- -
- 100%
- +
– Раз уж вы подняли тему о слухах, наводняющих город, то стоит упомянуть и о разговорах среди знати.
– Знать? ― поразилась Крэссенсия. ― Они тоже поддерживают эти идеи?!
Королева полагала, что мятежники встречаются только среди смертных, не обладающих достаточными знаниями, чтобы отсеивать правду от лжи.
– Смело поддерживают, смею заметить, ― сочувственно произнесла Маргарита. ― Никто прямо об этом не говорит, но у меня есть достоверные источники информации.
– Назови мне имена, и я обреку всех на пожизненные пытки. Род Кремаейро милостиво поделился с ними бессмертием, а эти твари шепчутся за моей спиной. Они понахватались этой клеветы из города?
– В этом-то и странность, моя королева, ― заметила Маргарита. ― Особы благородных кровей имеют какие-никакие знания о Метке, но простой смертный люд? ― Сеньора с ухмылкой покачала головой. ― Скорее всего, именно знать ― источник клеветы.
– Немыслимо, ― прошептала Крэссенсия ошарашенно. ― Мне известно о революционной молве внутри Рикриэнии, и я считала, что недруг, распространивший слухи обо мне, как-то связан с Ариантреей или хотя бы это старый знакомый, которого я однажды серьезно оскорбила и он затаил на меня обиду.
– Боюсь, мятежники пустили свои корни куда глубже, Ваше Величество. Позвольте дать вам два совета?
Крэссенсия махнула рукой, давая разрешение. Советы она не любила, но мудрый правитель всегда слушает предложения своих людей. Тем более предложения верной подруги.
– Во-первых, не доверяйте никому. Ни вашему мужу, ни его сестре-королеве ― никому. Не доверяйте даже мне. Как бы я вас ни поддерживала, меня в любой момент может поглотить Тьма и я примкну к Ариантрее вновь. Вы королева и можете быть обмануты даже самыми близкими.
Крэссенсия кивнула, слушая внимательно свою бывшую наставницу.
– Какой второй совет?
– Приготовьтесь и обманите всех первой.
– Приготовиться к чему? ― растерянно спросила Крэссенсия.
– К перевороту, Ваше Величество. Если ходят речи о вашем свержении не только в Мирограде, но и по всей Рикриэнии, то кто-то ведет многолетнюю продуманную игру против вас. Я не удивлюсь, если королева Эммаколетта устроила весь этот спектакль.
На какое-то время Маргаритэ замолчала. Крэссенсия погрузилась в мысли об услышанном, испытывая смешанные чувства. Предостережения сеньоры застали ее врасплох, лишив уверенности, но гнев на несправедливые обвинения не оставлял в покое.
Переворот.
Все к этому шло, но она ни на секунду не допускала мысли о том, что кто-то действительно сделает попытку свергнуть Верховную Королеву. Разве такое возможно? Крэссенсия ― сильнейший маг молний, бессмертная от рождения и Хранительница Великого Оружия, владение которым позволяло лишить магии молний любую рикриэнку. Кто смеет даже на миг подумать, что возможно сразить Крэссенсию Кремаейро?
– Можно задать один вопрос, Ваше Величество?
Королева выпала из собственных раздумий, возвращаясь в реальность.
– Да, конечно, ― Крэссенсия провела рукой по волосам, вздыхая.
Мир сошел с ума. Рикриэнцы сошли с ума.
– По какой причине вы так разозлились на покойную королеву двенадцать лет назад, раз пробудилась Тьма? Что Ее Величество Нефелия сказала вам?
Крэссенсия молчала, устремив взгляд в прошлое. Она не намеревалась делиться этой тайной ни с кем.
– Это случилось после вашей поездки с принцем-консортом в Эструду на день рождения вице-королевы Эммаколетты, ― продолжала Маргаритэ. ― Через пару месяцев после того, как вы вернулись в Креторию, королевы не стало. До этого происшествия вы с Ее Величеством Нефелией всегда были в хороших отношениях.
– Верно, ― сухо ответила Кремаейро, тоном показывая, что обсуждение закончено. ― Мы не сошлись во взглядах.
Сейчас Крэссенсия понимала, что была не права. Но тогда она не обладала таким же чувством ответственности, как в настоящий момент. Ведомая порывами, кронпринцесса была глупа и не задумывалась о последствиях, считая, что жизнью надо наслаждаться как следует.
Крэссенсия совершила ошибку, о которой будет жалеть всю оставшуюся вечную жизнь.
– Ваше Величество, примите мои советы к сведению, пожалуйста. Приготовьтесь и обезопасьте себя. У знати есть Метки Бессмертия, и одна вы не выстоите. Я прикрою вашу спину так, как смогу, но меня может не оказаться рядом в злополучный момент. Обхитрите предателей в их же игре, а я приложу все усилия, чтобы найти главного зачинщика сего действа.
Крэссенсия пообещала Маргаритэ, что поразмыслит об этом. Сеньора покинула покои, оставив королеву наедине с полученными сведениями.
«Никому не верить, ― думала она. ― Обмануть первой. Кто же главный предатель в этой истории? Неужели это королева Эммаколетта, сестра моего мужа?»
Герцогский род Труэно, ныне королевский, ранее правил отдельной страной, именуемой Эструдой. Бабушка Крэссенсии завоевала Эструду, сделав частью своего государства ― Кретории. Однако покойная мать королевы ввела в стране двоевластие, разделив королевство на две части. Часть, доставшаяся Эммаколетте Труэно, называлась Эструдовской, а Крэссенсия правила Креторианской. Тем не менее, именно Крэссенсия Кремаейро считалась Верховной королевой, потому что ее короновала Метка Бессмертия. Но с момента воцарения Эммаколетта обладала равными правами на Королевство, как сама Крэссенсия, и ее потомки по женской линии тоже могли короноваться Меткой.
Покойная Нефелия решилась на двоевластие, чтобы обезопасить страну. В роду Труэно не было Темных богов или богинь, а потому ими не могла завладеть Тьма. Эммаколетта и Адэберто имели Светлые души, каковых почти не осталось в этом мире. Наследница, которую должна была родить Крэссенсия, объединила бы в себе не только Свет и Тьму, но и, возможно, все Королевство под своей властью.
До Крэссенсии дошла ужасная догадка, что она не может забеременеть именно из-за Эммаколетты. Вдруг сестра мужа приказала ему избегать зачатия наследницы? С появлением дочери на свет Труэно могут лишиться своей власти, а вице-королева титула ― чем не повод свергнуть Темную королеву?
«Получается, Эммаколетта вполне могла распустить эти слухи, чтобы выставить себя в лучшем свете, ведь ее никогда не поглотит Тьма и она не опасна для своих же людей, в отличие от меня», ― пришла к заключению Крэссенсия.
Ей хотелось взвыть от бессилия. Если в ближайшее время Крэссенсия не сможет забеременеть, то конец ее правления близко, потому что именно к этому цепляются смертные, называя королеву предательницей. Если верить опасениям графини, многие дворяне, имеющие Метку Бессмертия, поддерживают революционный настрой. Такой расклад означал только одно: необходимо было что-то предпринять. Не только с мятежниками, но и обезопасить себя от возможного переворота, как сказала Маргаритэ.
Если мальчишке из таверны дать шанс, он в силах утихомирить народ, а она, с помощью Маргаритэ, избавится от заговорщиков среди бессмертных. Предоставит Ромарио столько ресурсов, сколько нужно. Однако сначала нужно проверить, не лжет ли этот самодовольный щенок, заявляя, что способен изменить мысли города.
«Решено, ― подумала Крэссенсия, поднимаясь. ― Встречусь с ним еще раз, чтобы он продемонстрировал свою Паутину в действии. Потом уже посмотрим, есть в нем толк или нет».
Крэссенсия позвала слуг, приказав набрать теплую ванну, чтобы освежиться и набраться терпения. Ей предстоит долгая ночь с Адэберто.
Глава 11
Ромарио
1 день осени
Ромарио изучал вчерашние записи о продажах тканей и готовых нарядов. С раннего утра он считал расходы и доходы за последние два дня, рассчитывая, сколько процентов из выручки стоит вычесть на закупки.
Рикриэнец сидел на верхнем этаже Тканевого дома в бывшей комнате владелицы, ставшим его собственным кабинетом. Кроме деревянного стола и стула здесь находились два шкафа с документами, в одном из которых таился сейф. Утренний свет из двух окон, открывавших обзор на остальные Торговые дома, освещал небольшое помещение.
Снаружи дул сильный, но теплый ветер, унося за собой мрачную грозу, которая длилась всю ночь. Управление города отправило городских магов ветра разогнать тучи, чтобы приезжие могли спокойно гулять по Мирограду и тратить деньги, улучшая экономику города. Для их лавки это означало отличную выручку, что влекло хорошее настроение хозяйки Дома ― госпожи Изабеллы, подруги матери. Кроме того, отсутствие молний в небе успокаивали возникающую от непогоды тревожность Ромарио. Грозу он ненавидел всем сердцем.
Вчера, пока Ромарио справлялся с похмельем в таверне, приехали джайанские купцы с потрясающим шелком. Отец, выполняющий роль портного, купил эту великолепную ткань на вес золота, однако ошибся с суммой, заплатив больше, чем нужно. Если бы только Ромарио явился пораньше, этого бы не произошло, а теперь госпожа Изабелла лишит их двоих половины жалованья. Или даже работы.
Однако этого можно было избежать, подняв цены на два процента и не уведомив об изменениях владелицу Дома. Если продать десять-двенадцать платьев по новой цене, то все получится и ошибка останется их секретом.
До Ромарио донесся звук открывающейся двери на первом этаже ― прибыл покупатель. Темноволосый последний раз посчитал в голове придуманную им схему и поспешил вниз, чтобы предупредить отца о повышении стоимости. Спускаясь по лестнице, рикриэнец замер, услышав голос матери.
– Решила навестить вас, ― оповестила мать отца. ― Этот лентяй вернулся?
По коже Ромарио пошли мурашки. Вздохнув, он продолжил спуск, молясь Свету и Тьме, чтобы эта женщина не покалечила его. Ведь у него на сегодня еще были планы.
Светловолосый синеглазый мужчина с большим животом и густыми усами, приходившийся Ромарио отцом, бросил на сына предупреждающий взгляд. Родители Захара ― так звали отца рикриэнца ― были выходцами из Стриборга, поэтому отец, обучивший его стриборгскому языку, являлся магом ветра. Ромарио всегда сожалел, что ему не досталась магия отца. Тогда его жизнь была бы куда проще.
Рядом с отцом стояла мать Ромарио, носившая имя Анхелика. В ее длинных черных волосах светилась пара серебристых прядок, хотя глаза сохранили прежний миндальный цвет. На худом лице проступили морщины, а некогда стройное тело пополнело. Мать не признавала старость и пыталась сопротивляться ей. Именно поэтому она заразилась идеей женить сына на знатной особе. Ведь получив Метку Бессмертия, она сможет сохранить красоту.
– Доброе утро, мама, ― поздоровался Ромарио, поклонившись. ― Вы меня искали?
Он не успел сориентироваться, когда Анхелика мгновенно преодолела расстояние между ними и влепила ему сильную пощечину. От неожиданного удара синеглазый упал на пол.
– Где ты шлялся?! ― закричала разъяренно мать. ― Сейчас столько клиентов, а ты пропускаешь работу!
Ромарио не спешил подниматься на ноги, потирая красную щеку. По горькому опыту он знал, что стоит ему встать, как получит еще один удар. Анхелика часто била его в воспитательных целях.
– Я устроила тебя сюда, не чтобы ты пропадал в ответственный момент и подставлял хозяйку, а вместе с ней и меня! Разве так я тебя воспитывала? Учила позорить меня перед добрыми знакомыми? ― Мать не давала ему вставить ни слова. ― Это твоя благодарность за все, что я сделала для тебя? Ты не заслужил и крупицы тех знаний, что я дала тебе!
Раньше, когда мать дергала за ниточки в его душе, как музыкант, играющий на арфе, чтобы вызывать в нем нужные ей чувства, рикриэнец поддавался умелым провокациям. Теперь все было иначе. Ромарио с недавних пор стал понимать, что каждое ее слово ― манипуляция чистой воды, и они отныне разжигали в нем лишь ненависть.
«Она еще не знает про ошибку отца, ― сокрушенно подумал про себя рикриэнец. ― Если он расскажет, мне точно не жить».
– Простите меня, мама. Я виноват перед вами, ― тихо произнес Ромарио, встав перед Анхеликой на колени. ― Такого больше не повторится, обещаю.
– Бессовестный мальчишка, ― злобно прошипела она. ― Хватит валяться, поднимись и найти смелость посмотреть мне в глаза.
Ромарио выполнил требование. Он встретился с матерью взглядом, испытывая оглушительную неприязнь, но стараясь изо всех сил спрятать это чувство. Анхелика вырастила его, чтобы затем выгодно продать. Она внушала ему всю жизнь, что единственное, чем сын мог отплатить матери, ― это выполнить ее волю, вступив в выгодный брак. Марта сказала однажды, что он достоин большего, чем быть вечным рабом будущей жены. У нее самой, как у цесаревны Стриборга, не было выбора, но у Ромарио был. Он мог использовать свои таланты, чтобы получить независимость.
Ромарио хотел достигнуть свободы от женского влияния. Особенно от власти матери. Но это было почти невозможно. Всякий раз ему казалось, что он мечтает о каких-то ребяческих глупостях. Поэтому рикриэнец стал повторять себе слова Марты ежедневно, как молитву. Она вдохновляла его, влекла за собой. Темноволосый был готов пожертвовать всем, лишь бы дотянуться до Марты.
– От тебя пахнет элем, ― заметила мать, все еще сверкая гневом. Ромарио не стал уворачиваться от повторной пощечины, но в этот раз не упал. ― Выходит, ты распивал эль в таверне вместо того, чтобы заниматься делом?! Как ты посмел так поступить со мной?! ― Она схватила его за грудки. ― Если бы не ткани вокруг, я бы как следует наэлектризовала твое тело, не пожалев внутренностей!
Ромарио понял, что свою угрозу она выполнит позже ― когда он вернется домой. Там ее ничего не будет сдерживать от того, чтобы метнуть в него горячие молнии и оставить десятки ожогов на коже. Некоторые из шрамов, полученных в детстве, так и не исцелились. По этой причине юноша предпочитал закрытую одежду ― в ней они не были видны.
– Я познакомился с титулованной помощницей вице-королевы Крэссенсии, ― выдал Ромарио в свою защиту, в надежде хоть как-то утихомирить материнскую ярость. ― Вы ведь хотели именно этого?
– Что? ― Фраза сына сбила с толку, поэтому Анхелика ослабила хватку. ― Помощница Ее Величества?
– Верно, ― кивнул Ромарио. ― Думаю, я заинтересовал ее.
Синеглазый не стал посвящать мать в подробности. Она понятия не имела о его методе, о том, как на досуге Ромарио изучал действия Ариантреи, стараясь предугадать ходы богини. Для Анхелики Ромарио был лишь удачным вложением, не имеющим амбиций и мнения.
– Ты лжешь.
– Нет, ― уверенно запротестовал Ромарио. ― Она пришла выпить знаменитого Борейского эля и провести страстную ночь в компании юношей, ― на ходу придумывал брюнет. ― Мы договорились встретиться сегодня днем.
Анхелика отпустила его, пробежавшись по сыну недоверчивым взглядом.
– Ты смог удовлетворить ее?
Ромарио шокированно уставился на мать, когда до него медленно дополз смысл ее вопроса. Его щеки мгновенно вспыхнули. Он растерялся, не зная, что ответить. У него уже была близость с девушками, но говорить об этом с Анхеликой казалось чем-то диким. Ромарио не желал впускать мать в сокровенную часть своей жизни.
– Ты даже не попытался, ― ответила сама на свой вопрос Анхелика и недовольно вздохнула, взирая на покрасневшего сына. Затем повернулась к мужу, который все это время стоял в стороне и не вмешивался в ссору. ― Захар, ты хоть объяснил ему, куда надо вставлять?
Ромарио захотел превратиться в пепел, лишь бы не участвовать в беседе на такую щекотливую тему. Уж лучше бы мать запустила в него молнии, чем ощущать эту унизительную неловкость.
– Думаю, он и сам догадался, ― почесал затылок отец. ― Ведь догадался, Рома?
У темноволосого нашлись силы только на кивок. Тогда Анхелика взялась за мужа, начав отчитывать его за опрометчивое воспитание сына. Мол, она научила Ромарио наукам, а от Захара требовалось поведать ему об удовлетворении женщины.
Внезапно открылась дверь, и на пороге появился посетитель. Ромарио вздохнул с облегчением, готовый расцеловать прибывшего клиента. Мать пообещала вернуться к этому разговору дома, сказав сыну напоследок:
– Если упустишь ее, я кожу с тебя сдеру.
Ромарио сглотнул. Проводив Анхелику поклоном, он приблизился к не менее оробевшему отцу, дав указание повысить цены на два процента. Прежде чем отец собрался поведать сыну, как подарить женщине наслаждение, Ромарио ушел в кабинет. Никогда раньше он не был так рад вернуться к изучению продаж.
За бумагами и числами он просидел до середины обеда. К тому времени погода значительно улучшилась: из-под кучерявых облаков выглядывало приветливое солнце. Пришлось задержаться для вычета двух процентов от выручки, чтобы исправить ошибку отца. Закончив с делами, Ромарио, достав из шкатулки украшение, отправился в жилые кварталы, где его уже должен был ждать Адриан. Утром, до того, как начать работать, Ромарио послал к другу мальчишку с письмом.
– Удачи! ― крикнул вдогонку отец, когда Ромарио покидал Дом.
Иван полагал, что сын отправился на встречу с Дафнэ. Ромарио пришлось соврать родителям, чтобы выполнить задуманное вчерашним днем. Безумная идея пришла к нему почти сразу после ухода Дафнэ, пока рикриэнец разговаривал с Бореем. Хозяин таверны жаловался, что ему некуда пристроить сына. Именно в тот момент мозг Ромарио придумал многоходовый план, в котором значимую роль занимала Паутина.
Ромарио в который раз сжал фамильное кольцо рикриэнского рода Эмретто, лежавшее в кармане его брюк. Когда его мать лишили титула баронессы, она, покидая родной дом, забрала все свои украшения, включая сапфировое кольцо капельной формы, обведенное рядом черных алмазов, которое досталось ей от бабушки. Большинство тех украшений она продала, чтобы устроиться в Мирограде, но семейную реликвию оставила при себе. Два года назад Анхелика передала украшение сыну, чтобы именно его Ромарио подарил будущей супруге в знак вечной любви.
Ромарио, естественно, делать этого не собирался.
– Привет, ― поздоровался Ромарио с Адрианом. ― Что с тобой?
Друзья пожали руки. Ромарио заметил, что неропасец выглядит разбитым, словно в его жизни случилась трагедия: под глазами выступили следы бессонницы, по всему лицу и рукам виднелись небольшие синяки и ссадины. Неужели он с кем-то подрался?
– Потом расскажу, ― отмахнулся кареглазый. ― Здесь неподходящее место.
– Как скажешь, ― не стал наседать Ромарио, решив, что друга побила Анна. ― Принес?
Неропасец достал из внутреннего кармана жилетки маленький кожаный мешочек и передал другу. Адриан хмурился, пытаясь прочитать мысли рикриэнца. Увы, это было ему не под силу.
– Зачем тебе столько? ― спросил с подозрением сын кузни́цы.
Сумма и вправду была немаленькой для обычной просьбы. На три золотых можно было купить хороший меч или трех-четырех племенных лошадей.
– Я же говорил ― для очень важного дела, ― Ромарио спрятал мешочек с деньгами за пазуху.
– Ты не собираешься мне рассказывать? ― возмутился Адриан, сделав два шага к другу. ― Я кое-как выпросил у матери эти деньги, пообещав сотню вещей, каких не планировал обещать. А ты не собираешься делиться, для чего я обрек себя на круглосуточную работу в кузнице?
– Ладно, ― вздохнул Ромарио и поманил друга за собой. Времени было в обрез. ― Пойдем.
Ромарио не хотел отвечать на вопрос, так как объяснять было слишком долго. Лучше, если Адриан сам все увидит.
– Мы идем в таверну? ― чуть не подавился недовольством Адриан, стоило им выйти на улицу, ведущую к «Пьяной фее». ― Тебе нужны деньги на выпивку?!
Ромарио поразился тому, как плохо о нем думает лучший друг. Конечно, у Ромарио имелась плохая привычка выпить, но рикриэнец не тот человек, который готов тратить все деньги на эль. Хоть и Борейский.
Они зашли в таверну под ругательства Адриана. Многие завсегдатаи поздоровались с Ромарио, остальные не обратили на новых гостей никакого внимания. Людей было больше обычного. Место у барной стойки, к которой они направились, была заполнено клиентами.
– Здравствуй, мой добрый друг, ― поприветствовал Ромарио с улыбкой Борея.
– Пришел долг отдать? ― спросил тот вместо приветствия.
– Ты знаешь, зачем я тут, ― Ромарио улыбался, но глаза его были серьезны и требовательны. ― Ты сделал то, о чем я просил?
– Уговор есть уговор, ― Борей передал кружку эля клиенту. ― Третий Торговый ряд, зовут Патриссия. После обеденного времени она будет ждать тебя.
– Безгранично благодарю, ― слегка поклонился Ромарио, на что Борей расхохотался. ― Бернард ожидает его завтра в полдень на Центральной Площади. Темноволосый рикриэнец с кривым носом. Пускай скажет, что от меня.
– Его точно туда возьмут?
– Нет, ― честно высказался Ромарио. ― Я обещал устроить встречу, но если твой сын не впечатлит их, то здесь не будет моей вины.
Борей хмыкнул, то ли расстроенно, то ли возмущенно. Ромарио попрощался и направился к выходу. Адриан с непонимающим лицом поплелся следом.
– Что сейчас произошло? ― спросил он, нагнав друга. ― Кто такие Патриссия и Бернард?
Обеденное время закончится минут через двадцать. Они успеют дойти до Торговых рядов и узнать что-нибудь интересное. Народ потихоньку выползал из постоялых дворов, поэтому надо торопиться. Стоит улицам наполниться людьми, как торговцы потеряют к Ромарио всякий интерес.
– Мы заключили с Бореем сделку. Я устраиваю его сыну встречу с виконтом Бернардом, а он находит мне женщину, торгующую лекарствами, которые покупает сестра Ярослава. Отвечу заранее: Ярослав ― это один паренек, влюбленный в мою подругу Кэссиди.
Ярослав тратил все свои средства на общество Кэссиди, наивно думая, что их чувства взаимны. Кэссиди часто жаловалась на приставучего ухажера, предлагающего девушке выйти за него. Ромарио на ее месте хотя бы подумал.
– Хорошо, ― кивнул Адриан в абсолютном замешательстве. ― Ты решил потратить мои деньги на лекарства для Ярослава?
– Я не настолько сердобольный, ― усмехнулся Ромарио.
– Откуда ты знаком с виконтом Бернардом?
– Я не знаком с ним, ― ответил рикриэнец, еще больше сбив Адриана с толку. ― Со мной давно флиртует его младшая сестра Джозефина. Я попросил ее об этой небольшой услуге.
Адриан осуждающе покачал головой. Но Ромарио был честен с Джо, а потому совесть его не мучила. Он давно объяснился с ней, рассказал о чувствах к другой, но мало что могло служить препятствием для рикриэнской виконтессы. Особенно слова такого, как он, для такой, как она. Виконтесса Джозефина была известна в своих кругах как страстная любовница. Она любила новое и не любила получать отказы. Удобное, но неприятное знакомство для Ромарио, которое он решил использовать впервые, оказываясь в результате ей должным. Однако оно того стоило.
– Зачем тебе Патриссия? У тебя кто-то болеет дома?
– Нет, болеет только Ярослав, а больше мне и не нужно, ― отмахнулся Ромарио. ― Адриан, оставим вопросы на потом, ― глянул на озадаченного друга темноволосый, когда они вышли к Торговым рядам. ― Скоро закончится обеденное время, а там и увидишь, зачем я все это затеял. Сейчас я хочу узнать последние новости.
Как только они оказались в Торговых рядах, Ромарио поспешил к своему знакомому Такуми, торговцу украшениями. Такуми был мужчиной в возрасте, чрезмерно разговорчивым, что пришлось как нельзя кстати.
– Доброго дня, Такуми-сан, ― поздоровался Ромарио.
– Ух ты, Ромарио, ― обрадовался хорошему знакомому Такуми. ― Здравствуй, рад видеть тебя! Как твои дела?
– Все по-старому, ― не стал посвящать торговца в подробности рикриэнец. ― Лучше расскажи о себе. Как здоровье твоей жены?
Перед тем, как приступить к сбору информации, темноволосый обыкновенно втирался в доверие и устанавливал дружескую атмосферу. Люди охотнее делятся, если расположены к тебе.
– Ох, ты запомнил? ― удивился Такуми. ― Моя жена, слава Свету, идет на поправку. Ты почесать языком зашел или купить чего?
– Узнаю старика Такуми, ― ухмыльнулся Ромарио. ― Мелочность тебя не красит. Мы с другом проходили мимо, и я решил заглянуть к тебе. Кто знает, вдруг у тебя есть свежие новости?
Сын Такуми был образованным юношей, посвятившим себя музыке и танцам. Закончив школу, он отправился в столицу Джайо и выучился на тайкомоти. Затем вернулся в Мироград, чтобы развлекать знать в резиденции. Юноша был ценным источником информации.
– Конечно, есть, ― заговорщически улыбнулся Такуми. ― Сегодня днем состоится внеплановое заседание Большого совета. ― Увидев замешательство на лице Ромарио, Такуми повеселел. ― Что-то приключилось у них там, видать.
Ромарио переглянулся с Адрианом. Наверняка это связано с захватом Вотрова. Видимо, ситуация ухудшилась либо наоборот ― нашли способ решения проблемы. Ромарио был уверен, что Ариантрея задумала что-то серьезное и масштабное.
– Неизвестно, какова причина?
Ему стало интересно, просочилась ли информация о Вотровском княжестве в народ. Такуми отрицательно помотал головой, затем принялся высказывать собственные предположения относительно ставок на Турнир Чести. Ромарио даже не обратил на них внимания. Адриан помрачнел, что настораживало рикриэнца: его настроение сменилось именно тогда, когда Такуми упомянул Турнир. Попрощавшись, друзья двинулись к Патриссии.