Иллюстрированная история Китая

IV РЕФОРМЫ ИМПЕРАТОРА ВАН МАНА, ОСНОВАННЫЕ НА ЗАВЕТАХ ДРЕВНОСТИ

Динамичная жизнь императора У-ди закончилась трагедией. Он потерпел жестокое поражение в походе против племени кочевников хунну; к тому же по всей стране начали проявляться признаки голода и беспорядков. Последние годы своей жизни он провел в удрученном состоянии. В 87 г. до н. э. император У-ди отправился в место, где сейчас находится уезд Чжоучжи. Тамон заболел и так уже и не смог оправиться от болезни. В возрасте 70 лет он попрощался с им-перией, которой правил 54 года, и упокоился в величественном подземном дворце Маолин на северо-западе Чанъаня. Преемником престола стал Чжао-ди из династии Хань (личное имя ЛюФулин), которому на тот момент было всего восемь лет. В соответствии с императорским указом регентом при юном императоре стал великий полководец Хо Гуан, который самостоятельнорешал все государственные дела. Тринадцать лет спустя император Чжао-ди скончался, и ХоГуан провозгласил Лю Сюня, правнука императора У-ди, императором Сюань-ди. После смерти Хо Гуана Сюань-ди принял в свои руки бразды правления страной. Он придерживался принципа добродетельного правления в сочетании с тиранией, подчеркивая, что «необходимо награждать отличившихся и наказывать провинившихся, а имена и факты должны быть всесторонне проверены». Сюань-ди назначал на государственные должности лиц, которые хорошо знали истрого соблюдали закон, а также пользовался разными методами наказания для контроля над чиновниками всех уровней. У императора было предчувствие, что в будущем династия Хань потерпит поражение из-за его нерешительного сына, верившего в превосходство конфуцианства. И это оказалось правдой. Дело в том, что в годы правления императоров Чжао-ди и Сюань-ди существовала возможность сохранить процветающую империю, созданную в период правления императора У-ди. Императоры Юань-ди, Чэн-ди, Ай-ди и Пин-ди, взошедшие на трон позднее, оказались неспособными к управлению государством, что в конечном итоге привело к расширению власти императорских родственников и их влиянию на политические решения императорского двора. Возвышение Ван Мана было отнюдь не случайным.

Ван Ману потребовался 31 год политической жизни, чтобы стать императором. Этот пери-од истории был намеренно искажен в летописи «Ханьшу», утвержденной династией Восточная Хань, где Ван Мана изображали мятежным подданным и вором, а все его действия – лицемерными и искусственными. На самом деле в регентстве у Ван Мана было достаточно достойных моментов. В то время в политических кругах процветала коррупция. Ван Ман был щедрым человеком и неоднократно раздавал собственные средства своим подчиненным и нуждающимся. Он был очень бережливым и вел скромной образ жизни, а его жена одевалась как служанка. Однажды сын Ван Мана убил слугу, и, чтобы показать, что перед законом все равны, Ван Ман приказал сыну покончить жизнь самоубийством. В книге «Великая династия Хань» профессор Гэ Цзяньсюн отметил: «Если бы все политики были готовы заплатить такую большую цену за свои уловки и хитрости, политика определенно была бы намного прозрачнее. Поэтому в то время Ван Мана считали святым, вторым Чжоу-гуном и спасителем. Некоторые люди льстили ему, но большинство всё же искренне выражали свои чувства. Иначе, только опираясь на некоторых экспертов пропаганды, таких как Лю Синь, невозможно было быть создать такое могущественное общественное влияние». Столкнувшись с серьезными социальными проблемами, Ван Ман провел ряд реформ. Первоначальной целью его реформ была отмена устаревшего порядка и установление нового. Но реформы Ван Мана были направлены не в будущее – они смотрели в прошлое. Вся теоретическая база реформ строилась на конфуцианской классике «Чжоу ли», из-за чего историки назы-вали реформы Ван Мана «реформами, опиравшимися на древность». Ван Ман провозгласил, что он должен обратиться к трем поколениями. Человеком, который дал ему основы понимания конфуцианской классики, был Лю Синь, сын Лю Сяна, мастера конфуцианских исследований в конце правления династии Западная Хань, позже ставший «гоши гун» (наставником государя)при династии Синь.

Бронзовое квадратное ведро. Отлито в1-й год правления Шицзяньго (9 г. н. э.). Со-хранившиеся на нем надписи свидетельствуют о том, что система мер и весов применялась со времён объединения Ки-тая династией Цинь

Бронзовое зеркало, изготовленное во 2-м год управления Шицзяньго. Надпись на зеркале выражает стремление Ван Мана к миру во всем мире после того, как он провозгласил себя императором династии Хань. Это самое раннее сохранившееся летописное зеркало в Китае

Чтобы решить социальную проблему, заключающуюся в том, что «у богачей поля пере-ходят одно в другое, у бедняков же нет и клочка земли», Ван Ман выступил за восстановление «колодезной системы» времен династии Западная Чжоу. В первый год правления под девизом Шицзяньго («Начало становления государства», 9 г. н. э.) он объявил, что все земли Поднебесной будут считаться государевыми землями, тем самым отменив частную собственность на землю, в результате чего вся земля перешла в собственность государства. Согласно «колодезной системе», описанной в «Чжоу ли», земля распределялась равномерно, в сред-нем не более 100 му (около 2 га) на семью, а продажа земли была запрещена. Такого рода непрогрессивное предложение было обречено на провал. При перераспределении земель по «колодезной системе» площадь пашни на человека по факту была далека от обещанных100 му; более того, частная собственность и торговля землей составляли основу мелкого земледельческого хозяйства, что соответствовало тенденциям исторического прогресса. Желание Ван Мана вернуться к порядкам, существовавшим во времена династии Западная Чжоу, посредством административных приказов не получило поддержки ни у одного социального класса. На 3-й год правления Ван Ману пришлось объявить об отмене «Указа о государевых землях» и признать провал реформы по восстановлению «колодезной системы».

По предложению Лю Синя Ван Ман также проводил промышленные и торговые реформы, по-прежнему ссылаясь на текст «Чжоу ли», а конкретные меры он заимствовал из системы «уцзюнь люгуань» («пять средств выравнивания и шесть приказов по сбору налогов»). «Уцзюнь» относится к созданию ведомства «Уцзюнгуань» в крупных городах, таких как Чанъань, Лоян, Ханьдань, Линьцзы и Чэнду для строгого контроля промышленных и торговых операций и цен. «Люгуань» относится к передаче шести отраслей промышленности, включая соль, железо и вино, в государственное управление и установлению монополии. Такое решение нарушало рыночные законы, способствовало мошенничеству и создавало беспорядок, поэтому Ван Ман был вынужден объявить об отмене этой реформы за год до своего свержения.

Монеты периода правления Ван Мана. Император Ван Ман провел денежную реформу и даже восстановил медные монеты в форме ножей и монеты в форме лопаток доциньской эпохи в качестве валюты при своем правлении

Реформирование денежной системы в соответствии с постулатами «Чжоу ли» было совершенно нерационально. Выводить на рынок древние монеты, давно утратившие свою денежную функцию, и разделять их на пять категорий согласно используемым для их производства материалам, на шесть категорий согласно названию денег и на двадцать восемь единиц, с одной стороны, было нецелесообразно, а, с другой, приводило к хаосу, поскольку обменный курс был невыгодным. Согласно постулатам «Чжоу ли» были реформированы и организационная структура, и номенклатура должностей, а более 2000 человекам с титулами гун, хоу, бо, цзы и нань были пожалованы земельные уделы. При этом даже правительственные чиновники не могли понять такую сложную иерархию титулов, что затрудняло работу государственных учреждений. Одним словом, все описанные выше реформы создали полнейший хаос и оказались абсолютно неэффективными.

Ван Ман попытался восстановить мир «великой гармонии» на основании конфуцианской классики, чтобы раз и навсегда решить социальные проблемы. Но возвращение к древним порядкам для решения социальных проблем современности – путь в никуда. Результатом таких странных действий стал только усугубившийся социальный кризис, что привело к восстаниям «Зеленого леса» и «Красных бровей». Новая династия Синь, основанная Ван Маном, просуществовала лишь короткий период времени – десять с небольшим лет, – промелькнув на небосклоне истории Китая, словно падающая звезда. После наступления эпохи Гуанъу чжунсин(«Восстановление государства при Гуанъу-ди») под пером историков династии Восточная Хань Ван Ман превратился в главного виновника процветания коррумпированной политики династии Западная Хань.

В книге «Китай: традиции и перемены» американские историки Джон Кинг Фэрбенк иЭдвин Олдфатер Райшауэр отметили, что усилия Ван Мана по национализации земли и помилованию рабов сделали его «первым китайским социалистом», который жил не в свою эпоху. Другой американский историк Ханс Биленштайн раскритиковал эту «неисторическую интерпретацию романтизма». Он считает, что Ван Ман был некомпетентным, лицемерным, хитрыми высокомерным дураком, хорошо описанным в «Ханьшу» историографом Бан Гу. Среди положительных качеств Ван Мана можно назвать остроумие и талант, но, если рассматривать его личность с негативной точки зрения, то Ван Ман – всего лишь до определенной степени педантичный учёный-конфуцианец, который чрезмерно полагался на древнюю китайскую классику.

V РЕЗОНЁРЫ И КАТАСТРОФА ПАРТИЙНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

Лю Сю (личное имя императора Гуанъу-ди) основал династию Восточная Хань, а историки назвали период его правления «Гуанъу чжунсин» («Восстановление государства при Гуанъ-у-ди»). Во времена правления императоров Мин-ди и Чжан-ди возрождение страны продолжи-лось, но после императора Хэ-ди процветание сменилось упадком. Основной причиной таких изменений было безраздельное господство при дворе императорских родственников по матери и евнухов.

Некоторые бюрократы («гуаньляо») и ученые-чиновники («шидафу») сохраняли независимость и не следовали за толпой. Они давали оценки поступкам людей, критиковали существующие социальные проблемы и были известны как «резонёры». В эпоху повсеместной коррупции они были «лучом света в темном царстве».

Большая часть студентов обучались в тайсюэ (высшее конфуцианское училище). Они досконально изучали канонические книги, исследовали и рассуждали о текущих политических событиях, а также поддерживали фракцию. Тайсюэ стало центром дискуссий и политической критики со стороны ученых. Чжу Му, феодальный губернатор Цзичжоу, открыто выступил с обвинениями коррумпированных чиновников и последователей евнухов, за что был понижен в должности. Тысячи студентов, в том числе Лю Тао, прошли маршем к императорскому дворцу и подали прошение, вынудив императора Хуань-ди помиловать Чжу Му. Два года спустя Лю Тао написал письмо, в котором раскритиковал императора за то, что тот живет в изоляции и совершенно не знает, что происходит в его стране. Позже Лю Тао был назначен императорским советником. Сохраняя резкость своих студенческих принципов, он прямо говорил, что «весь хаос в Поднебесной вызван евнухами». В результате Лю Тао был оклеветан евнухами и приговорен к смерти.

По мнению учащихся тайсюэ, превозносивших догмы конфуцианства, тот факт, что судьба государства находилась в руках евнухов, был большим унижением. Из-за исключительной власти евнухов и открытого распространения взяточничества первоначальная система отбора чиновников была нарушена, а сыновняя почтительность, честность и другие добродетели превратились в предлог для поиска славы, богатства и личной выгоды. Путь продвижения по службе для учащихся тайсюэ и уездных учеников был практически закрыт, вызывая возмущение такой несправедливостью. Учащиеся с сарказмом говорили: «Будучи ученым, человек не владеет канонами; соблюдая сыновнюю почтительность и добросовестность, он теряет отца. Бедняки чисты, как глина, а высокопоставленные генералы пугливы, как курицы».

Ли Ин, Чэнь Фань, Ван Чан и другие, осмелившиеся выступить против всевластия евнухов, были наиболее уважаемыми чиновниками среди учащихся тайсюэ. Последние отзывались о них так: «Ли Юаньли (Ли Ин) – образец для Поднебесной», «бесстрашный Чэнь Чжунцжу (ЧэньФань)» и «талантливый Ван Шумао (Ван Чан)». И это было правдой. Будучи лидером фракции цинъи, Ли Ин критиковал коррумпированных политиков и выражал свое недовольство, поэтому «все, начиная с гунов и цинов, боялись его высказываний». Ли Ин подружился с Го Тай, лидером учащихся тайсюэ, и другими, и выступил против диктатуры евнухов. Его ложно обвинили во «взращивании праздных ученых в конфуцианском училище, вступлении в сговор с учениками из разных округов, в создании совместно с ними общей партии, в клевете на императорский двор и в нарушении обычаев». Император Хуань-ди приказал арестовать Ли Ина и более 200«членов его партии» по просьбе евнухов. К счастью, родственник Ли Ина Доу У вмешался и спас его, так что в следующем году Ли Ин был помилован и вернулся в свой родной город. Однако его приговорили к пожизненному заключению, а также лишили права занимать служебные посты. Это и была так называемая «катастрофа партийного заключения».

В то время общественность очень сочувствовала членам этой партии, этим преследуемым людям с высокими идеалами и моралью, и даже дала им название – «три государя, восемь выдающихся людей, восемь достойных образцов для подражания, восемь передовых ученых и восемь известных благотворителей». Такое отношение к ним привело к тому, что эти политические изгои стали образцами для подражания в обществе, а «внутри страны другие смотрели на их нравы с восхищением». Фань Пан, «член партии», был освобожден из тюрьмы и вернулся в свой родной город. Все учёные-чиновники из Наньяна выехали поприветствовать его, все дороги были заполнены экипажами. Все считали его героем, вернувшимся со славой. Генерал ГуйХуанфу стыдился того, что не является «членом партии», и даже ходатайствовал о наказании его как «члена партии». Из этого можно сделать вывод, что в ту эпоху мрака и тьмы общественное сознание не помутнело окончательно.

«Катастрофа партийного заключения», несомненно, является подложным делом репрессии инакомыслящих. Те, кого ложно обвинили в том, что они являются «членами партии», на самом деле не создавали никакой «партии». Принадлежность «общей партии» и тому подобные обвинения являлись беспочвенными. «Члены партии» были не лишены недостатков, но они отражали основные направления общественного мнения, они осмелились бросить вызов коррупции, и их дух заслуживает похвалы. Неслучайно, что их восхваляли последующие поколения, как описано в книге «Хоу Ханьшу»: «Они сумели завоевать репутацию, противостоять пошлости и преодолеть опасность, вступив в борьбу с гнилыми и продажными государственными мужами той династии». Гу Яньу, мыслитель периода конца династии Мин и начала династии Цин, в полной мере восхвалял этих людей высоких идеалов и морали, которые были «пойманы в ловушку»: «Основываясь на принципах гуманности, они твердо и до конца шли по пути справедливостии жертвовали своей жизнью. Со времен династий Ся, Шан и Чжоу никто не мог превзойти их в следовании нравственной красоте».

Каменный барельеф дома при дворе династии Вос-точная Хань. Изображение резиденции и военных укреплений позволяет представить жизнь дворян и влиятельных лиц того времени

VI ВЕЛИКИЙ ШЕЛКОВЫЙ ПУТЬ

Название «Великий шелковый путь» впервые было предложено немецким географом Фердинандом Рихтгофеном в его книге «Китай», вышедшей в 1877 г. В 1910 г. немецкий историк Альберт Германн в своей книге «Древний Шелковый путь между Китаем и Сирией» продлил Шелковый путь до западного побережья Средиземного моря.

Чаша из бирюзового стекла времен династии Восточ-ная Хань. Чаша изготовлена из натриево-кальциевого стекла, состав которого соответствует составу римского стекла

Великий шелковый путь, появившийся при династии Хань, использовал торговлю китайским шелком для установления коммуникации между Чанъанем и Римом и стал связующим звеном экономического и культурного обменов между Востоком и Западом. Великий шелковый путь имеет исключительное значение не только в истории Китая, но и всего мира.

Цветная меланжевая пряжа, найденная на раскопках Мавандуй

Вышивка Чэнюнь, найденная на раскопках Мавандуй

В годы царствования императора Хань У-ди Чжан Цянь совершил две исследовательские миссии в западные страны. Вернувшись в Китай, Чжан Цянь доложил императору У-ди о положении стран Западного края. Сегодня можно узнать об этом грандиозном для того времени событии из книги «Исторические записки», глава «Повествование о Давань». После этого послы династии Хань отправились к Аланам (ныне восточное побережье Каспийского моря), Аньси (Персия, ныне Иран) и Тяочжи (ныне восточное побережье Средиземного моря). Для того, чтобы развивать торговлю с западными странами, династия Хань строила дороги и почтовые станции. Шелк-сырец и шелковые изделия, вывозимые Китаем, стали важной частью внешней торговли. Шелк привозили из Средней и Западной Азии в Римскую империю, где для сенаторов и дворянок изготавливали дорогие одежды. Римские изделия из железа и стекла, а также золото и серебро с запада текли на восток, в Китай. Династия Хань обменивала шелк на лошадей и нефритовые изделия из различных государств Центральной Азии, а также выращивала новые растительные культуры, такие как люцерна, гранат, виноград и т. д.

Западный ученый Г.Ф. Хадсон в своей книге «Европа и Китай», в главе «Торговля шелком» утверждал, что в первые несколько столетий нашей эры на Этрусской улице в Риме существовал китайский шелковый рынок. Торговля шелком здесь была самой крупномасштабной торговлей в древности. Мода на шелк, пользовавшийся большим спросом среди римского высшего сословия, была также распространена в Испании, Галлии и Британии. Таким образом, торговля шелком протянула свои нити с берегов Тихого океана в Атлантику, через весь Старый Свет, образуя общий экономический союз. Непрерывное движение шелка на запад по Великому шелковому пути оказало значительное влияние на историю. Для правителей стран Центральной Азии владение шелком было признаком высокого статуса, а для Римской империи шелк был роскошным материалом для изготовления одежды, что налагало значительное бремя на сектор римской экономики, связанный с импортом шелковых товаров.

С IX по XX вв. исследователи и ученые продолжали обнаруживать вдоль всего Великого шелкового пути археологические находки, которые подтверждали не только существование не-которых древних государств того времени, но и помогли определить протяженность Шелкового пути. Найденные на раскопках большие залежи изысканных шелковых тканей и вышитой одежды позволяют представить оживленную атмосферу Шелкового пути того времени. Множество парчи, шелка, железных изделий и украшений времен династии Хань были найдены в гробницах местных жителей в Шаньшане, Чеши, Куча, Усуне, Хотане, а также в бассейне реки Нияхэ, что указывает на тесную связь между Центральной равниной и странами Западного края в те времена.

Великий шелковый путь всемирно известен благодаря торговле шелком, но его влияние распространяется далеко за пределы экономики, ведь он стал путем культурного обмена между Востоком и Западом. Технология изготовления бумаги, книгопечатание и порох, изобретенные Китаем, были завезены по Шелковому пути на Ближний Восток, а затем и в Европу. По этому пути уже в Китай были завезены буддизм, ислам и христианство. Великий шелковый путь был важным маршрутом, изменившим мировую историю и цивилизацию до эпохи Великих географических открытий. Он соединил восточную и западную цивилизации и способствовал их взаимной интеграции.

Поэтому исследования Великого шелкового пути имеют бесспорную ценность. Западные ученые, такие как Свен Гедин и Марк Аурель Штайн, проводившие исследования в районах Лоу-лань, Жоцян, Ния, Хотан и других местах, обнаружили некоторые реликвии и артефакты времен существования Великого шелкового пути. К данным находкам относятся писчии кисти, бамбуковые и деревянные дощечки, бумага, остатки шелка, старинные монеты, зеркала времен династии Хань, керамическая посуда, а также фрагменты книги «Чжаньго цэ» («Планы сражающихся царств») и документы на санскрите, кхароштхи, брахми и согдийской письменности. Загадка письменности кхароштхи была раскрыта после длительных экспертных исследований. В данной письменности используются арамейские буквы, сама же структура письменной речи похожа на диалект древнего индоарийского языка из индоевропейской языковой семьи. Впервые эта разновидность письменности широко распространилась в древнем регионе Гандхара (ныне город Пешавар, Пакистан), затем была завезена в Бактрию во II в. н. э., потом – в район Таримской впадины, где стала уже общепринятой. В 1940 г. британский ученый Томас Барроу опубликовал сборник «Перевод документов, составленных на кхароштхи, из китайского Туркестана». В 1998 г. китайский ученый Линь Мэйцунь издал «Древние свитки Песчаного моря – китайские документы, составленные на кхароштхи (первое собрание)». Усилия ученых, погружающихся в исследование и расшифровку мертвых языков, заслуживают восхищения и похвалы.