Сказки Верескового леса. Фебр

Пятнадцать подлунных веков назад

Предрассветное утро, холодное и промозглое, укутанное густой пеленой тумана, наградило фермера Джека до тошноты привычным похмельем. Джек никогда не горел работой – он был ленив. Вот и сегодня петляющая дорога вела его в противоположную от фермы сторону, строго на север – на самый край острова, обтёсанного морскими волнами. На отдалённых мысах среди прибрежных скал и зелёных каменистых холмов виднелись полуразрушенные дома. Здешний пейзаж, по словам приятелей Джека, мог здорово впечатлить. Особенно небо, которое над живописным кусочком острова менялось прямо на глазах: облака тянулись до самого горизонта, серая темнота изменялась до яркого голубого цвета, а вот ночью, как поговаривали завсегдатаи пабов, можно было увидеть изумрудно-розовые всполохи. Только если тебе очень повезёт. Джек хмыкнул про себя, потому что знал: после очередной пинты пива можно и не такое увидеть, дело тут вовсе не в везении.

Взгляд его блуждал по пустынном скалистым склонам: люди в этих краях предпочитали уже не селиться – не прельщала их почему-то дикая северная красота в сочетании со свежим морским воздухом. Появлялись люди здесь нечасто, и лишь те, кто искал приключения или ответы на вопросы, как устроен мир. Поведать об устройстве мира могли только завсегдатаи паба, который будто бы из ниоткуда возникал на самом отдалённом мысе в одну единственную ночь в году, когда лето уступало свои права зиме.

Пьяница Джек имел сверхспособность находить любые питейные заведения – одна из немногих вещей, в чём он был действительно хорош, – однако нужный паб искал долго. Однажды сквозь серую мглу на самой вершине перевала отчаявшийся Джек увидел пестрящее вывесками одноэтажное здание. Местные считали, что когда на смену лета приходит зима, и всё живое умирает, на землю из потустороннего мира выбирается сам дьявол со своими ужасными монстрами. Каждый человек, что встретится ему на пути, отправится со всей этой развесёлой компанией на границу Чёрного Вереска, которая разделяет мир на жизнь и вечное скитание в темноте.

У паба стояли корзинки с овощами и фруктами, шкурами убитых животных – так люди делились своим добром с гостями из потустороннего мира, дабы те помиловали простых смертных и благословили на хороший урожай в следующем цикле Колеса года. Лишь самые смелые люди рисковали дойти на край холодного туманного острова.

Джек в волнении зашёл внутрь паба. Человекоподобные существа – кто с клыками, кто с длинными ушами, хвостами и шерстью на руках – пили пиво, распевали песни, поздравляли друг друга с праздником.

– Начало третьей осенней Луны, ура! – кричали посетители паба, поднимая вверх пинты.

Джека они будто не замечали, он шёл по хрустящей паутине к барной стойке, сделанной из блестящего гладкого материала, который человеку был ранее неизвестен. В камине трещали угли, и только там плясал настоящий огонь, а с потолка свисали красивые конструкции – они светились изнутри и заполняли просторное помещение паба ярким светом.

За барной стойкой стоял высокий мужчина в чёрном кожаном приталенном плаще, украшенном цепями. Его длинные чёрные волосы были убраны в высокий хвост. Металлические украшения на нижней губе цепочкой тянулись к блестящему кольцу в ухе. «Да уж, в таком виде глупо появляться даже в неприличных местах», – поёжился Джек, пока не встретился с барменом взглядом. Глаза! Яркие, зелёные и, безусловно, видящие тебя насквозь. Это он и есть – сам дьявол! У людей таких глаз не бывает.

– Приветствую тебя, путник. Чего желаешь?

Джек, с опаской подойдя ближе, бряцнул мелочью в кармане и призадумался.

– За счёт заведения, – улыбнувшись, сказал незнакомец в чёрном, наливая Джеку пинту. – Попробуй мой яд, смертный.

– Яд? Что ж. Сказать по правде, он-то мне и нужен.

– Тогда ты пришёл по адресу.

– Но ведь это обыкновенная выпивка, – ухмыльнулся человек, тут же отхлебнув угощение.

– Нет, это яд, который помогает тебе убить внутри себя что-то очень неприятное: боль утраты, плохие воспоминания… Люди любят страдать и придавать особый смысл простым вещам.

– А правду говорят?

– Что говорят?

– На краю земли, на границе, где якобы цветёт Чёрный Вереск, по окончанию сбора урожая появляется паб. И там заправляет дьявол. Ты ли это?

– Кто я? Ты считаешь меня дьяволом. Хорошо. Что же тебе понадобилось от дьявола?

Джек в задумчивости пожал плечами.

– Люди приходят ко мне не просто так. Я могу наградить знаниями о существующем мире или наказать, если ты этого заслуживаешь.

– Эй! – завопил Джек, когда по его рукам поползли язвы, которые прямо на глазах раздувались до размера яйца. Джека бросило в жар, а болезненные наросты лопались, заливая барную стойку гноем. – Ч-что эт-то т-такое?

– Дар или наказание. Что ты выбираешь? – спросил бармен. Не дожидаясь ответа, он взял в руки нож и вскрыл на руке Джека оставшиеся не лопнувшие язвы. Человеку сразу же полегчало.

Бурый зловонный гной стекал по барной стойке к столикам. Посетители оживились. Следующий удар ножа прошёлся по здоровой, нетронутой язвами руке и проткнул её насквозь.

– Да что ты делаешь, сумасшедший?! – взвыл Джек, другой рукой пытаясь освободиться. Неровные края раны начали багроветь и покрываться пузырьками, возвращая человеку жар и тошноту.

Джек протёр глаза и огляделся вокруг: ушастые, когтистые, рогатые существа лакомились непрожаренным мясом с кровью, обгладывали кости, с особым удовольствем поглощали потроха. Он поразился, как не учуял этот запах разлагающейся плоти раньше. В камине вперемешку с брёвнами потрескивали фрагменты человеческих конечностей, а запёкшуюся кровь на руках бармена скрывали чёрные кружевные перчатки.

Посетители паба загоготали, когда Джек стал задыхаться от кровавого кашля. Лучше ему стало, когда бармен снова заговорил:

– Скоро наступает очередной цикл Колеса года, когда я выхожу к людям один, прохожу по их селениям и городам, очищая мир от грязи, гнили в их головах и душах. Награждаю, если люди того заслуживают. Но ты сюда пришёл точно не за новыми знаниями и не за благословением. Хоть ты и фермер, будущий урожай тебя мало интересует, скупердяй Джек.

– Откуда ты узнал?

– Так дьявол я или кто? – повысил голос бармен. Посетители паба залились громким смехом. – Меня зовут Фебр. Выкладывай, зачем пришёл сюда.

– Фебр, я живу недостойную жизнь, хорошим человеком мне уже не стать. Забери меня на границу Чёрного Вереска. Хочу быть монстром – таким, как вы! Хочу, чтобы люди слагали обо мне легенды.

– Будь по-твоему, Джек, – сказал Фебр и вместо пинты поставил на стойку фонарь. – Достань уголёк в камине, положи внутрь – озари тьму в своей душе. Спрячь получше, чтобы не потеряться во мраке Чёрного Вереска. Ты пойдёшь с нами.

Фебр вышел из-за барной стойки, держа в одной руке топор.

– Ты же сказал, что я пойду с вами.

– Так и есть. Ты пойдёшь с нами в могильные земли и будешь таким же монстром, как и мы. Простым смертным там не место. Бойся желаний, которые кто-то может исполнить, – насколько мило Фебр улыбался, настолько же уверенно занёс топор над съежившимся от страха человеком.

Волколаки, демонические кошки, уродливые создания всех мастей и расцветок обступили бедолагу Джека. Запах тухлятины после праздничного ужина вырывались из их пастей, и Джек оказался не в силах сдерживать рвотные позывы. Боль была оглушающе-невыносимой, сквозь свои крики он отчётливо слышал хруст костей, хрящей и чавкающие сочные звуки отрывающейся плоти; чувствовал, как рвутся жилы, а кровь стремительными потоками заливает пол. Джек ощущал, насколько беспомощным он становится с каждой потерянной каплей крови: от макушки и до пят силы медленно покидали его, а съеденная наполовину рука уже не так сильно волновала, как раньше. Фебр сдержал обещание и отправил Джека во мрак Верескового леса, оставив телесную оболочку в виде размотанных по всему пабу кишок, недоеденных внутренностей и недогрызенных костей.

– Добро пожаловать на границу Чёрного Вереска, мистер вечный странник в темноте. Хоть ты и лживый, мерзкий изворотливый хитрец, скупердяй Джек, ты держался достойно. В награду за твою стойкость я разрешаю тебе один раз в год выходить к людям, пугать их и всячески мучить. Тебя будут боятся, о тебе будут слагать легенды, всё так, как ты и хотел, – торжественно произнёс Фебр. – Только взгляни на себя. Ну, как тебе? Человек без оболочки это всего лишь семьдесят километров нервов, может, чуть больше. Что это такое люди скоро узнают. Вот так я и вижу смертных, когда выхожу к ним в подлунный мир.

Волколаки, радостно гогоча, вывели Джека на поляну, освещённую лунным светом, в небольшом болотце Джек мог разглядеть своё отражение: глаза и часть мозга с отходящим вниз основанием, от которого шли скопления длинных отростков, а уже от них – отростков покороче, которые вызывали непереносимую боль.

– А если захочешь вернуть себе физическую оболочку, то придётся стать настоящим монстром. На это тебе даётся одна ночь в подлунном мире. И так год за годом. Возвращайся во тьму.

Так и бродил Джек-Фонарь долгие подлунные века вдоль границы Чёрного Вереска, освещая себе дорогу кусочком угля, который ему разрешил взять с собой Фебр. Раз в год в Ночь Всех Святых, когда заканчивался сбор урожая и всё живое уступало место тьме и смерти, Джеку было позволено выбираться к людям. От тех несчастных, кому не посчастливилось встретиться Джеку на пути, оставалась лужа крови и немного потрохов. Выйдя в подлунный мир в очередной раз, он заметил, что у дверей дома, вдоль заборов и ворот люди начали ставить большие оранжевые фонари округлой формы.

– О, удобно! – хмыкнул Джек, взяв в руки полую тыкву с вырезанной страшной рожей на одной из сторон, и переложил туда уголёк из своего давно уже неисправного фонаря. Люди считали, что такие тыквы-обереги способны отпугивать скупого Джека – того, кто по слухам сумел обмануть самого дьявола. На деле же сам Джек пугал людей, надевая тыквенной фонарь на голову и блуждая по улицам и полям, завывая страшным голосом и размахивая руками.

Однажды ему встретились смельчаки, как и он сам когда-то, которым захотелось пойти дальше границы Чёрного Вереска.

– Эй, фонарь, отведи нас к своему повелителю.

Выбравшись из темноты Вереска, Джек насмешливо произнёс:

– Он не принимает посетителей. А его дар не благо, он причиняет только страдания. Если вы ищите именно это, то я укажу вам путь. Только сегодня вы пришли зря, Фебр все ещё странствует по земле людей. Он иногда делится с людьми знаниями о мире, если посчитает нужным. Выбор его будет зависеть от того, с какими людьми он встретится.

Послы из подлунного мира, бродившие вдоль границы Чёрного Вереска, никуда не спешили. Самый смелый вышел навстречу фонарю и сказал:

– Ты знаешь многое о магии Колеса года, поделись тогда ты с нами своим знанием, познакомь нас с существами, которые могут совладать с вашим повелителем. Давайте подружимся. Будет лучше, если люди и твари из тьмы будут жить в согласии друг с другом.

– Я-то знаю и о магии Колеса года, и о многих других вещах, которые были бы вам интересны. А что мне за это будет? Мне и, как вы выразились, тварям из тьмы.

– Есть ли среди тварей существа, которым не интересно, чтобы вашим миром правил он?

– Полно таких. Фебр тип не из приятных. Так что вам надо, бунт устроить? Не расплатитесь никогда за такое. Да и монстры Чёрного Вереска весьма диковатые, несговорчивые. Боюсь, мне нужно будет приложить слишком много усилий. Даже не знаю, надо ли мне это…

Джек-фонарь терпеливо выслушал красивые да складные речи послов из подлунного мира. Посмеялся он над предложением возвести в честь него город. В темноте всегда найдётся место свету – единственное, с чем Джек полностью согласился. По мнению фонаря, делегация из подлунного мира упускала из вида крайне важный момент: не все существа, населяющие Чёрный Вереск, горные ниши и болота хотели бы вести дела с людьми и тем более дружить.

– Слышите шум механизма? Это Колесо года, оно во-о-он там, за болотами. Занятная конструкция, скажу я вам.

– Пожалуйста, помоги нам, фонарь! – взмолился один из послов и преклонил колено перед монстром. Остальные последовали его примеру.

– Ха! Я поставил людей на колени… – в неверии вытаращил глаза Джек. Рот его медленно расплывался в улыбке. – Фебр посеял панику в подлунном мире, в этом он мастер. По вашим испуганным глазам вижу, что дело плохо. Фебр величайший монстр, выходит в начале года к вам в стремлении очистить подлунный мир от всего плохого. Людям не по нраву такое знакомство? Что ж, следуйте за мной.

Держа на вытянутой руке тыкву со светящимся угольком внутри, Джек устремился в лесную чащу во тьму Вереска. Люди едва поспевали за ним, но бежали следом и не упускали из вида. Лишь бы Джек помог им справиться с Фебром раз и навсегда.

Часть 1

Глава 1 Сожги это немедленно!

Сиреневый ковёр Вереска зацвёл в начале Лугнасада, резво пробежался до разнотравья, зацепив по пути Вороний курган, и остановился у границы подлунного мира. Во мраке Верескового леса стояла хижина. Неприметная, небогатая, прикрытая веточками и одеялом из роскошной паутины. Тусклый свет робко пробивался сквозь ставни, пленяя паучков и заставляя их спускаться с деревьев поглазеть на то, что происходило у соседей волколаков.

Волколаки ушли в ночное дежурство на границу Вереска. Но Волчонку не спалось. Он решил, что отчёт по практике и заключительная глава дипломной работы по оборотничеству подождут – Луна не упадёт, да и уши ему не оторвут за привычные долги по учёбе, в конце концов! Сегодня хотелось дописать письмо, чтобы по дороге на занятия успеть забросить его на почту.

Вере и Виктору – моим друзьям из подлунного мира.

С праздником вас! С Лугнасадом! Живите в согласии с природой и оберегайте её. Вот бы все люди были такими же добрыми и отзывчивыми как вы. Виктор, не бойся принять правду, что ты не совсем человек, монстром быть тоже круто. Я помогу тебе в превращениях, задавай вопросы!

 Ого, чуть не забыл! Я же собрал для вас веточки Вереска, только засушить их не успел. Цветки не снимайте, засушите их тоже и чай заваривайте. Очень успокаивает. Перед последней сессией только на этом чае и держусь.

Постараюсь упаковать посылку в этот раз аккуратнее, чтоб на почте не жаловались, а то постоянно цепляются, что я своим настоящим именем не подписываюсь. Отвечаю им, что дедушка настоятельно не рекомендует говорить своё настоящее имя. Считается, что если волколака назовут по имени, то это ослабит его, отнимет силы. Но мне кажется, что предрассудкам нет места в наше время. Да и вообще, моему имени нужно соответствовать, а я не хочу и не умею. Учиться мне лень. Хочу спать, гулять по Вересковому лесу, быть глупеньким и много дурачиться : D Это к слову о моих способностях и талантах.

О, представляете? У меня теперь шерсть на голове малинового цвета! Перепутал баночки с бальзамом и завтра пойду в таком виде на учёбу.

А-а-а-у-у! Жду в гости с колбасой, чипсами и сухариками. Ну или так приезжайте. В День Всех Святых. Помните ведь, что в этот день двери в наш мир открываются людям.

Вместо подписи Волчонок по привычке нарисовал голову свирепого волка, хотя все его попытки в свирепость не единожды проваливались, что вводило в недоумение уродственников-волколаков. Вообще ни разу не злой и не суровый монстр из древнего рода оборотней, Волчонок своим настоящим именем никогда не представлялся, считал его слишком напыщенным и трудновыговариваемым даже для самого себя. Поэтому с радостью использовал упрощённые варианты, понятные даже человеку из подлунного мира. Друзья принимали его таким каков он есть: Волчонок – значит Волчонок, прогульщик и лентяй – а с кем не бывает? Зато отважный, понимающий и готовый прийти на помощь в любую минуту.

 В ворохе бумаг и кипе учебников Волчонок откопал газету. Почти год назад он с друзьями попал во все новостные сводки. Кричащий заголовок гласил:

Они разбудили пещерного дракона, но будущий хранитель миров Итси О’Лантерн спас жителей Могильного мира от злой участи!

Волчонок в задумчивости сдвинул брови, читая статью на первой полосе. Как же ловко члены Верховного Совета и мэр усыпили бдительность жителей могильного мира. Может, они что-то скрывали? Даже ректор Изопсефил проникся и не стал отчислять нарушителей порядка, укрывавших человека в замке и случайно разбудивших дракона, который сжёг к сахарным чертям целый город. Ещё бы! Как можно было отчислить сына мэра и сына главы Верховного Совета и их отличников-друзей – лучших, за исключением Волчонка, на выпускном курсе.

Волчонок долго думал, стоит ли класть в посылку этот выпуск или оставить себе на память. Снаружи дома забряцали доспехи и послышался топот с недовольным ворчанием, отвлекая волколака от важных мыслей.

– Эй, что за шум?

Потревоженные паучки с пронзительно-возмущённым писком сорвались с оконной рамы и полетели на землю. По ночам в Вересковом лесу было особенно страшно, однако Волчонок не припоминал, чтобы горные скитальцы выбирались в чащу. К тому же они сторожили вход в нижний могильный мир.

Гвиллоны прятались в тени, не жаловали лунный свет, а жителей Верескового леса и тем более Могильного города кровожадные фейри чаще всего обходили стороной. Оборотней, и в особенности волколаков, эти носатые большеголовые карлики боялись, зато не прочь были поохотиться на ведьм, некромантов и вампиров, забредших в горные ниши.

– Горная Старуха приболела, – сказал один из гвиллонов, острыми когтями загребая макушки Вереска. – Кто-то из ваших пробрался к нам в резервацию. По дороге в тюрьму мы обнаружили чёрную шерсть. Скажи своим, пусть найдут преступника. Если этот глупый оборотень разбудит его, нам всем крышка!

– И кого же вы, зубастые кровожадины, так боитесь? – фыркнул Волчонок.

– Скоро сам увидишь. Даже тебе станет страшно. Зря смеёшься, блохастый.

– За блохастого можно получить по кривым зубам, во-первых. А во-вторых, если старуха ваша приболела, нужны не вересковые цветы, а Волчеягодник хотя бы, – с умным видом выпалил Волчонок.

Он вовсе не желал Горной Старухе скорейшего выздоровления. Как предводительница гвиллонов она была самой мерзкой и злобной, вечно варила в своём котле зелья, вонь от которых с лёгкостью преодолевала горные породы и залежи паутины, и Волчонку всегда хотелось сбежать от этой вони на Луну. Высокий рост, язык длиною не меньше фута, уродливая квадратная шляпа выделяли Старуху среди прочей горной нежити. Она не боялась ни железа, ни ножей, ни даже самых опасных оборотней Вереска. Но Волчонку до сахарных чертей стало интересно, что же её напугало во мраке нижнего могильного мира. С чего могло нежити так резко поплохеть?

– Ого, и фоморы здесь! – присвистнул Волчонок, когда со стороны гор к нему и компании гвиллонов вышли существа: кто с одним глазом, кто с одной рукой, а кто-то был одноногим. Демоны из нижнего мира выбирались на поверхность лишь для того, чтобы принять участие в сражениях, они всегда были там, где проливалась кровь. Волчонок слышал о них только на лекциях по истории и помнил, что когда-то эти существа были полумонстрами и полулюдьми.

– Всё, больше мы границы не охраняем, хватит с нас. За такую работу нужно доплачивать, так что пусть мэр города теперь дураков в зеркале ищет.

– Ого, вот это бунт злобных демонических тварей! – почесал в задумчивости за ухом Волчонок. – А что случилось-то?

Присмотревшись, он заметил, что ранения фоморы получили явно не в бою: у кого-то единственные конечности были в струпьях или сильно опухли, а у других не открывался единственный глаз или покраснело ухо.

– Какие вы все впечатлительные. Тоже мне стражники границ! Вот я сейчас превращусь и…

– Ага, удачи, ушастый, – усмехнулся однорукий фомор и, смешавшись с толпой горных фейри, скрылся в чаще леса.

Как и любой монстр из могильного мира до фазы превращения, Волчонок имел вполне человеческий вид, ничто не выдавало в нём монстра, кроме волчьих ушей с серебристыми кисточками, шикарного хвоста и меховых варежек. Самым любимым занятием в монстроакадемии для Волчонка был сон. Спать на лекциях по некромантологии, алхимии, оборотничеству – везде, особенно после обеда – было для него родной и любимой традицией с первого курса. Волчонок, проспав важные лекции по полному циклу превращений, преображался из волколака в человека не полностью: уши, хвост и лапки являлись неизменным его монстроатрибутом. В подлунный мир к людям Волчонок теперь без разрешения мэра Могильного города не выходил: «с лапками» там ему делать было нечего.

Выйдя из леса, Волчонок зажмурился от ослепительной огромной Луны. Наступил лунный день, хоть небо оставалось чёрным здесь всегда. Раскидистая пушистая плесень покрывала перила мостовой, вдоль которой стояли фонари-тыквы, приветственно подмигивая и ведя волколака в Могильный город.

На острые шпили почтового отделения заблаговременно развесили гирлянды из светящейся паутины и растяжки с крохотными скелетами. Очень ждали самый главный праздник в могильном мире – День Всех Святых.

– Вереск зацвёл. Осень на пороге, – приговаривали летучие мыши, сортируя посылки и письма.

– И вам доброе утро. Мне бы письмо в подлунный мир отправить. В большом конверте, – сказал Волчонок, с опаской доставая послание Виктору и Вере из своего огромного чемодана, куда он в спешке сложил вещи.

– Запрещёнки нет? – осведомилась одна из летучих мышей, превратившись в зеленоволосую ведьму с ободком, напоминавшем крылья этих существ. Оборотни работали не только на границе Чёрного Вереска, но и сортировали почту, и занимались доставкой – везде они успевали.

– Нет. Веточки Вереска, если только… – задумчиво почесал за ухом Волчонок.

– Могильный Вереск лучше в подлунный мир не тащить, но пока что его не запретили.

– А заказать в подлунных магазинах чего-нибудь можно?

– Сейчас не принимаем заказы на скоропортящиеся товары. Колбаса умирает, только переступив границу.

– Ну вот, пресвятые тыковки! – поникли кисточки на ушах у Волчонка. – Как жаль.

Расплатившись с сотрудницей почты, волколак побрёл в сторону замка академии: заселяться в общежитие, а оттуда сразу прямиком на лекции. У него оставалось немного времени до занятия по некромантологии. Обогнув здание почты, пройдя мимо городской библиотеки, Волчонок свернул с дорожной плитки, покрытой хрустящей паутиной, на каменистую неровную землю. Взгляд его устремился в сторону Вороньего кургана – излюбленного места ледяных ветров и уютного одиночества. Волчонок любил друзей, нехватки которых в академии у него не наблюдалось. А с некоторых пор друзья у него появились и в мире людей. Волчонок иногда всё же чувствовал себя одиноким, особенно когда понимал, что его любимую ведьму увёл этот напыщенный и пафосный принц вампиров Юсферату. Даже вечно тихий скромняга Итси – будущий хранитель границы миров, и тот нашёл себе спутницу по загробной жизни. Волчонку в личной жизни не везло, но он сам понимал, что упустил ту самую, которая любила его с первого курса академии – не замечал её вообще, а когда она нашла силы признаться в своих симпатиях, то было уже поздно. Элиза, учившаяся в группе оборотней, отчислилась на последнем курсе, решив навсегда покинуть могильный мир в пользу подлунного и жить среди людей. Первое время Элиза вела активную переписку с Волчонком, но на исходе Лугнасада она попросила его больше не писать, пояснив, что не планирует возвращаться в Могильный город. Волчонку стало совсем тоскливо готовиться к защите диплома.

***

Юсферату и Йоханна условились встретиться тёплым осенним вечером в парке фонтанов вблизи замка с привидениями, подальше от пересечения шумной Тыквенной улицы и Паучьего рынка на площади Слизняков. Они давно не бывали в мире людей, но живописных мест хватало и в могильном мире. Фигурные фонтаны парка Тыквенных фонарей располагались недалеко от входных ворот в городскую библиотеку, и ведьма Йоханна поймала себя на мысли, что очень редко ходила в этот замечательный парк. Мертвецкая тишина устланных паутиной и розово-сиреневым ковром из Вереска тропинок приводила мысли в порядок.

Йоханна подняла лицо к чёрному небу и довольно зажмурилась от согревающей Луны. Шум фонтанов приводил её разум к вселенскому спокойствию и умиротворению, согласию с собой. Загробная жизнь словно открывалась для Йоханны с другой, незнакомой ей ранее стороны: никаких срочных дел, беготни по академии, докладов, проектов и вечерней подработки в лаборатории, а по выходным – в бюро регистрации монстров.

Но сегодня Йоханна без намёка на синеву под глазами весело вышагивала по тропинке навстречу сияющей Луне, а не светофору, в то время как шарф длинной змеёй развевался на ветру.