Властитель островов

– Знаю, – сказал он. – Пойдем сядем у огня. Хочу знать, что ты рядом.

– Мариота всегда утверждала, что она ни на кого не похожа, – начала Кристина, присаживаясь возле мужа на скамью и склоняя голову ему на плечо. – Но я не думала, что она способна на такое.

– Никто не мог подумать, милая. Я сначала вообще не видел в ее поведении ничего странного, пока не встретил ее у нас в Лохбуи и не понял, что она думает только о себе. Даже и тогда я счел ее обычной эгоисткой. Уже позже я осознал, что говорить с ней, пытаться понять ее логику совершенно бесполезно.

– Я рада, что окружающие ничего о ней не знали, – сказала Кристина.

– Да, – согласился Гектор, – не стоило выносить сор из избы.

Кристина прищурилась:

– Так ты думаешь, это хорошо, что она умерла?

– Я не говорил ничего подобного, – твердо ответил Гектор. – Смерть Мариоты – настоящая трагедия, дорогая, и мы запомним ее молодой и прекрасной. Возможно, трубадуры сложат о ней баллады, и барды станут повторять рассказ о ее смелом самопожертвовании. Как бы ей было приятно знать об этом!

Кристина молчала. Ей не хотелось рассуждать на эту тему, но она не могла смириться, что муж не знает правды.

– Я хочу тебе кое-что сказать, – заявила Кристина. Он молча ждал.

– На самом деле Мариота не совершала благородного поступка. Я думаю… – Ей было трудно говорить, но она сделала над собой усилие. – Я думаю, она и здесь думала только о себе, потому что я почти уверена – Мариота не пыталась помочь Изобел. Она пыталась перелезть через нее, и я чуть не уронила их обеих. Если бы она не упала…

– Не надо сейчас думать об этом, – перебил Гектор, привлекая ее к себе. Его тело было надежным и теплым. – Ты запомнишь ее веселой и смеющейся. И все остальные запомнят ее такой.

– Ты ведь не расскажешь Изобел об этом? Думаю, ей лучше верить, что Мариота пыталась ее спасти.

– Не скажу, – с уверенностью сказал Гектор, но насмешливые нотки в его голосе заставили ее снова посмотреть в глаза мужу.

– Это не смешно.

– Не смешно, девочка, но ты должна была понять, что Изобел знает некоторые вещи лучше, чем все мы, вместе взятые, и о Мариоте она тоже знала немало.

– Изобел осознает, что произошло?

– Конечно. Мариота же именно по ней лезла. Но Изобел просила не говорить тебе. Она сочла, что это тебе лучше верить в самопожертвование Мариоты.

– Я должна была понять, – улыбнулась Кристина, придвигаясь ближе. – Как-то она мне сказала, что я всегда стараюсь ни от кого не зависеть. Изобел снова была права. Я никогда прежде не верила, что могу на кого-то положиться, и я до сих пор не могу полностью доверять другим. Но я учусь, благодаря тебе, Майри и Изобел.

– Я знаю, как тебе трудно было доверить мне в одиночку вытянуть Изобел.

– Да, но я понимала, что в твоих руках она будет в большей безопасности, чем в моих. Думаю, когда я увидела падение Мариоты, я совсем потеряла голову, но вообще-то я поняла, что мы с Изобел спасемся, когда ты упал на меня. Я просто не могла… от потрясения… – Он молчал, она сделала глубокий вздох и продолжила: – Но когда ты вытащил ее и обнял, я поняла, что она почувствовала себя в безопасности. Я всегда чувствую это, когда ты обнимаешь меня. Любой человек почувствовал бы то же самое.

– Главное, чтобы это чувствовала ты, – прошептал он.

Огонь уютно потрескивал, и воздух в комнате нагрелся. Кристина тоже согрелась. Ее левая рука лежала на мощном бедре мужа, голова покоилась на его мускулистой груди. Прикосновение его руки было таким нежным, таким нужным… Она слышала ровное и сильное биение его сердца. Ее жизнь наполнялась смыслом.

Ему тоже не нужны были слова. Он поигрывал ее локоном, выбившимся из-под чепца. Он пощекотал ей шею, и она подняла голову, призывно глядя на него.

Он с готовностью поцеловал ее, но хотя она сразу ответила на поцелуй, он оказался легким и дразнящим. Глаза мужчины засверкали, и Кристина поняла, что он чувствует то же, что и она, но сдерживается из уважения к ее потере.

– С моей стороны, должно быть, дурно иметь подобные мысли сейчас, когда внизу лежит мертвая Мариота? – прошептала Кристина.

– Нет, дорогая, это естественно. Подобное случается в такие минуты со многими. Смерть часто призывает нас к созданию новой жизни.

– И ты будешь любить меня? Он улыбнулся:

– Если хочешь – с радостью. Послать за Броной, чтобы помогла тебе раздеться?

Мысль об этом заставила Кристину покраснеть.

– Мне не нужна Брона, но мы можем послать за горячей водой, чтобы умыться. Впрочем, – с сожалением добавила она, – очевидно, нам следует дождаться, пока принесут ужин.

– И вовсе не следует ничего дожидаться, – сказал Гектор. – Я вполне сойду за камеристку, верно?

Она улыбнулась:

– Верно.

– Не двигайся, – скомандовал он, поднимаясь, – я сейчас вернусь.

С этими словами он подошел к двери, распахнул ее и крикнул слугу. Когда тот пришел, Гектор приказал ему не давать ужину остыть в течение часа и потом принести его, не забыв постучаться. Затем, закрыв дверь и задвинув засов, он нетерпеливо обернулся к жене.

– Иди же сюда, – сказал он.

– У огня теплее, – отозвалась Кристина. Она удивилась звуку собственного голоса – низкому, грудному и хрипловатому. У нее пересохли губы, и она облизала их.

Не сводя с нее глаз, Гектор медленно подошел ближе. Его близость заставила ее тело петь. Он остановился, посмотрел на нее сверху вниз и сказал:

– Хорошая жена слушается своего мужа.

– Да, но ведь здесь теплее.

Он протянул ей руку и помог встать.

– Повернись, – приказал он.

Она обернулась и вздрогнула, почувствовав его пальцы на своей спине.

– Я правда порвал тебе платье, – заявил Гектор. – Но совсем чуть-чуть. Можно зашить.

– У меня накопилась куча штопки.

– Тогда я куплю тебе новое платье, – сказал он, просовывая палец в дырку на платье и лаская кожу над краем сорочки. Он поцеловал ее шею, раз и два, и проложил дорожку из нежных поцелуев от мочки левого уха до горла. Он без лишних церемоний снял с нее чепец и отбросил его в сторону, а потом начал искать шпильки у нее в волосах, целуя ее и роняя их по одной на пол, пока Кристина не могла больше сдерживаться. Она резко обернулась, обняла его и прижала к себе.

Несколькими секундами позже ее корсаж и юбки уже лежали на полу, потом и сорочку легко стащили через голову и тоже отбросили. Гектор поднял жену на руки, отнес на кровать и теперь стоял над Кристиной, любуясь ею с видимым удовольствием.

– Так и будешь стоять? – спросила она.

В ответ он начал раздеваться, на этот раз медленно, словно дразня ее. Ее желание все росло по мере того, как на нем оставалось все меньше одежды. Он был чудесно сложен, и ей никогда не надоедало следить за его движениями.

Гектор лег рядом с ней, обнял ее и поцеловал.

– Думаю, мы пригласим Изобел и твою тетю пожить у нас. С ними весело, а если я уеду, тебе будет не скучно. Думаешь, твой отец будет против?

– Нет, – ответила Кристина. – Адель все умеет, а остальные скоро вырастут. Он не станет скучать ни о тете, ни о сестре, а я была бы рада их присутствию.

– И хорошо, – сказал Гектор и снова поцеловал ее. Затем, к ее удовольствию, он спустился ниже, покрывая все ее тело поцелуями, пока Кристина не стала извиваться, как тогда, в домике фермера, по крыше которого стучал дождь. Он почти довел дело до конца и наконец быстро овладел ею, не будучи в силах сдерживаться и воспламеняя ее еще больше. Она то горела в огне, то взмывала ввысь.

Когда чуть позже, разомлевшие, они лежали обнявшись, Кристина сонно прошептала:

– Я чувствую себя такой счастливой… – В ответ он обнял ее, и она добавила: – Но я все равно буду скучать о ней.

– Я знаю.

– Мне только жаль, что я не такая красивая, как она. Гектор усмехнулся и, повернувшись, взглянул ей в глаза:

– Когда я впервые увидел твою сестру, то по глупости решил, что ее красота и очарование – достаточное условие счастья. А потом я понял, что раньше не знал, что такое красота.

– Это трудно объяснить. Мариота была потрясающе красива.

Гектор криво улыбнулся и сказал:

– Ну да, в моем невежестве я считал, что для счастья мне будет достаточно смотреть на нее до конца своих дней, как будто физическая красота вечна. Что до ее очарования, мне льстило, что она открыто восхищалась мной. Как я был жалок тогда!

– Никогда, – прошептала Кристина.

– Дорогая, к счастью для себя, я получил не ту женщину, на которую нацелился. Но та, на которой я женился, оказалась намного, намного нужнее для меня и пребудет таковой до конца моих дней. Мне повезло куда больше, чем я заслуживал, потому что именно ты научила меня видеть истинную красоту не только в гладкой коже, золотистых глазах и улыбке, освещающей все вокруг, – все это лишь одна грань бессмертной красоты, которая исходит изнутри. Я люблю тебя, Кристина, люблю всем сердцем.

– Я тоже люблю тебя, – ответила она. – Но я люблю тебя намного больше.

– Мудрая девочка. – И он нежно поцеловал ее. – Я в неоплатном долгу перед твоим лукавым отцом.

Она подняла бровь.

– Надеюсь, ты не скажешь ему об этом?

– Ради Бога, конечно, нет! Он и без того несносен. Только подумай, что он скажет, если я признаюсь ему, что мы чудесная пара и счастливы в браке!

Примечания