Криминальная личность. Почему примерный семьянин может оказаться опасным преступником

Stanton E. Samenow, Ph.D.

Inside the Criminal Mind – Revised and Updated Edition

© 1984, 2004, 2014 by Stanton E. Samenow

© Богданов С., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Памяти д-ра Сэмюэла Йокельсона, который учил и вдохновлял меня на протяжении столь долгих лет, и памяти моих родителей, Чарльза и Сильвии Саменов

Выражения признательности

За прочтение рукописи и множество разумных замечаний я благодарен: Брайану Т. Ходжесу, старшему судье штата Орегон; Терри Липу, профессору Университета Теннесси в Ноксвилле; Джозефу К. Линчу, прокурору в отставке, и д-ру Джораму Пятигорски.

Спасибо также моей жене, Дороти К. Саменов, которая на протяжении сорока трех лет нашего брака безоговорочно поддерживала меня во всех начинаниях, при этом оставаясь в неизменно бодром настроении.

Кроме того, я глубоко признателен моему редактору, Доменике Алиото, которая проявила горячий интерес к этой книге, делала прекрасные замечания в позитивном ключе и, главное, была просто прелестью в ходе всего процесса подготовки этой работы к печати.

Предисловие к изданию 2014 года

Мне было двадцать восемь лет, и я два года как закончил магистратуру, когда в январе 1970 года пришел работать клиническим психологом-исследователем в Программу исследований криминального поведения, которую вел д-р Сэмюэл Йокельсон в вашингтонском психиатрическом Госпитале св. Елизаветы. Мог ли я представлять себе тогда, что начинаю работать в направлении, которым буду заниматься и сейчас, когда мне хорошо за семьдесят? В 1961 году д-р Йокельсон приступил к тому, что и по сей день остается самой продолжительной научно-практической программой исследования правонарушителей в Северной Америке. После кончины Йокельсона 12 ноября 1976 года я стал наследником его новаторских трудов и продолжил наблюдать и анализировать самых разнообразных преступников в диапазоне от мелких воришек до маньяков.

Многие десятилетия в массовом сознании преобладал взгляд на преступника как на жертву обстоятельств, над которыми он совершенно или почти не властен. Причинами преступного поведения объявляли практически все, что только можно себе представить, например нищету, плохое воспитание, влияние сверстников, насилие и жестокость в СМИ, а также различные виды психических заболеваний. С 1961 по 1978 год мы потратили много тысяч часов на углубленные беседы с правонарушителями и теми, кто хорошо их знал. Вопреки нашим первоначальным представлениям, мы поняли, что личности этих людей не были сформированы их злополучной средой. Ни одна из упомянутых выше общепризнанных причин преступности не выдержала испытания тщательным научным исследованием. При этом правонарушители, с которыми мы работали, использовали наши поиски причин, чтобы предложить дополнительные оправдания своим преступлениям. Касаясь своего многомесячного психиатрического лечения, один мужчина заявил д-ру Йокельсону в порыве редкой откровенности: «Доктор, если до психиатрии у меня и не было достаточно оправданий содеянному, то теперь-то уж у меня их предостаточно». Выбравшись из тумана поиска так называемых причин криминального поведения, мы сумели составить подробное представление об особенностях мышления преступников во всех жизненных аспектах и разработать определенный процесс, способствующий его коррекции у некоторых из них. Поведение – это продукт мышления, поэтому на всех, кто вырабатывает меры борьбы с преступностью или работает непосредственно с правонарушителями, лежит обязанность разбираться в особенностях мышления преступников.

После показа сюжета о нашей работе в Госпитале св. Елизаветы в новостной программе канала CBS «60 минут» 17 февраля 1977 года я стал получать приглашения выступить перед работниками пенитенциарной системы, психиатрических учреждений, социального обеспечения, наркологических диспансеров, органов правопорядка и судейского корпуса. В ходе этих выступлений мне случалось подвергаться личным нападкам со стороны аудитории (вплоть до обвинений в общественной опасности), поскольку я посягал на почти священные взгляды о причинах криминального поведения и, более того, утверждал, что «криминальная личность» действительно существует. Налицо было явное расхождение мнений между кабинетными учеными с минимумом очных контактов с преступниками или полным отсутствием таковых и теми, кто ежедневно общается с правонарушителями в силу своих профессиональных обязанностей. Последние – работники исправительных учреждений, правоохранительных органов и психологи-консультанты – одобрительно отзывались о наших результатах, поскольку они соответствовали тому, с чем они ежедневно сталкивались в своей работе, и позволяли выполнять ее более эффективно.

Первое издание этой книги увидело свет в 1984 году, а второе – в 2004 году. Сейчас, по прошествии десятилетия, настало время обновить ее. Из этого издания вы получите подробное представление о мыслительных процессах и тактиках, свойственных всем преступникам вне зависимости от их происхождения или конкретных преступлений, за которые их арестовали.

Человеческая природа не меняется, следовательно, не изменяется и криминальное сознание, о котором я рассказал в предыдущих изданиях этой книги. В то же время постоянные изменения в обществе предлагают этому криминальному сознанию новые направления для самовыражения. Например, интернет-травля (кибербуллинг) предоставляет подросткам и взрослым с криминальными наклонностями принципиально новые огромные возможности для причинения страданий другим людям.

Интернет представляет собой быстрое и эффективное средство ведения исследовательской работы, торговли, организации путешествий и общения. Эти же технологии полностью доступны и преступникам – они могут проводить собственные «исследования» и применять свои схемы. Пользуясь интернетом, преступники получают прямой доступ к тому, что они делали всегда, – обману, мошенничеству, воровству и шантажу. Киберпреступность стала все более возрастающей угрозой для отдельных людей, компаний и государственных органов. Преступники могут проникать в правительственные компьютерные системы, красть закрытую информацию, совершать хищения персональных данных или уничтожать корпоративные программные средства и деловую информацию, оставаясь за тысячи километров от своих жертв и вне досягаемости для правоохранительных органов.

В издание 2004 года была включена глава о глубоком внедрении преступности в среду наркомании. В данном издании эта тема дополнена рассказом о внушающих тревогу злоупотреблениях в области рецептурных медикаментов и производстве и употреблении новых синтетических наркотиков, усугубляющих и без того огромную социальную проблему. Производство, распространение и употребление наркотиков – все это возбуждает интерес преступного элемента и приносит ему немалые барыши.

Руководствуясь намерением дать больше подробной информации об образе мыслей и действий преступника (и меньше о предполагаемых причинах криминального поведения), я посвящаю отдельную главу двум убийствам, совершенным двумя молодыми мужчинами с очень разными биографиями. Вы увидите, что молодой человек из богатой семьи и юноша, выросший в хаосе трущоб, мыслили похожим образом. По ходу чтения этой книги вы будете убеждаться в сходстве мыслительных процессов преступника-бизнесмена, совершающего многомиллионные хищения, и уличного громилы, угрожающего старушке ножом, чтобы отнять у нее двадцать долларов.

Я добавил главу о роли секса в жизни преступников. Сексуальные домогательства и сексуальное насилие мало связаны с сексуальным удовлетворением. В значительной степени половая жизнь преступника является способом демонстрации силы, подпитки самолюбия и подтверждения представлений о собственной неотразимости. Такой подход важен для понимания ментальности тренеров, воспитателей, учителей и священнослужителей, манипулирующих окружающими, чтобы завоевать их доверие и пользоваться преимуществами своего положения для растления детей.

Преступник кипит от злости, потому что люди не соответствуют его ожиданиям. Они не подкрепляют его ощущения собственной могущественности, уникальности и превосходства. То, что большинством людей воспринимается как мелкие досады, в глазах преступника выглядит угрозами его самовосприятию. Одна из глав посвящена гневу, который у преступника разрастается подобно метастазам и делает потенциальными жертвами все и вся, попадающееся ему на пути.

Невзирая на размеры причиненного им физического, финансового или морального ущерба, преступник считает себя хорошим человеком. В одном и том же индивиде уживаются слащавая сентиментальность и лютая жестокость. «Я могу переходить от горячих слез к ледяной пустыне и обратно», – сказал один свирепый убийца. Важно понимать, что преступник настолько укреплен в хорошем мнении о себе, что может совершить доброе дело, а короткое время спустя начать сеять смерть и разрушения. Такое представление преступника о себе как о приличном человеке представляет собой серьезное препятствие для его коррекции.

Психиатры по кусочкам собирают информацию, позволяющую понять виновников массовых убийств и других ужасающих преступлений. В некоторых случаях выясняется, что эти индивиды уже имели контакты с психиатрами, которым не удавалось ни оценить их состояние, ни назначить соответствующее лечение. Но такие преступники мастерски умеют вводить в заблуждение, поскольку не хотят, чтобы окружающие понимали, что они представляют собой на самом деле. Обычно они не раскрывают свои намерения. Хотя преступники и объясняют свои странные и экстремальные поступки психическими отклонениями, даже опытным психиатрам и психологам не всегда удается распознать в них тип личности, о котором рассказывается в этой книге. Вы поймете, почему так происходит.

Когда специалисты не могут установить мотив преступления, они могут заключить, что виновник был невменяем, то есть не отличал хорошее от плохого или находился в состоянии аффекта. Уже после выхода второго издания этой книги в 2004 году я выступал экспертом в судебных заседаниях, где защита прибегала к ссылке на невменяемость обвиняемого. В частности, это был суд над Ли Бойдом Малво, младшим из двоих печально известных «вашингтонских снайперов»[1]. Вопреки распространенным представлениям, освобождение от ответственности по причине невменяемости – редкое явление, и это вполне обоснованно. В книге будет рассказано о деле, в котором я действительно счел обвиняемого невменяемым, в отличие от многих других схожих случаев, когда я выступал экспертом в суде.

Существует также широко распространенное представление о том, что тяжелые жизненные ситуации могут довести, казалось бы, разумного и уравновешенного человека «до точки», в результате чего он «ломается» и совершает преступление, никак не соответствующее его характеру. Я никогда не считал такое объяснение достоверным, и вы поймете, почему это так.

Все мы помним ужасные события, происшедшие в Ньютауне, штат Коннектикут (массовое убийство в начальной школе «Сэнди Хук» 14.12.2012, жертвами которого стали 28 человек); Ороре, штат Колорадо (стрельба в кинотеатре 20.07.2012, в результате которой было убито 12 и ранено 58 человек); на верфи ВМС в Вашингтоне (массовое убийство 16.09.2013, жертвами которого стали 12 человек) и на Бостонском марафоне (теракт 13.04.2013, в результате которого погибли 3 человека и были ранены около 300). Люди, совершившие подобные террористические акты, использовали некие убеждения для проявления уже существующих криминальных особенностей своей личности. Мы читаем рассказы о мужчинах, женщинах и детях, становящихся под знамена неких политических радикальных движений. Чтобы полностью разобраться в том, что же произошло с ними в действительности, крайне важно учитывать изначально существующие личностные особенности тех, кто позволяет втягивать себя в процессы, заканчивающиеся актами терроризма.

Рассказ о мыслях и поступках преступников, содержащихся в местах заключения, даст яркое представление о том, с чем ежедневно сталкиваются работники пенитенциарной системы. В данном издании эта среда рассматривается более подробно – в частности, рассказывается об особенностях функционирования организованной преступности в тюрьмах и о всепроникающем влиянии ее лидеров на жизнь в местах заключения и за их пределами.

Многие из тех, кто разрабатывает меры борьбы с преступностью, по-прежнему руководствуются устоявшимися представлениями о ее причинах. Представители власти впустую растрачивают миллиарды долларов в наивных попытках справиться с криминальными проявлениями путем устранения их так называемых «коренных причин», относящихся к внешней среде. Программы, использующие традиционные психологические подходы, остаются безуспешными. Например, широкое распространение получили программы коррекции преступников с помощью «управления гневом». Подобные попытки обречены на неудачу именно потому, что фактически легитимируют гнев. Я предлагаю альтернативные подходы.

Неудивительно, что в США не утихают дискуссии по поводу целесообразности работы по исправлению преступников. Элементы подходов, разработанных д-ром Йокельсоном и мной в Госпитале св. Елизаветы несколько десятилетий назад, используются во многих местах отбывания наказания. В рамках этих процессов преступникам помогают определить ошибки в их мышлении и примириться с его разрушительными последствиями, а затем обучают их применению корректирующих понятий. В условиях возрастающих бюджетных ограничений на программы коррекции в местах заключения выделяется крайне мало средств. Тем не менее факт остается фактом: почти каждый из мужчин, женщин и детей, находящихся сегодня в тюрьмах, в какой-то момент выйдет на свободу и попадет на улицы американских городов (за исключением относительно небольшого числа отбывающих пожизненные сроки или приговоренных к смертной казни). Лишь очень немногие из них под влиянием опыта лишения свободы изменятся сами, а подавляющее большинство останется неизменившимся и с большой долей вероятности вернется в тюрьму. Наращивая свои знания о криминальном мышлении, мы сможем успешнее помогать преступникам меняться, чтобы они начинали жить разумной и плодотворной жизнью.

Пролог. Как устранить препятствия к пониманию преступного мышления

Основная цель создания этой книги – дать вам понимание образа мыслей преступника.

Глава «Родители не превращают детей в преступников» знакомит с мышлением и образом действия людей, которые вырастают без чувства ответственности и совершают преступления еще до наступления подросткового возраста. В последующих главах раскрываются особенности мышления взрослых, которые становятся для них привычными и в результате оборачиваются громадным ущербом для других людей. Однако всегда существует опасность развития «болезни студента-медика», при которой человек начинает думать: «Моя супруга делает некоторые подобные вещи. Мой сын тоже. И, похоже, кое-что из этого относится и ко мне». Можно начать усматривать признаки криминальности во всем подряд.

Следует помнить, что большинство свойств личности существует в определенном диапазоне. Возьмем в качестве примера тревожность. Испытывать некоторую тревогу в ожидании результатов медицинского диагностического обследования нормально. Но есть и крайность – человек может быть парализован тревогой до такой степени, что боится выйти из дому, и простая мысль о походе в продуктовый магазин может вызвать острый приступ паники.

Идея диапазона имеет ключевое значение для понимания психического склада лиц с криминальным мышлением. Наглядным примером является ложь. Привирать по мелочам свойственно практически всем людям. Двухлетний ребенок опрокидывает чашку с молоком и говорит, что в этом виновата кошка. Знакомая спрашивает, нравится ли вам ее новая прическа, и вы заверяете, что это восхитительно, на самом деле думая, что она ей совершенно не идет. Вы звоните на работу и берете отгул по болезни, хотя в действительности просто устали и хотите передохнуть. Вы уверяете своего ребенка, что лекарство, которое ему нужно принять, приятно на вкус, хотя знаете, что оно горькое. Но есть существенная разница между человеком, лгущим относительно безобидно с целью избежать неловкости, и человеком, для которого ложь является неотъемлемым элементом его жизни. Преступник лжет, чтобы скрыть свои следы (а скрывать ему приходится очень и очень многое) и чтобы выпутаться из затруднительной ситуации, в которую сам себя поставил. Он лжет, чтобы сохранять представление о себе как об исключительной и могущественной личности, укрепляясь в таком самовосприятии каждый раз, когда ему удается обмануть других. В последующих главах о хронической лживости преступников будет рассказано более подробно.

Рассмотрим неспособность считаться с чувствами других людей. Нам случается расстраивать окружающих, упорно настаивая на своем. Мы можем перебить кого-то в разговоре или необдуманным снисходительным замечанием принизить значение недавнего успеха другого человека. Но, осознав, что мы сделали, мы горько сожалеем о причиненных нами обидах. Преступники, в отличие от нормальных людей, бескомпромиссны. Преследуя определенные цели, они не обращают внимания на последствия своих поступков. В их представлении другие люди не более чем пешки, которыми можно манипулировать. Для достижения желаемого приемлемы любые средства. Как заметил один преступник в разговоре со своим инспектором по надзору: «Вся эта ваша эмпатия, что мне с нее толку-то?»

Идея диапазона применима и к гневу. Некоторые люди обладают веселым нравом и злятся крайне редко. Они сохраняют невозмутимость даже перед лицом серьезных проблем и разочарований. На другом краю диапазона находится преступник, кипящий злобой всю свою жизнь. Когда люди не оправдывают его нереалистичные ожидания, он реагирует так, будто на кону стоит все его самовосприятие. Он пребывает в ярости на протяжении всей жизни, поскольку люди не соответствуют его желаниям, а контролировать их он не в состоянии.

Психологи и социологи уже давно продвигают идею о том, что преступник – такой же человек, как все остальные, но становится деструктивным из-за нанесенных ему психологических травм или невозможности воплотить свои амбиции. Подросток «попадает» в плохую компанию и вступает в банду, потому что у него никогда не было нормальной домашней жизни. А, скажем, наркодилер занимается этим, поскольку не обладает достаточными навыками для квалифицированного хорошо оплачиваемого труда. В обоих случаях считается, что эти люди сформированы неподконтрольными им внешними обстоятельствами, невзирая на то, что подавляющее большинство молодых людей из благополучных семей не вступает в банды, а отсутствие у наркодилера образования и трудовых навыков – его личная недоработка, а не общественное упущение. Во многих кругах преступник считается гонимым, а не гонителем.

Те, кто придерживается такой точки зрения, идут еще дальше, утверждая, что в каком-то смысле все мы «преступники», поскольку лжем, вожделеем и поддаемся искушениям. Но уравнивать между собой редкую незначительную ложь сознательного человека и гигантское хитросплетение обманов преступника – абсурд. Не менее абсурдно уравнивать ребенка, присвоившего маленькую игрушку, и злоумышленника, крадущего все, что плохо лежит. Неверно утверждать, что преступник хочет того же, что и сознательный человек, и оба придерживаются одинаковых ценностей. Возможно, оба они стремятся к богатству, но честно и упорно трудиться ради этого готов лишь один. Преступник считает, что оно принадлежит ему по праву, и присваивает его любыми возможными способами, не обращая внимания на причиненные страдания, после чего хочет еще больше. Возможно, оба стремятся к семейной жизни, но только сознательный человек демонстрирует готовность к компромиссу, внимательности и заботливости, которых она требует. Преступник часто отдает должное упорному труду, порядочности и ответственности только на словах, в то время как поступки демонстрируют полную несовместимость этих понятий с его образом жизни.

Говоря об образе мыслей и тактике поведения преступников, очень важно избегать упрощенческого деления всех людей на хороших и плохих. В широко известном интервью журналу Playboy в ноябре 1976 года экс-президент США Джимми Картер говорил: «Я стараюсь не грешить намеренно… Мысленно же я много раз совершал супружескую измену». Как и Джимма Картера, нас часто посещают мысли, которые, будучи воплощены, могут навредить другим людям или нам же самим. Грешные мысли (следуя терминологии Картера) возникают в наших умах, и мы быстро и легко отметаем их. Они исчезают и не возвращаются. С какими-то мыслями мы можем испытывать проблемы: они появляются вновь и вновь. Тем не менее мы не вынашиваем мысли о серьезных преступлениях вроде ограблений, поджогов, изнасилований и убийств.

Преступникам свойственно реагировать на повседневные трудности и огорчения совершенно иначе по сравнению с обычными людьми. Какой-то водитель подрезал нас на шоссе. Подавляющее большинство людей не придаст этому особого значения и спокойно продолжит движение. Однако человек с криминальным складом ума может броситься вдогонку за обидчиком и довести конфликт до уровня яростной разборки на дороге. Большинство людей наверняка просто проигнорирует невежливость продавца в магазине. Но человек с криминальным складом ума может разразиться потоком нецензурной брани и, возможно, перейдет к физическому насилию. Мы осмысливаем все происходящее в нашей жизни и принимаем решения относительно того, что делать с этими мыслями. Сознательный человек, как правило, думает о последствиях и обладает совестью. То есть поступает так, как сказал Джимми Картер, – старается «не грешить намеренно».

Если верить статистике, примерно половина американских браков терпит крах, заканчиваясь разъездом и разводом. Реагировать на семейный конфликт можно по-разному. Супружеская измена может означать, что обманутыми будут не только жена и дети, но и дальние родственники, соседи, коллеги по работе и друзья. Ложь и лицемерие, присущие супружеской неверности, в какой-то мере схожи с поведением преступника. Однако во всех остальных отношениях неверный супруг может быть искренним, чутким и ответственным человеком.

Вы можете возразить, что криминальность относительна. То, что является преступлением сегодня, не будет таковым завтра, если изменится законодательство. Именно так произошло, когда отменили сухой закон, действовавший в США с 1920 по 1933 год. Некоторые виды поведения могут быть крайне вредными, но не незаконными. Но есть индивиды, которые «преступны» (в смысле, который я вкладываю в этот термин) вне зависимости от существующих законов. Подумайте о насильнике, заявившем следующее: «Если сегодня изнасилование легализуют, я больше не буду насиловать. Но придумаю, чем еще заняться». Ключевой элемент самооценки этого мужчины и ему подобных – делать то, что запрещено. Существуют также «неподарестные правонарушители», и вы наверняка знаете таких людей. Они крайне эгоцентричны, постоянно лгут, обманывают доверие, наживаются на чужих бедах, стараются контролировать окружающих, игнорируют личные и финансовые обязательства и обвиняют в своих проступках других людей. Пусть они и не совершают грозящих арестом правонарушений (или достаточно хитроумны, чтобы не попадаться на них), но оказывают очень разрушительное воздействие на своих родных, коллег и всех остальных, с кем близко контактируют.

Проникая в сознание преступника, мы должны помнить о том, что модели мышления и поведения существуют в различных степенях выраженности. В процессе написания этой книги в моем распоряжении были сотни практических случаев, собранные за сорок четыре года непосредственного общения с преступниками. Я целенаправленно отбирал примеры мужчин и женщин, находившихся на предельных значениях диапазона преступных проявлений. Когда мы разберемся с экстремальными случаями общей закономерности, становится проще распознавать ее в менее выраженных формах.

Если мужчина, женщина или ребенок демонстрируют крайности во всех упомянутых мной характерных чертах (эгоцентризме, доминантности, неискренности, безответственности и бесчувственности), то целое больше, чем сумма этих элементов. В результате появляется человек, придерживающийся совершенно иного взгляда на себя и окружающий мир, чем люди, которые ведут преимущественно сознательную и ответственную жизнь. У такого человека криминальное мышление.

1. Неудачные попытки выявить причины преступности

Начиная работать клиническим психологом-исследователем, я считал, что люди становятся преступниками в основном в силу внешних факторов. Я видел в преступниках скорее жертв обстоятельств. В совместной работе с моим наставником, д-ром Йокельсоном, мы постепенно убеждались в полной ошибочности таких взглядов. Мы все более скептически относились к рассказам преступников, в которых они оправдывали содеянное ошибками других людей. Опрашивая людей, которые их хорошо знали, мы убеждались в обоснованности наших сомнений. Фактический материал, собранный в результате нескольких тысяч часов бесед с преступниками самого разнообразного социального происхождения, убедил нас в том, что наших священных теоретических коров пора отправлять на вечный покой. Мы называли себя «вынужденно переубедившимися», поскольку нам было очень трудно отказаться от своих предположений, взглядов и того, чему нас учили как профессионалов в части причин преступности. Как только мы перестали считать преступника жертвой, перед нами открылись новые горизонты. Высвободившись из пут вопросов о причинах, мы смогли обратиться к выработке понимания того, как мыслят преступники.