Как достать Кощея?

И только королевич потянул носом, вдыхая свежий хлебный аромат, как булка вздрогнула, чихнула и… спрыгнула на землю, грязно ругаясь.

– А-а-а! – опять дурниной взвыл гость.

– Колобок, я тебе запретила хлебом прикидываться! – разозлилась я.

– Чудище! – Королевич, осознав, что расстояние между нами для выстрела не годится, выбросил ружье и схватился за ножны.

А потом закатил глаза и рухнул оземь. За его спиной обнаружилась новая напасть. Словно весь лес решил поучаствовать в бедламе!

– Аленка, ну сколько раз просили: нельзя гостей топором! – застонали мы с Алешей хором.

– Да я тупым концом! – отмахнулась девица. – По темечку. Чтоб остыл. Нечего с мечом против девчонки идти!

Чувствуя, как нарастает паника, я смотрела на неподвижного и безмятежного королевича. Ой, что будет, когда он в себя придет! Да его батюшка нас со свету сживет ведь!

– Это не к добру, – подал голос Колобок.

– Молчи, хлебушек! – оборвала его я. – Все испортил!

– Василиса Ильинична, что делать будем? – спросил Алеша.

Я почесала затылок. Живой водицей мы королевича, конечно, отпоим, на ноги поставим. Вот только ежели он со стражей вернется, что тогда? Как лес спасать? Бабушка не зря его хранила, любопытных путников кругами водила, запутывала. Побольше моего понимала.

– В избу отнесем, отлежится. А как поправится, дадим мертвой водицы напиться. Он все и забудет. И лес наш не потревожит, – сказала Аленка.

– А если как с этим? – Колобок фыркнул на привязанного поодаль козла Иванушку. – Не сработает водица?

– И что? – отмахнулась девица. – Быть козлом – типичное мужское развлечение. Ему даже понравится!

Пришлось строго-настрого запретить подопечным поить королевича мертвой водицей.

Потом, подумав и вспомнив о нраве обитателей сказочного леса, я еще добавила запрет кормить молодильными яблочками, окунать в колдовское озеро, давать нюхать дурман-траву, пугать, разыгрывать, превращать в козла, водить в курятник и бить топором по темечку.

– А, да, и самогонкой не поить!

Это оказалось последней каплей:

– Ну и зачем он тогда нужен?! – возмутилась Аленка.

Посмотрев на лица (а еще морду и румяную корочку) друзей, я нахмурилась. Учудят. Как пить дать, что-нибудь учудят.

– Алеша! Неси королевича в мою избу.

– В твою-у-у-у?! – У всех вытянулись лица, и только Колобок ехидно заулыбался.

– Да, в мою. Знаю я вас! Это не абы кто, а королевич!

– Кстати, какой именно? – деловито уточнила Аленка. – Их же три.

– Точно не самый умный. – Алеша почему-то сразу невзлюбил незваного гостя.

Но перечить мне не решился. Послушно наклонился, взвалил королевича на плечо, как мешок с брюквой, и бодро направился к деревне. Колобок покатил следом, благоразумно стараясь держаться от меня подальше, а вот у Аленки были другие планы: обычно в это время она охотилась. Собственно, так подруга в лесу и оказалась, на беду королевича.

Мало мне было бабушкиного письма и диверсии с яйцами, еще и это! Сейчас очнется гость, увидит, что у нас вместо куриц чуды-юды вылупляются, и точно придется лешему на перевоспитание отдавать, чтоб беду не накликал.

Хорошо, что в избе нашлась свободная комната, куда и сгрузили королевича. Я осторожно ощупала его голову и вздохнула: шишка будет знатная. Но Аленку сдавать нельзя, она своя, почти родная. Даром что бедовая.

Кое-как спровадив Алешу с Колобком (еще уходить не хотели, заразы!), я схватила графин и осторожно побрызгала на королевича живой водицей. Волшебная, чистая, холодная – любой недуг лечит и самых безнадежных на ноги ставит. Главное – не переборщить, а то туман от нее в голове, как от хмельной настойки.

Сначала ничего не происходило, на лице королевича застыло все то же безмятежное выражение. Пользуясь моментом, я внимательно его рассмотрела.

Симпатичный. Высокий, широкоплечий, как и подобает наследнику. Соломенные волосы слегка растрепаны топором, а глаза, запавшие в душу с первого взгляда, закрыты.

Эх, что ж мне так с возлюбленными не везет? Первая любовь, сокурсник, мою подругу в жены взял. Я даже в деревню к бабушке поехала с мыслью забыть былое, отвлечься. И за сказочный лес взялась рьяно, чтобы мысли дурные отогнать.

И какая мне за это благодарность?

Симпатичный королевич ружьем тычет, юдом обзывает!

И только я об этом подумала, он открыл глаза.

Потом собрал их в кучу и не сразу, но вернул в нормальное положение, остановив взгляд на мне.

– Ты кто? – хрипло спросил он.

– Василиса, – осторожно ответила я. – А ты?

– Енисей… наверное. А что случилось? Голова болит.

– Дерево упало. Сухостой. В лесу таких много. Упало и прямо по голове тебе дало. Я сначала испугалась: мертвый! Но обошлось. Вот, выпей, полегчает. Водица у нас целебная. – Я сунула ему под нос кружку.

Королевич послушно выпил и заметно расслабился. Правда, потом зачем-то бодро пополз с постели.

– Мне идти надо. Чудо-юдо искать, биться насмерть.

– Нет-нет-нет! Никуда ты не пойдешь, Енисей! Во-первых, надо отдохнуть, здоровье поправить. Кто же биться с шишкой ходит? Во-вторых, а лес посмотреть? А в баньке попариться? А на пир наш, деревенский, сходить? Лебедяна как угорелая носится, как стемнеет – стол накроет! Не обижай, королевич, у нас редко гости бывают, уважь.

– Ну если ненадолго… – сдался Енисей, и я от радости даже подпрыгнула.

У нас так редко бывают гости! А еще, кажется, повезло: никто на наш лес не покушается, и никого мертвой водицей поить не придется. Отдохнет королевич, выспится, поест, попьет – и с новыми силами на подвиги.

Кстати, о них.

– Что за чудо-юдо хоть? – спросила я. – Как выглядит, где живет?

– Поверье есть, что живет в чаще чудище страшное, кровожадное и коварное. Деревни кошмарит, путников губит. Батюшка велел принести ему голову чуда-юда и без победы не возвращаться. Говорят, чудище – оборотень настоящий. То старцем прикинется, то девицей красной. Завлекает сладкими речами, а потом…

Енисей сделал такие страшные глаза, что и меня проняло, хоть я никаких чудищ отродясь не видела.

– А кто тебе сказал, что чудище здесь живет? – спросила я.

– Так лесник здешний и рассказал.

– Кто? Какой еще лесник? Нет у нас лесника!

Леший есть, лесника – отродясь не бывало!

– Ну как это нет? Высокий такой, весь в черном. Жилистый, хотя широкоплечий, тренированный, с оружием обращаться умеет, это я сразу понял. Волосы чернющие! И взгляд… до самого нутра пробирает.

Я медленно поднялась.

Ну, Кощей!

Я тебя достану!

Небольшой экскурс в историю магии.

Когда-то королевство было наполнено чудесами. Никто не дивился змеям в небе, русалкам в озерах и лешим в непролазных лесах. И ведьм в народе любили и почитали, хранительницами и благодетельницами звали. А они добром на добро отвечали: отварами целебными, заговорами охранными да наставлениями мудрыми.

А потом как-то все и повывелись.

Кто-то говорит, людей стало слишком много. Кто-то – что боги на нас, смертных, разобиделись крепко. Как бы то ни было, магия стала обыденностью. Заговорам нынче обучали в институтах, при дворе колдунов держали, в каждом селе по чародею! Вот только с той магией, первородной, современная ничего общего-то и не имела. Слабенькой стала, любому бездарю доступной.

Лишь далекие уголки, скрытые от любопытных глаз, еще хранили сказки, что нынче рассказывали детям.

Бабушка – одна из немногих ведьм, сохранивших могущество. Даже не знаю, сколько ей точно лет, очень-очень много! Сколько себя помню, Бабу-Ягу у нас в семье уважали и побаивались.

Давным-давно, еще когда моя мама была совсем крохой, бабушка отправилась в самый дальний лесной уголок, чтобы сохранить его первозданную волшебную красоту вместе со сказочными обитателями.

Да вот незадача: по соседству поселился мрачный темный колдун. И не просто колдун, а с ужасно скверным характером!

Говорили, Кощей Бессмертный так зовется не просто так, что он действительно бессмертный, и смерть свою надежно спрятал. Никто в здравом уме к его землям не приближался. А Баба-яга взяла – и объявила сказочный лес своим.

Ух, как Кощей разъярился! Меня еще тогда на свете не было, но мама рассказывала, война была знатная. Чудом мир заключили и установили границу. За чертой, где тьма и скалы, начиналась запретная для нас территория. Вотчина Кощея, темного бессмертного мага.

Худо-бедно они с Бабой-Ягой жили и островок первородной магии делили. А как только бабушка уехала, Кощей совсем обнаглел! Шуметь запрещает, русалок в пруду на границе совсем запугал, да и саму границу то и дело норовит передвинуть. А теперь еще и на меня королевича натравил, чудом-юдом обозвал. Нет, терпению моему пришел конец!

– Значит, так!

От неожиданности Енисей, ошарашенный моим командным голосом, сел в постели.

– Отдыхать! Никуда не ходить, там где-то Аленка сейчас с охоты вернется! Пить водицу, верить в лучшее, понятно? Скоро вернусь, Леший пока баньку растопит. Вечером и деревню покажу. А сейчас у меня дела.

Первым делом я понеслась к курятнику.

– Василисушка, кто пришел-то, взаправду королевич? – выглянул Баюн.

Но я только отмахнулась.

– Потом, котик, потом!

Схватила первую попавшуюся корзинку и поспешно скидала туда яйца, не разбираясь, где и какое. Баюн обиженно насупился и отвернулся: он все утро потратил, чтобы яйца рассортировать!

Но за год, что я заменяла бабушку, подопечные усвоили: если Василиса Ильинична в гневе – лучше на глаза ей не попадаться!

– Чудо-юдо, значит… девицей прикидывается… на меня с ружьем! Надо было сразу догадаться, кто яйца подменил! – бурчала я, несясь через чащу, к скалистому обрыву, на котором Кощей Бессмертный выстроил свой замок.

Темные земли всегда пугали, за черту мы старались не заходить. И Кощея боялись, и нечисти разной – мало ли кто рядом с темным магом селится. Издали смотрели, ежились и байки друг другу рассказывали. О том, что там этот Кощей делает в своем мрачном жилище.

Я впервые оказалась так близко к его замку и так далеко от нашей деревни. Но гнев придал мне сил, и я даже не заметила, как обнаружила себя у ворот, звонящей в колокол.

– Выходи! Кощей! Я знаю, что ты внутри, выходи немедленно!

Сначала ничего не происходило, но я упорно стучала и стучала. И вдруг дверца отворилась, да с такой силой, что я едва там же не села!

На пороге возник Кощей – мрачный и злой, как вурдалак! Он хмуро посмотрел на меня сверху вниз и спросил холодно:

– Ты кто?

– Василиса я!

– Василиса? – Он задумался. – Прекрасная?

Потом посмотрел на меня и хмыкнул.

– Нет. Премудрая? Тоже нет, раз явилась. А-а-а, вспомнил. И. О. Бабы-Яги. И чего тебе, Василиса?

– Яйца верни!

– А?

– Не делай вид, что не знаешь. Кто яйца золотые украл? Кто их невесть чем подменил? Кто королевичу про чудо-юдо с три короба наврал?!

Впервые на моей памяти (хотя я и видела его от силы пару раз) Кощей улыбнулся. Недобро улыбнулся, ехидно.

– Что, не помогло королевичу ружье? Конечно, на тебя ж с крестом и святой водицей идти надобно.

– Решил, пока бабушки нет, воспользоваться удобным случаем? Нет уж! Думаешь, я о тебе ничего не знаю? Думаешь, смерть твоя в яйце – тайна великая? Да у нас каждый дрозд знает, что стоит яйцо разбить – и погибель твоя придет!

– Да ну уж и погибель. Так, поболит денек.

– Оставь нас, Кощей, по-хорошему прошу! Не твой лес! И я не позволю…

Не слушая дальше, нахал захлопнул перед моим носом дверь! И снова скрылся в своем мрачном логове. Наверняка коварные планы отправился строить. Как со свету сжить меня и всю деревню, чтобы и лес превратить в темные топи!

– Нет уж, мы еще посмотрим, кто кого! – буркнула я.

Корзинку с яйцами заботливо поставила у порога. Пусть порадуется, Кощеюшка, пополнению в семействе. Посмотрим, как запоет. А меня королевич в деревне ждет. Симпатичный. С зелеными глазами.

Глава третья.

Пир на весь мир и прочие неприятности

Когда примчалась обратно, перед теремом, прямо на моей любимой лужайке, где я иногда на радость витязям и на зависть всяким недоброжелателям изволила загорать летними погожими деньками, кипела деятельность. Какая-то очень подозрительная и слишком активная для моего отсутствия.

Все в сказочном лесу знали, что такие масштабные действия можно разворачивать только с моего непосредственного разрешения.

– Настойка малиновая. Двадцать пять четвертей… – бубнил себе под нос Баюн, который расхаживал с берестяным свитком в передних лапах и обмакнутым в чернила гусиным пером. – Настойка на кедровых шишках. Крепкая…

– А что это тут без моего ведома происходит? – прошипела я и ухватила кота за ухо.

Баюн совсем неподобающе своему ученому статусу мяукнул, но свиток с пером не выронил. Значит, несильно напугался, кошачья натура верх не взяла. Надо в следующий раз аккуратнее подкрадываться.

– Так королевич же в гостях, Василиса Ильинична! – воскликнул кот и посмотрел на меня так выразительно, словно я сразу должна была понять, к чему он клонит.

Ну королевич. Ну в гостях!

– И что? Королевич в опочивальне отдыхает, водичкой живой отпаивается, а ты настойки считаешь и деятельность бурную разводишь? Что тут происходит, можешь объяснить нормально?

Я указала на поляну, где витязи сноровисто материли сцену, работники копали невесть зачем нужный пруд, а Лебедяна размахивала руками. Опасно так… у нее то лебеди из рукавов вылетают, то цветы с кувшинками, но пока вроде бы мирно все было. И расстановкой столов она руководила весьма грамотно. В ее подчинении было несколько мелких и вертлявых кикимор да парочка сноровистых домовых, которые помогали нам по хозяйству за еду.

– Как что? – удивился кот. – Пир на весь мир, матушка, готовим. Уже и приглашения по сказочному лесу разослали. Артистов позвали

– Каких? – испугалась я. – Если этих, с медведем и баяном, – прокляну. Вот и не вспомню, что зачет по проклятиям с пятого раза сдала. Как получится, так и прокляну. Ты у меня еще братцу Аленушки завидовать будешь!

Кот икнул и тактично перевел тему с цыган с медведем. На прошлой ярмарке они шумели, буянили и увели Конька-горбунка. Он, правда, потом сбежал, а вот серебряные ложечки из бабушкиного сервиза – нет.

– Птица Сирин прилететь собиралась, – затараторил Баюн. – Лебедяна, опять же, станцевать обещала, а ты знаешь, как сложно ее уговорить. Но для королевича, она сказала, что готова от принципов своих отступиться. Богатыри мавок упросили пригласить…

Это кот сказал на порядок тише, знал, что я ругаться буду. Посмотрел жалобно.

– Ну а что? Ну мертвые, у всех свои недостатки. Зато общительные! Праздник же. Давно у нас, Василиса Ильинична, праздника не было. А вы пока идите, отдыхайте. Смотрите, как все у нас хорошо получается.

– Да пока неплохо, – согласилась я. – Но боязно что-то… Знаю я вас, затейников. Вот Лебедяна тут, а что с кухней?

– Лебедяна на кухню сегодня ни ногой. – Баюн печально вздохнул. – Там лебедей доставили… яичками утиными да, потрошками говяжьими фаршируют. Вкуснятина, а она вон злится, говорит – каннибализм! Тьфу ты, слово-то какое нерусское!

– Ну так а зачем вы им в задницу перья натуральные втыкаете? – поинтересовалась я. – Да голову от лебедя обычного и крылья приделываете? Что за варварство?

– Не варварство, Василисушка, а традиции и красота. Чай, пир для королевича, а они там знаете, как кушать привыкли? И лебеди, и осетры, и разные яства заморские. Мы сказочный лес посрамить не можем.

– Хорошо! – Я махнула рукой. – Развлекайтесь. И бочку хмельного меда из погреба, так и быть, можете взять. Бабушка сказала, в исключительных случаях можно. Только этикетки внимательнее читайте. Кто знает, на чем яга меды настаивала, с нее станется! Там и мухоморовка может быть!

– Ни о чем не волнуйся, Василисушка. Иди, выбирай себе сарафан красный да кокошник каменьями украшенный.

Расслабился, паразит. Настроение Баюна можно было определить по тому, как он ко мне обращается: на «ты» или на «вы». Если на «ты» перешел, значит, свободу почуял и безнаказанность.

– Почему сарафан-то? – удивилась я. – А я платье хотела синенькое?

– Тьфу на тебя! Какое платье на пир?

– Ну сарафан, так сарафан, – согласилась я, решив, что коту виднее, какой у нас сегодня дресс-код.

Сарафан у меня был. Красный, расшитый причудливыми узорами, украшенный речным жемчугом – красота неземная, бабушкой подаренная. Куда носить его я, правда, не представляла, а тут вот удачно случай подвернулся. Оделась и поняла, что-то в этом есть.

Сарафан, кокошник, коса до пояса – и вот Василиса стоит почти прекрасная. Правда, все еще не премудрая. Но какие мои годы?

Пока я прихорашивалась, гости начали собираться. Мне досталось почетное задание: сопроводить на пир королевича, который выспался, откушал и, похоже, пил не одну живую водичку, потому что был румян, бодр и деятелен!

Интересно, кто его поил? Аленушка ради интереса, или Баюн, который решал, какие настойки лучше? Надо будет при случае спросить и наказать! Нечего гостей до пира потчевать хмельным. Знаю я, как в сказочном лесу гуляют. У нас в столичной академии так не гуляли. Где уж королевичу с его светской жизнью во дворце.

– А вот это вот что у вас? – спросил королевич и ткнул дулом ружья в закрытую дверь.

– Горница.

– А тут что?

– Светлица?

– А здесь?

– Кухня.

– А вон за той дверью?

Да что же ты, какой шебутной и любопытный-то? Сложно с тобой будет. А еще идеи в твоей голове бродят неправильные. Курорт он тут захотел!

– А может, завтра с утреца, после пира, экскурсию лучше? А? – поинтересовалась я в надежде, что именитый гость чуть-чуть помолчит. – Покажу сказочный лес, его обитателей, нашу заповедную природу. Музей, опять же…

– О! – восхитился королевич. – У вас музей есть?! Самый настоящий? Это отлично, что у вас в лесу уже развитая инфраструктура! Туристы любят музеи!

– Настоящий. Самый, что ни на есть, – радостно сообщила я, умолчав, конечно, о том, как этот музей появился.

Когда я приехала в сказочный лес год назад, никакого музея, конечно, не было. Зато был огромный, набитый хламом бабушкин чулан. Я туда сунулась, а там и зеркальце волшебное (которое я себе забрала, так как вещица оказалась хоть с норовом, но дюже полезная), и сапоги-скороходы, и клубочек волшебный, и скатерть-самобранка… Короче, куча вещей, которыми особо никто не пользовался, но выбросить было жалко.

Я навела порядок, и получилась у нас совершенно чудесная экспозиция для гостей. Вон королевич как возбудился. Даже вопросов больше не задавал, пока я вела его к накрытым на улице столам.

А там уже народ вовсю собирался. Правую половину заняли витязи, слева сели гости заморские и существа, в сказочном лесу проживающие. Тут вам и мавки, и кикимора с лешим, и купцы заезжие… А в центре, между поставленными буквой «П» столами, уже вовсю разносилось радостное:

– Эй-нэй-нэ-э-э!

Мелькали цветастые юбки, звенели бубны, и медведь довольно расхаживал на задних лапах.

– Ну а этих-то кто сюда позвал? – взвыла я.

Королевич посмотрел на меня укоризненно. Ему «эй-нэ-нэ» очень даже понравилось, он и плечиками в такт водил, и ружьем, с которым так и не расстался, помахивал. Надеюсь, оно не заряженное, а то мало ли! Места у нас заповедные, сказочные, не все из ружья убить можно. Но вот стену продырявить – как нечего делать!

– Василиса Ильинична, красота-то какая! – сказала Лебедяна и поднесла чарку. Надо бы королевичу ее вручить, но протянула она ее мне, так как знала мое отношение к цыганам. Кота, виновного в их присутствии, естественно, и след простыл.

Я выпила залпом, предвкушая активный вечер, и велела:

– За серебром и конями смотреть во все глаза!

– Ну как иначе-то? – Лебедяна закивала часто. А глаза при этом были хитрые. Вот чую, чего-нибудь не досчитаемся. С цыганами ведь всегда так.

Королевич, не дожидаясь угощений, пустился в пляс. Мы с Лебедяной кинулись за ним, потому что как его, такого малахольного, одного оставить? Ну а остальные гости приняли наше поведение за руководство к действию. «Эй-нэ-нэ» зазвучало громче, а я тоскливо подумала, что, вообще-то, хотела поесть.

Цель была простая и прозрачная: подпоить королевича до состояния согласия и провести с ним задушевную беседу на тему, что сказочный лес – зона заповедная. И если сюда сплошным потоком запустить туристов, вся уникальность этого места исчезнет. А вот самого королевича с батюшкой и братьями мы завсегда ждем и рады. Все ведь просто и логично. В какой момент все пошло не так?

Я отвлеклась буквально на пять минут, выпустив королевича из виду. И его тут же закружили в хороводе цыгане. Потом подошел Баюн со сметой. Следом – Лебедяна с чаркой, потому что, судя по смете, лебедей мы фаршировали не утиными, а золотыми яйцами. Иначе непонятно, откуда такие суммы.

Пока я приходила в себя, пыталась отдышаться от крепкой настойки и закусывала ухваченным со стола пирожком, подрались мавки. Вот знала же, что звать на пир полудикую водную нечисть чревато.

Пришлось разнимать и спрашивать, что произошло.

Естественно, не поделили витязей, вот и вцепились в зеленые волосы друг другу. Мавкам были выданы витязи в нужном количестве, чарки и пирожки с брусникой, но через открытое окно вылетели недавно вылупившиеся горынычи. Мы кинулись ловить и загонять их в вольеры, которые кто-то хвостатый и безалаберный не закрыл.

Все это происходило под веселый перезвон бубна и залихватские «эй-нэ-нэй». На то, что веселье идет полным ходом, а она тут не у дел, обиделась птица Сирин. Видите ли, именно она должна была открывать пир. Я так и планировала, но цыгане внесли коррективы в концертную программу.

Выпускать ее со слезоразливными песнями в разгар веселья было нельзя, закидают помидорами. У нас народ простой, не привык держать мнение при себе. Пришлось идти по отработанной схеме: чарка и задушевный разговор.

В итоге когда я вспомнила про королевича, узрела чудную картину.

Медведь в короткой яркой юбке бегал от одного гостя к другому и собирал в перевернутый бубен монеты, а королевич вместо него ходил на четвереньках на поводке цыган.

– Боги, да за что же мне все это?!

Как представила, что про это царь-батюшка прознает! Аж сердце встало. Несдобровать тогда сказочному лесу.

– Главное – изловить королевича и налить ему чарку было нельзя. В него и так влили, похоже, сверх меры. А просто изловить – сложно. Королевич жаждал праздника. Он бегал от меня по поляне и прятался за цветастыми цыганскими юбками.

Я готова была сдаться, но положение спасла Аленушка. На пир она явилась поздно, зато с неизменным топором и козлом на поводке.

– Хочешь из копытца попить? – заискивающе поинтересовалась она у королевича и дернула козла поближе, демонстрируя последствия непослушания.

Королевич сглотнул, попятился, выскальзывая из неплотно сидящего на шее ошейника, а там его Лебедяна подловила. С чаркой…

Я успела крикнуть «нет!», но в залихватском «эй-нэ-нэ» его никто не услышал. Королевич чарку выпил залпом и упал.

– Ну вот что ты творишь? – спросила я у Лебедяны, когда пробралась мимо цыган.

– Ну а что? Ему же проспаться надо! А пока ходит, поди-ка уговори! Вон на все уже согласный. А ну-ка, Аленка, подсоби. Давай его в опочивальню утащим.

– Да подожди ты! Я сейчас помогу.

– А вы, Василиса Ильинична, откушали бы. А то вон вся на ветру шатаетесь, и язык заплетается. А потому что закусывать нужно. Для кого готовили столько?

Спорить с Лебедяной было себе дороже. Я махнула на нее рукой и отправилась к столу, как-то очень быстро обнаружив себя в компании мавок. Иногда мне казалось, что в голове вместо мозга у них тина. Но девчонки были веселые, а несколько чарок хмельного меда очень быстро снимали интеллектуальные различия. И скоро я смеялась наравне с ними и предложение сходить и остудиться к лесному озеру восприняла позитивно.

Мавки – коварные. Мужика, который купаться с ними пойдет, и притопить могут. А меня не тронут. Боятся. Да и неинтересно. А мужики у нас ученые, на такие предложения не ведутся и подглядывать точно не станут.

Глава четвертая.

Отец драконов и других сказочных тварей

На закате, когда сон самый сладкий, в окно что-то ударилось.

«Бздынь!» – жалобно звякнуло стекло, но устояло. Кощей перевернулся на другой бок.

«Бздынь!» – звук повторился.

Да что такое? Опять брачные игры у летучих мышей? Где вообще Лихо, за что он ему жалованье платит?

«Бздынь!» – На третий раз стекло не выдержало и со звоном рассыпалось на мириады маленьких кусков.

– А говорили – зачарованное… небьющееся, – мрачно вздохнул Кощей.

Сон сняло как рукой. Лихо куда-то подевалось, и теперь ему предстояло или шлепать по осколкам, или браться за веник с совком, что вообще не соответствовало статусу самого загадочного бессмертного мага сказочных земель.