- -
- 100%
- +
– Разве такое возможно?
Рядом с мамой возникало чувство безопасности. Анна была уверена, что Гертруда защитит ее от всех бед, разрешит любые проблемы и никогда не оставит. Что бы Анна ни сотворила, мама не отвернется. Будет рядом до самого конца.
– В какой-то степени возможно все, ― туманно ответила Гертруда Юльевна.
Рудова-младшая вновь прижалась к ней, уткнувшись носом в шею. От нее пахло розами. Для Анны это был особенный аромат. Мамин запах, который невозможно спутать с другими.
– Ты не злишься на меня? ― спросила неропаска, отстраняясь.
– Какая будет польза от злости? ― прозвучал встречный вопрос, на который у синеглазой не было ответа. ― У нас есть проблема, и крики ее не решат.
Гертруда внимательно смотрела на девушку пару секунд, а потом развернулась к столу. Она убрала письменные принадлежности в сторону, а пергамент и книги ― в маленький шкафчик около стола.
– Думаю, мне пора сделать перерыв, ― заключила дебогиня, закрывая шкафчик на ключ. ― Пойдем попросим слуг накрыть на стол.
Анна обрадовалась внезапному маминому решению. Они давно не обедали вместе. Девушка любила проводить время в компании матери. Разговоры с ней наполняли легкостью и спокойствием, если Гертруда не испытывала негативных эмоций.
Дебогиня пыталась обучить дочь наукам, однако педагогического таланта у женщины не наблюдалось, потому Анну всему учили нанятые наставники. Получать знания красноволосой не нравилось. Даже в школу Рудова-младшая начала ходить только из-за Адриана. По причине этой неохоты Анна мало что понимала в свойствах Метки Бессмертия.
Слуги накрыли на стол на веранде за час, приготовив блинчики и чай. Рудовы ели нечасто, потому что потребность в еде не возникала. Однажды мать попыталась объяснить дочери, что это связанно с бесконечным резервом жизненной энергии, который дает Метка Бессмертия, поэтому они и не испытывали ни голода, ни жажды. Смертным же для восполнения требовалась еда и вода.
Гертруда ела не спеша, в то время как Анна кромсала блины, будто вечность не прикасалась к еде. Хотя аппетита прямо сейчас у нее не было. Девушка всей душой любила вкус блинов с малиновым вареньем, а потому наслаждалась каждым кусочком.
– Люблю пасмурную погоду, ― произнесла Анна, вдыхая ласковый морской воздух, пробирающийся к ним из раскрытых настежь окон. ― После ночной духоты ― самое то.
Двухэтажный кирпичный особняк находился на окраине жилых кварталов Мирограда рядом с лесом. Ближайшие соседи жили от Рудовых в ста ярдах. К ним редко приходили гости, в основном это были друзья Анны или гонцы княгини Марии. Люди сторонились Рудовых, уверенные, что богиня Страха может их проклясть. Если кого-то в городе мучали кошмары, то в этом обвиняли Гертруду. Впрочем, ей было все равно.
С просторной веранды открывался потрясающий вид на сад, где росло множество благоухающих растений. Большинство цветов были красными розами, которых больше нигде не встретишь в Мирограде. Они являлись символом богини Ариантреи, а потому их избегали выращивать. Тем не менее, розы оставались любимыми цветами Гертруды Юльевны. Неудивительно, что от мамы всегда пахло именно ими.
Когда неропаска была маленькой, мама часто рассказывала ей сказки про заклинательницу цветов, на которую охотился злой принц, чтобы завладеть редким волшебством. Анна представляла себя героиней сказки и срывала все цветы в саду, а ворчливый садовник представлялся ей тем самым принцем. Девочка лишь бросалась в воображаемого злодея лепестками, после чего трусливо делала ноги.
Рассказывая матери об Адриане и его решении поступить в Миротворческий флот Неропаса, девушка вспомнила о кровоточащих глазах Марты. Увлекшись негодованием в адрес друга, Анна совсем позабыла о тревожном кошмаре цесаревны.
– Мам, я хотела спросить тебя насчет Метки Бессмертия магов ветра, ― синеглазая сложила блинчик в треугольник и щедро макнула в варенье.
– Не думала, что тебя это интересует, ― заметила Гертруда, сделав глоток чая. ― Что затронуло твое любопытство?
– Может ли Метка сломаться? ― увидев приподнятую бровь, Анна поспешила объяснить. ― Например, у меня никогда не болело горло, а тут вдруг заболит?
– Исключено, ― ответила, не задумываясь, зеленоглазая.
– Даже если один символ, скажем, сотрется? Я знаю, что с татуировками такое случается.
– Символы не могут стереться или исчезнуть, ведь они больше, чем обычные татуировки. Эти древние письмена ― как часть нашего организма. Если содрать кусочек кожи, постепенно на месте раны появится новая ткань. Так же и с Меткой. Без сомнений, когда ее рассекут сталью, от боли сводит все тело и бессмертный временно теряет неуязвимость, но каждый знак восстанавливается.
Анна прекрасно знала об этом. Конечно, пример с болью в горле был далек от кровотечений. Но и напрямую спросить о Марте Рудова не могла. Гертруда не должна знать, что ее дочь водит дружбу с цесаревной Стриборга.
– У Ромарио есть одна знакомая бессмертная стриборгчанка, у которой после пробуждения шла кровь из глаз. Мне кажется, это странно.
Гертруда Юльевна хмыкнула, заинтересовавшись описанным случаем. Она отставила чай и погрузилась в размышления. Так иногда делал Ромарио, когда копался в памяти, вспоминая прочитанное или услышанное.
– Метка Бессмертия не может сломаться, но некоторые приближенные Ариантреи, как и она сама, могут влиять на Метку, ― наконец озвучила своим мысли Рудова-старшая. ― Однако, такое проявление явно другого характера. Метка не связана с проблемой той стриборгчанки. Здесь замешано что-то другое.
– Стресс? ― вспомнила неропаска предположения друга.
– Нет, ― помотала головой Гертруда. ― Мне неизвестны причины, к сожалению. Могу заверить тебя, что это не из-за отклонений Метки Бессмертия.
Анна молча кивнула. Она надеялась, что мама знает правильный ответ и найдет верное решение проблемы. Но если дело не в силе Метки, тогда в чем?
– Вчера днем я испытывала странное ощущение, ― вспомнилось синеглазой. ― Будто мои способности обнаружили кого-то и… ― Рудова-младшая не могла подобрать верных слов. ― Стремились отыскать? Сложно объяснить, но мне казалось, что некто находится рядом и мне необходимо найти его. Все мое существо тянулось туда… Потом эта тяга прошла, так же резко, как и появилась, оставив призрачный след тоски. У тебя… ― Анна вздрогнула от звона разбившейся чашки. ― Мам, ты чего?
Мать не обратила внимания на осколки и пролитый чай. Гертруда замерла, устремив опустошенный взгляд на дочь. Зеленые глаза потемнели, наполнившись устрашающим осознанием. Она приоткрыла рот, словно удивляясь и пугаясь собственных мыслей.
Женщина быстро поднялась, точно вспыхнувшая молния, опрокинув стул. От ее резкого движения по стенам веранды ударили потоки магического ветра. Красные волосы Гертруды всколыхнулись, от рваного дыхания заволновалась грудь. Не говоря ни слова, Рудова-старшая устремилась в свой кабинет.
Анна застыла с блинчиком в руке. Густые капли варенья стекали по пальцам, падая в тарелку тягучими струями. Но девушка не замечала этого: голову Рудовой занимали более значимые вещи.
Впервые в жизни она увидела испугавшуюся маму.
Что могло напугать саму дебогиню Страха и Бесстрашия?
Глава 10
Крэссенсия
Вице-королева Крэссенсия Кремаейро восседала на троне, погрузившись в глубокие думы. Волнистые волосы цвета воронова крыла, поверх которых возвышалась корона, густой гривой спадали по плечам. Насыщенные серые глаза с проблесками Тьмы устремились вперед. На оливковой коже отражался свет многочисленных свечей, чей огонь непоседливо дрожал от просочившегося ветра. Великолепное кожаное платье с глубоким декольте охватывало стан королевы, подчеркивая красоту фигуры. Крэссенсия сидела с ровной спиной, положив ногу на ногу и опершись руками о трон.
Тронный зал был самым огромным и великолепным помещением в резиденции. Высоченные потолки поддерживали десятки колон, поражающих своим величием. Огромные окна в пол, обрамленные замысловатыми коваными узорами, открывали потрясающий вид на Мироград.
На улице сверкнула молния, и через секунду небо взорвалось громом. Вихри завывали страдающими стонами по ту сторону окна, яростно качая деревья. Дождь барабанил торжественный марш по стеклам, желая потушить свечи в тронном зале.
Крэссенсия испытала дикое желание встать под струи ливня и призвать непокорную стихию, которой она повелевала. Молнии пронзили бы тело, наполняя неслыханной силой, подарили бы оглушительное удовольствие, какое могла почувствовать только она. Кремаейро была Командующей Молниями ― так нарекали магов, которых истинная стихия признала своей хозяйкой, поэтому Крэссенсии не требовалось захватывать магическими сплетениями природные молнии ― они сами, словно прирученные животные, стремились за ее волей. Кроме того, Командующие могли становиться с молниями единым целым, полностью сливаться со стихией. Помимо Крэссенсии еще двое монархинь именовались Командующими своих стихий ― Нефертари и Азиру. Остальные еще не удостоились такой чести и, возможно, никогда не удостоятся.
Небо вновь заревело, напоминая хаос, нарастающий сейчас в Рикриэнии и настигший вице-королеву в самый неподходящий момент. Недовольные властью всегда имелись, поэтому она не уделяла им должного внимания, предпочитая посвящать все свое время войне с Ариантреей. Когда приходили доносы, обвиняющие кого-либо в мятеже, Крэссенсия отдавала сухой приказ, следуя закону: наказание за измену ― казнь. Однако мятежная молва не прекращалась, а лишь росла, словно чума.
Это начинало беспокоить. Ситуация требовала решительного вмешательства, но никто из советников и приближенных не знал, где ядро заразы ― главный зачинщик, которого нужно умертвить. Предатель умело скрывался, не оставляя следов.
По приезде в Мироград, выкроив свободную минуту, королева решила прогуляться по городу, чтобы услышать, что думают мироградцы о ее правлении ― везде ли такие настроения или только внутри страны? Виноносец посоветовал Крэссенсии посетить известную в определенных кругах таверну «Пьяная фея» на окраине, поэтому, надев старое походное платье, женщина отправилась прямиком туда.
После разговора с мозговитым пареньком из таверны женщина приказала главнокомандующей перегруппировать войска из северного Бэрно в Афибию. Кроме того, Ромарио заставил ее наполниться подозрениями в отношении ее приближенных. Слухи, бродившие по Мирограду, были почти такими же, что и в Рикриэнии, за исключением одного, с которым она раньше не сталкивалась. Ранее ей не сообщали, что в эту революционную кучу грязи добавили ее главную боль ― отсутствие ребенка.
Крэссенсию настораживало, что люди обсуждают вещи, которых вообще не должны знать. Это означало только одно ― кто-то продиктовал жителям тему для разговоров.
– Мне сообщили, что ты звала меня, Крэссенсия, ― в тронный зал зашел ее муж Адэберто. ― Что-то случилось?
Как и у всех из королевского рода Труэно, у Адэберто были яркие зеленые глаза и светлые непослушные волосы. Худощавый принц-консорт превосходил в росте большинство мужчин своего окружения.
Слухи, о которых сообщил королеве Ромарио, были основаны на неспособности Крэссенсии и Адэберто дать Рикриэнии наследницу трона. Королева понимала, что рассуждения подданных ― несусветный бред. Глупые смертные ничего не смыслили в магии, поэтому передавали из уст в уста чушь.
Ариантрея лишила ее возможности иметь детей в обмен на силу? Абсурдность этой идеи вызывала у женщины истерический смех. Своими знаниями и стараниями она смогла достигнуть пика магических способностей, потратив на это не один десяток лет. Именно ее могущественная сила спасла сотни жизней и освободила юг Рикриэнии от власти богини Тьмы. И в благодарность рикриэнцы именуют ее предательницей?
Если бы не Адэберто, никаких слухов бы не было. Проблема была именно в нем, потому что Крэссенсия могла родить. Она знала это. У нее была Королевская Метка Бессмертия, которая избавляла от таких болезней, как бесплодие у смертных женщин.
Крэссенсия махнула рукой, и королевская стража строем вышла из зала, затем она подозвала Адэберто. Муж нахмурился и неуверенно приблизился.
– Сегодня я гуляла по городу, притворившись простолюдинкой, ― начала королева, не глядя на Адэберто. ― Даже не догадывалась раньше, сколько всего интересного можно узнать в обычной таверне. Как думаешь, что мне довелось услышать?
Крэссенсия не рассказывала ему о мятежниках. Она доверяла Адэберто больше, чем кому бы то ни было, но не посвятила во внутриполитическую обстановку. Королева опасалась, что этим доверчивым идиотом могли бы воспользоваться, чтобы добраться до нее самой.
– Понятия не имею, ― ответил принц-консорт напряженно. ― Полагаю, что-то неприятное?
Ярость одолевала Темную богиню. Крэссенсия старалась утихомирить гнев, поражающий каждую клеточку тела. Она полыхала этим убивающим Чувством, едва удерживаясь от криков. Однажды, будучи кронпринцессой, она поддалась Тьме и совершила ужасное деяние, за которое расплачивается до сих пор. Крэссенсия не могла лишиться мужа.
– Весьма, ― кивнула Кремаейро. ― Весьма неприятное. Со мной поделились поразительной клеветой в мой адрес, которую я слышала еще шесть лет назад. ― Королева сжала кулаки. ― Заявили, что я ― королева Рикриэнии ― предала свою страну и перешла на службу богине Тьмы, ― Крэссенсия поднялась, пылая от негодования.
Возникшее на лице Адэберто удивление сменилось искренним возмущением.
– Как они осмелились произнести подобное?! ― воскликнул принц-консорт. ― Надо всем отрезать языки!
Крэссенсия направилась к мужу медленным шагом, напоминая хищную пантеру, приближающуюся к жертве.
– Удивительные умозаключения натолкнули их на эти мысли, ― усмехнулась Кремаейро. ― Сила, которой я повелеваю, способная воскрешать и умертвлять, по их мнению, пришла ко мне нечестным путем ― в результате заключения сделки с Ариантреей. Знаешь, дорогой муж, какие аргументы используются в пользу этой клеветы? ― королева остановилась в двух шагах от Адэберто. Ее трясло от гнева, по телу пробегали магические искры. ― Якобы я пожертвовала своей способностью производить на свет детей, чтобы получить свою силу.
Взгляды мужа и жены встретились. До Адэберто начало доходить, почему королева позвала его в тронный зал вместо того, чтобы поделиться новостями в их спальне.
– Крэссенсия, я не имею к этому…
Крэссенсия звонко ударила его по щеке. Раздался скрежет молний, мелькнула ослепительная вспышка. Адэберто упал на холодные плиты.
– Обращайся ко мне «Ваше Величество»! ― Она махнула рукой, и разряды тока ударили в мужа. ― Выслушав эти ужасные оскорбления, я попыталась защитить свою честь, но мне было нечего противопоставить им. Почему же, Адэберто? ― Принц-консорт медленно поднялся на колени. ― Потому что это правда ― я до сих пор не беременна, хотя мы в браке уже долгое время. Почему из-за тебя я должна выслушивать все эти наветы?
– Ваше Величество, ― Адэберто склонился, прикоснувшись лбом к полу. ― Моя королева, вы же знаете, что мы пытались зачать ребенка множество раз, но…
– Но ты слишком никчемный, чтобы поселить во мне свое семя! ― Разгневанная королева метнула молнию в мрамор под ногами, от чего по плитам разошлись тонкие трещины. ― Скажи мне на милость, зачем ты нужен, если не можешь сделать то, для чего ты и тебе подобные существуют в этом мире?! Встань и ответь! ― Мужчина поднялся, дрожа всем телом. Королева схватила его за грудки и затрясла. ― Единственное, что от тебя требуется, ― это продолжить род Кремаейро! Тебе выпала возможность, которой я могла одарить любого, но выбрала тебя! ― Разряды молний вновь вонзились в Адэберто, и он закричал. ― И где твоя благодарность?! В устах моего народа?!
Крэссенсия отбросила его от себя. Принц-консорт рухнул на пол, подобно мешку муки.
– Вы же знаете, Ваше Величество, я пытался, ― голос его дрожал, а изо рта текла кровь. ― Я не виноват в этом… ― Из глаз Адэберто бежали слезы. ― Простите, моя королева, я не знаю, почему…
– Не виноват? ― вскинула она брови. ― Не виноват?! А кто виноват?! ― Королева взмахнула руками. Выброс молний выбил стекла из окон. ― По-твоему, виновата я?! Я ― Верховная королева Рикриэнии, бессмертная от рождения, Темная богиня и коронованная Меткой Бессмертия! Полагаешь, что в твоей никчемности есть моя вина?!
– Нет, Ваше Величество, я не это имел в виду, ― Адэберто вновь склонился пред женой, приложив голову к мрамору. ― У меня нет ответа, в чем причина…
Дверь в тронный зал с грохотом распахнулись. Крэссенсия подняла глаза и увидела на пороге недовольную сеньору Маргаритэ ― графиню, которая управляла Мироградом от имени королевы. Свечи придавали янтарный оттенок ее шоколадной коже, а широкие серо-голубые глаза отражали свет сверкающих в небе молний. Она была вторым человеком, которому Крэссенсия доверяла.
Долгое время Маргаритэ была преданной помощницей Нихтенда, однако около двадцати лет назад поклялась в верности матери Крэссенсии. Она помогала Кремаейро изучать магию молний и оказывала неоценимую помощь в войне, делясь сокровенными знаниями, которые узнала от Нихтенда лично. Если бы не сеньора, пол-Рикриэнии пало бы десятки лет назад.
– Наконец-то вы пришли, Маргаритэ, ― королева переключила внимание на графиню Мирограда. ― Мне хотелось бы узнать, как вы допустили столь кошмарную промашку?
– О какой промашке речь, Ваше Величество? ― тон сеньоры оставался спокойным.
– Вы были этажом ниже и, очевидно, слышали мой краткий рассказ мужу о том, какие постыдные вещи творятся в городе? ― спросила королева, сдерживая агрессию в голосе. ― Я сделала вас своей правой рукой, доверила свою власть, чтобы в один прекрасный день услышать, что я ― подстилка Ариантреи?! ― По телу Крэссенсии разошлись тысячи маленьких искр, глаза налились чернотой. ― Как вы допустили такое, сеньора?!
– Я не могу отрезать языки каждому прохожему, Ваше Величество, ― ответила Маргаритэ. ― Многие из жителей являются гражданами другого государства, и было бы опрометчиво калечить их.
– Я не о наказании речи веду, а о пресечении, ― Кремаейро подошла к Маргаритэ. ― Кто зачинщик сплетен?
– Неизвестно.
– Чем ты тут занимаешься, Маргаритэ?! Вина распиваешь да яства вкушаешь?! Для удовлетворения твоей Тьмы я поручила тебе править Мироградом?!
Графиня была Темной богиней Искушения. Она постоянно потакала своим страстям, устраивая балы, вкушая изысканные блюда и купаясь в дворцовой роскоши. Крэссенсия закрывала глаза на слабости своей приближенной, однако всему есть предел.
– Нет, Ваше Величество, ― голос Маргаритэ был тверд, как закаленное железо. ― По моей воле был допрошен каждый распространитель упомянутой клеветы, однако поиски не привели к виновнику. Прошу прощения, Ваше Величество, я наивно понадеялась, что слухи улягутся сами. Народ вечно о чем-то шепчется.
– Почему ты не доложила мне о происходящем? ― спросила Крэссенсия, буравя Маргаритэ взглядом.
– Не хотела тревожить понапрасну, моя королева, ― Маргаритэ склонила голову. ― Прошу вашего прощения.
– Не хотела тревожить понапрасну? ― переспросила Крэссенсия. ― По-твоему, это нечто незначительное? Меня называют изменницей родины! Что было предпринято для усмирения слухов?
– Публичные казни заговорщиков, Ваше Величество, ― рапортовала Маргаритэ. ― Прилюдно они признали, что все их слова были клеветой, распространяемой по приказу приспешников Ариантреи. Осуждены за государственную измену.
– Значит, казнь подставных виновников не принесла плодов, ― заключила королева. ― Это были рикриэнцы?
– Не только, ― ответила женщина. ― Господин Реймсс любезно согласился сотрудничать. Он выделил две смертных рамеритских души, которым грозил смертный приговор за разбой. Со своей стороны, мы нашли злоумышленников, занимающихся такими же махинациями. Они пошли на содействие за обещанную сумму их семьям.
– Выражу Реймссу свою личную благодарность, ― заметила Крэссенсия, слегка успокоившись. ― Простой люд по сей день уверен, что слухи ― не врут. Актеры неубедительно сыграли?
– Наш план провалился, Ваше Величество, ― с сожалением призналась сеньора. ― Недоброжелатели догадались о нашем маневре и спустя пару дней после казни подняли бунт среди жителей, обвинив нас в халатности. К несчастью, подозрения на ваш счет лишь усилились. В дальнейшем я не рисковала что-либо предпринимать, опасаясь бурной реакции народа. Прошу прощения за бездействие, Ваше Величество.
Крэссенсия вспомнила слова симпатичного паренька из таверны. Не хотелось признавать, но в его помощи действительно мог быть толк. Он пользуется влиянием в своих кругах ― как раз в тех, что ей нужны. Если Ромарио удастся загасить клевету, он сможет очистить честное имя королевы.
Погруженная в свои мысли, Крэссенсия прошла к разбитым окнам мимо стоящего на коленях мужа и взглянула на вечерний город.
Мальчишка рвется на службу. Он слишком самоуверен и самовлюблен, однако, стоит признать, наделен женской проницательностью, совершенно не свойственной мужчинам. Если справится с прекращением грязных слухов и, быть может, выйдет на имя грязнословного злодея, то Крэссенсия вполне могла бы держать его при себе на случай возникновения новых напастей.
«Назову своим любовником, чтобы не возникло подозрений, ― подумала королева. ― После этой сцены с Адэберто никто не удивится моей увлеченности молодыми кавалерами».
– Отправляйся в свои покои и жди меня там, ― обратилась к Адэберто королева. ― Если не забеременею в ближайшие дни, отрежу тебе член за ненадобностью, ― серый взгляд грозно сверкнул. ― Обычной сталью. Дождусь, пока отрастет новый и, если он окажется таким же бесполезным, отсеку, как и первый, ― глаза Адэберто расширились от ужаса. ― И так будет продолжаться, пока ты не оплодотворишь меня.
– Как вам будет угодно, Ваше Величество, ― поднялся принц-консорт, низко поклонился и ушел из тронного зала, прихрамывая.
Крэссенсия смотрела вслед удаляющемуся мужу, чувствуя вину за несдержанность, однако вовсе не раскаиваясь. Гнев ее был оправдан, а наказание мужу ― заслуженным.
– Я была с ним жестока, сеньора? ― все же спросила она.
Маргаритэ покачала головой.
– Мужу всегда необходимо напоминать о его месте, а принцу-консорту ― подавно. Место всякого мужчины под юбкой женщины.
– Тогда где место принца-консорта? ― поинтересовалась Крэссенсия с ехидной улыбкой.
– Под сапогами королевы, конечно же, ― усмехнулась Маргаритэ.
Женщины рассмеялись.
– Вернее сказать нельзя, сеньора.
Крэссенсия вспомнила день знакомства с Адэберто. Они были ровесниками и часто играли вместе. Маленькой кронпринцессе он представлялся хлюпиком, но ей нравились золотые кудри Адэберто и миловидное лицо. Когда Крэссенсии исполнилось семнадцать, она сделала предложение принцу по приказу своей матери, однако сама свадьба состоялась только через семьдесят восемь лет. Крэссенсия не удивилась решению покойной королевы. Их союз был самым выгодным и логичным для Рикриэнии. Ничто не скрепит правящие Дома так, как брак. И ребенок, родившейся в этом браке.
– Ваше Величество, ― позвала Маргаритэ. ― Я бы тоже хотела побеседовать с вами лично об одном важном моменте, на который, как ваш давний друг, не могу не обратить внимания. ― Затем она уточнила: ― В ваших покоях.
Крэссенсия вернула на лицо серьезность.
Везде во дворце между комнатами были построены проходы, где сидели шпионы, подслушивая обитателей покоев. Так велась борьба с предателями. Слежки не было только за комнатами королевы.
– Интригуете, сеньора, ― промолвила королева и первая вышла из тронного зала.
Маргаритэ не решается доверять своим проверенным людям за стенами. Подозревает их в службе кому-то другому? Но кому? Кто обладает большей властью в резиденции, чем сеньора Маргаритэ и сама королева?
Стоящие подле дверей стражницы и слуги поклонились, в страхе отводя глаза, чтобы не попасть в немилость королевы. Маргаритэ отдала слуге поручение разыскать ее помощницу, чтобы та занялась починкой окон и полов в тронном зале. Бледнолицый паренек помчался на негнущихся ногах исполнять поручение. Крэссенсия проводила его взглядом из-под нахмуренных бровей, вспоминая юношу из таверны.
Как простолюдину-рикриэнцу удалось обзавестись такими познаниями? Кто посмел обучить его географии и второму языку? Не хватало еще, чтобы рикриэнцы-мужчины научились видеть дальше своего носа. Или еще хуже ― стали магами молний.
Стены и потолки коридора, как и во всей резиденции, были усыпаны роскошными фресками и витиеватыми орнаментами. Мраморные плиты разносили эхо женских шагов, а огни в лампах беспокойно метались. В столицах и больших городах Рикриэнии свечи давно заменили на магию молний, из-за чего отпала надобность в воске. Крэссенсия подумывала провести электричество в Мирограде, но для этого требовалось больше ресурсов, чем располагал город.
До покоев королевы женщины добрались быстро, поднявшись на этаж выше по каменной лестнице. Они не стали заходить вглубь комнаты, туда, где стояло ложе Ее Величества, расположившись за широким овальным столом друг рядом с другом. Крэссенсия позволила сеньоре говорить первой.