаться в академии, а мне только что утверждали обратное.
Вслух он это, впрочем, так и не сказал. В аудиторию вернулся тучный полицейский, а ректор вышел, не прощаясь.
– Нам осталось составить протокол допроса, а вам – его подписать, – сообщил мужчина.
Пока он готовил бумагу, я думала о Гарольде. Значит, мама все же решила помочь и обратилась к Бергам. Эх, ну зачем я ей рассказала? Как теперь выкручиваться? Наверняка Берг-старший взял с мамы какую-нибудь долговую расписку. И если я не выйду замуж за Гарольда, обе окажемся в тюрьме. Это если меня не упекут сейчас.
Я закрыла лицо ладонями. Казалось, это происходило не со мной, а с какой-то другой Одри. Ей придется разбираться с полицией, а потом с Гарольдом. Меня же настоящую волновал лишь Марко. Вероятно, он не захочет со мной больше общаться. И будет, конечно, прав. Но я должна сказать ему про феникса.
Отодвинув браслет-маячок, я погладила пальцами метку. Феникс сказал, что я должна пробудиться. Я, а не какой-то спящий во мне дух. Но я ведь не спала. Как это все понимать?
Задумавшись, я не заметила, сколько прошло времени. Полицейский подготовил бумагу и дал мне на подпись. Я пробежала глазами по строчкам. В ней действительно значилось все, что я сказала. Даже удивительно, что мои слова не переврали, как это наверняка бы сделал ректор.
Взяв протянутое перо, я подписала и вопросительно посмотрела на мужчину:
– Что теперь?
Глава вторая
Марко
Отец смотрел в окно магомобиля на проносящийся мимо город. Он хмурился. Впрочем, я уже не помню, когда последний раз видел его улыбку.
– Де Шарль и полиция ввели меня в курс дела, – проговорил он, не поворачивая головы. – И я так понимаю, ты вляпался во все это из-за некой особы. Так?
Он бросил на меня косой взгляд.
Хотя он бы с этим поспорил, но я хорошо знал своего отца. И знал, какой ответ он точно не хотел бы услышать.
– Нет, – сказал я. – Дело не в девушке. Я узнал о несправедливости, и это меня возмутило.
Отец все же повернул голову.
– Кто она?
– Одна из кандидаток на практику. – Я старался говорить непринужденно. – Мы совсем немного общались. Но я не выношу, когда кто-то пользуется служебным положением, как это делал Коллинз. Он не только домогался студентки, но и помог ее конкурентке в подлоге.
Отец сдвинул брови. По его взгляду я видел, что он мне не верил.
– И какое тебе дело?
– Я же сказал, что не выношу несправедливости.
В салоне магомобиля стало тихо. На улице шел мелкий дождь, и по стеклу шелестели падающие капли.
– Значит, причина только в этом? – уточнил отец. – И с этой девушкой тебя ничего не связывает?
На мгновение я бросил взгляд на свою руку, где под рукавом пиджака пряталась метка.
– Нет, ничего не связывает.
– Значит, тебе все равно, если ее отчислят?
Правый уголок его рта пополз вверх. Еле заметно, что и не скажешь, что отец улыбался. Но именно это он и делал.
– Это будет несправедливо, – возразил я. – Она не виновата, что ее обманули. А пожар произошел случайно.
Тень улыбки пропала с его лица, и отец снова нахмурился.
– Марко… Ты ведь уже взрослый и должен понимать, что в жизни случайностей не бывает. Люди должны нести ответственность за свои поступки, а не списывать все на рок и происки врагов. Эта девушка открыла другим свою слабость, показала свое отчаяние и готовность на все. Испытания – это борьба, и слабые в ней проигрывают. Ты не должен был вмешиваться. Потому что именно твое вмешательство поменяло расклад на игровой доске. Оно дало преимущество той, у кого его не должно было быть. Ты сделал эту партию несправедливой, а не кто-то другой.
Я скрестил на груди руки.
– То есть ты одобряешь и домогательства Коллинза, и подделку заданий?
– Я не одобряю твое вмешательство в чужие дела. Проблемы этой мисс Лайн не должны тебя волновать. Если она слаба – она проиграет. Это естественный отбор. Другое дело, если девушка для тебя не просто знакомая…
Он снова впился в меня взглядом. Хотел, чтобы я признал, что у меня к Одри были чувства. Но я прекрасно знал, что последует за этим. Отповедь, что она мне не пара, и если я не прекращу эти отношения, то пострадаю. Или хуже – пострадает она.
Нет уж.
– Я уже объяснил, почему так поступил, – холодно проговорил я.
Отец качнул головой.
– Желая помочь тем, кто помощи не заслуживал, ты нажил себе врага. Коллинз не забудет, что ты против него свидетельствовал. Да, такие, как он, кажутся неопасными, потому что слабые. Но он дождется момента, когда ты будешь уязвим, и ударит. Нельзя поворачиваться к змее спиной.
В кои-то веки я был с отцом согласен.
– Что ты предлагаешь? – спросил я.
– Ты ведь сказал правду про домогательства?
– Конечно.
– Тогда должны быть и другие жертвы. Я намекну кое-кому в министерстве, что в академию надобно прислать комиссию по этике. Де Шарль, понятно, захочет замять скандал. Но если выступит кто-то еще, то ему будет сподручнее уволить Коллинза, а не пытаться оправдать.
Я вскинул брови:
– Ты правда это сделаешь?
– Не ради этих девиц, которые, полагаю, сами вертели задом, – сухо ответил отец. – Я сделаю это ради тебя. Чтобы твои тылы были прикрыты.
– Но… – Я облизнул губы. – Что ты ждешь от меня взамен?
– Условие то же. Ты должен вернуться с практики с наилучшими результатами. И не среди вашей группы, а по сравнению со всеми прошлыми годами.
Так и подмывало спросить, зачем это отцу. Почему это было так важно? Но я уже знал, что он не ответит. А потому ограничился лишь кивком.
– Понял.
Мы выехали за город, направляясь к родовому особняку. Я хотел вернуться и поговорить с Одри, но понимал, что сейчас должен показать отцу, что готов провести выходные дома. Что меня в академии ничего не держит, кроме учебы.
Ощущение недосказанности, недоговоренности с Одри ощущалось неприятным осадком. Казалось, я чувствовал его даже на языке. Словно проглотил горсть пепла. Впрочем, может, это ощущение и не казалось. Может, оно осталось от духа, который снова взял контроль над моим телом.
Я невольно коснулся кончиками пальцев своих губ. На них оставался едва ощутимый вишневый привкус, но было не определить: от моего поцелуя или его? Что между ними произошло? Ее одежда не была порвана, как в прошлый раз. И если я прав, что она вызвала духа специально, значит, она его не боялась. О чем они говорили? И что важнее, о чем договорились?
Желание добраться до девчонки бушевало внутри пожаром, заставляя сердце биться чаще и все внутри гореть. Я хотел увидеть ее как никогда. Во-первых, убедиться, что с ней все в порядке и она остается в академии. А во-вторых… А во-вторых, ее срочно нужно было допросить. С пристрастием!
Занятый бурей в душе, я не заметил, как мы приехали. Магомобиль подкатил к крыльцу особняка, и к нам поспешил дворецкий. Впереди были ужин в кругу семьи и два долгих дня в неведении.
Два дня и две ночи без нее.
Одри
Полицейский объяснил, что моя дальнейшая судьба зависела от того, выдвинут ли против меня обвинения в краже и порче имущества. Но даже если это случится, то точно не раньше понедельника. А потому пока меня отпускали, но просили территорию академии не покидать, чему и так препятствовал браслет с «маячком».
На улице меня поймала взволнованная Лекси. Подруга накинулась с расспросами, что я делала на карнизе, как туда попал Марко, почему был пожар и что теперь будет.
Я чувствовала себя выжатой как лимон, а потому отвечала вяло и неохотно, что не мешало Лекси восторженно воскликнуть:
– Какой же Марко невероятный! Он спас тебя от падения, мы все видели.
Запоздало подумалось, что Лекси, выходит, стояла с остальными внизу. А впрочем, какая разница?
– Испытание я, как видишь, не прошла. – Я обреченно ссутулилась. – Так что мы с ним вряд ли будем общаться дальше.
Лекси вздернула бровь.
– Думаешь, он бы полез на карниз спасать кого-то другого? – спросила она. Я пожала плечами, а она добавила: – Что между вами произошло?
Ну как сказать, чтобы не соврать… Впрочем, подруга же спрашивала не ради меня, а ради себя.
– Марко помогал мне с практикой, – ответила я уклончиво. – Но сейчас все, испытания закончились.
Лекси хмурилась, и я не могла понять: она мне не верила или все-таки за меня переживала. Из-за моих отношений с Марко наша дружба дала трещину. Но, может, еще не поздно все склеить?
– Что теперь будет с твоей учебой? – спросила Лекси.
При мысли о Гарольде Берге в висках болезненно стрельнуло. Я посмотрела на часы на башне. Комната связи еще должна быть открыта.
– Пока не знаю, мне нужно поговорить с мамой.
Объявлять, что у меня есть так называемый жених, мне не хотелось. Как будто это сделало бы помолвку реальностью. А так еще оставалась вероятность, что удастся отвертеться и договориться с Бергами о чем-нибудь другом.
Лекси отпустила меня, а я заторопилась в подвал главного корпуса. Воспоминания, как мы с Марко проникали в хранилище, отозвались в груди колючей болью. Такое ведь больше никогда не повторится. Я не врала, когда сказала, что вряд ли мы с Марко будем дальше общаться. Только дело было не в практике. Просто вряд ли Марко меня простит…
Я редко пользовалась комнатой связи, и потому у меня всегда был ворох талонов. Вручив несколько дежурной, я указала номер зеркала, с которым нужно было соединить. Я не знала, как связаться напрямую с Бергами, а потому снова вызвала маму.
Точнее, сначала бабушку Тильзу, сторожившую единственное зеркало в нашей деревне, которым поочередно пользовались все.
– Одри, деточка, как ты? – поинтересовалась пожилая женщина, когда ее лицо появилось в зеркале. По обыкновению, она не дожидалась ответа и продолжала щебетать. – Ходят слухи, вы с Гарольдом обручены. Я так за вас рада! Вы прекрасная пара! Мы все так считаем…
Она говорила и говорила, а я не решалась ее перебить. Только разок напомнила, что вообще-то собиралась пообщаться с мамой.
– Она как раз гостит у Бергов, – сообщила Тильза. – Ты можешь связаться с ними напрямую.
Узнав у бабушки номер зеркала, я передала его дежурной. Ждать пришлось недолго. На овальной глади появилось круглое лицо Гарольда. Увидев меня, он самодовольно оскалился, а я едва удержалась, чтобы не прервать сеанс.
– Все думал, когда ты решишь поговорить. – Он не переставал улыбаться. Если это можно было назвать улыбкой. – Я планировал завтра заехать в академию. Но безумно рад, что не придется ждать. Впрочем, я все равно заеду…
– Не нужно, – перебила его я. – Мне все равно нельзя выходить за территорию.
– Чего это? – Он вскинул брови.
Я показала ему браслет.
– Я под домашним арестом. Был пожар в ректорате, и ведется следствие.
– Уверен, ты ни при чем, – заявил Гарольд. – Ты же хорошая девочка.
Я усмехнулась себе под нос. Много он обо мне знал!
– Гарольд, я хотела поговорить с тобой о деньгах, – начала я.
Он махнул перед носом.
– Это свадебный подарок.
– Нет, я верну тебе долг. – Я постаралась, чтобы мой голос звучал тверже. – Ты знаешь, что я не хочу за тебя замуж. Это не изменилось.
Он презрительно дернул верхней губой, над которой росло подобие усиков. Жидких и некрасивых.
– Твоя мать уже обо всем договорилась.
– Она сделала это без моего ведома.
– Правда? – Он ехидно скривился. – А не ты ли ей рассказала, что отменили твой грант?
– Я. – Я вздохнула. – Но я не хочу за тебя замуж.
– Что поделать, крошка, таковы условия.
От «крошки» меня передернуло. Я и раньше не любила, когда он так меня называл, а сейчас это звучало еще и издевательски.
– Гарольд. – Я все же попыталась воззвать к его разуму. – Зачем тебе жена, которая тебя не любит? Мы не будем счастливы.
Он снова оскалился.
– Будем, крошка, вот увидишь. Ты научишься меня любить.
По коже поползли холодные мурашки, но я старалась сохранять самообладание.
– Гарольд, прошу, давай договоримся как взрослые люди. Я верну тебе деньги. Буду выплачивать ежемесячно.
– И где ты возьмешь такую сумму? Будешь отрабатывать одним местом?
Гнев разлился где-то в районе живота и теперь подступал к горлу. Я вскинула голову.
– А что если и так? – Настал мой черед скалиться. – Все равно захочешь на мне жениться?
Гарольд наморщил лоб.
– Одри, не зли меня, – произнес он угрожающе. – Поверь, ты пожалеешь.
Я снова вздохнула и спросила уже без особой надежды:
– Гарольд, мы с тобой точно не договоримся? Никак?
– Почему же… Будешь себя хорошо вести, сможешь спокойно доучиться. Впрочем, поговорим об этом завтра. Я за тобой заеду.
– Гарольд, ты меня не слушал?
– До завтра, крошка.
Его лицо в зеркале сменилось серой дымкой, а затем я снова увидела свое отражение. Выглядела я бледной и растрепанной. Надо поужинать да вернуться в общежитие и отдохнуть. Если Гарольд завтра и правда заявится в академию, лучше быть готовой. Возможно, я смогу найти более убедительные аргументы, чем сегодня.
Перед глазами появилось лицо Марко. Хотелось думать о нем, а не о Берге. Тогда в ректорате он сказал, что меня больше не отчисляют. Знал ли он, что за учебу не просто заплатили, а это сделал мой так называемый жених? А впрочем, какая теперь разница… Марко все равно меня не простит.
Сердце сжалось, словно до него добралась чья-то когтистая лапа. Она царапала изнутри, и я не знала, что с ней делать. Говорят, даже в математике есть неразрешимые уравнения. И я в такое, кажется, и угодила…
Марко
– Это что такое?
– И тебе здравствовать, матушка.
– Марко, что у тебя с волосами?
Я думал, она спросит про обгоревшую форму. Но на ее лице отражался такой ужас, словно я явился без волос вовсе. Впрочем, может, на бритую голову реакция была бы мягче.
– Я теперь играю в студенческом театре, – отшутился я.
Мама перевела вопросительный взгляд на отца, и тот пожал плечами. Она снова посмотрела на меня:
– С тобой что-то происходит, чего мы не знаем?
Ох, мама, ты не представляешь!
– Он полез на карниз спасать некую девицу, – сказал за моей спиной отец. – А потом та случайно подожгла ректорат.
Мама сдвинула черные брови, такие же, как у меня. Все говорили, что я больше похож на нее.
– Кого? – сухо спросила она, не сводя с меня напряженного взгляда.
– Она из простых, – ответил отец, и лицо мамы вытянулось.
Вот так за один вечер я напугал ее дважды.
– Я всего лишь исправлял несправедливость, – возразил я, но по лицам родителей видел, что мне не верили.
Даже отец, хотя по разговору в машине и показалось, что я смог его убедить. Но похоже, что нет. И сейчас ему было любопытно, как я буду объясняться уже с мамой. Впрочем, если она и хотела что-то уточнить, то не стала делать этого в прихожей.
Со стороны кухни вышла Грета, маленькая женщина лет сорока, одна из наших горничных.
– Молодой господин будет ужинать? – поинтересовалась она.
– Куда он денется, – недовольно пробурчала мама. – Только пусть сначала приведет себя в порядок.
Грета все равно посмотрела на меня, за что я был ей благодарен.
– Да. – Я кивнул.
– Я передам на кухню. – С легким поклоном она исчезла.
На мгновение между нами снова повисла неловкая пауза. Но тут на лестнице появился Ксандр.
– Марко! – воскликнул он, слетая вниз едва ли не по перилам.
Моему младшему брату было семнадцать. Высокий блондин с зелеными глазами. Я не видел его с новогоднего торжества, и за эти несколько месяцев он неожиданно раздался в плечах. И раньше-то был красавчиком, а теперь и вовсе – держитесь, девчонки!